Глава 1. Десять новых учеников
Я посвящаю эту книгу госпожу Муслиме Хафсари, моей учительнице, господину Харфану Эффенди Нуру и десяти моим друзьям детства – членам Отряда радуги.
Выражение признательности
Я выражаю свою признательность Элли, Кате, Кохлинг, Саскии де Роидж, Басуне Хамин, Синди Ризе Стелле, Хелди Сулисван Хирате, Яну Санчину, Захарудину, Роксане, Ресвалю, Гатоту Индре, Олану, Хазуану Семан Саиду, К.А. Аризан Артану, Окину из «Telekom Jember», и прежде всего господину Гансару Сукирноа и госпоже Сухиндрате А. Синта из «Bintang Pustaka».
«И на каждое действие всегда есть равное противодействие...»
Исаак Ньютон, 1643-1727
Тем утром – а был я ещё ребёнком – я сидел на длинной скамье перед классной комнатой. Ствол старого филициума 1 укрывал меня. Отец сидел рядом со мной, обнимая обеими руками за плечи, и улыбался, кивая каждому родителю и ребёнку, что присаживались в ряд на другую длинную скамью напротив нашей. Тот день был довольно важным: день поступления в начальную школу.
В углу, за рядом длинных скамей находилась открытая дверь. Дверная рама накренилась, так как всё здание школы наклонилось так, как будто вот-вот рухнет. В дверном проёме стояли двое учителей, словно встречая гостей на званом обеде. Один из них – пожилой мужчина с терпеливым выражением на лице – господин К.А. Харфан Эффенди Нур, директор школы, а другая – молодая женщина в белом головном платке, госпожа Н. А. Муслима Хафсари, или просто Бу Мус*.
Оба они, как и мой отец, тоже улыбались. Однако улыбка Бу Мус была какой-то горьковатой, вынужденной, ибо совершенно ясно было видно – она обеспокоена. Лицо её было напряжено, а движения – нервные. Она неоднократно подсчитывала количество детей, сидевших на длинных скамьях, и была настолько взволнована, что даже не обращала внимания на пот, что тёк прямо по её векам. Капельки пота, что выступали вокруг её носа, стирали нанесённую на лицо пудру из рисовой муки, размазывая её и делая лицо похожим на грим няньки царицы из спектакля «Дул Мулук» 2 – старинной пьесы из нашего посёлка.
-Девять новеньких... Только девять. Ещё одного не хватает, – сердито сказала она директору.
Пак Харфан посмотрел на неё ничего не выражающим взглядом.
Я тоже ощущал тревогу. Я беспокоился, видя Бу Мус в тревоге, а ещё из-за того, что груз эмоций моего отца передался мне и распространился по всему телу. Несмотря на всё своё дружелюбие этим утром, его грубые руки обвивали мою шею, направляя потоки крови в учащённо пульсирующем сердце. Я знал – он нервничает, и понимал, как непросто сорокасемилетнему шахтёру с большим выводком детей и малым жалованьем, отдать сыновей учиться в школу. Гораздо легче было отдать их в услужение китайцу-владельцу утреннего базара подмастерьем, где он будет скрести и убирать, или на пляж, где он станет разнорабочим-кули в услужении у мастера, что будет помогать ему сушить копру 3 – как никак польза для семейного бюджета. Послать ребёнка в школу означает взять на себя обязательство нести расходы на его обучение целый десяток лет, а это не такое уж лёгкое дело для нашей семьи.
- Бедный мой отец...
* Здесь и далее примечания со звёздочкой выполнены переводчиком. Сокращение «Бу» (или полное «Ибу») – по-индонезийски – «Мать», или «Госпожа». Так же как «Бапак» (или сокращённо «Пак») – «Отец», «Господин» – широко применяемые в Индонезии и Малайзии вежливые обращения к другим лицам.
1.Филициум – Felicium decipiens – дерево семейства Сапиндовые (Sapindaceae), папоротниковое дерево, также называемое Ки-Сабун, так как все его части содержат сапонин.
2. «Дул Мулук» – спектакль малайцев, который ставится так же, как «Кетопрак» – яванская народная драма с танцами и пением (распространена на Центральной и Восточной Яве), но краткое его содержание имеет несколько актов. В «Дул Мулуке» нет музыкального элемента, как в других драматических пьесах. Его тема всегда так или иначе связана с царствованием. На белитонгском языке «Дул Мулук» называется «Демулок» или просто «Мулок».
3. Копра – мякоть кокоса, служащая для изготовления масла.
Так что мне не хватало духу посмотреть ему в лицо. «А может быть, мне лучше сразу вернуться домой, забыть про желание учиться в школе и пойти по стопам некоторых своих старших братьев и кузенов и стать разнорабочим?»
Но, по-видимому, не один только мой отец испытывал трепет. Лицо каждого из родителей, что сидели перед нами на скамье, производило такое впечатление, что они хоть и сидят сейчас на той длинной скамье, но их мысли, как и мысли моего отца, витают где-то над утренним базаром или устремлены к клетке-керамба 4 на берегу моря, и воображают, что их сыновья станут лучше них – хотя бы будут посыльными. Эти родители вовсе не уверены, что смогут потянуть обучение детей – за самую высокую плату – до средней школы, что станет светом в окошке для будущего семьи.
Сегодня утром они вынуждены находиться в этой школе, дабы избежать осуждения со стороны деревенских властей за то, что не отправили своих детей в школу, или словно люди, попавшие в ловушку требований нового времени – требований борьбы с детской неграмотностью. Мне были знакомы родители и дети, сидевшие напротив, за исключением одного маленького мальчика-замарашки с курчавыми рыжими волосами, который старался высвободиться из объятий отца. У его отца не было скамеечки под ногами, на которых были ситцевые штаны. Я не знал это семейство.
Остальные же были моими лучшими друзьями. Например, Трапани, который сидел на коленях у матери, или Кучай, примостившийся рядом со своим отцом, или вообще Шахдан, пришедший в школу сам, без сопровождения кого-либо. Мы соседи, белитонгские малайцы из беднейшего сообщества на острове. А что до этой школы – то начальная школа Мухаммадийя тоже была самой бедной деревенской школой в Белитонге. Имелось три причины, по которым родители отправляли сюда своих детей. Первая – школа Мухаммадийя не установила платы за обучение в каком-либо виде, так что родители оказывали ей содействие на добровольных началах, насколько это было в их силах. Во-вторых, судя по внешнему виду их детей, характер их был легко внушаемым, так что дьяволу ничего не стоило сбить их с пути, и им следовало с юных лет получить прочное исламское сознание. Ну и в-третьих, потому что их детей по правде говоря, больше ни в одну школу и не брали.
Бу Мус разволновалась ещё больше, устремив взгляд на дорогу, пролегавшую через школьный двор, в надежде, что будет ещё один новый ученик. Мы были встревожены, видя эту пустую надежду. В отличие от любой другой начальной школы, где атмосфера в первый день при приёме новых учеников в парадной форме наполнена радостью, в школе Мухаммадийя атмосфера была полна тревоги, а самыми тревожными были Бу Мус и Пак Харфан.
Ситуация, в которой находились эти скромные учителя, была критической, так как инспекция школы из Департамента образования и культуры Южного Белитонга предупредила, что если число учеников в школе Мухаммадийя не достигнет десяти человек, эта старейшая школа в Белитонге должна быть закрыта. Поэтому-то сейчас Бу Мус и Пак Харфан тревожились, что их школе придёт конец, пока родители детей тревожились из-за платы, а мы – девять маленьких детей – оказались в ловушке тревоги из-за того, что можем не попасть в школу.
В прошлом году начальная школа Мухаммадийя получила всего одиннадцать учеников, а в этом году Пак Харфан был настроен пессимистично по поводу того, что сможет получить и десяток. Поэтому он втайне подготовил речь о закрытии школы, которую прочтёт перед родителями детей на тот случай, как сегодня утром. И тот факт, что ему требовался всего один ученик для достижения этой цели, был причиной того, что речь его принесёт большое огорчение.
- Мы ждём одиннадцати часов, – сказал Пак Харфан Бу Мус и всем родителям, что доверились ему. Атмосфера царила безмолвная.
4. Керамба – клетка или корзина грубого плетения, а также ящик или коробка из бамбуковых реек, служащая для разведения рыбы. Её помещают где-нибудь в уголке на берегу реки, озера или дамбы. Это может быть также корзина для транспортировки рыбы. Она овальной формы из плетёного бамбука и с деревянным каркасом, обычно просмолённая, чтобы сохранять водонепроницаемость.
Родители могли счесть отсутствие одного ученика как знак того, что их детям и впрямь стоит пойти на корабль юнгами, в то время, как я, и, по-видимому, остальные ребята чувствовали огромную печаль: печаль из-за наших родителей, которые были не в состоянии что-либо сделать. Нам печально было наблюдать за истечением последних секунд жизни старой школы, которая закроется аккурат в первый же день, когда мы пришли в неё. Эта была также печаль из-за сильного стремления учиться. Однако оставался лишь шаг – и всё должно остановиться в случае нехватки одного только ученика. Головы наши поникли.
Было уже без пяти минут одиннадцать, а Бу Мус пребывала в ещё более подавленном состоянии: пять лет службы в очень бедной школе, которую она так любила, да тридцать два года бескорыстной службы Пак Харфана, её дяди, закончатся этим грустным утром.
- Только девять учеников, господин директор..., – произнесла Бу Мус, снова задрожав. Она уже не могла ясно мыслить, бесконечно повторяя то, что все знали и так. Голос её звучал глухо, как у человека, подавленного в душе.
Время в конце концов истекло, так как пробило уже пять минут двенадцатого, а количество учеников не достигло десяти. Моё огромное воодушевление от школы мало-помалу угасало. Я убрал руку отца со своего плеча. Сахара рыдала, обнимая мать, потому что ей и впрямь очень хотелось остаться в этой школе, в Мухаммадийе. На ней были туфли, носки, головной платок и платье, а также учебники, бутылка питьевой воды и рюкзак – и всё это было новеньким.
Пак Харфан подошёл к родителям учеников и поприветствовал их одного за другим. У всех был растроганный вид. Родители хлопали его по плечу, чтобы приободрить. Глаза Бу Мус сверкали от скопившихся в них слёз. Пак Харфан встал перед родителями; выражение лица его было мрачным. Он готов был прочитать им свою заключительную речь. На лице его виднелось отчаяние. Однако когда он уже готов был произнести первое слово: «Ас-саламу алайкум...», все присутствующие поразились из-за крика Трипани, который одновременно с этим указал пальцем на край большой, засаженной газоном школьной площадки во дворе:
- Харун!
Все вместе мы повернулись и увидели вдали высокого худого человека, что шёл, спотыкаясь. Одежда и причёска его были очень аккуратными. На нём была длинная белая рубашка, заправленная внутрь. Ноги его при ходьбе образовывали букву «Х», так что когда он ступал, всё тело его яростно покачивалось. Толстая женщина средних лет, вся сияя, изо всех сил держала его за руку. Этим человеком был Харун, наш всеобщий забавный друг, которому уже стукнуло пятнадцать, но был он немного умственно отсталым. Он был очень рад и двигался быстро, почти бегом, чтобы с нетерпением подойти к нам. Он нисколько не считался с матерью, что ковыляла, выбиваясь из сил, бок о бок с ним.
Оба они приблизились, почти задыхаясь, дойдя до Пак Харфана.
- Господин учитель..., – тяжело дыша, проговорила его мать. – Пожалуйста, господин, примите Харуна, так как спецшкола для умственно отсталых детей есть только на острове Бангка, а у нас нет денег, чтобы послать его туда учиться. Так что уж лучше я оставлю его в этой школе, чем он будет гоняться за цыплятами дома.
Харун широко улыбнулся, демонстрируя свои жёлтые длинные зубы. Пак Харфан тоже улыбнулся, бросив беглый взгляд на Бу Мус и пожав плечами.
- Ровно десять человек, – сказал он.
Харун поприветствовал нас, а мы закричали приветствия ему. Сахара поднялась, расправляя складки своего головного платка, и лихо перебросила через плечо рюкзак; ей больше не хотелось сидеть. Бу Мус была сконфужена. Слёзы этой молодой учительницы высохли, и она вытерла пот с лица, испачканного в рисовой пудре.
Глава 2. До потопа
Ибу Муслима, которая всего несколько минут тому назад была опухшей, озабоченной и вся испещрена пятнами от пудры, сейчас стала воплощением бутона кринума 5, ибо она внезапно распустилась и выпрямилась, что делало её похожей на стебелёк этого цветка. Её длинный платок-керудунг * тоже имел оттенок кринума, и пах он – как и вся её одежда – точно так же, как пахнет кринум – ванилью. Сейчас она весело приводила в порядок наши места.
Бу Мус подходила к каждому родителю ученика, что сидели на длинных скамьях, заводя с ними дружеский диалог, и провела перекличку с нами. Все вошли в класс, найдя себе товарища по парте, кроме меня, да того маленького замарашки с рыжими курчавыми волосами, которого я ещё не знал. Он не мог успокоиться. От этого ребёнка исходил запах палева, вроде жжёной резины.
- Сын Пак Чика будет сидеть за одной партой с Линтангом, – сказала моему отцу Бу Мус.
О, это, видимо, было его имя – Линтанг 6. Странное какое – Линтанг!
Услышав это решение, Линтанг сделал резкое движение, желая сразу попасть в класс. Его отец изо всех сил старался его утихомирить, но тот сопротивлялся, отбиваясь от хватки отца, подскочил и бросился в класс, ища собственную пустую парту. За партой он был подобен ребёнку, не достигшему ещё и пяти лет, поднятому наверх танка, радостного и абсолютно не желающего спускаться. Его отец выпустил из рук своих этого скользкого угря, а его ребёнок только что оседлал саму судьбу, отвоевав себе учёбу.
Бу Мус подошла к отцу Линтанга. Этот человек станом своим походил на дерево казуарины 7, в которую ударила молния: почерневший, сухой, худой и онемевший. Это был рыбак, но его открытое лицо, напоминавшее лицо бушмена 8, было вырезано мягким, добродушным и хранящим надежду. Он определённо составлял ту большую часть граждан Индонезии, которые не считают право на образование основным правом человека. В отличие от большинства рыбаков, тон его речи был плавный. Затем он рассказал Бу
5. Кринум (Crinum giganteum) – или Кринум большой – род красивых луковичных растений семейства Амариллисовые. Как правило, каждый цветок кринума источает аромат, подобный аромату ванили. В мире существует не менее 180 видов кринума, однако некоторые специалисты полагают, что он относится к семейству Лилейные, прежде всего к многолетним лилиям из-за своего белого цвета и формы цветка, похожего на цветок лилии.
* Керудунг – разновидность головного убора мусульманки (хиджаба, в целом называемого в Индонезии джильбаб), преимущественно распространённого в странах Малайского архипелага. По форме он (длинный, сшитый или цельный кусок ткани, полностью закрывающий голову, шею, плечи, грудь и часть спины) напоминает арабский платок-химар.
6. Линтанг – на яванском языке означает «Звезда» (почти созвучно малайскому слову Bintang, которое тоже означает «Звезда»).
7. Казуарина (Casuarina eqnisetifolia) – один из видов Пихтовых, представляет собой мрачного вида дерево, высокое, иссохшее и твёрдое, как камень. Неизвестно, какую карму имеет это дерево, но в него часто бьёт молния, хотя, возможно, в нём есть элементы магнитного поля. Когда его листья уносит ветром, звук напоминает свист, отчего его прозвали также ветряной казуариной.
8. Бушмен – название племени, живущего на поросших кустарником равнинах и зарослях африканской саванны. Название своё получило от английского слова «Bush», то есть «Кустарник». Возможно, что названием своим племя обязано французскому антропологу, а его значимость выросла благодаря фильму «God Must Be Crazy» («Бог, должно быть, безумец»). Их лица и черты характера простые и невинные.
Мус, что вчера днём стая птиц, летящих поперёк острова 9, посетила побережье. Эти священные птицы ненадолго уселись на верхушки деревьев терминалии 10, дабы подать сигнал – на море вскоре начнётся шторм. Погода всё больше клонилась в последнее время в худшую сторону, и как результат, разовый выход в море за рыбой не удовлетворял нужд. Более того, он был таким трудягой не из-за того, что рядом не было моря, а потому, что у него не было лодки.
По-видимому, по мужской линии в семье передавалась по наследству невозможность вырваться из эндемической бедности малайской общины, сыновья которой становились рыбаками.
В этом году ему захотелось перемен, и он решил, что его старший сын, Линтанг, не пойдёт по его стопам и не станет рыбаком, как и он сам. Линтанг будет сидеть за одной партой с другим маленьким кудрявым мужчиной, то есть со мной, и будет каждый день ходить в школу, куда будет приезжать на велосипеде. Но если уж зов судьбы прикажет ему стать рыбаком, тогда пусть эта сорокакилометровая дорога из красного камня сломит его дух. Палёный запах, который я ощутил, исходил, как оказалось, от его сандалий из резиновых автомобильных покрышек, которые были поношены, ибо Линтанг слишком много ездил, крутя педали велосипеда.
Семья Линтанга была родом из Танджонг Келумпанга – отдалённой деревушки где-то на берегу моря. И чтобы туда добраться, нужно было пересечь четыре района, поросшие пальмой нипой, 11 – болотистую местность, считавшуюся в нашей деревне страшной до ужаса. Помимо этого, там нередки были и крокодилы размером со ствол сагового дерева, лежащего поперёк дороги. По географическим меркам, та прибрежная деревня находилась в самой восточной оконечности Суматры, в районе, далеко вдающимся внутрь острова Белитонг. Для Линтанга же сам город – центр сельского района, где находилась наша школа, был столицей, до которой нужно было добираться на велосипеде аж с рассвета. Ах, такой маленький ещё ребёнок!
Когда я вслед за Линтангом последовал в класс, он с такой силой поприветствовал меня, как жмут друг другу руки только потенциальные родители невесты, что принимают поднос с подношениями от семьи жениха. Избыток энергии в его теле сразу же передался мне, подобно удару током. Он говорил беспрерывно, с интересом, на забавном белитонгском диалекте, типичном для уроженцев захолустий Белитонга. Его глазные яблоки двигались стремительно, с блеском. Подобно пилее 12, сбрасывающей пыльцу, если на её листья попадает вода, он был пылким, спонтанным, раскрывшимся цветком, полным жизненных сил. Рядом с ним я испытывал такое чувство, будто мне бросили спринтерский вызов пробежать стометровку. С какой скоростью ты пробежишь? Вот такой смысл таил в себе его взгляд.
Я и сам был до сих пор в замешательстве. Слишком уж много эмоций, свалившихся на маленького ребёнка за такой короткий промежуток времени. Тревога, счастье, растерянность, смущение, новые друзья, новые учителя..., всё беспорядочно перемешалось.
Плюс к этому болезненное чувство из-за новой пары обуви, купленной мне мамой. Я всегда прятал эти ботинки назад. Я постоянно сгибал колени, потому что эти ботинки чёрного цвета с белыми полосками, что делало их похожими на футбольные бутсы – очень уродливые. Материалом их был жёсткий пластик. Мои
9. Птицы, летящие поперёк острова – птицы предположительно принадлежащие к семейству Попугаев. Во-всяком случае, так они выглядят. Всё же остальное в них – загадка.
10. Терминалия (Terminalia catappa) – или индийский миндаль – растение семейства Комбретовые, большое дерево с широкими листьями и плодами с твёрдой скорлупой. Кожура плодов используется в качестве дубильного вещества, а из зёрен и мякоти делают масло. Это дерево очень распространено на морском побережье.
11. Пальма нипа – (Nipa fruticans) бесствольная пальма, которая растёт побегами от одного корня на болотах в тропиках. Достигает 8 метров в высоту. Её листья используются для покрытия крыш, изготовления ковриков, корзин, шляп и зонтиков. Свежий пальмовый сок и собранный из соцветий латекс используются для приготовления сахара и алкоголя.
12. Пилея (Pilea microphylla) – пилея мелколистная, также называемая пушечный цветок, – растения семейства Крапивные, похожее на папоротник с крошечными зелёными листьями.
старшие братья надрывали животы от смеха, видя меня за завтраком в этих ботинках. Но отец взглядом приказал им замолчать, что сковывало их. У меня болели ноги и было стыдно надевать эти ботинки.
А тем временем голова Линтанга вертелась, словно совиная. Для него и метровая деревянная линейка, и глиняная ваза для цветов, сделанная шестиклассником и стоявшая на столе Бу Мус, и потёртая классная доска, и затупившийся мел, разбросанный по полу в классе, который уже сам стал частично полом – всё было удивительными вещами. Затем я снова поглядел на того человека, подобного дереву-казуарине, сын которого был так увлечён; он горько улыбнулся. Я понимал, что человек, который даже не знал, какого числа и в каком месяце он родился, испытывал настоящее головокружение, представляя себе разбитое сердце своего ребёнка, если тот бросит учёбу во втором или третьем классе начальной школы по вполне себе банальной, классической причине: нечем платить за школу или необходимо зарабатывать на жизнь. Для него образование – некая загадка, тайна. Из четырёх своих поколений, которые он мог вспомнить, один только Линтанг посещал школу. Пятое же поколение до него – это допотопный период 13, чрезвычайно древний, когда малайцы ещё странствовали по земле, словно кочевники, одевались в шкуры и поклонялись луне.
В общем, Бу Мус разгруппировала нас на основе нашего сходства. Я и Линтанг оказались за одной партой, потому что у нас обоих были кудрявые волосы. Трапани сел рядом с Махар, так как оба они были самыми представительными. Внешностью они напоминали исполнителей, бывших кумирами внутри страны, среди малайского населения полуострова. Трапани не интересовался уроком; он бросал взгляды на окно, украдкой глядя на голову матери, которая изредка появлялась среди других родителей.
А Борека (в его имени «е» произносится как «э» в слове «ястреб»*, а не как «е» в слове «безумный»**, а «К» – произносится не полностью – вы, конечно, понимаете, что я имею в виду) посадили вместе с Кучаем, но не потому, что они были похожи, а потому что ими было очень тяжело управлять. Проведя в классе всего несколько часов, он уже испачкал лицо Бореку губкой с классной доски. Его поведению вторила Сахара, что намеренно пролила питьевую воду А Кьонга, так что эта маленький китаец расплакался изо всех сил от испуга, словно оказавшись в объятиях дьявола. Н.А. Сахара Аулия Фадиллах, дочь К.А. Муслима Рамадани Фадиллаха, эта маленькая девочка в головном платке, и впрямь была донельзя упрямой. Этот инцидент ознаменовал их вражду, которая будет годы длиться в острой форме. Плач А Кьонга чуть не испортил приятную церемонию знакомства в классе тем утром.
С другой стороны, то моё утро оказалось незабываемым на долгие десятилетия, так как тем утром я лицезрел Линтанга, что неуклюже держал большой карандаш, которым ещё не строчил, так, словно сжимал кинжал. Должно быть, его отец просчитался, купив этот карандаш, так как он имел разные цвета на обоих концах: один его конец был красным, в то время как другой – синим. Разве не такого типа карандаши использует портной, когда расчерчивает ткань при кройке? Или сапожник, чтобы раскроить поверхность кожи для ботинок? Но совершенно не для того, чтобы писать им. С купленной им тетрадью он тоже сделал промах: тетрадка в тёмно-синей обложке с тремя строчками. Разве мы не будем потом, во втором классе,, пользоваться такой вот тетрадью на уроках чистописания? Но вот что я никогда не забуду, это то, что тем утром я стал свидетелем того, как жалкий оборванец с побережья – мой сосед по парте – впервые взял в руки карандаш и тетрадь. Потом уже, в последующие годы, всё, что бы он ни написал, было блестящей мыслью, ибо позже этот маленький бедный мальчик с побережья озарит туманность 14, покрывавшую эту нищую школу, потому что он станет самым гениальным человеком, которого я только встречал в своей жизни.
13. Допотопный период – период до делювия (эпоха плейстоцена).
* В данном случае здесь использовано слово Elang (где буква «Е» читается как «Э» или даже «Ы»), то есть по-индонезийски «ястреб», «орёл», «сокол», и другие хищные птицы в целом.
** В тексте на оригинале употребляется слово Edan (где буква «Е» читается как «Е»), и означает «безумный».
14. Туманность – скопление звёзд на небе, которое выглядит как туман, однако на самом деле это представляющий опасность газ.
Глава 3. Инициация
Описать нашу школу несложно, ибо наша школа – одна из сотен или даже тысяч бедных школ по всей стране: её немного заденут нервные козы, желающие спариться, и она может рухнуть, развалившись на части.
У нас есть шесть небольших классов – утром для начальной школы Мухаммадийя, а вечером – для средней школы. Поэтому мы – десять новых учеников – останемся целых девять лет в одной и той же школе и в одних и тех же классах. Даже состав моих соседей по партам не изменится в начальной и в средней школе. Нам не хватает учителей. Бо́льшая часть учеников Мухаммадийи ходит в школу в сандалиях. У нас также нет формы. Нет и аптечки. Если мы заболеем, причём неважно, что у нас будет: диарея, синяки и шишки, кашель, простуда или зуд, наша учительница даст нам большую белую таблетку, круглую, точно пуговица на дождевике, очень горькую на вкус. Выпив её, мы почувствуем сытость. На этих таблетках есть крупная надпись: АРС. Это легендарные таблетки среди населения окраин Белитонга. Чудодейственное лекарство, которое может поставить на ноги, исцелив от всех видов болезней.
Школу Мухаммадийя никогда не посещали чиновники, продавцы каллиграфических картин, школьные инспекторы, не говоря уже о членах администрации острова. Единственный, кто регулярно совершал визиты сюда, это мужчина, одетый словно ниндзя. За его спиной висел большой алюминиtвый сосуд со шлангами, которые расползались туда-сюда. Он словно собирался полететь на Луну. Этот человек был представителем службы здравоохранения, который разбрызгивал инсектицид по комариным гнёздам. Когда вверх вздымался густой белый дым, словно от лесного пожара, мы радостно кричали.
Наша школа не охранялась, так как в ней не было ценных вещей, которые стоило украсть. Единственными вещами, которые служили пометкой, что это именно школа, был флагшток из жёлтого бамбука, да зелёная классная доска, что накренившись, висела рядом со звонком-колоколом. Наш звонок представлял собой бывший горн: продырявленный железный и круглой. На классной доске виднелось изображение солнца с белыми лучами. В середине его – надпись:
Начальная школа Мухаммадийя
Средняя школа Мухаммадийя
Далее прямо под солнцем напечатаны арабские буквы без украшений, которые позже – уже после второго класса, – когда я научился писать по-арабски, узнал, что они гласили: «Амар макруф нахи мунгкар», что означало «Повелевайте совершать одобряемое и сторонитесь порицаемого». Это было основное наставление в Мухаммадийе. Эти слова укрепились в наших сердцах до самого совершеннолетия – слова, что были такими знакомыми нам, словно запах наших родных матерей. Если посмотреть на нашу школу издали, то кажется, что она вот-вот рухнет, так как её старые деревянные колонны уже не выдерживали тяжёлой крыши из щепы 15. И наша школа весьма напоминала склад копры. Конструкция здания, которая противоречила этому архитектурному принципу, привела к тому, что не было ни одного окна или двери, которые можно было бы закрыть, так как это оказывалось несимметрично с его каркасом. Да и к чему было их закрывать?
15. Щепа (или кровельная дранка) в данном случае крыша сделана из тяжёлой щепы железного дерева (Eusideroxylon zwageri). Сначала она представляет собой ствол дерева, нарезанный пластами так, чтобы его можно было расколоть равномерно как плоскую фанеру или тонкую доску. Следующим шагом будет нарезка щепы до нужного размера, пригодного к использованию в качестве крыши дома. Черепица из железного дерева теперь большая редкость из-за неконтролируемой вырубки леса. В настоящее время использование такой черепицы мало где встретишь, однако оригинальные здания с такой крышей всё ещё можно увидеть, например, в Бандунгском Политехническом Институте.
В нашем классе не имелось плакатов с таблицей умножения, как это обычно бывает в начальных школах. Также не было у нас календаря и портрета президента и вице-президента, и изображения странной птицы с восемью хвостами, голова которой всегда повёрнута направо*. Единственный плакат, который там был, висел прямо над столом Бу Мус, закрывая большую дыру в стене. На том плакате был изборажён мужчина с густой бородой, одетый в мантию и изящно держащий гитару. Глаза его были печальны и воспалены, как будто он пережил огромнейшее испытание в жизни. И очевидно, он был полон решимости бороться против всех форм безнравственности и греха на земле. На том портрете мужчина глядел на небо, при этом множество бумажных купюр и монет падало ему на лицо. В нижней части плаката имелись две строки, которые я не понимал. Уже позже, когда я пошёл во второй класс, и научился читать, то понял, что означали те слова: Рома Ирама**, дождь из денег.
Тогда, по сути, не было ничего нового в разговорах о школе с протекающей крышей, фанерными стенами, земляным полом, и тем, что когда наступал вечер, здание это использовалось в качестве хлева для скота: через всё это прошла наша школа. Было гораздо интереснее поговорить о тех людях, что с радостью готовы были провести всю свою жизнь в подобной школе. Такими людьми, разумеется, были наш директор, Пак К.А. Харфан Эффенди Нур, сын К.А. Фадиллаха Зейн Нура, и Ибу Н.А.Муслима Хафсари Хамид, дочь К.А. Абдул Хамида. Пак Харфана, как и саму эту школу, несложно описать: у него были густые усы, переходящие в такую же густую, но поблёкшую каштановую бороду с проседью. Говоря кратко, лицом он походил на Тома Хэнкса, но только в том фильме, где Том Хэнкс оказался на необитаемом острове, где в течение целых семнадцати месяцев не встретил ни одной живой души, и начал разговаривать с волейбольным мячом. Если его спросить о его бороде, он не станет беспокоиться и прибегать к отговоркам, а тут же протянет книгу Мауланы Мухаммада Закарийи Аль-Кандалави Рах Р.А. под названием «Преимущества отращивания бороды». Достаточно прочитать одно только предисловие к ней, и вы постесняетесь потом снова задавать этот вопрос. Буквы К.А. перед именем Пак Харфана означали Ки***Агус. Титул К.А. передавался по мужской линии в династии правителей королевства Белитонг. На протяжении десятилетий это большое и очень скромное семейство стояло в авангарде местного
* Здесь имеется в виду Гаруда – мифическая птица (орёл), на которой летал бог Вишну, символ могущества и основа государственного индонезийского герба. На её крыльях на гербе – по 17 перьев, в хвосте – 8 перьев, грудь покрыта 45 перьями. Это символ даты провозглашения независимости страны – 17 августа 1945 года. Щит её – это символ борьбы и защиты. Красные и белые секции щита – 2 цвета государственного флага. 5 секций щита – 5 принципов Панчасилы; золотая звезда в центре щита – вера в единого бога, цепь – принцип гуманизма, круглые и квадратные звенья цепи – мужское и женское начала, неразрывное единство людей, дерево Берингин – национальное единство, слава и могущество, голова буйвола – символ демократии, колос и ветка хлопчатника – пища и одежда, благосостояние народа, социальная справедливость, девиз на ленте – Bhinneka Tunggal Ika – «различные, но единые» – символ унитарного многонационального государства.
** Рома Ирама – Раден Хаджи Ома Ирама, широко известный как Рома Ирама (родился в Тасикмалайе 11.12.1946), известнейший музыкант стиля дангдут из Индонезии, которого прозвали «королём дангдута». В семидесятые годы Рома стал известным певцом и музыкантом. Начинал он с группы «Гайханд» в 1963 году. Вскоре после этого он перешёл в оркестр «Чадра Лека», затем сформировал свою собственную группу под названием «Сонета» Вместе с группой «Сонета», которую он возглавлял, Рома был зарегистрирован как получивший 11 Золотых Рекордов. Судя по данным о продажах кассет и количестве зрителей на его фильмах, в которых он снялся, его фанаты составляют не менее 15 миллионов человек, или 10% населения Индонезии. Это был рекорд до середины 1984 года. «Не существует современного вида искусства, который имел бы такой широкий охват», писал журнал TEMPO 30 июня 1984 года. Рома Ирама считается одним из самых успешных конферансье. Он не только выступал внутри страны, но также в Куала-Лумпуре, Сингапуре и Брунее с почти таким же количеством зрителей, как и в Индонезии. Часто на его концертах публика просто устраивала давку. Музыку Ромы назвали дангдут, а сам он предпочитает, чтобы её называли малайским ритмом. 13 октября 1973 года Рома объявил своим девизом «Голос мусульман», который сочетал элементы рок-музыки в малайском стиле и импровизированные аранжировки, стихи, костюмы и выступления на сцене. По словам Ахмада Албара, индонезийского рок-певца, «Рома был пионером, умело сочетавшим малайский оркестр и рок-музыку». Но если мы посмотрим, то окажется, что он объединил не только рок, но и поп-музыку из Индии и оркестр. Это то, что придаёт каждой его песне свой стиль. В песнях Ромы в стиле дангдут сочетается всё: нюансы религии, подростковой любви, любви к родителям, нации, социальная критика и так далее.
*** Приставка Ки на Яве и в целом Индонезии употребляется в качестве указания на престарелого, уважаемого и учёного человека. А Агус – не только имя, но и титул феодала и аристократа.
образования. Пак Харфан уже не одно десятилетие служил в школе Мухаммадийя почти без всякого вознаграждения как символ ислама.
Он кормил семью благодаря огороду во дворе своего дома, где росли вторичные после риса культуры.
Сегодня Пак Харфан надел китель, который раньше, должно быть, был зелёным, однако ныне цвет его поблёк и стал белёсым. Следы той зелени были по-прежнему видны на его кителе. В нательной рубашке имелись дыры в нескольких местах. На нём также были надеты длинные брюки, изношенные от слишком частой стирки. Дешёвый пластиковый ремень с квадратными узорами подпоясывал его тело. Отверстий в ремне было очень много, – по-видимому, этот ремень он носил ещё с подросткового возраста.
Поскольку внешним видом своим Пак Харфан напоминал малайского медведя, то когда мы впервые его увидели, нам стало страшно. Маленькие дети, чьё сознание пока не окрепло, могли быть охвачены настоящим приступом. Однако, когда он заговорил, никто не мог даже предположить, что изо рта его выкатятся жемчужины поэзии, словно пролог к полному радости, приветственному приёму в этой скромной школе. Затем за очень короткий промежуток времени он покорил наши сердца. Человек, воротник которого был пришит и держался на рубашке чуть ли не на честном слове, рассказывал нам историю о ковчеге пророка Ноя и о парах животных, переживших интенсивный потоп.
- Тем, кто не признавал этого, напомнили о том, что потоки воды настигнут их..., – рассказывал он с воодушевлением. – Однако высокомерие ослепило глаза их и оглушило уши, пока они не исчезли, охваченные волнами...
Очень впечатляющая история. Первый урок морали для меня: если не будешь усердно молиться, не сумеешь выплыть. Следующая история тоже очень воодушевляющая. История о великой битве времён Посланника Аллаха, где сила создаётся за счёт веры, а не армии: битве при Бадре! Триста тринадцать воинов ислама нанесли поражение тысяче растерянных и полностью вооружённых воинов-курайшитов.
- Да будет же тебе известно, о семейство Гудара, что через три дня вы отправитесь на место своей погибели! – резко крикнул Пак Харфан, взглянув на небо сквозь окно нашего класса. Он выкрикнул предсказание, которое видели во сне жители Мекки – предсказание о гибели мекканских курайшитов в грандиозной битве при Бадре.
Услышав этот крик, я ощутил желание вскочить со своего места. Мы разинули рты, ибо тяжёлый голос Пак Харфана заставил трепетать тонкие струны в наших сердцах. Мы ожидали поворота за поворотом в этой истории в напряжённые секунды, объятые пламенем в груди, желая спасти битву основоположников ислама. Затем Пак Харфан охладил атмосферу, рассказав о страданиях и угнетении, которые испытывал человек по имени Зубайр бин Авам. Давным-давно, в 1929 году, этот персонаж приложил все усилия, подобно усилиям Посланника Аллаха, когда тот впервые прибыл в Медину, построив школу из закруглённых деревянных кольев, похожую на сарай. То была первая школа в Белитонге. Позже появились такие фигуры, как К.А. Абдул Хамид и Ибрахим бин Зайдин, сделавшие огромные пожертвования, чтобы та школа стала школой Мухаммадийя. Эта школа – первая исламская школа в Белитонге, а может быть, даже во всей Южной Суматре.
Пак Харфан поведал обо всём этом с тем же воодушевлением, что и в рассказе о битве при Бадре, но вместе с тем со спокойствием утреннего бриза. Мы были очарованы тем, как он подбирает каждое слово, каждый заманчивый жест. От него исходило какое-то мягкое и доброе влияние. Он производит впечатление человека, наполненного горечью печали из-за жизненных проблем и трудностей, и обширными, словно океан, знаниями, мудрого, осмеливающегося рисковать и наслаждающегося притягательной силой поиска способов объяснить всё так, чтобы понял каждый из нас.
Пак Харфан казался очень рад общению с учениками, настоящим типичным «учителем», как на его родине в Индии, то есть это не просто тот, кто передавал урок, но и тот, кто лично стал духовным наставником для своих учеников. Он часто повышал тон, надавливая на оба конца стола руками, подчёркивая при этом определённые слова и поднимая руки вверх словно тот, кто молится о ниспослании дождя.
Когда он задавал вопрос, то подбегал к нам, многозначительно уставясь на нас своими спокойными глазами, как будто мы были самыми дорогими ему малайскими детьми. Затем что-то шептал нам на ухо, бегло цитировал священные аяты, бросая вызов нашим познаниям, сочинял лирические стишки-пантуны*, лаская наши сердца своими научными взглядами, а затем молча задумывался, такой прекрасный, словно тоскующий влюблённый.
Он перерезал красную нить простой правды жизни своими лёгкими словами, однако слова его были настолько же мощными, как капли дождя. Он разжёг нашу страсть к учёбе, заставил нас изумляться своим наказом проявлять смелость и не пасовать перед любой трудностью. Пак Харфан преподал нам первый урок о том, как придерживаться стойкой позиции, быть настойчивыми и изо всех сил желать достижения своих целей. Он заверил нас, что жизнь может быть счастливой, даже если она ограничена, только если её понимать как искреннюю жертвенность ради ближнего своего. Затем он сообщил нам один принцип, который незаметно прокрался глубоко в мою грудь, направив меня во взрослую жизнь, а именно – то, что жить означает как можно больше давать, а не брать.
Мы не моргая, смотрели на этого умелого мастера рассказывать истории. Этот человек, такой неприглядный по внешности, да ещё и по одёжке, обладал таким ясным мышлением, говорил такие светлые слова. Если он говорил что-то, мы замирали, слушая его, и в нетерпении ожидали следующих слов. Я вдруг ощутил, как же мне повезло, что мои родители записали меня в эту бедную начальную школу, Мухаммадийю. Я чувствовал себя спасённым, так как мои родители выбрали для меня исламскую школу как центр начального образования для меня. Я такой везунчик, что оказался здесь, среди этих необычных людей. Красота, которую я не обменял бы и на тысячу других роскошных школ. Каждый раз, как Пак Харфан хотел проверить, что рассказал нам, мы наперебой тянули вверх руки, даже если он не задавал вопросов. Мы тянули руки, даже если не были уверены, что дадим ответ. К сожалению, этот привлекательный человек должен был прощаться с нами. Целый час с ним казался всего одной минутой. Мы следили за каждым его шагом, покидая класс. Не сводили с него взгляда, ибо влюбились в него. Он заставил нас полюбить эту старую школу. Общий урок Пак Харфана в первый же день в школе Мухаммадийя немедленно породил в наших сердцах желание защитить эту почти разрушенную школу, несмотря ни на что.
Далее класс перешёл к Бу Мус. Сначала она собиралась устроить знакомство, и вот наконец пришёл черёд А Кьонга. Плач его уже утих, но он по-прежнему всхлипывал. И когда его попросили выйти и встать перед классом, он обрадовался, что это не понарошку, не игра. Сейчас, в перерыве между всхлипываниями, он улыбался, тело его покачивалось. В левой руке он держал пустую бутылку из-под воды – воду вылила Сахара, – а в правой – крепко зажал крышку от бутылки.
- Детка, пожалуйста, назови своё имя и домашний адрес..., – мягко попросила ребёнка Бу Мус.
А Кьонг нерешительно посмотрел на Бу Мус, затем снова улыбнулся. Его отец пробирался в толпе, между других родителей, желая быть свидетелем того, как ведёт себя его собственный ребёнок. Однако А Кьонг, несмотря на неоднократно повторявшийся вопрос, не ответил ни слова. Он продолжал всё так же улыбаться.
- Детка, пожалуйста..., – снова терпеливо попросила Бу Мус.
Но к сожалению, А Кьонг снова в ответ лишь улыбнулся. Он всё поглядывал на своего отца, который казалось, был в нетерпении. Я мог прочитать мысли его отца: «Ну же, сынок, смелее, назови своё имя! По крайней мере, назови хотя бы имя своего отца, всего только один раз! Не стыдись быть китайцем!»
* Пантун – лирические малайские четверостишия с перекрёстной рифмой, по форме напоминающие частушку. Часто бывают на религиозную тему, шуточные, молодёжные, и т.д.
Этот китаец с дружелюбным лицом был известен как «Китаец с плантации»16 – самый низкий экономический слой в социальном сообществе китайцев в Белитонге. Тем не менее, время подходило к концу, а А Коьонг всё ещё стоял и улыбался. А Бу Мус снова пыталась уговорить его.
- Ладно, это для тебя последний шанс представиться, однако если ты ещё не готов, тогда должен вернуться на своё место.
А Кьонг же стал ещё более довольным. Он по-прежнему не отвечал, широко улыбаясь, а его узкие глаза превратились в щёлочки, словно вообще исчезли. Урок нравственности номер два: не спрашивайте имя и домашний адрес у человека, который живёт в саду. Вот так и закончилось то впечатляющее знакомство в феврале.
16. Китаец с плантации – прозвище, даваемое в малайском сообществе китайцам, которые занимаются не торговлей, как большинство представителей их сообщества, а скорее работают на плантации и занимаются садоводством, зарабатывая на жизнь. Жизнь таких людей менее удачна, чем у большинства их родственников-торговцев, и потому «Китаец с плантации» является синонимом бедности.
Глава 4. Отважные женщины
Я читал истории о женщинах, которые раскалывали кораллы, чтобы вылить из них воду, или десятки лет пропадали в джунглях, чтобы спасти несколько семейств орангутанов, или рискнули заразиться свирепым вирусом ради лечения неизвестного ребёнка, больного этим вирусом где-то далеко-далеко, в Сомали. В школе Мухаммадийя я каждый день видел такую отвагу и готовность приносить жертвы на лице той молодой женщины.
Н.А. Муслима Хафсари Хамид бинти К.А. Абдул Хамид, или как мы её называли, Бу Мус, имела только сертификат ШДЖ (Школы домоводства для женщин), однако была полна решимости продолжать воплощать мечты своего отца – К.А. Абдул Хамида – пионера, зачинателя школы Мухаммадийя в Белитонге, – чтобы продвигать исламское образование. Эта решимость принесла ей непредвиденные трудности в жизни, так как у нас был недостаток учителей, да и кроме того, кто был готов получать заработную плату в виде пятнадцати килограмм рисовой крупы в месяц?
Шесть лет подряд она сама вела в начальной школе Мухаммадийя все дисциплины: начиная с чистописания, индонезийского языка, гражданства, природоведения, вплоть до математики, географии, труда и физкультуры. После целого дня преподавания в школе она продолжала работу, беря на дом шитьё, которым занималась до поздней ночи, чтобы заработать на жизнь и содержать себя и младших братьев и сестёр.
Бу Мус была умной, харизматичной, дальновидной учительницей. Она сама составляла учебный план уроков нравственности и с самого начала преподавала нам базовые взгляды на мораль, закон, справедливость, и основные права человека – задолго до того, как люди подняли шум вокруг вопросов материализма в образовании, противостоящего духовному развитию. Эти моральные основы наставляли нас, создавая воображаемые конструкции ценности цельной личности в исламском контексте. Нас учили раскрывать в себе благородные ценности, чтобы хорошо вести себя, и ради осознания себя как личности. Материал уроков нравственности, которые преподавались только в школе Мухаммадийя, совсем не были похожи на формальный кодекс поведения, что существует в контексте институциональной законности, вроде Сапта Прасетья*, или других руководящих правил.
- Совершайте молитву во время, чтобы получить большее вознаграждение, – так наставляла нас Бу Мус.
Разве не эти слова вдохновила нам сура «Ан-Ниса»**, разве не их сотни раз повторяли проповедники? Часто люди их воспринимают как простую случайность. Однако когда их произносит Бу Мус, эти слова совершенно иные, настолько они становятся магическими, настолько отдаются эхом в сердце.
В других случаях, поскольку мы ещё, конечно же, были маленькими, мы часто сетовали на то, что наша школа не такая, как другие. В особенности, школьная крыша, которая была дырявой и очень усложняла нам жизнь в сезон дождей. Эти жалобы не принимались во внимание, и вместо этого откуда-то взялась книга на голландском языке с картинкой.
На той картинке было изображена узкая комнатушка, окружённая толстыми стенами – мрачными, высокими, тёмными и решетчатыми. Впечатление она производила настолько удушающее, словно была населена духами и полна насилия и тоски.
* Сапта Прасетья (санскрит) – семь клятв верности или семь обязательств мудрого руководителя.
** Сура Ан-Ниса – или сура «Женщины» (4-я сура Корана).
- Это тюремная камера Пак Карно* в Бандунге. Там он отбывал наказание и каждый день учился, всё время читал книги. Он – один из самых всесторонне развитых людей, которые только были у этой нации.
Она не стала продолжать рассказывать эту историю дальше. Мы были околдованы этой тишиной. И, начиная с этого момента, мы больше никогда не высказывали и ноты протеста против нахождения в школе. Однажды, когда шёл очень уж сильный дождь, ударил гром. Трапани и Махар надели свои конические шляпы из листьев пандануса 17, типичных для Вьетконговской армии, служивших для укрытия от дождя их волос. Кучай, Борек и Сахара облачились в жёлтые дождевики, сзади которых были изображены крупные металлизированные зубцы с надписью ОДО Бел (Отделение по добыче олова, Белитонг) – это были дождевики их отцов, что по квоте выдавались тем Государственной Оловянной Компанией. Остальные же из нас почти насквозь промокли.
Однако мы ни разу не прогуляли и дня, и никогда не жаловались, – нет, мы ничуть не жаловались.
Для нас Пак Харфан и Бу Мус были героями без всяких явных знаков отличия. Они – наставники, опекуны, лучшие друзья, преподаватели и духовные учителя. Они были первыми, кто чётко объяснил нам понятие «Вели совершать одобряемое и удерживай от порицаемого» как наставление на всю оставшуюся жизнь. Они же научили нас делать шалаши из скрученных клещами кустарников, поглаживая ранки на наших ногах, наставляли нас правильному совершению омовения, хранили наши саронги, пока мы проходили обряд обрезания, учили нас молитве перед сном, накачивали шины наших велосипедов, и иногда делали нам апельсиновый сок с чили.
Они были бескорыстными героями, царями искренности и колодцами с кристально чистой водой знаний, подаваемой на заброшенные поля. Их лепта подобна пользе от дерева филициума, отбрасывающего тень на крышу нашего класса. Это дерево дарит нам свою тень, и оно же является свидетелем всей этой драмы. Подобно нашим учителям, фелициум вдохнул жизнь в тысячи живых существ и стал важной вехой в цепочке экосистемы.
* Пак Карно – широко распространённое среди народа страны прозвище Сукарно. Пак – господин (индонез.), а Карно – имя первого президента Индонезии (с 1945 по 1967 годы), получившей независимость в 1945 году. Сукарно является национальным героем страны. Сукарно родился на восходе солнца 6 июня 1901 года в городе Сурабайе, в семье мусульманина и индуистки, и был наречён Кусно. По яванскому поверью, появившийся на свет в год Быка на восходе солнца — избранник судьбы, которого ожидает героическое будущее. Ребёнок рос слабым и болезненным, и отец, свято веря, что болезни сына проистекают из-за неудачного имени, дал ему другое имя — Карно, имя героя-воина древнеиндийского эпоса «Махабхараты», прибавив к нему префикс «Су», означающий «лучший». Сукарно стал заложником своего имени. Мальчик бредил подвигами, видел себя в роли сильной личности, героя-спасителя, который может одержать победу над злом. О завете быть «вторым Карно» отец напомнил сыну, когда он покинул семью, чтобы продолжить образование в одной из лучших школ Восточной Явы. Сукарно догадался объединить три основных течения, на которые распалось индонезийское освободительное движение — национализм, исламизм и марксизм. «Корабль, который приведёт нас к свободной Индонезии — это корабль единства», — провозгласил он в 1926 году. 4 июля 1927 года в Бандунге был проведён съезд Национальной партии Индонезии, во главе которой встал Сукарно, однако уже в 1931 году партия самораспустилась. Его постоянно преследовала полиция, в 1929—1931 и 1933—1942 годах он находился в тюремном заключении или ссылке за участие в борьбе против голландского колониального господства. Сукарно без устали ездил по стране, используя любую площадку для своих речей. Блестящий психолог, он прекрасно чувствовал настроение аудитории и говорил то, что от него хотели услышать. Наделённый актёрским талантом, он словно разыгрывал перед собравшимися театр одного актёра. Его всё чаще стали называть Бунг Карно («Старший брат Карно»), тогда-то он и стал признанным вождём индонезийского народа.
17. Панданус – в данном случае – Панданус вильчатый (Pandanus furcatus) – разновидность пандануса, чьи колючие листья используются для плетения конических шляп, мешков и сумок.
Глава 5. Вавилонская башня
Число китайцев в нашей деревне составляет около трети всего населения. Есть выходцы из Кека, есть из Хоккиена, есть из Тонгсана, а есть и те, кто вообще не знает своего происхождения. Возможно, что они населяли этот остров задолго до кого-либо ещё. Айчанг 18, пхок 19, киав 20 и хакнай 21 – всё это примитивные устройства добычи олова, считающиеся ныне археологическими находками и свидетельствующие о том, что их предки с очень давних пор уже были на острове Белитонг. Это сообщество всегда однообразно и типично: скромное и работящее. Несмотря на то, что они оторваны от своих культурных корней, они всегда соблюдают свои обычаи, и в Белитонге им повезло, ибо там нет нужды далеко ездить до самого Чжаньцзяна, если им просто захочется поглядеть на Великую Китайскую стену.
Аккурат напротив тех китайских продуктовых магазинчиков стоит высокая, длинная стена, и тут и там развешаны таблички с предупреждением: «Вход для тех, кто не имеет на то право, запрещён». Поверх этой стены не только угрожающе блестели осколки стёкол, но и были намотаны кольцом четыре витка колючей проволоки – точь-в-точь как в лагере Освенцим. Но в отличие от Великой Китайской стены, которая защищала различные китайские династии от вторжения монгольских племён на севере, в Белитонге эта надменная и извилистая стена в несколько километров была подтверждением господства и различия в социальном положении.
За этой стеной находилась охраняемая территория под названием Гедонг* – зарубежная страна, дарящая ощущение любому, кто там находится, что он совсем не на острове Белитонг. Там были школы Государственной Компании. Школы ГК – так назывались школы, принадлежащие Государственной Оловянной Компании – наиболее влиятельной компании в Белитонге, а если уж быть совсем точным, то настоящему гегемону, ибо олово было пульсом этого маленького острова**.
Как-то днём из-за стены выехал один джентльмен на своём шевроле корветт, чтобы совершить
18. Айчанг – сучья, ветви и листва, которые используются для закупорки щелей киава, чтобы из него не текла вода.
19. Пхок – водяная дамба, построенная на традиционной установке по добыче олова.
20. Киав – круглые брёвна длиной два-три метра размером с вытянутую пару рук взрослого мужчины, служащие для сооружения пхока.
21. Хакнай – жидкая грязь, выбрасываемая после отделения от неё оловянной руды.
* Гедонг – или гедунг (Gedong) по-индонезийски означает «Здание», «Строение».
** Белитонг (или Белитунг) — остров в Малайском архипелаге, принадлежащий Индонезии. Его площадь около 4850 км². Он расположен между Южно-Китайским и Яванским морями, к юго-западу от острова Калимантан и к востоку от острова Банка, отделён проливом Каримата от острова Калимантан и проливом Гаспар от острова Банка. До 1812 года остров принадлежал султану Палембанга, затем перешёл во владение Великобритании, по англо-голландскому соглашению 1824 года передан Нидерландам. В 1851 году на острове были обнаружены крупные месторождения оловянных руд, которые первоначально разрабатывались частной голландской компанией при участии правительства. До 2000 года входил в состав провинции Южная Суматра, затем Белитонг и остров Банка с прилегающими мелкими островами были включены в новую провинцию Бангка Белитонг. Население 262 357 человек (2010 год), главный город — Танджонг Пандан. Добыча оловянных руд, глины, кремнезёма. На сегодня самым известным выходцем с Белитонга является Басуки Чахая Пурнама, который также широко известен под прозвищем Ахок (29 июня 1966, Мангар, Белитонг) — индонезийский политический и государственный деятель китайского происхождения (народность Хоккиен),17-й губернатор Джакарты с 19 ноября 2014 года.
поездку по деревне, а на следующий день он насмешливо скривил рот перед каким-то собранием:
- Я не заметил тут ни одного молодого парня, что держал бы мотыгу в руках! Никогда ещё я не видел таких ленивых парней, как тут!
Что? Он что, думает, что мы нация крестьян? Мы шахтёры с чувством собственного достоинства, и на наших землях не растёт в колосьях рис, нет, наши земли богаты ценными породами!
Подобно Вавилонской башне – метафорической лестнице, ведущей в райские кущи, возведённой вавилонянами как символ процветания ещё 5600 лет назад, что надменно стояла между реками Тигр и Евфрат на территории нынешнего Ирака, – олово в Белитонге было башней из слоновой кости, символом процветания и божественного благословения, что простиралось вдоль всего Малаккского полуострова, не прерываясь, как переплетение сосудов на тыльной стороне ладони.
Малайцы, которые засунут руки в мелкие слои аллювия 22, почти всюду обнаружат, что руки их сверкают, выпачканные в ильмените, или пустом олове 23. В нескольких милях от побережья Белитонг выглядит как жёлтая береговая линия, сверкающая благодаря оловянной и кварцевой руде, промытая солнечным светом. Отражение этого света – картина, даже более сияющая, чем рябь морских волн, формирующая что-то вроде радужного миража, как маяк указывающего курс капитанам.
Бог благословил оловом Белитонг не для того, чтобы корабль, плывущий к этому острову, отклонялся в Южно-китайское море, нет: олово было направлено им туда для того, чтобы оно служило маяком самим жителям этого острова. Разве для того все они получили пропитание от Господа бога, чтобы потом влачить жалкое состояние, подобно лемурийцам 24, которых бог подверг испытанию?
Этот блеск продолжал сиять до поздней ночи. Безостановочная эксплуатация олова в крупных размерах освещалась с помощью тысячи ламп энергией в миллионы киловатт. Если взглянуть на это ночью с северной стороны, то Белитонг выглядел похожим на большое семейство гребневиков* – точнее, медуз, которые рассеивают свой яркий синий свет в темноте моря: одинокий, маленький, сияющий, красивый и богатый. Белитонг парил между проливами Гаспар и Каримата, словно жемчужный моллюск в сомкнутой раковине. Благословенна земля, наполненная оловом, ибо она, словно кнаутия 24, окружённая
22. Аллювий – отложения глины, мелкого песка, гравия и других частиц, образуемых проточной водой, а также самый молодой геологический период из четырёх, или нынешний геологический период.
23. Ильменит (или титанистый железняк) – минерал, внешне похожий на оловянную руду, а именно, имеющий вид песка чёрного цвета, но значительно легче, в то время, как оловянная руда тяжёлая. Вес горсти олова такой же, как и у горсти железа, а горсть ильменита будет при этом легче по весу, чем горсть песка, вот почему ильменит также называют пустым оловом. Ильменит в очень большом количестве имеется в мелководных аллювиальных отложениях. Долгое время его игнорировали, так как он считался бесполезным, пока один австралийский учёный не обнаружил, что ильменит является почти что идеальным ингредиентом для изготовления высокотемпературной продукции.
24. Лемурия – подобно Помпеям, сметённым с лица земли продолжительным стихийным бедствием, считалась высококультурной и развитой нацией в регионе Тихого океана, которая загадочно исчезла. Некоторые археологи считают Лемурию вымыслом.
* Гребневик – морское животное, медуза семейства Ctenopore. Отличительная черта гребневиков — «гребни» из ресничек, используемые при плавании. Гребневики — самые большие среди передвигающихся при помощи ресничек животных: их размеры колеблются от нескольких миллиметров до полутора метров.
19. Кнаутия (или короставник полевой, также называемый «цветком вдовы»), (Knáutia arvénsis) – многолетнее растение Короставник, семейства Жимолостные. Медоносные пчёлы собирают с цветков короставника полевого нектар (даже в жаркую и засушливую погоду). Считается, что «цветок вдовы» произрастает только в тропиках, ибо ему трудно расти, если оно укрыто от солнечного цвета другими растениями. Цветки его имеют тонкий стебель, лепестки мелкие и ярко-красные.
разнообразными медоносными пчёлами. Олово всегда связано с последующими минералами, то есть несметными, бесценными и изобильными богатствами: гранитом 25, цирконием 26, кремнезёмом 27, ксенотином 28, моназитом 29, ильменитом, синеритом 30, гематитом 31, глиной, золотом, галенитом 32, медью, каолином 33, кварцем 34 и топазами 35. Всё это лежало слоями в избытке, тысячами тонн прямо под нашими домами на сваях. Богатство это было... высококачественным сырьём, железной рудой, литым титаном 36..., – это лучший материал для сверхпроводников; пустое олово – ильменит – используется ракетными лабораториями НАСА в качестве чрезвычайно жаропрочного материала; цирконий же – это основной компонент для огнеупорных изделий; чистое золото и свинец – очень дорогие. У нас даже имелся свой источник ядерной энергии: обильные залежи урана. Всё это шло в полный разрез с бедностью коренных жителей Белитонга – малайцев, что были разбросаны по всему острову. Мы были словно стая крыс, что голодает на рисовом поле.
Белитонг в пределах исключительной власти Государственной Оловянной Компании был процветающим градом Константинополем. Государственная Компания была единственным правителем острова Белитонг, известного на всю страну как оловянный остров. Это название было напечатано Ассоциацией библиотек общих обязательных знаний для начальных школ в любой книге. Государственная Компания была очень богатой: она владела магистралями, мостами, портами, недвижимостью, плотинами, причалами для судов, средствами связи, водой, электричеством, больницами, спортивными сооружениями, в том числе несколькими полями для гольфа, комплексом развлекательных заведений и школами. Государственная Компания превратила Белитонг – маленький остров – в своего рода собственную деревню с активами размером в триллионы рупий.
Государственная Компания была крупнейшим национальным производителем олова, дававшим работу не менее чем 14 000 человек, поглощавшим почти всю рабочую силу Белитонга и производившим миллионы долларов в иностранной валюте. Земля, эксплуатировавшаяся ей, была неограниченной. Эта территория носила название администрации горнодобывающего предприятия и была чётко монополизирована. Такая
25. Гранит – твёрдый блестящий минерал беловатого цвета.
26. Цирконий – редкоземельный металл серебристо-белого цвета, кристаллический или аморфно-пепельный, стойкий к коррозии.
27. Кремнезём – наиболее часто встречающийся кристаллический минерал из песка и песчаника.
28. Ксенотин – расположен в аллювиальном слое в виде песчинок желтоватого цвета, содержит в основном фосфаты, торий и иттрий. Минерал этот также содержит и радиоактивные элементы, но на очень низком уровне.
29. Моназит – фосфат красновато-коричневого цвета, содержащий земельные металлы – редкие и важные источники тория, лантана и цезия. Обычно имеет вид изолированных мелких кристалликов.
30. Синерит – природный минерал карбоната железа, обычно получаемый из метеоритов.
31. Гематит – коричневато-красная железная руда.
32. Галенит – минерал, состоящий из элементов свинца и серы, чёрный, имеющий ту же форму, что и оловянная руда.
33. Каолин – мягкая и гладкая белая глина, образующаяся благодаря выветриванию гранитных скал и используемая для изготовления фарфора или таких материалов, как бумага, резина, лекарства, и т.д. Иначе называется китайская глина.
34. Кварц – диоксид кремния, минерал, основная составляющая песка, камней и различных минералов, более прозрачен для ультрафиолетовых лучей, чем обычное стекло, и поэтому он широко используется в оптических приборах.
35. Топаз – драгоценный камень различных цветов (жёлтый, коричневый, красноватый, бесцветный), силикат алюминия с различными примесями.
36. Титан – тёмно-серый, аморфный металл. Очень лёгкий и прочный.
легитимность достигалась за счёт выплаты правительству роялти – их правильнее было бы назвать данью – размером в миллиарды рупий. Государственная Компания управляла шестнадцатью медленно движущимися землечерпалками, которые и днём и ночью копали земные недра своими 150 гигантскими стальными ковшами, прокладывая дорогу в море, реках и болотах и издавая ужасный звук, похожий на рёв стада динозавров.
В высшей точке спирали всей этой карусели, в тот золотой век, когда пассажиры её потеряли голову от высоты и крепко заснули, продолжался мрачный сон, навеянный колонизаторами. Начиная с колониальных времён, Государственная Компания как платформа экономической инфраструктуры государства не только монополизировала важнейшие факторы производства, но и унаследовала ветхий, полуразрушенный феодальный голландский менталитет. В то время как коренные жители этих земель часто сталкивались с тем, что их природные ресурсы эксплуатируются по максимуму, часть общины Белитонга также находилась в маргинальном положении из-за несправедливой компенсации за отнятую у них землю 37, неравенства возможностей и эффекта просачивания 38.
37. Отнятые земли – лесные угодья, передающиеся по наследству из поколения в поколение (если они уже принадлежали человеку на праве собственности или по обычаю), но не культивировались, и изъятые для нужд государства.
38. Эффект просачивания – экономическая теория, которая утверждает, что финансовые и иные выгоды, получаемые крупным бизнесом, постепенно распространятся (просачиваются и орошают собой) на всё общество.
Глава 6. Гедонг
Остров Белитонг – процветающий, словно обособившийся от вытянутой территории Суматры, откуда проистекает старая малайская культура. В девятнадцатом веке, когда корпорации начали систематически использовать олово, эта примитивная культура появилась в определённых общественных качествах, атрибуты которых отражают весьма разительные отличия, что как будто основаны на кастовом статусе. Эти сложные касты аккуратно систематизированы, начиная с высших чиновников Государственной Оловянной Компании, которые зовутся «персоналом», пока носильщики труб на горнодобывающих предприятиях вместе с жителями лесных племён не стали рабочими-юка 39. Одним из атрибутов такой дискриминации являются школы Государственной Компании. Тогда и родилась знать: воздействие того учреждения, которое желало поддерживать свой аристократический имидж. Государственная Компания щедро одаривала свой персонал не только заработком, но и медицинскими учреждениями, образованием, продвижением по службе, транспортом, развлечениями, материально-техническим обеспечением – очень дискриминационным по сравнению с той компенсацией, что выдавалась не-сотрудникам Компании. И были они – эта буржуазия, проживавшая в так называемом эксклюзивном районе Гедонг, – словно люди с белой кожей в Южной Америке 70-х годов. Феодализм в Белитонге представлял собой какое-то уникальное явление, ибо был последствием существования корпоративной культуры, а не из-за патерналистской традиции родословной, субкультуры или привилегий, предоставляемых властями, как это всегда бывает в других местах.
Подобно очаровательным висячим садам на площадке у Вавилонской башни, – любимым садам тирана Навуходоносра Третьего для поклонения идолу Мардуку, – Гедонг был достопримечательностью Белитонга. Он был изолирован высокими стенами, окружавшими его, и имел один выход, ведущий в тупик 40, – этакая концепция современного посёлка. Его архитектурный и ландшафтный дизайн были в весьма колониальном стиле. А у людей, живущих там, были странные имена, вроде: Сусило, Чокро, Ивонн, Сетиаван или Кунторо. Там не было никаких Муасов, Джамали, Саиндунов, Рамили или Махадеров – малайских имён, и они никогда не использовали в своих именах слов бин или бинти*. Гедонг был больше похож на город-спутник, тщательно охраняемый специальной полицией Государственной Оловянной Компании. Если кто-то самонадеянно проникнет туда, то те мерзкие ковбои устроят ему засаду, допросят, а потом по окончании допроса напомнят об аресте – это заметным шрифтом написано на табличках «Вход для тех, кто не имеет на то право, запрещён», разбросанных там на различных объектах и входах – типичное проявление власти Ост-Индской Компании.
Этот унаследованный от голландцев район высоко чтил такое представление – о том, что он сохраняет дистанцию, и впечатление это лишь усиливалось за счёт рядов стройных саговых пальм 40, сбрасывавших свои кроваво-красные плоды на капоты дорогих машин, которых видимо-невидимо стояло до самых ворот гаражей. Там стояли большие роскошные дома в викторианском стиле с широкими и высокими стеклянными окнами и занавесками в несколько слоёв – прям как экран кинотеатра. Те дома были расположены по контуру – настолько высокому, что они казались королевскими замками с аккуратными двориками и искусственными прудами. В одном из них мирно жила небольшая семья с двумя-тремя детьми,
39. Юка – название всех рабочих на самых низких должностях. Так, в Государственной Оловянной Компании такой работой является шитьё оптом мешков для олова, которая является сезонной работой.
* Бин – указание на своего рода отчество: «Бин» – слово арабского происхождения, и обозначает «Сын», а «Бинти» – дочь.
40. Тупик (здесь) – дорога, закрытая с одного конца; обычно встречается в населённых пунктах.
41. Саго (Adenanthera microsperma) существует два вида саго: дерево и ползучая лиана. Дерево обычно так и называют – саговая пальма – оно может вырасти очень большим, таким же, как баньян. Имеет твёрдые маленькие и блестящие ярко-красные плоды. Это растение принадлежит к семейству Бобовых (Papiliocaceae) и имеет сложные перистые нечётно расположенные листья.
которые всегда выглядели умиротворёнными, довольными и какими-то тусклыми. Каждый дом имел четыре отдельных строения, связанных длинными коридорами: главный дом – хозяйский, дом для прислуги, гараж и склады. Эти коридоры окружали маленький пруд, в котором росли кувшинки-нимфеи 42 – прелестнейшие цветы, – а в середине его находились статуи толстопузых детей – похожих на Писающего мальчика 43 – из бельгийской легенды, разбрызгивающего воду фонтаном из своего маленького забавного пениса. Деревянные цветочные горшки с дорогими орхидеями-тайниями 44 и хизисами 45 были развешаны рядами по краю крыши веранды, а под ней на ступенях были аккуратно расставлены античные керамические сосуды с кактусами-хамецереусом и пародией метельчатой. Для заботы об этих цветах имелись особые слуги, которые ухаживали за ними. За прудом стояла небольшая пирамидальная клетка с квадратными отверстиями – вычурная, поддерживаемая колонной в римском стиле. Это был домик для английского голубя. В главном доме, – где жил хозяин, – имелась комната для гостей с тускловатыми лампами. Из основной мебели там был красный викторианский диван из розового дерева. Сидя на нём, чувствуешь себя королём. Рядом с гостевой находилась столовая, где обитатели дома обедали, нарядившись в свои лучшие вечерние костюмы и обувь. Они сидят за роскошным обеденным столом из покрытого глазурью коричного дерева, окружённые такими блюдами, название которых ещё даже не перевели на индонезийский. Вначале– возбуждающий аппетит тыквенный суп с горгонзолой 46. Затем идёт основное меню: салат Цезарь 47, куриный кордон-блю48, вителло алла-провенциале49, или... на десерт, в качестве завершения обеда – сливочный чизкейк, украшенный клубничным пюре, персиками и сливами.
42. Нифмея – (Nymphaea caereulea) или голубая водная лилия, также называемая священным нильским лотосом – разновидность красивого сине-голубого лотоса, который использовался ещё древними египтянами как лекарство и дополнительный элемент ритуала. Его высушенные цветки иногда курят как сигареты, чтобы вызвать лёгкий седативный эффект.
43. Писающий мальчик – название очень известной статуи, достопримечательности Брюсселя, Бельгия, что уже сотни лет находится на небольшом перекрёстке в центре города. Легенда о нём описывает древние времена, когда случился большой пожар, и жителей города спас ангелочек, помочившись. Маленькие статуэтки в образе Писающего мальчика производятся в большом количестве и используются для украшения водоёмов и фонтанов.
44. Орхидея тайния (Tainia shimadai/azalea orchid) обладает жёлтыми, зеленовато-коричневыми или коричневыми чашелистиками, губа жёлтого цвета с крошечными коричнево-красными пятнышками с обеих сторон и передним кончиком, разделёнными натрое. Тайнию можно чаще всего встретить в холодных и влажных гористых районах. Название её происходит от греческого «tainia», что означает «филе», так как её длинные и узкие листья с удлинённым листовым стеблем напоминают это блюдо.
45. Хизис (или детская орхидея) с первого взгляда напоминает орхидею-каттлею, но цветки её потолще и имеют больший восковой слой. Её чашелистики и лепестки широкие, губа толстая и мясисто-восковая. Листья расположены веером, выстроены вдоль псевдобульбы. У её разновидностей множество окрасок: бело-жёлтая, белая с фиолетовым кончиком, коричневато-жёлтая, персиково-жёлтая с красной полосой на губе.
46. Суп из тыквы и горгонзолы – суп из тыквы, смешанной с итальянским синеватым плесневым сыром «Горгонзола», имеющим резкий вкус.
47. Салат «Цезарь» – салат из смеси салатных листьев (листовой салат «Айсберг» типа капусты, беловато-зелёного цвета), крутонов (кусочков сушёного белого хлеба размером с игральные кости), сыра «Пармезан» и маринованных анчоусов с заправкой из варёных яиц. Название своё получил благодаря Цезарю Гардини, владельца ресторана в Тихуане (Мексика), который, как говорят, впервые изобрёл его.
48. Куриный кордон блю – курица, фаршированная копчёными рулетиками из мяса и сыра, жаренная в панировке.
49. Вителло алла-провинциале – итальянское блюдо из телятины (как правило, телёнок возрастом 18-20 месяцев), тушёный с томатами и пряностями.
Они спокойно обедают, слушая элегантную классическую музыку: Моцарт, Хаффнер № 35 ремажор. Они соблюдают правила поведения за столом. Положив салфетку на колени, почти бесшумно приступают к обеду, никто не кладёт на край стола локти. Завтрак подают в другой комнате. Это открытое помещение, выходящее на сад с орхидеями и неглубокий синий прудик. Стол там тоже отличается: он овальный, из терракотовых плиток, смешной, но стильный. По утрам им нравится пробовать омлет и потягивать чай Эрл Грей 50 или каппучино 51. Затем они бросают хлебные крошки английским голубям, соперничающим друг за другом – прожорливым, но ручным. Дворы при каждом доме огромные и без ограды. Большинство из них украшены художественными металлическими инсталляциями, значение которых не так легко понять простым людям. Обширный манильский газон во дворе нежно касается высокого края дороги с такой же гладкой поверхностью. Там есть одна особенная достопримечательность: нет сточной канавы, так как все водоотводные системы находятся под землёй. Во дворах растут деревья: королевская арековая пальма, веерные бананы, а также японский бамбук и разнообразные пальмы, чередующиеся между обычными цветниками, орнаментами, галереями, и бродящими рядом крупными лебедями. Тут же – кафе – только для своих, статуи, снукер-бар52. По углам детской игровой площадки бродят индюки, которым позволено гулять на свободе, есть и тротуары для выгула собак, бассейны, поля для гольфа. Тихо и бесшумно, за исключением лёгкого гула – по-видимому, от пуделя, что гоняется за несколькими ангорскими кошками. Однако, кроме звуков от этих забавных животных сегодня после полудня слышно лишь неясное звучание пианино из одного из викторианских особняков, закрытого тесно сомкнутыми колоннами. Это девчонка-сорванец Флориана, или просто Фло – одна из учащихся школы Государственной Компании – берёт уроки игры на пианино. Её персональная учительница весьма воодушевлена, однако сама Фло клюёт носом без всякого интереса. Обеими руками она подпирает своё унылое лицо, зевая снова и снова рядом с великолепным инструментом: чёрным, холодным и сверкающим роялем марки «Стейнвэй и сыновья». Лицо Фло как у кошки, которая в основном всё время спит и просыпается лишь на закате дня.
Её отец – Моллен Бас – начальник всех землечерпалок – сидит в большом кресле словно на троне, так что его маленькое тело почти что тонет в нём. Ноги его обуты в дорогие и элегантные коричневые ботинки от De Carlo, что смешно покачиваются. Он злится на причуды девчонки-сорванца и испытывает неловкость перед учительницей – женщиной в очках, среднего возраста, со смышлёным лицом, которое только и может, что улыбаться. Он без конца извиняется перед этой весьма учтивой яванкой за поведение своего ребёнка.
Отец Фло – великий, очень хорошо образованный человек. Он лучший дипломированный инженер, окончивший Технический Университет Дельфа в Голландии, факультет Машиностроения, морских технологий и технических наук, что означало просто-напросто, что он хорошо разбирался во всякой технике.
50. Чай «Эрл Грей» – особый английский чай, в котором используется бергамот, в результате чего получается более разведённый цвет с мускусным вкусом. Говорят, что название это произошло от имени сэра Чарльза Грея, или Эрл Грея II (1764-1845), государственного деятеля и премьер-министра Великобритании.
51. Каппучино – кофейный напиток, представляющий собой смесь кофе-эспрессо и горячего вспененного молока.
52. Снукер-бар – место для игры в снукер – разновидность бильярда. Представляет собой стол, покрытый слоями зелёной ткани с 6 круглыми открытыми лузами – по 4 в каждом углу и по 2 – в середине с двух длинных сторон стола. В этой игре используется длинный кий (палка), один белый шар, 15 красных шаров и 6 шаров других цветов (розовый, зелёный, коричневый, синий, жёлтый и чёрный). Эта игра весьма популярна в Великобритании и других странах, бывших когда-то частью Британской империи.
Он – один из небольшой кучки малайцев родом с Белитонга, имеющий право проживать в Гедонге, один из жителей деревни, который смог построить замечательную карьеру и стать в ряды элитного персонала благодаря своего уму. Такие как Моллен Бас, могут управлять тысячами вахтенных работников, ремонтировать повреждённые земснаряды, починить которые не под силу даже иностранным специалистам, и контролировать активы на миллиарды долларов. Зато перед своей малюткой дочерью, этой маленькой непослушной юлой, он почти что сдался. Чем громче становился отчитывающий её голос отца, тем шире Фло зевала.
Всё просто: у него было несколько сыновей, а Фло – самая младшая из всех – была единственной его дочерью. Но эта его дочь очень упорно хотела стать мальчиком. Изо дня в день он пытался сделать из Фло женщину, заставляя её, среди прочего, брать уроки игры на фортепьяно. Этот рояль был привезён для него на специальном судне из Джакарты. А персональная учительница была профессиональной преподавательницей музыки, также специально приглашённой для того из Танджонг Падана. Более того, в перерыве между своими делами, её отец с нетерпением ждал, что Фло будет учиться, но всё, что он получил от неё – не более чем эта её зевота. Фло даже не хотелось прикасаться к блестящим чёрно-белым клавишам, ибо мысли её витали над тренажёрным залом, где она упражнялась в кикбоксинге и поднимала штангу.
Фло не нравилось воспринимать себя как женщину. Может быть, под влиянием своих родных братьев – все они мужчины, а может быть, из-за внутреннего химического дисбаланса в организме. Так, она коротко остригла свои прямые волосы и научилась менять выражение прелестного лица, чтобы оно отражало мужскую ухмылку. Носила она джинсы и футболку-тенниску, выбросив подаренные матерью серьги. Её личная учительница музыки нежно знакомила её с нотами до, ми, соль, си в масштабе четырёх октав и показывала положение пальцев на каждой ноте как основу, на которой Фло будет упражнять пальцы. Фло же снова зевнула.
Глава 7. Уменьшение изображения
Сомневаться не приходилось: если уменьшить изображение в объективе камеры, наша деревня была самой богатой в Индонезии. Это было шахтёрское поселение, добывающее олово, цена горсти которого в десятки раз выше по сравнению с гантангом * риса. Туда были вложены активы на триллионы рупий, миллиарды рупий вращались со скоростью электро-скребка, миллиарды долларов в иностранной валюте шуршали, словно стая крыс под действием волшебной игры на дудке крысолова из Гамельна**. Однако если масштаб изображения увеличить, всё это богатство окажется пойманным в ловушку в одном месте, а именно, погребённым в границах высоких стен Гедонга.
И только несколько дюймов за пределами периметра этих стен представляли собой контраст, подобный небу и земле. Если преувеличить, это можно было назвать районом трущоб, но вы не просчитаетесь, если сравните это с городом, охваченным затянувшимся затмением – ещё с момента начала эры просвещения и промышленной революции. Там, по ту сторону стен Гедонга, текла жизнь малайской общины Белитонга, в которой, если ещё и не было по шестеро детей в каждой семье, но зато не перестававшей рожать потомство. Они не признают правительство, так как оно не предоставляет им никаких подходящих развлечений, так что, когда наступает ночь, им не остаётся иного занятия, кроме как делать детей. По ту сторону феодальных стен стояли наши дома, несколько государственных школ и одна деревенская – Мухаммадийя. Там не было богачей, только сборище бедных магазинчиков на традиционных рынках, да ветхие дома на сваях разных размеров. Эти дома коренных малайцев были заброшены ещё в золотую эпоху. Хозяева не хотели сносить их, так как не желали расставаться с воспоминаниями о славных временах, или потому что у них не было денег. Среди этих домов на сваях теснились полицейский участок, логистические склады Государственной Компании, телефонные конторы, алтари с китайскими божками, офис главы района, электроподстанции, управление по делам религий, мечеть, почта, казённое здание, построенные без всякого резонного планирования, так что здания опустели и стояли заброшенные. Резервуар с водой, кафе, дом ростовщика всегда были полны посетителей, как и длинные племенные дома. Китайская община проживала в постоянных зданиях, которые также использовались и как магазины. У них не было дворов. Что же до дворов в домах малайцев, то они заросли ятрофой, плухеей, гибискусом и прочими разросшимися скучными кустами. Деревянные заборы в поросшей кустарником канаве, где скопилась мёртвая коричневая вода, – всё это тоже очень скучно. Деревенские утки 53 и куры слонялись как им угодно. Безнадзорные козы пожирали любимые жителями цветы, что часто вызывало некоторый переполох. Главная дорога в этой деревне бурлила от жары и галдела от звуков металла часто налетавших друг на друга шатких грузовиков, проезжавших мимо и перевозивших различное техническое оборудование для разведки олова. Этот район деревни можно было бы назвать урбанистическим, городским.
В целом здесь есть семь видов профессий: чернорабочие Государственной Компании, коих большинство, лавочники, госслужащие, бездельники, служащие деревенской администрации, торговцы-разносчики и пенсионеры. Они всё время сновали туда-сюда на велосипедах. И все они: жители, козы, утки, куры, как и здания, выглядели пыльными, неустроенными, банальными и тусклыми. Повседневная жизнь у здешних людей на окраине весьма однообразна. Тишина утра ни с того ни с сего расстроилась, когда в центральной конторе Государственной Оловянной Компании раз семь, а то и десять зазвонила сирена. Эта сирена была оглушительной, режущий слух в радиусе нескольких десятков километров, словно предупреждение о
* Гантанг – мера объёма для сыпучих веществ, равно примерно 3, 12 литров.
** Крысолов из Гамельна – герой одноимённой сказки братьев Гримм и одновременно средневековой немецкой легенды, в основе которой лежит история о музыканте, обманутом магистратом города Гамельна, отказавшимся выплатить ему вознаграждение за избавление города от крыc, который затем c помощью колдовства увёл за собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно.
53. Утки – в данном случае – те домашние птицы, которые выращиваются в качестве хорошего инкубатора, особенно для высиживания утиных яиц, которые не может высидеть снёсшая их утка.
нападении японцев на Перл Харбор. Заслышав эту сирену, из свайных домов, небольших улочек, со всех уголков деревни, постоянных ведомственных зданий со стенами из вагонки, и из узких переулков посыпались чернорабочие Государственной Компании в жёлтых шапках, наводнив большую дорогу. Они толкались, спешили, вертя педали велосипедов в многочисленных группах, или идя пешком, так как через десять минут начинался рабочий день. Количество их составляло несколько тысяч. Они врывались каждый на своё рабочее место: в токарный цех, на нефтеперерабатывающие заводы, рисовые хранилища, корабельные доки и подразделения промывания олова. Рабочие, работающие посменно на землечерпалках, запрыгивали в битком набитый открытый грузовик словно коровы, которых везут на бойню.
Ровно в семь часов утра снова раздалась сирена – уже вторая – сигнал официального начала работы. А затем улицы, дороги и базар в деревне внезапно стихли и обезмолвили. После семт утра дома белитонгских малайцев населяли лишь женщины, пенсионеры, да малые дети, не ходившие пока в школу. Жизнь снова вернулась в деревню к десяти часам, то есть в то время, когда деревенские женщины играли в оркестре, толча в ступке приправы. Стук пестика, бьющего по деревянной ступке, непрерывно отзывался эхом от одного дома к другому. В двенадцать часов вновь раздался звон сирены, на этот раз – сигнал для отдыха. В одно мгновение главную дорогу заполонили рабочие, ненадолго возвращающиеся домой. Голод сделал их точь-в-точь как чёрных муравьёв, у которых горит муравейник – они ещё больше спешили, нежели в утренние часы. В два часа сирена снова загудела, созывая их на работу. Эти рабочие-кули снова вернутся домой лишь в пять часов вечера, заслышав очень долгую сирену. Так продолжается уже много десятилетий.
В отличие от Гедонга, если обедает горожанин, не знакомый с закусками, возбуждающими аппетит, он не знает основного блюда или десерта. Для таких всё, что есть – главное блюдо. В период, когда дует западный ветер, когда рыбаки неохотно выходят в море, главное блюдо в меню составляет полосатый змееголов 54. Рабочие-кули, горящие желанием поесть – столь много калорий они сжигают за работой – съедают всю её целиком, словно она потоком хлынула на стол. Для пущей практичности нередко бывает, что небольшой тазик с рисом используется непосредственно как тарелка. Там же моют миски с ганганом 55, то есть традиционным блюдом с куркумой. Их обед сопровождался не произведением Моцарта – Хаффнер № 35 в ремажоре, а скорее хныканьем детей, просящих купить им форму скаутов.
Каждым ранним утром жёны раздувают искры из кусков бамбука, чтобы зажечь кучу дров. Дым клубился и проникал внутрь домов, вылезая наружу через щели в дощатых стенах, и будил уток, выращиваемых под свайными домами. Дым вызывал у жителей кашель, но он был очень нужен, чтобы зажечь подвешенный говяжий жир, купленный ещё в прошлом месяце и свободно болтавшийся в воздухе, как выстиранное бельё над печкой. Этот говяжий жир был для них завтраком каждое утро. Перед уходом на работу эти рабочие пили не чай Эрл грей или каппучино, а воду, подслащенную пальмовым сахаром, смешанную с соком алоэ56, дабы получить эффект буйволиной силы, которой хватит на целый день.
Если же запас говяжьего жира истощается, а западный ветер только усиливается, то в меню преобладают особые блюда, типа копчёного гарнира-лаука* на завтрак, солёного гарнира на обед, и завёрнутого в банановый лист – на ужин. И все они приготовлены из полосатого змееголова.
Вне городской черты окружающая среда рассеяна по двум главным направлениям: сельские или деревенские районы. Эта область простирается далеко, на десятки километров, к западу от столицы
54. Полосатый змееголов – пресноводная рыба (Ophiocephalus striatu), похожая по внешнему виду на сома, не имеющая ядовитого спинного плавника.
55. Ганган – название блюда из овощей с приправой – куркумой, которую можно добавить при приготовлении как мяса, так и рыбы.
56. Алоэ – в данном случае сок дерева алоэ, произрастающего на арабском востоке, по виду напоминающий известь, чёрного цвета. Применяется при болях, ушибах, например, грудной клетки: для этого сок алоэ соскребают, затем смешивают с водой и пьют.
* Лаук – общее название гарнира к рису (кусочки мяса, рыбы, овощей), как сложный по составу, так и простой.
кабупатена*, Танджонг Пандана. И наоборот, движение на юг идёт вдоль пути во внутренние районы. Этот путь постепенно меняется с асфальтового на краснокирпичный, а в конце становится вообще грунтовой дорогой, завершающейся у моря.
По сельской дороге разбросаны дома жителей: фасадом к фасаду, разделённые главной трассой. Их предки когда-то давно занимались земледелием в лесу. Голландцы же загнали их на обочину основной дороги – конечно, чтобы было легче контролировать их. Эти сельские жители живут скромно, занимаясь обычно садоводством и огородничеством, получая дары леса, а также сезонный бонус за счёт цикличности урожаев фруктов, медоносных пчёл и улова пресноводной рыбы. Они населяют традиционные земли, а позади их домов простираются на тысячи гектаров ничейные территории, саванны, болота – так сказать, полная природная лаборатория, потоки чистой, незагрязнённой воды.
Экономическую мощь Белитонга возглавляют сотрудники Государственной Компании и частные дельцы, что управляют любой концессией по добыче олова. Они занимают самые высокие посты в очень тонкой прослойке. Там нет среднего класса, или, может быть, он и есть, и это главы сельских районов, управляющие ведомственных служб и коррумпированные мелкие государственные чиновники, да сотрудники правоохранительных органов, получающие свой доход от запугивания частных дельцов.
Остальные же находятся в нижней прослойке: их огромное число, а различия поразительны по сравнению с классом повыше. Это сотрудники сельских контор, мелкий персонал Государственной Компании, собиратели мёда и свежего пальмового сока, музыканты-одиночки, все члены племени Саванг, все китайцы с садовых плантаций, все малайцы, что живут на побережье, все почётные сотрудники местных органов управления, и все учителя и директора школ – как государственных, так и сельских, за исключением учителей и директоров школ Государственной Компании.
* Кабупатен – область, административно-территориальная единица в Индонезии. Также этим термином обозначается областное управление и резиденция главы области.
Глава 8. Центр совершенства
Образовательные учреждения Государственной Оловянной Компании, то есть детские сады, начальные и средние школы находятся в районе Гедонга. Эти школы величественно стоят под сенью агатисов*, которым уже сотни лет, окружённые высокой ажурной железной оградой, символизирующей дисциплину и образование качественного стандарта. Школы Государственной Компании представляют собой центр совершенства, или место для всего самого лучшего. Эти школы богаты, так как полностью обеспечиваются Государственной Оловянной Компанией – корпорацией, у которой денег в избытке. Эти весьма современные учреждения правильнее было бы назвать моделью того, как следует растить молодое поколение.
Архитектура школьных зданий Государственной Компании имеет не менее красивый дизайн, чем дома в викторианском стиле вокруг них. Классные аудитории покрашены разными цветами, там есть наклеенные учебные картинки из мультфильмов, плакаты с основными арифметическими действиями, таблица периодических химических элементов, карта мира, а также висят настенные часы, термометр, фотографии учёных и вдохновляющих своим примером исследователей, и ещё вешалка для головных уборов. В каждом классе стоит анатомическая статуя человека в полный рост, имеется большой глобус, белая классная доска и реквизиты для наглядных пособий, изображающих созвездия и планеты. В этих классах десятки блестящих учеников жёстко конкурируют между собой по высоким образовательным стандартам. Школы эти оснащены библиотекой, столовой, учительской, лабораториями, художественным оборудованием, тут есть и качественные внеклассные мероприятия, развлекательные и спортивные сооружения – в том числе бассейн, который до сих пор зовётся на голландский манер: zwembad. Перед входом в бассейн, конечно, имеется строгое предупреждение: «Запрещён вход для тех, кто не имеет на то права». В каждом классе есть аптечка с лекарствами и средствами оказания первой помощи. Если кому-то из учеников станет плохо, ему сразу же окажут быструю профессиональную помощь или даже заберут в больницу на машине Скорой помощи с ревущей сиреной. У них есть специальный штат уборщиков, хорошо оплачиваемые учителя и охранники, носящие форму сродне той, что у дорожно-постовой службы, – они тоже всегда дуют в свистки. Красная шнуровка очень круто смотрится на плечах их униформы.
- У них множество учителей.
Так сказал банг** Амран Иснаини бин Мунтазис Ильхам, когда-то ходивший в такую школу, как раз накануне того дня, когда я сам впервые поступил в начальную школу Мухаммадийя.
* Агатис (Agathis) – род крупных деревьев с листовидной хвоей семейства Араукариевые. Известно около 20 видов, распространённых в северной Австралии, Новой Зеландии, в Полинезии, Меланезии, на полуострове Малакка, островах Малайского архипелага, на Филиппинах и в Новой Гвинее.
** Банг (сокращённое от Абанг) – распространённое обращение к старшему брату, мужу, возлюбленному и в целом к старшему по возрасту или незнакомому мужчине. В Джакарте так называют ещё уличных торговцев, водителей велосипедов-бечаков.
Я задумался.
- Для каждого урока есть свой особый учитель, даже если ты пошёл только в первый класс.
Так что я не мог уснуть в ту ночь из-за головной боли от подсчёта учителей в школах Государственной Компании, а не только из-за радости оттого, что завтра я наконец пойду в школу. Ученики государственных школ – это, как правило, дети тех, кто родом не из Белитонга, чьи отцы стали начальниками в Государственной Компании. В такую школу берут и детей из деревни – таких, как банг Амран, чьи родители уже стали штатными сотрудниками. Все они чистенькие, опрятные, богатые, брезгливые и невероятно умные. И они всегда прославляют имя Белитонга на интеллектуальных соревнованиях, даже на национальном уровне. Школы Государственной Компании часто посещают чиновники, школьные инспекторы, или представители других школ, чтобы выполнить какой-нибудь сравнительный анализ, увидеть, как следует подавать детям науки или как обучают маленьких детей с научной точки зрения.
Пойти в первый день начала занятий в Государственной Школе – это радостный праздник. Десятки роскошных автомобилей выстроились рядами перед школой, и сотни детей богатых родителей проходят регистрацию. Для учеников устроили базар и художественное представление. Каждый класс может вместить чуть ли не по 40 учеников, и для каждого уровня обучения есть 4 класса. Начальной школе Государственной Компании не придётся делить ни одного своего ученика с другими школами, в которых не хватает учеников, так как у школы есть обильные ресурсы для приёма любого количества новых детей. Более того – посещение школы Государственной Компании представляет собой честь, так что никто из имеющих на то право учиться здесь не захочет переходить в другую школу. При записи в школу их сразу же измеряют для пошива трёх видов ежедневной формы и двух видов спортивной одежды. Они также немедленно получают абонемент в библиотеку и целую кучу обязательных справочников. Ежедневная форма для понедельника – это синяя рубашка с красивым орнаментом в виде лозы. На ноги обувались блестящие чёрные ботинки на каблуке. Весьма молодцеватый у тебя вид, когда маршируешь в таких через всю деревню. Видя их, я тут же вспоминаю стайку маленьких детишек – забавных, беленьких и крылатых, что спускаются с облака на землю – тех, что мы обычно видим в книжках-комиксах. Каждое утро учеников школ Государственной Компании отвозит синий школьный автобус.
Директор школы – важная дама-чиновница по имени Ибу Фриша. То, как она красится, ясно указывает, что она изо всех сил сражается с возрастом, как ясно и то, что в этой битве она потерпела поражение. Женщина она суровая, образованная, прогрессивная, амбициозная и часто последними словами поносящая деревенские школы. Жесты её служат лишь для того, чтобы подчёркивать её социальное положение. Кто бы ни находился рядом с ней, тот чувствует страх.
Если вам выпадет возможность побеседовать с ней, то она окажется точно такой же, как и все малайки, что только-только учатся готовить, и которым достаточно всего трёх видов специй: она говорит о материально-технических средствах школы Государственной Компании, о дополнительном бюджете в несколько миллионов рупий, и о бывших учениках школы, ставших врачами, инженерами, экономистами, бизнесменами и просто успешными людьми в других городах страны и даже за рубежом. Для нас, которые в то время ещё были малы и придерживались взглядов о том, что всё – либо чёрное, либо белое, она была антигероем.
Под деревенскими школами мы, конечно, подразумеваем учебное заведение Мухаммадийя и ещё несколько частных бедных школ в Белитонге. Помимо этих бедных школ в нашей деревне также было несколько государственных школ. Но состояние государственных школ, безусловно, было лучше, так как они поддерживались государством, в то время как простые деревенские школы опирались на собственные силы, и уже были не в состоянии обеспечивать себя сами.
Глава 9. Безумие номер пять
Фелициум обычно высаживают для того, чтобы привлечь птиц. Его густая листва не знает смены времён года. Листья его вогнутые, так что могут собирать росу для питья мелким птичкам. Ветви у него тоже маленькие, они привлекают птиц всех размеров. Помимо этого, метрах в пятидесяти от этого дерева, позади нашей школы возвышались коренастые переплетения старого дерева элеокарпуса*. Высотой оно примерно двадцать метров, то есть в два раза выше фелициума. Такие очертания предназначены для маленьких красивых птиц, которые – увы! – словно для того и созданы, чтобы всегда держаться на расстоянии от людей (как и они, любое другое существо, что ощущает себя красивым, склонно сохранять дистанцию) – то есть, красногрудых висячих попугаев – или иначе малайских лорикетов.
Прежде чем атаковать фелициум, малайские лорикеты сначала контролировали высокие ветви элеокарпуса, при этом кувыркались как на трапеции в цирке 57, озираясь по сторонам в поисках конкурентов или врагов. Синие плоды элеокарпуса могли укрыть их за собой. Способность этих птиц к акробатическим трюкам привела к тому, что британские орнитологи 58 добавили их название – висячие попугаи – к их сленговому названию. Если обстановка безопасная, эта стая маленьких прожорливых птиц резко пикирует на ветви фелициума, и своими клювами, что со скоростью вспышки способны были разорвать проволоку, безжалостно хватает малюсенькие плоды, настороженно вертя головой то влево, то вправо. Урок нравственности номер три: если ты красив, твоя жизнь не будет спокойной.
Как и бедуинские племена на Аравийском полуострове, чья жизнь зависела от оазиса, этот старый фелициум, который затенял нашу крышу, для нас был родником. Наши дни были ориентированы на это дерево. Оно было свидетелем драмы нашего детства. На его ветвях мы мастерили домики. За его листьями мы прятались, когда прогуливали уроки по гражданству. На его стволе мы писали заверения верной дружбы, и карманными ножиками гравировали наши уменьшительные имена. На его выпуклых корнях мы усаживались, обступая вокруг Бу Мус и слушая её истории о приключениях Ханг Джебата**, а в его тенистых ветвях играли в лягушачьи прыжки, репетировали спектакль «Ромео и Джульетта», смеялись, плакали, пели, учились и дрались.
* Элеокарпус (Elaeocarpus sphaericus schum) – род растений семейства Элеокарповые, включающий в себя около 480 видов деревьев и кустарников. Ареал рода включает в себя Мадагаскар, Индию, Юго-Восточную Азию, Южный Китай, Японию, Австралию, Новую Зеландию, Гавайские острова и Фиджи. При этом наибольшее разнообразие видов сосредоточено на островах Калимантан и Новая Гвинея. Элеокарпусы известны своими декоративными красочными плодами.
57. Трапеция – горизонтально расположенная палка, что привязана к двум параллельно висящим верёвкам, используется для акробатических номеров в гимнастике или в цирке.
58. Орнитология – наука о птицах, включая их описание и классификацию, изучение их распространения и образа жизни.
** Ханг Джебат – герой малайского национального сказания о Ханг Туахе (сыне дровосека, ставшим флотоводцем и дипломатом, приближённым малаккских раджей, символ чувства долга и верности властителю), который также является символом верности в дружбе. Слово «ханг» было почётным мужским титулом у малайцев.
После того как малайские лорикеты улетели, ринувшись прочь, подобно стрелам Вишну, пронзающим небо, явилось несколько семейств буйволовых скворцов 59. Внешний вид у этих птиц весьма обычный. А раз ничего особенного они из себя не представляли, никто и не обращал на них внимания. Они безмятежно наведывались к листьям фелициума, наслаждаясь каждым укусом его мелких плодов, справляя нужду, как им было угодно... Даже когда их клювы были полны еды, они чистили их, тщательно вытирая о кору фелициума, похожую на сухое полотенце. Затем они спускались на землю – раздутые, мясистые, округлые, словно какой-нибудь церемониймейстер, которого не волнует ничего на свете. Нас же, напротив, не прельщало взять и подразнить их. Наше взаимодействие с буйволовыми скворцами было холодным и индивидуальным.
Также обстояли и наши отношения с красноголовыми бородатками 60, клевавшими гусениц на коре фелициума. По-моему, бородатки несправедливо заслужили это местное название. Только представьте себе: они называются медниками*. На самом деле это всего лишь скучная птица с бледно-синим опереньем с ещё более скучным голосом: кут...кут...кут... Однако мы с нетерпением ждали её появления, потому что она прилетала к фелициуму около десяти часов. В это время у нас был урок гражданства, гораздо более нудный и скучный. Звуки кут-кут-кут прямо перед окнами нашего класса, очевидно, были более занимательными, чем материал урока идейно-воспитательного плана.
После того как бородатки улетали, на дерево садились стаи краснощёких портних 61, ищущих насекомых, оставшихся после обработки его бородатками. Я не раз видел, как они собирались вместе, чтобы напомнить о себе бородаткам, которые никак не хотели терпеть поражение.
Затем во второй половине дня очередь доходила до следующих гостей – нектарниц 62, воробьёв, обыкновенных скворцов 63, рисовок* и солнечных колибри 64, что радостно прыгали от ветки к ветке.
Такова гармония экосистемы, сосредоточенной на одном дереве – фелициуме из семейства акациевых. Словно учителя, что под ним служат своим ученикам, это дерево беспрерывно поддерживает жизнь множества других видов. В сезон дождей оно становится ещё великолепнее. Десятки видов бабочек,
59. Буйволовый скворец (или волоклюй) – род птиц семейства Скворцовые, (Sturnupostor). Характерная черта образа жизни этих птиц — привязанность к крупным копытным, из шкуры которых буйволовые скворцы выклёвывают насекомых и их личинок — свой основной корм. Птички садятся на тело животного и подолгу сидят, передвигаясь вместе с ним. Маленькие птицы с чёрными перьями, ногами и клювом жёлтого цвета.
60. Красноголовая бородатка (Coppersmith barbet) или Megalaima haemacephala – птица отряда Дятловых с зеленоватой спинкой и белой грудкой.
* Медник – так переводится с английского слово Coppersmith.
61. Краснощёкая портниха (Orthotomus sepium) или пепельная (а также оливковая) портниха – распространённая в Индонезии и Малайзии небольшая, звонко щебечущая, суетливая птица (около 13 см) серого цвета с примесью чёрного и белого на крыльях с красной отметиной на голове и жёлтой на грудке. У неё короткие округлые крылья и короткий прямой хвост, сильные ноги и длинный изогнутый клюв. Портнихой она называется из-за манеры строить себе гнездо – сшивать края нескольких больших листьев растительными волокнами или паутиной, так что выходит некое подобие настоящего травяного мешочка.
62. Нектарница (Nectariniidae), птица семейства Нектарницевых – маленькая птица с красной спинкой и длинным заострённым клювом. Обитает на Ближнем Востоке, в Центральной Африке. Питаются взрослые особи преимущественно нектаром, птенцов же выкармливают насекомыми, прежде всего, гусеницами.
63. Скворец обыкновенный – скворец с чёрным клювом.
* Рисовка (Lonchura oryzivora) — птица семейства вьюрковых ткачиков.
64. Солнечные колибри (Phaethornis) — род птиц семейства колибри – маленькая желтогрудая птичка с чёрными крыльями, тело которой такое же, как и у остальных колибри, которая также питается цветочным нектаром.
богомолов, хамелеонов, пиявок, ядовитых яичных грибов 65, жуков, стрекоз, гусениц и змей боролись друг с другом за место.
Драма, опера и оркестр, сценой для которых были ветви фелициума на протяжении дня, были не менее захватывающими, чем настоящие театральные подмостки, задействовавшие десятерых человек в классе под деревом. Как, например, эпизод сегодня утром.
-Я хочу пойти на рынок, Чай*, – умолял Кучая Шахдан, когда наш класс разделили на группы на уроке труда, и мы должны были купить на рынке бумагу из пальмового листа 66.
- Но у меня такие плохие сандалии и куртка,– сказал тот прямо и уверенно, складывая мешок, который использовался как школьный ранец.
- Не позорь меня, Дан, что потом станут говорить ученики государственной начальной школы? – ответил Кучай, напуская на себя важный вид, хотя он и не был знаком ни с одним из тех богатых детей. Производило впечатление то, что он знал учеников из школы Государственной Компании: так он полагал, что сможет повысить в наших глазах свой престиж.
И вот я одолжил ему свои ботинки – они всегда словно футбольные бутсы. Борек проявил готовность обменяться своей одеждой с Шахданом. А затем сам Шахдан, который и впрямь по природе своей был способен веселиться, на этот раз проявил довольство. Ему было всё равно, была ли велика ему одежда Борека, которая, если честно, не особо превосходила его собственную. Возможно, у Борека был стригущий лишай – я сам не раз замечал паршу на нём, когда мы на днях шумной толпой мылись на дамбе.
Бедняк Шахдан, как и Линтанг, был сыном рыбака. Я не намерен его осуждать, так как фактически, с экономической точки зрения, все ученики нашего класса находились в трудном положении. К примеру, мой отец был работником низшей категории Государственной Оловянной Компании. Он уже 25 лет трудился, вычерпывая материал отходов из установки, промывающей олово, называемой вассерай 67. Помимо маленькой зарплаты, он ещё был уязвим перед риском радиоактивного заражения ксенотипом и моназитом. Доход моего отца был ниже, чем доход отца Шахдана, который работал на складе копры и вялил рыбу, и побочный доход самого Шахдана, работавшего в качестве шпаклёвщика лодок вместе с матерью, скоблившей каучуковые деревья, если сложить всё это воедино. Проблема, в глазах Шахдана, состояла в здании школы, кольях для вяления рыбы, и в сарае для копры, где были тухлые кокосы, но, как и размышления о ней – это было одно и то же. У него вообще не было никакого чувства стиля, а в его ближайшем окружении никто не напоминал ему, что школа и клетка-керамба – разные вещи.
Соседом по парте Шахдана был А Кьонг – настоящая аномалия. Уж не знаю, что там вбил себе в голову его отец, А Лионг – Конфуций во плоти, – когда он записал своего единственного сына в пуританско-исламскую и к тому же бедную школу. Может быть, из-за того, что эта хоккиенская семья содержала себя за счёт участка, засаженного шпинатом, и тоже была весьма бедной.
Но если посмотреть на А Кьонга, то любому станет понятно, почему судьба в конце концов привела его в эту начальную деревенскую школу. У него и впрямь был такой вид, что его гнали отовсюду. Лицо – такое, будто он только что вышел из волшебной мастерской, иначе говоря, как у Франкенштейна: широкое, напоминающее по форме коробку, волосы – торчащие как у дикобраза, а глаза вытянуты вверх, словно сабля, и почти что без бровей. Все зубы его торчали наружу; от них осталась лишь половина вследствие
65. Яичный гриб – маленький ядовитый гриб рода мухоморов, что растёт повсеместно. Иначе называется Цезарский гриб. Это гриб семейства Аманитовые (Amanitaceae). Русское название, как и латинское видовое, происходит от титула правителей Римской империи. Иногда его связывают конкретно с Гаем Юлием Цезарем.
* Чай – сокращение от имени Кучай. В индонезийском языке самое распространённое явление – это сокращение имён, при котором не произносятся несколько первых букв.
66. Бумага из пальмового листа – плетёная промасленная бумага синего, жёлтого, красного цвета для изготовления воздушного змея.
67. Вассерай (Wasserij) – голландское слово, обозначающее мойку, в данном случае, промывку олова.
того, что они были подточены пиритом 68 и марказитом 69 из питьевой воды. Любой учитель, который увидит его лицо, будет подавлен. Представьте себе, как же сложно было втиснуть знания в эту алюминиевую голову.
Он очень наивен, и ему всё равно, как и буйволовому скворцу. Если ему сказать, что завтра наступит конец света, то он наверняка поторопится домой продавать единственную свою курицу, пусть даже эта курица сейчас и высиживает яйца. Этот мир для него – чёрно-белый, а жизнь – тонкий и прямой дощатый мост, который нужно преодолеть. Но, несмотря на его ужасное лицо, сердце его необычайно доброе. Он добродушен и всегда всем готов прийти на помощь, за исключением Сахары. Однако не предполагается, что по прошествии всего этого времени его голова – жестяная банка – наверняка тоже сможет быстро схватывать знания.
А тот, что точно всеобщий любимец с приятной внешностью, сидит перед ним с умным и достойным видом, и всегда кивает на уроке, как оказывается, совсем не наигранно, – Кучай. Кучаю немного не повезло. Тяжёлое недоедание, когда ты ещё ребёнок, может привезти к близорукости или дальнозоркости. Помимо этого, взгляд его глаз не фокусируется и отклоняется градусов на 20. Так что если он смотрит прямо перед собой, это значит, что он видит не тот предмет, на который смотрит, а тот, что находится рядом с ним, и наоборот, и потому при разговоре с кем-то он поворачивается не к собеседнику, а куда-то в сторону от него. Тем не менее, Кучай – самый оптимистичный человек из тех, которых я когда-либо встречал. Его физический недостаток ничуть не делает его скромным. Скорее напротив, он обладает популярной индивидуальностью, имеет множество теорий, оппортунист, любит прихвастнуть и сделать умный вид.
У Кучая была обширная сеть знакомых, он умеет хорошо играть словами. Если речь шла всего лишь о разногласии с сельскими чиновниками насчёт налога на велосипедный амортизатор 70, или сведениях о том, где можно продать свою норму риса от Государственной Компании, или как получить билет на ночной рынок всего за полцены, просто передайте это дело ему – он может решить его полностью. Слабым местом его были оценки по школьным контрольным: ему никогда не удавалось получить оценку выше шести баллов, ибо он входил в число тех учеников, которые скорее недостаточно умны и даже глупы, но это делает их более изысканными.
Так что, если объединить такие качества, как популярность, умный вид и оппортунизм с его медленно соображающим мозгом, то Кучай обладает всеми характеристиками, чтобы стать политиком. На самом деле всё так и выходит. Как и большинство политиков, если он говорит, разглядывая предмет своего внимания, то делает это очень убедительно, хотя его тупость вызывает удивление, так что только и остаётся сказать: «Ну и ну!» Эти его политические качества, скорее всего, достались ему от отца: тот – пенсионер, что раньше обрабатывал рис в Государственной Оловянной Компании и много лет занимал пост главы деревенской мечети Бадан Амил*.
Вот и Кучай много лет был старостой нашего класса, хотя для нас самих староста класса – наименее приятная роль. Эта роль была неприятной среди прочего и тем, что он должен был напоминать одноклассникам, чтобы они не шумели, но при этом он сам не умел молчать. Вот почему ни один из нас не хотел быть классным старостой, тем более, что, как известно, наш класс было сложно держать под контролем. Кучай неоднократно отказывался от повторного назначения его старостой, но тем не менее, Бу Мус каждый раз напоминала, как это благородно – быть лидером, и Кучай таял и вынужден был готовиться вступать в эту должность снова.
68. Пирит – минерал в форме кристалла, содержащий элементы серы и свинца, который может влиять на кислотность воды.
69. Марказит – минерал в форме маленьких сморщенных стержней серого цвета. Также содержит свинец и серу, но на уровне, который отличается от того, что содержит пирит.
70. При голландском правлении раньше амортизаторы стояли на каждом велосипеде, и облагались налогом, отметкой чему служила своего рода почтовая марка, приклеиваемая к велосипеду.
* Бадан Амил – организация по сбору пожертвований в пользу бедных. Часто встречается при сельских мечетях.
Однажды на уроке нравственности Пророка Мухаммада Бу Мус рассказала нам о тех характеристиках, которые требуются исламом от эмира. Эмир может означать вождя, лидера. Она процитировала слова халифа Умара бин Хаттаба.
- На кого бы мы ни указали в качестве эмира, и ни назначили ему жалованье, всё, что он получит сверх этого жалованья, будет мошенничеством!
По-видимому, Бу Мус была в ярости из-за коррупции, что бесчинствовала в этой стране, и отчётливым голосом продолжила:
- Эти слова учат тому, какое важное значение имеет для лидера обладание доверием, а Коран предупреждает, что в загробной жизни за своё лидерство он понесёт ответственность...
Мы удивились, услышав это, а Кучай задрожал. Став лидером класса, он чувствовал головокружение оттого, что придётся нести ответственность после смерти, особенно как политику: он предполагал, что быть старостой класса не имеет вообще никакого преимущества. Это же нечестно! К тому же, он уже испытывал отвращение от ведения наших дел.
Мы изумились, так как он немедленно встал и дипломатично ввернул отговорку.
- Матушка учительница, вы, должно, быть, знаете, что эти дети чернорабочих ведут себя как черти. Тут абсолютно непозволительно молчать, особенно насчёт Борека: если рядом нет учителя, он свирепеет, как пациент психлечебницы. Я этого больше не выдержу, матушка, я настаиваю на демократичном голосовании, чтобы избрать нового старосту класса. И я больше не в состоянии нести ответственность за дела в этой общественной среде. Эти неуправляемые оборвыши только затрудняют мои подсчёты!
Кучай выглядел очень эмоциональным. Рука его указывала вверх, а дыхание было прерывистым после выброса пара, который, должно быть, уже давным-давно таился в нём. Он поглядел на Бу Мус оторопевшими глазами, но взгляд его был направлен в сторону портрета Ромы Ирамы – «Дождь из денег».
Все мы еле сдерживали смех, видя эту сцену, но Кучай был очень серьёзен, а мы не хотели ранить его сердце.
Бу Мус тоже была изумлена. Никогда ещё она не получала от своего ученика такой незатейливый отклик, однако понимала то бремя, что нёс на себе Кучай. Она хотела принять сбалансированную позицию, и поэтому сразу велела нам написать на листке бумаги имя нового старосты класса, которого мы сами хотим, затем сложить и передать ей. Мы усердно написали наш выбор, строго держа его друг от друга в секрете.
Кучай очень доволен. Лицо его просветлело. Он почувствовал, что наконец-то ему воздано по справедливости, и полагает, что бремени его в качестве старосты класса немедленно придёт конец.
В ожидании последних секунд подсчёта голосов атмосфера стала напряжённой. Мы нервничаем в предвидении того, кто же будет новым старостой класса.
Девять свёрнутых в рулон бумажек держит в руках Бу Мус. Она и сама выглядит нервной. Открывает первый рулон.
- Борек! – воскликнула Бу Мус.
Борек побледнел, а Кучай аж подпрыгнул от радости. Он в открытую продемонстрировал, что сам выбрал Борека, своего товарища по парте, которого считал буйным пациентом психлечебницы. Бу Мус продолжила:
- Кучай!
На этот раз подпрыгнул Борек, а Кучай умолк. Третья бумажка.
- Кучай!
Кучай горько улыбнулся. Четвёртая бумажка.
- Кучай.
Пятая бумажка.
- Кучай.
Кучай стал белым как полотно. И вот так до самой девятой бумажки. Кучай весь осел: он был очень раздосадован на Борека, тело которого дрожало от смеха. Он резко посмотрел на Борека, но глаза его были устремлены на Трапани. Поскольку Харун не умел писать, бумаг было всего 9, но Бу Мус по-прежнему уважала его основное политическое право. Когда Бу Мус перевела взгляд на Харуна, тот по-особому улыбнулся своими длинными зубами и ясно прокричал:
-Кучай!
Кучай поник, задыхаясь. Сегодня мы усвоили важный урок демократии, а именно то, что, как оказалось, принципы её неэффективны для успеха в «сухой» должности. Бу Мус мягко подошла к нему с шутливой улыбкой.
- Пользоваться доверием, будучи лидером, действительно, тяжкое бремя, однако не тревожься, остальные будут молиться за тебя. Разве Ананте* не приходилось часто слышать на различных церемониях должностных лиц такую молитву: «О Аллах, защити наших лидеров»? И очень редко мы слышим вот эту молитву: «О Аллах, защити наших детей, плодов любви нашей...»
В уголке сидит Трапани. Имя ему дали в честь одного прибрежного городка на Сицилии. Несомненно, он такой же прелестный, как и тот прибрежный городок. Он очарователен, подобно яванскому воробью 71. Этот откровенный чистюля – талисман нашего класса, перфекционист с прекрасным луноподобным лицом. Это тот мужской тип, в которого сразу, с первого взгляда, влюбляются женщины. Пряди его волос, куртка, брюки, ремень, носки и обувь всегда чистые, гармонируют по цвету и гладко выглаженные. Он не разговаривает без надобности, а если и заговаривает, то использует тщательно подобранные слова. И пахнет от него ароматно. Это учтивый молодой человек, надежда нации, отвечающий всем условиям Даса Дхарма Прамука**. Мечта его – стать учителем, чтобы преподавать в отдалённых районах и продвигать образование
* Прамудья Ананта Тур – здесь имеется в виду один из самых знаменитых индонезийских писателей 20 века ( 1925 —2006). Один из представителей движения «Поколение-45». Прамудья Ананта Тур родился в 1925 году в провинциальном городе Блоре на севере острова Ява. После учёбы в школе Тур уехал в Сурабайю изучать радиодело. Незадолго до приезда Тура в Сурабайе произошли крупные стачки железнодорожников и рабочих металлообрабатывающей промышленности. Тур не желал быть в стороне от событий и бросил учёбу, уехав в Джакарту заниматься журналистикой. Революция 1945 года застаёт Тура в Джакарте, где он участвует в революционной борьбе, сражаясь в одном из партизанских отрядов. Но революционная борьба завершилась подписанием кабальных соглашений и вызвала дальнейшую контрреволюцию. В 1947—1949 годах он был репрессирован голландской военной администрацией. За 2,5 года в тюрьме «Букит Дури» написал сборники рассказов «Брызги революции», «Рассвет» (опубл. в 1950), «Искалеченные души» (1951), романы «Преследование», «Семья партизанов» (опубл. в 1950), «На берегу реки Бекаси» (1947). В дальнейшем создал сборники рассказов, в которых усиливается социально-критическое начало: «Не каждый день ярмарка» (1951), «Рассказы о Блоре» (1952), «Рассказы о Джакарте» (1957), роман «Коррупция» (1954). Перевёл на индонезийский язык произведения русских и советских писателей («Мать» М. Горького, «Повесть о настоящем человеке» Б. Н. Полевого, переводил Льва Толстого, Куприна, Шолохова и других. В результате антикоммунистических репрессий в середине 1960-х годов Тур был арестован. С 1965 по 1979 год находился в лагере заключённых на острове Буру. После освобождения опубликовал несколько исторических романов, в том числе тетралогию — «Мир человеческий» (1980), «Сын всех народов» (1980), «Следы шагов» (1985), «Стеклянный дом» (1988), а также автобиографическую повесть «Тихие песни немого» (1995), основанную на письмах, которые он писал с Буру своёй дочери (она не получила ни одного). Произведения Тура переведены на 28 языков мира. Тур получил Премию Рамона Магсайсая (1995), Азиатскую премию культуры Фукуока (2000), Премию Союза писателей Норвегии (2004) и неоднократно выдвигался на Нобелевскую премию.
71. Яванский воробей (или Чешуйчатогрудая амадина), (Lonchura punctulata) — птица семейства вьюрковых ткачиков отряда воробьинообразных. Это маленькая белоголовая птица, питающаяся семенами. Длина её тела достигает 11-12 см.
** Даса Дхарма Прамука (санскрит) – 10 обязанностей (дхарма – часть индуистской триварги – долг, обязанность и верность) скаута.
среди малайцев, живущих внутри страны. Он и в самом деле славный малый. Вся его жизнь была, казалось, лейтмотивом песни «Обязанность учиться», Р.Н. Сутармаса. Он был очень предан своим родителям, и особенно матери. И мать его также, в свою очередь, заботилась о нём как о золотом ребёнке, может быть, потому что он был единственным мальчиком среди своих пяти сестёр. Его отец был оператором судовой панели 72 в телефонной конторе Государственной Компании, а также оператором сирены. Хотя его дом находился рядом со школой, однако до самого третьего класса мать отводила его в школу и провожала после неё домой. Мать являлась центром тяжести в его жизни.
Трапани был достаточно неразговорчив, мозги у него соображали прилично, он всегда сидел в третьем ряду. Я всегда завидовал ему, так как на меня валом обрушивались приветствия двоюродных братьев и сестёр, которые я должен был передать этому яркому юноше. Он же никогда не отвечал на все эти приветствия. С другой стороны, Трапани нас тоже частенько раздражал, потому что всякий раз, как у нас было какое-нибудь «дело», например, повозиться с велосипедом Пак Фахими – учителем четвёртого класса – неквалифицированным и постоянно запугивавшим учеников, в то время, как мы сидели на ветвях инокарпуса 73, Трапани сначала должен был попросить разрешение у матери.
Затем ещё у нас была Сахара – единственная из дочерей Евы в нашем классе. Она была красивой, как зелёный голубь: тоненькая, носящая хиджаб и немного более везучая, чем мы. Её отец был тайконгом, то есть начальником заведующих траншейными работами в Государственной Компании. Главные её качества – это внимательность и упрямство. Это означало, что никто не осмеливался с ней шутить, так как она никогда не стеснялась выпустить свои коготки. Если она сердилась, то тут же начинала реветь, а обе брови её соединялись воедино. Сахара была очень вспыльчивой, но умной. По положению своему она жёстко конкурировала с Трапани. В отличие от А Кьонга, Сахара была весьма скептичной, трудноубеждаемой и невпечатлительной. Ещё одной весьма отличительной её чертой была необычная честность и истинное правдолюбие. Даже если ей пригрозить тем, что её бросят в озеро из пылающего огня, рот её не исторгнет ни одного лживого слова.
Извечный враг Сахары – А Кьонг. Они сильно ссорились, затем мирились, и снова ссорились. Кажется, судьба специально свела их вместе, чтобы они всегда враждовали. Они высказывали протесты друг другу и имели противоположные мнения вплоть до мелочей. Сахара считала, что всё, что бы ни делал А Кьонг, – неправильно, он же полагал обратное. Иногда их вражда бывала смешной и раскрывала их взгляды. Например, когда мы собирались вместе, и Трапани рассказывал о своей замечательной книге «Затонувший корабль Ван дер Вейк», легендарном шедевре Буйя Хамка*.
- Я тоже когда-то читал эту книгу, и, к сожалению, она мне не понравилась: слишком уж много там всяких имён и названий, а мне трудно всё это запомнить, – так прокомментировал это А Кьонг, ища ссоры.
Сахара же, что очень ценила эту книгу, была весьма задета и безжалостно залаяла на него:
- Ничего себе! Слышь, ты, малый, как ты можешь оценивать такие качественные литературные
72. Судовая панель – аппарат связи старой модели, которым управляет оператор. Для телефонного звона оператор подключает провода к панели с кучей отверстий – каналов связи.
73. Инокарпус съедобный – таитянский или полинезийский орех (Inocarpus fagifer), вид растений семейства Бобовые (Fabaceae), произрастающий на островах Тихого океана. Культивируется также в странах Юго-Восточной Азии и тропических областях Америки. Имеет плотные листья, которые могут использоваться в качестве обёртки. Произрастает в многоводных, влажных районах. Плоды этого дерева в термически обработанном виде съедобны: малайцы обычно варят его и подают с тёртым кокосом. Но фрукт этот нельзя жарить, иначе он затвердеет, словно камень.
* Буйя Хамка (1908 – 1981) – профессор Х. Абдулмалик Карим Амруллах, известный под псевдонимом Буйя Хамка, индонезийский писатель-романист, переводчик, журналист, преподаватель, политик и религиозный деятель, получивший титул национального героя Индонезии. Был председателем первого в Индонезии Совета улемов (мусульманских богословов). Университет Аль-Азхар в Египте и Национальный университет Малайзии присвоили ему почётные докторские степени. Его именем назван Хамкинский университет Индонезии, и имя его включено в список национальных героев Индонезии.
произведения, если у Буйя есть ещё такие книги, как «Озорной малютка канчиль крадёт огурец»? А это как раз то, что подходит тебе!
Все мы так расхохотались, что аж покатывались со смеху.
А Кьонг был задет, даже потерял дар речи. Он просто проглотил эту сырую, и в самом деле горькую насмешку. Но что поделать? Он не мог противостоять издёвке, произнесённой с подобной сообразительностью.
В общении с Харуном же Сахара была очень мягкой. Харун – вежливый, молчаливый и очень улыбчивый юноша. А также он приятный друг. Причёска у него – наподобие той, что носил Хайрил Анвар*, одежда на нём всегда была опрятна. Всё дело в том, что на самом деле за этой одеждой следила его мать. Он более походил на конторского работника Государственной Компании, чем на школьника. Его куртка с клетчатыми узорами сзади, разглаженная складками, – что снова была тогда в моде – смотрелась на спине Харуна очень гармонично. У Харуна было одно увлечение – жевать кислые конфеты из яванского тамаринда, и он совершенно не мог усвоить уроки чтения и письма. Если Бу Мус объясняла что-то на уроке, он просто тихо сидел и постоянно улыбался. На уроке по любому предмету он разок топал ногой и каждый день на протяжении всего года задавал один и тот же вопрос:
- Матушка учительница, когда у нас будут праздничные каникулы в честь Ид аль-Фитра?
- Скоро, дитя моё, ещё немного осталось, – неоднократно терпеливо отвечала ему Бу Мус на протяжении всего года, после чего Харун аплодировал.
А после полудня во время перерыва Сахара и Харун сидели под фелициумом. У них была уникальная эмоциональная связь, как у тупайи** и черепахи. Харун взволнованно рассказывал ей про свою кошку с тремя пятнышками, что только что – позавчера – произвела на свет трёх котят, и у всех тоже имеется по три пятнышка. Сахара всегда терпеливо выслушивала эту историю, хотя Харун неоднократно рассказывал ей её каждый день годами – с первого класса начальной школы до третьего средней школы. И Сахара по-прежнему готова была выслушивать её.
Если мы шли в класс, Харун шёл тоже, хотя у него и не было дневника с отметками. Это исключение из системы, поэтому умные люди в Джакарте называют такие случаи казусом. Я часто подолгу смотрю в его лицо, пытаясь угадать, что у него на уме. Он просто улыбается в ответ на такое моё странное поведение. Харун – маленький ребёнок, пойманный в ловушку – тело взрослого человека.
Восьмой человек – Борек. Поначалу он был обычным учеником, чьё поведение и школьные достижения были весьма заурядными – серединка на половинку. Но его непредвиденная находка – жестяная банка с маслом от производителя средства для роста волос – предположительно из одной из стран, что расположены недалеко от Аравийского полуострова, – полностью изменила весь ход его жизни. Картинка на той банке изображала мужчину в красных штанах, высокого и крупного, с крепкими мышцами и грудью, поросшей волосами, словно у гориллы. Он обнаружил эту банку на кухне у одного уличного торговца-разносчика, специализировавшегося на росте волос любого типа.
* Хайрил Анвар (1922-1949) – индонезийский поэт и переводчик, лидер «Поколения-45», основоположник индонезийского верлибра, отказавшийся от литературных штампов и заставивший своё поколение говорить языком улицы. Первые известные произведения Хайрила Анвара появились в период японской оккупации Индонезии (1942—1945). По цензурным соображениям во время оккупации его стихи почти не печатались и были известны лишь в списках. 1942 годом датируется его стихотворение «Надгробный камень». В 1943 году появляется сделавшее его знаменитым стихотворение «Я». После провозглашения независимости Х. Анвар работал редактором журнала «Гема Суасана». Печатался в различных периодических изданиях конца 40-х годов. Подготовленные им самим поэтические сборники были опубликованы уже после его смерти. Владея голландским, английским и немецким языками, он хорошо знал европейскую поэзию 20 века (в том числе творчество Р. М. Рильке и Т. С. Элиота). Хайрил Анвар перевёл на индонезийский язык повесть А. Жида, письма Р. М. Рильке, рассказы Э. Хемингуэя. Поэтической переработкой (по-индонезийски, «садуран») стихотворения Александра Блока «Девушка пела в церковном хоре» является произведение Анвара «В альбом Д. С.» Стихи самого Хайрила Анвара переведены на английский, голландский, немецкий, русский, французский и другие языки. Свою непослушную густую копну волос Хайрил Анвар откидывал назад.
** Тупайя – полуобезьяна, длина тела которой до 25 см, а хвоста – до 20 см.
С тех пор Борек больше не интересовался ничем в жизни, кроме того, что связано с наращиванием мышц.
Из-за своих упорных тренировок, в которых он преуспел, его прозвали Самсоном. Он носил этот аристократический титул, переполненный чувством собственного достоинства. Немного странно, но уже с юных лет Борек нашёл себя и точно знал, кем хочет быть. Затем он постоянно пытался достичь этого. Он перепрыгнул через этап поиска своей идентичности, который нередко швыряет людей то туда, то сюда до самой старости. Очень часто случается, что даже те, кто так и не нашёл свою индивидуальность, живут своей жизнью, как и все прочие. Борек же был лучше их.
Самсон был настолько одержим бодибилдингом, настолько сходил с ума от образа мачо, что однажды меня просто уничтожила его провокация. Уж не знаю, где он набрался тайных знаний о наращивании грудных мышц.
- Только никому не говори, – прошептал он. Он обернулся по сторонам: налево, направо, как будто боясь, что кто-нибудь заинтересуется и украдёт его идею. Затем он потянул меня за руку, и мы побежали за школу, спрятавшись в помещении бывшей электроподстанции. Из своего кармана он вынул теннисный мячик, расколотый пополам.
- Если хочешь, чтобы твоя грудь так же выпирала, как моя, то вот тебе секрет! – зашептал он снова, хотя и знал, что рядом никого нет и не может быть. Этот, предположительно, теннисный мяч был прямо-таки чудом.
- Это, должно быть, замечательное изобретение. Видимо, этот теннисный мяч и есть секрет красоты его тела, – подумал я. Но мне-то что с этим делать?
- Расстегни свою рубашку, – велел он. – Позволь мне сделать из тебя мужчину – истинного кумира дочерей Евы.
Лицо его показывало, что он без конца думает, почему же все мужчины не практикуют этот его метод: это же кратчайший путь к внешности идеального мужчины. На самом деле я сомневался, однако другого выбора не было. Дверь подстанции закрылась.
- Поспеши!
Я стал ещё больше сомневаться.
Но не успел я и подумать, как он внезапно двинулся в мою сторону и сильно прижал тот теннисный мяч к моей груди. Я беспомощно отклонился назад, чуть не упав. Он беспрепятственно изо всех сил воткнул этот злосчастный предмет в кожу на моей груди, так что теперь мою спину загородил штабель из брусьев. Его же тело стало ещё больше, сил прибавилось – как у рабочего-кули, а брови соединились в одну прямую линию, так как он мобилизовал всю свою энергию, заставив меня сопротивляться.
Я понял – этот разделённый надвое теннисный мяч предназначен для того, чтобы его использовали как какой-то странный предмет, типа деревянного приклада с резиновым наконечником, который применяют для промывки сливного отверстия в туалете – вантуза. Этот теннисный мяч служит для того, чтобы наставить синяков – он подтянет мышцы, так что они будут рельефными и плоскими. Вот в чём состояла его идея.
Сейчас натиск силы Самсона и всасывающая способность теннисного мяча начали меня мучить.
Я ощущал всё содержимое своей груди: сердца, лёгких, селезёнки, далее следовало содержимое желудка и кровь – всё это как будто было высосано тем теннисным мячом. Даже в глазах моих было такое ощущение, что они вот-вот выскочат. Я задыхался и был не в состоянии вымолвить ни слова, сделав лишь знак ему, чтобы он прекратил наставлять мне синяки.
- Ещё не время, ещё нужно закончить подсчёт имён учеников и их родителей – в этом своя польза!
Подсчёт имён учеников и их родителей? Как странно! Вот ведь мерзавец!
Подсчёт имён учеников и их родителей – это наше глупое новшество, то есть надо делать что-то, пока упоминается какое-либо имя или имя одного из наших родителей, например: Трапани Ихсан Джамари бин Зайнуддин Ильхам Джамари, или Харун Ардли Рамадан бин Шамсул Хазана Рамадан. Я был уже не в силах держать этот предмет, который всасывался в мою грудь, пока перечислялись имена всех десяти одноклассников впридачу к именам их родителей. Имена малайцев никогда не бывают короткими.
Но Самсону было всё равно; он продолжал давить на меня тем обломком теннисного мяча без всяких эмоций. То был поединок силы между маленьким Давидом и великаном Голиафом. Я был пойман в ловушку, словно рыба-ползун в верше 74. У меня аж перехватило дыхание. Тело моё ощущало, что вот-вот взорвётся. Засос того теннисного мяча был похож на жало самой ядовитой пчелы. Телом я начал ощущать лёгкое касание. Ноги мои отчаянно скребли пол, словно бык, жаждущий крови матадора. Однако в самую критическую секунду, видимо, Господь спас меня, потому что внезапно один из брусков позади меня свалился, так что у меня появилось пространство, где можно было предпринять какие-то шаги. Не теряя напрасно такую возможность, я собрал всю оставшуюся у меня силу, а затем в тот же миг пнул Самсона в промежность, прямо в область гениталий. Изо всех сил – прямо как японский борец Антонио Иноки, который нанёс удар Мухаммаду Али по такому неприличному месту в том абсурдном бою в 1976 году.
Самсон завыл, как пойманный в банку шмель. Я прыгнул и в суматохе убежал. Половинчатый теннисный мяч – гениальное изобретение в мире бодибилдинга – отскочил в воздух и упал, вяло покатившись, по куче рисовой соломы. Когда у меня выдалась возможность, я обернулся назад и увидел, что Самсон всё ещё крутился, схватившись за гениталии, а затем этот Геракл с глухим ударом повалился наземь.
На моей груди кольцом свернулась круглая черновато-красная отметина – след моей глупости.
А когда мама спросила меня об этой отметине, я не покрылся ни пятнышком румянца, ибо уроки высокой нравственности пророка Мухаммада по утрам каждую пятницу не позволяли мне лгать родителям, тем более матери. Поэтому мне пришлось раскрыть собственную глупость. Мои старшие братья и отец смеялись аж до трясучки, и именно тогда я впервые услышал от матери о новейшей теории сумасшествия.
- Сумасшествие имеет сорок четыре разновидности, – сказала мне мама как эксперт психиатр, жуя гамбир* и бетель. – И чем ближе оно к начальным цифрам, тем серьёзнее заболевание, – она покачала головой из стороны в сторону и посмотрела на меня, как будто столкнулась с пациентом психлечебницы. – Так что люди, которые ходят раздетыми по улице в бессознательном состоянии, – это сумасшествие номер один, а то, что ты делал с тем теннисным мячом, уже подпадает под номер пять. Это достаточно серьёзно! Будь осторожен: если не будешь применять здравый смысл во всём, что делаешь, это число может тут же снизиться.
Этими словами она не намеревалась вести полемику по психиатрии. Мы понимали, что эта теория, конечно же, служила только для того, чтобы напомнить детям: не выходите за рамки. Но такова была теория сумасшествия по версии моей матери, а для меня эта теория была эффективной. Мне было стыдно, что я повёл себя так глупо.
Я не уверен, действительно ли Самсон применил эту полоумную технику, чтобы накачать свои мышцы, или же просто хотел надуть меня. Но одно я знаю точно: в течение трёх последующих дней он ходил в школу, широко расставляя ноги, как кривоножка. Его крупное тело делало его похожим на Кинг Конга.
74. Верша – устройство для ловли рыбы из саговой пальмы или бамбука, которое плетут и устанавливают в воде, чтобы рыба могла заплыть внутрь и уже не выбралась бы наружу.
* Гамбир – танин, дубильный порошок из листьев растения гамбир (лат. Uncaria gambir) — растение семейства Мареновые, вид рода Ункария, произрастающее в Индии, Малайзии, Мьянме и Индонезии. Там же и культивируется и употребляется как компонент жевательной смеси.
Каждым утром, часов в десять, должно быть, прилетала воркующая птичка. Однако в то утро стояла тишина. Я улыбнулся про себя, воображая качества своих одноклассников. Затем я взглянул на нашу учительницу, Бу Мус, – ту, что готова всем сердцем, всей душой принимать нас такими, какие мы есть. Она очень хорошо понимала нашу бедность и уязвимое положение, и потому никогда не применяла никакой политики к нам, которая бы имела финансовые последствия, и всегда воодушевляла нас. Я также поглядел на своих девятерых одноклассников – неординарных молодых людей. Часть из них ходила в школу в сандалиях, в то время как в ботинках они выглядели бы великолепно. Но наши родители и впрямь не в силах были специально покупать нам ботинки на два размера больше, чтобы их можно было носить в течение двух лет учёбы в школе.
Во взаимодействии качеств каждого из моих товарищей была какая-то своя прелесть. Какая-то скрытая притягательная сила таилась в том, как они разъясняли, что такое секстант*, как им нужно измерять себя, оценивать способности родителей, видеть направление будущего, воспринимать взгляды окружающего мира, обращённые к ним. Время от времени их мысли противоречили общественному мнению, словно небо и земля, или подобно дождю при солнечном свете. Нередко они бывали словно летучие мыши, что сбились с пути, залетев в комнату, и желая выбраться из неё, врезались в стекло и расстраивались из-за этого. Также они были похожи на индийских кольчатых попугаев75, замурованных в пещере и растерянных от эха собственных голосов.
С малых лет меня увлекало наблюдение за жизнью, и вот теперь я нахожу реальность в нашей ироничной социосреде по-настоящему захватывающей. Здесь – моя скромная школа, где мои друзья влачат жалкое существование: малайцы, предоставленные сами себе, а ещё есть персонал Государственной Компании с их гламурными школами с Государственной Оловянной Компанией и Гедонгом и его феодальной стеной. Все эти элементы являются передвижной библиотекой, что каждый день даёт мне новые знания.
Но самые главные знания я получил в своей школе, так как такое учебное заведение, как Мухаммадийя – не центр совершенства, скорее это центр маргинальности, так что это был своеобразный университет жизни.
В этой школе я понял значение искренности, борьбы и целостности. Более того, основатели этого заведения оставили после себя один очень ценный урок о великих благородных идеях ислама, об отваге для реализации этих идей, которые не затухают, которые преследуют трудности, а ещё идеи о концепции жизни ради обеспечения максимальной пользы для других посредством бескорыстного жертвования.
Поскольку виртуальное время создано в определённой человеческой гипотезе, в то время как туманности отвердевают в теории чёрных дыр, между долгими отрезками эпохи, – которые неизвестно, когда остановятся, – в этот самый момент и в этом самом месте я испытывал чувство признательности за то, что был белитонгским малайцем, который сумел стать учеником Мухаммадийи. И девять моих одноклассников давали мне ежедневно более чем достаточно для того, чтобы в будущем я рассказал хоты бы одному человеку, что детство моё было счастливым. Счастье – специфическое понятие, так как мы живём с таким восприятием удовольствия от школы и дружбы, которое сами же и толкуем.
Мы – десять наживок судьбы, мы подобны мягким моллюскам, которые крепко приклеены один к другому, поражённые рокотом волн науки. Мы подобны утятам – неразлучны и в трудностях, и в радости. И их мать
* Секстант — навигационный измерительный инструмент, используемый для определения высоты солнца и других космических объектов над горизонтом с целью определения географических координат точки, в которой производится измерение. При этом под горизонтом, как правило, понимается морской горизонт, а под точкой измерения — судно. Например, измерив высоту солнца в астрономический полдень, можно, зная дату измерения, вычислить широту места расположения прибора. Строго говоря, секстант позволяет точно измерять угол между двумя направлениями.
75. Индийский кольчатый попугай (Psitacula passerina) – птица из подсемейства настоящих попугаев. Обитает в Южной Азии и ряде районов Африки. Во всём ареале эти птицы обитают преимущественно вблизи человека, в том числе в крупных городах. Это наиболее многочисленный и широко распространённый вид среди настоящих попугаев. Это маленькая птица со светлым оперением (обычно у неё зелёное тело, жёлтая голова и оранжевая мордочка, а хвост длинный и заострённый размером около 30 см). В настоящее время этот вид птиц стал редким, раньше их отстреливали, считая вредителями фруктовых плантаций.
это Бу Мус. Я снова увидел их лица: Харуна, что не скупится на улыбки, красавчика Трапани, лилипута Шахдана, Кучая, что зазнался, прямолинейную Сахару, откровенного А Кьонга, и восьмого – Самсона, что сидел, словно вылитая статуя Ганеши.
Тогда кто же девятый и десятый? Линтанг и Махар. Какой урок дан им? Они весьма особенные молодые люди. Чтобы рассказать о них, нужна отдельная глава. К этому времени я уже почувствовал себя ребёнком, которому очень повезло.
Глава 10. Боденга
Этим утром Линтанг опоздал на урок. Мы были в изумлении, услышав его историю.
- Я просто не мог перейти: крокодил размером с кокосовую пальму не желал двигаться – он лежал поперёк дороги. Я ни у кого не мог попросить о помощи: никого не было рядом. Просто стоял как статуя и разговаривал сам с собой.
Пятнадцать метров – тот огромный крокодил просто не мог напасть на меня на таком расстоянии. Он был какой-то вялый, и конечно, не мог и шага сделать. Если бы было достаточно времени, я мог бы рассчитать соотношение массы, расстояния и силы как для себя, так и для этого крокодила, чтобы примерно оценить скорость, с которой он набросится на меня, и мой шанс, чтобы убежать. Знания придали мне смелость сделать ещё несколько шагов вперёд. Более того, физика не учитывает психологическую войну: если я пойду вперёд, он напугается и снова бросится в воду.
Я прошёл немного вперёд, нажал на звонок велосипеда, похлопал в ладоши, прочистил горло, издал другие звуки, чтобы заставить его подползти. Но он не шелохнулся. Его размер и растущие у него на спине ракушки демонстрировали: он – хозяин этого болота. А сейчас ему настало время принимать солнечные ванны. Физически и психологически животные, как в данном случае этот крокодил, победят. Знания здесь не применишь.
Однако больше половины пути уже пройдено, и я не вернусь домой из-за дурного предзнаменования – этого тупого крокодила. В моём словаре нет слова «дезертирство», и к тому же сегодня на уроке у нас будут история ислама и другие интересные материалы. Мне хотелось обсудить повествования, содержащиеся в святых аятах, которые указывали на победу Византии за семь лет до того, как это произошло. Уже был полдень, я немного продвинулся, и, должно быть, уже опаздывал в школу.
Двенадцать метров.
Я по-прежнему был один. Если бы ещё кто-нибудь был рядом, я бы осмелился подойти к нему лоб в лоб. Знаете ли вы значение этого животного для образования? Я не решался приблизиться ещё. Он разинул пасть и издал низкий звук – как из живота – скрежещущий, словно отрыжка у льва или звук очень большого передвигаемого шкафа. Я молча ждал. Альтернативного пути не было, и баланс сил был неравный. Я начал приходить в отчаяние. Стояла тишина. Были только я, свирепый эгоистичный крокодил и разведка смертью.
Мы обеспокоенно и напряжённо слушали историю борьбы Линтанга по пути в школу.
- Внезапно со стороны я услышал рябь на воде. Я был удивлён и напуган. Пробираясь среди зарослей ежовника76, рассекая лужи высотой по самую грудь, страшный человек поднялся из болота. Он приблизился ко мне; его кривые ноги были согнуты в виде буквы О, – продолжал он.
- Кто это был, Линтанг? – спросила сообразительная Сахара.
- Боденга.
76. Ежовник (Panicum stagninum) – вид травы (тростник) семейства злаковые, которая растёт на болоте или залитом водой поле. Зелёного цвета, плавает на поверхности воды.
- Ооох... – Мы все вместе закрыли рты руками. До чего же страшно! Никто даже не осмелился комментировать. В напряжении мы ждали продолжения истории Линтанга.
- Я боюсь его больше всяких крокодилов. Этот человек желает остаться неизвестным для людей, однако кто же не знает о нём вдоль всего восточного побережья Белитонга?
- Он прошёл мимо меня так, как будто меня и вовсе не существовало, и без колебаний зашагал в сторону того дикого зверя. Он притронулся к нему! Мягко похлопав его по шкуре, что-то пробормотал. Как странно! Тот крокодил, словно подчиняясь, завилял хвостом как собака, которая желает покорить сердце своего хозяина, а затем внезапно резким скачком, подобно летающим рептилиям меловой эпохи,77 погрузился в болото, издав такой звук, как будто семь кокосовых пальм были повалены оземь одновременно.
Линтанг сделал глубокий вдох.
- Я остолбенел: я только что просчитался: если это древнее животное погонится за мной, тогда люди найдут только мой ветхий велосипед. Ох уж эта злополучная физика. Предсказывать поведение животных, которые живут на земле вот уже миллионы лет, – глупо и высокомерно. С прозрачной поверхности воды я ясно увидел, как это животное размахивает своим длинным хвостом, собирая силы для толчка, так что его гидродинамическое тело пронзает, словно серпом, водную гладь. Боденга обернулся ко мне. Как всегда, выражение его лица было холодным, и, очевидно, не выражающим признательности. По правде говоря, я не осмелился посмотреть на него: у меня сердце ушло в пятки. Моментально вскочив, он мог сразу пустить ко дну мой велосипед на этом болоте. Мне знакома репутация этого дикаря. Но мне повезло, так как я оказался среди той кучки людей, которые лично стали свидетелями того, насколько хорошо Боденга разбирается в крокодилах.
Я размышлял над историей, рассказанной Линтангом. Я и правда никогда не был непосредственным свидетелем того, каков Боденга в деле, но я знаю Боденгу больше, чем Линтанг. Для меня Боденга – мастер предсказаний и всего, связанного с чувством головокружения, жалости и грусти. Никто не желает быть другом Боденги. Лицо его мерзкое, возраст – за сорок. Он прикрывается ветвями кокосовой пальмы и спит, свернувшись, как тупайя под пальмой нипой два дня и две ночи. Если проголодается, то прыгает в заброшенный колодец на старом полицейском участке, ныряет и ловит угрей, пойманных там в ловушку, и тут же поглощает их, все ещё сидя в воде.
Боденга – независимое, словно ветер, существо, не малаец, не китаец, не из племя Саванг, он никто. Никто не знает его происхождения. Он не принадлежит ни к одной религии и не может говорить. Он не просит милостыню, и не преступник. Его имя не было зарегистрировано в деревенском офисе. Его уши не слышат, потому что однажды он нырнул в русло реки Линганг, чтобы добыть оловянную руду, и настолько глубоко, что у него начало кровоточить ухо, после чего он стал глухим.
Боденга теперь один как бобыль. Вся его семья, о которой когда-либо было известно людям, – это его отец с обрубленной правой ногой. Люди говорят – это из-за того, что он очень уж хорошо усвоил крокодилову науку. Его отец – известный крокодилий знахарь*. Вторжение ислама, путь которого невозможно было остановить, заставило людей держаться подальше от них, так как они не оставили поклонение крокодилу как богу.
Отец его умер, плотно обмотав собственное тело от шеи до самых щиколоток корнями баньяна78, а затем бросился в реку Миринг. Он намеренно использовал своё тело в качестве наживки для тамошних свирепых крокодилов. Люди обнаружили лишь фрагмент его обрубленной ноги. И теперь Боденга проводит бо́льшую часть времени, наблюдая за течением реки Миринг, сидя в одиночестве до поздней ночи.
77. Меловая эпоха – геологический термин для обозначения периода примерно от 65 до 144 млн лет назад. В то время Земля начала нагреваться, и несколько видов крупных рептилий начали вымирать к концу той эпохи, в то время как начала расти флора, которая сохранилась и сегодня (вроде дуба и клёна).
* Знахарь, колдун – в Индонезии это одно лицо – дукун, которому приписывают сверхъестественные способности, например, общение с духами, заговоры, предсказания, и т.д., сродни шаману.
Однажды вечером жители деревни устремились на баскетбольную площадку Национальной школы, так как только что был пойман крокодил, который, как полагали, набросился на одну женщину, стиравшую одежду в Мангаре. Поскольку я тогда ещё был мал, то мог просочиться сквозь сборище народа, который окружил того крокодила: я мог разглядеть его только в просвете между ног пришедших, что попеременно смыкали ряды. Пасть того огромного крокодила была раскрыта и подпиралась куском деревяшки. Когда живот ему вспороли, то там нашли волосы, одежду, наручные часы и цепочку. И вот тогда-то я и увидел Боденгу: он устремился вперёд всех пришедших, а затем опустился на колени перед крокодилом. Лицо его было бледным, как полотно. Он сделал знак людям, прося прекратить их рубить на куски этого зверя. Люди отступили и выпустили из рук деревяшку, поддерживающую пасть крокодила. Они поняли, что приверженцы веры в крокодилов убеждены, что умерев, они сами становятся крокодилами. И ещё они понимали, что для Боденги этот крокодил был отцом, так как одна нога у него была обрублена.
Боденга заплакал. Голос его был душераздирающим:
- Байя... Байя... Байя..., – тихо звал он. Некоторые люди тоже разразились рыданиями. Я наблюдал сквозь людские ноги, как его слёзы текут по щекам, испещрённым чёрными пятнами. У меня также потекли слёзы: я не смог удержаться. Крокодилы – единственная любовь в жизни изгнанника, в его тихом мире.
Из немого рта его послышался неясный звук, похожий на причитания. Он связал крокодила, понёс его к реке, таща труп отца вдоль всего берега до самого устья. Боденга больше не возвращался.
Во фрагменте того вечера Боденга набросал в моём подсознании черновик чувства милосердия и грусти. Может, я был пока ещё слишком маленьким, чтобы быть свидетелем такой печальной трагедии. Он представлял что-то тёмное в моей голове. В последующие годы его образ часто посещал меня. Если я сталкивался с чем-либо грустным, тогда он медленно появлялся, являя собой все образы грусти в моём мозгу. Так что тем днём Боденга и впрямь обучил меня науке предчувствия. Он также был первым, кто показал мне, что судьба может очень плохо относиться к людям, а любовь может быть настолько слепой.
У Линтанга и впрямь не было такого эмоционального опыта общения с Боденгой, как у меня, однако ему не впервые преграждал путь в школу крокодил. Можно сказать, Линтанг нередко рисковал жизнью ради того, чтобы получить образование, но не пропускал ни дня. Ежедневно он проделывал путь в восемьдесят километров туда и обратно на своём велосипеде. А если школьные занятия продолжались до вечера, он возвращался домой только к ночи. Я часто содрогался, представляя себе его путь. И это, не считая ещё таких трудностей, как стоячая вода, дырявые шины и сезон дождей, что шли постоянно с громами и молниями. Однажды цепь на его велосипеде разорвалась, и больше её нельзя было соединить, так как она стала слишком короткой, ибо рвалась она тоже слишком часто, однако он не сдавался. Он вёл этот велосипед ещё десятки километров до нашей школы, где мы уже готовились отправляться по домам. На тот момент у нас был урок музыки, а он был так рад, что успел ещё спеть слова гимна «Тебе, моя страна» перед всем классом. Мы размышляли, слушая, как он с душой поёт, а в его задорных глазах даже не видна была усталость. После этого он снова возвращался домой, ведя свой велосипед все сорок километров.
Ни в сезон сильных проливных дождей, которые способны превратить дорогу в реку, заливая землю водой по самую грудь, а гром и молния подрубают кокосовые пальмы, которые рушатся, развалившись пополам, ни в сезон дождей, когда настолько знойно, что сама природа, того и гляди, взорвётся, ни в сезон ураганов, когда улов из моря нулевой, так что у людей месяцами нет денег – ни цента, ни в сезон, когда крокодилы размножаются, так что становятся ещё более свирепыми, ни в сезон западных ветров, когда обламываются мотыги, ни в сезон лихорадки – сезон чумы – ни дня Линтанг не прогулял школу.
Поначалу его отец считал, что сын сдастся уже в первые недели занятий, но, как оказалось, это его предубеждение оказалось ошибочным. День за днём настрой Линтанга не то, что не тускнел, а наоборот, взлетал до небес, так как он очень любил школу, своих товарищей, любил нашу увлекательную дружбу и пристрастился к притягательным секретам науки. Если он приходил домой, то не сразу принимался отдыхать: вместо этого он тут же присоединялся к своим сверстникам из деревни, чтобы поработать
78. Баньян (или бенгальский фикус) (Ficus rhododendrifolia) – раскидистое дерево с множеством поддерживающих его воздушных корней, обычно растущее на берегах рек и прудов.
носильщиком копры. То был побочный доход в его семье, а также компенсация за его освобождение от работы в море, как и премия, которую он получал в виде «роскоши» учиться в школе.
Его отец, который словно бушмен, сейчас считал, что решение послать Линтанга в школу, было правильным, по крайней мере, был рад видеть, как кипит дух его ребёнка. Он надеялся, что когда-нибудь в будущем Линтанг сможет отправить учиться в школу пятерых своих младших братьев и сестёр, что рождались раз в год, так что выстроились в шеренгу, словно забор. Более того, он надеялся, что Линтанг сможет выйти из черты бедности, которая уже давно стиснула их так, что им было трудно дышать.
И он изо всех сил поддерживал учёбу Линтанга собственными способами, насколько позволяли его возможности. Когда, будучи ещё в первом классе, Линтанг просил отца помочь ему с простейшим домашним заданием – таблицей умножения – по арифметике, он позвал его:
- Батюшка, подойдите сюда... Сколько будет четырежды четыре?
Отец, бывший неграмотным, ходил туда-сюда. Он глядел через окно на далёкие морские просторы, а затем, когда Линтанг отвлёкся, бесшумно выскользнул наружу через заднюю дверь. Выпрыгнув из дома на сваях, незамеченный Линтангом, он быстро помчался, рассекая траву. Этот рыбак бежал в такой суматохе, так стремительно – словно оленёнок, – чтобы попросить помощи у людей в деревенской администрации. А затем он со скоростью молнии проскользнул обратно в дом и тут же появился перед Линтангом.
- Хмм... Хмм.. Четырнадцать, мальчик мой. Сомнений больше нет. Четырнадцать. Ни больше, ни меньше, – ответил он наугад, еле переводя дыхание, но при этом улыбаясь широкой счастливой улыбкой.
Линтанг пристально поглядел отцу в глаза, почувствовав, как саднящая боль проскользнула в его всё ещё юное сердце, – боль, что дала клятву: «Я должен стать умным человеком», ибо Линтанг знал: этот ответ дал не сам отец, ему подсказали его. Отец даже не мог правильно, без ошибок, повторить ответ чиновника из деревенской администрации. Шестнадцать, конечно, вот правильный ответ, однако он вспомнил, что отец всегда умел считать только до четырнадцати – по числу домочадцев, которых он обеспечивал каждый день.
После этого Линтанг больше никогда не просил отца помочь ему. Они больше и не обсуждали это происшествие. Отец понимал и втихомолку поддерживал Линтанга по-другому, то есть, к примеру, принёс ему сделанный в Англии мужской велосипед марки Rally Robinson. Мужской велосипед – малайское обозначение велосипеда, который обычно используют только мужчины. В отличие от женского велосипеда, мужской был выше, длиннее по размеру, с широким седлом, звук звонка его более маскулинный, а посередине находилась большая железная рама, соединяющая седло и руль. Тот велосипед был настоящим сокровищем в семейном наследстве, переходящим из рода в род, самой ценной вещью в их доме. Линтанг сел на велосипед, шаркая ногами. Его короткие ноги не позволяли ему взобраться на седло, только на раму: тогда края пальцев ног доходили до педалей. Он подвинулся вперёд, и с силой подпрыгнул над железной рамой, прикусил губы, набираясь сил. Он боролся, крутя педали велосипеда, направляясь в школу и обратно, и так восемьдесят километров каждый день.
Мать Линтанга, так же как Бу Мус и Сахара, имела инициалы К.А. перед именем. То была аббревиатура от Ньяи Айю*, то есть старинного аристократического титула древнего королевства Белитонга, специально предназначенного для женщин, чей отец носил титул К.А., то есть Ки Агус. Обычай предполагал, что этот титул прервётся на женщине, так чтобы Линтанг и его младшие сёстры не носили приставку К.А. или Н.А. перед своими именами. Несмотря на это, нередко потомки мужского пола Н.А. носили титул К.А. Но это не проблема, так как эти титулы были принадлежностью чувства гордости, как и гордости быть коренным малайцем-жителем Белитонга.
Если и правда интеллект имеет генетические свойства, то наверняка интеллект Линтанга передался ему от далёких предков его матери. Хоть она и была неграмотной, и ей не повезло, так как в детстве её поразил полиомиелит, так что одна нога у неё не работала. Но мать Линтанга вела происхождение от прямой ветви
* Ньяй Айю – титул уважаемой пожилой женщины, равно как и обращение к девочке и женщине (типа «Дочка» «Старшая сестра», «Мамаша»).
династии К.А. Чакранинграта Депати Мухаммада Рахата* – аристократа-интеллектуала, члена семьи султана Нангкупа. Этот султан был представителем королевства Матарам**, который построил знатное государство на земле Белитонга. Он сформировал правительство и создал клан К.А и Н. А. Его дети и внуки не унаследовали его власть и богатство, лишь политическое влияние, знание исламского права и интеллект. Так что Линтанг на самом деле пошёл в интеллектуалов прошлого.
Мать Линтанга, хоть и не умела читать, была очень рада видеть ряды букв и цифр в учебнике Линтанга. Ей было не важно, да она и не знала о том, что смотрит в книгу вверх ногами. Стоя на крыльце своего дома, она поразилась, внимательно разглядывая ряды слов, и пришла в восторг от того, как умение читать и писать может изменить будущее человека.
Само крыльцо являлось частью хижины, державшейся на высоких сваях на тот случай, если усилится прилив, и море перекинется далеко на берег. Что до их хижины, то она была частью поселения малайцев Белитонга, которые живут по всему побережью, следуют обычаям предков-военачальников и родственников королевской семьи. Поэтому в кругу Линтанга было много семейств К.А. и Н.А. Хижина его была покрыта листьями саговой пальмы, а на разваливающихся стенах её – кора дерева шореа***. Чем бы ни были заняты люди в этой хижине, всё можно было увидеть снаружи, так как стены, обтянутые древесной корой, которым было уже немало десятилетий, потрескались и раскололись, словно жидкая грязь в засушливый сезон. Комната внутри была узкой и вытянутой по форме, имела две двери – спереди и сзади. Ни у одной двери или окна не было замков: ночью они закрывались, привязанные к косяку. В доме было шесть видов вещей: несколько верёвочных циновок и подушек, молитвенный коврик и Коран, маленький стеклянный шкаф, в котором больше не было стёкол, очаг и кухонная утварь, груды стиранного белья и шесть кошек, на которых были привязаны колокольчики, так что весь дом звякал целыми днями.
Снаружи узенького вытянутого здания была площадка, которая использовалась четырьмя взрослыми, чтобы плести невод. Эту часть двора покрывало только несколько досчатых пластин, опорой для которых служили только торчащие ветви сейбы*. Даже прибить гвоздями эти доски семья не могла позволить себе – у неё не было денег. В семье было четверо взрослых – отец и мать Линтанга и его дед с бабкой. Они были старые, кожа их сморщилась так, что её можно было собрать и сжать. Если они не были заняты плетением невода, все четверо взрослых сидели, склонив голову и согнувшись, и выбирали клопов и гусениц из зёрен
* К.А. Чакранинграт Депати Мухаммад – король (раджа) королевства Белитонг. Титул Депати обозначает правителя. Имеется в виду Ки Агус Чакранинграт VII, Мухаммад Рахат (род. 1800).
** Королевство Матарам – средневековое государство, существовавшее на территории современной Индонезии в 732—1043 годах, в центральной и восточной части острова Ява. Государство Матарам было основано феодалом —шиваитом Санджайей. В середине VIII века к власти в стране пришла буддийская династия Шайлендров. Середина и вторая половина VIII века было временем расцвета храмового строительства. Именно в этот период был создан крупнейший памятник средневековой индонезийской архитектуры — буддийская ступа Боробудур. Правитель Матарама имел титул «шри-махараджа» и правил страной, назначая в различные области своих наместников (рака). Монарх был обожествлён; он считался воплощением высшего божества, шиваитского либо буддийского. С 832 года к власти в стране приходит шиваитская династия, основанная Синдоком. В начале Х столетия центр Матарама был перенесён в восточную Яву. В этот период основными торговыми и внешнеполитическими партнёрами Матарама были остров Бали и Молуккские острова. При правителе Эрланге (1019—1045 гг.) была предпринята попытка подчинить всю Яву, объединив её в границах единого централизованного государства. В 1006 году Матарам серьёзно пострадал от извержения крупнейшего на острове Ява вулкана Мерапи. В борьбе за господство на море интересы Матарама столкнулись с намерением суматранского государства Шривиджайя контролировать морские торговые пути из Юго-Восточной в Восточную Азию. В войне 992—1006 годов Матарам потерпел поражение, но в 1030 году Шривиджайя была вынуждена признать преобладание Матарама в восточной Индонезии. В 40-х годах XI века Матарам был разделён на два государства — Кедири и Джангала.
*** Шореа – (Shorea) род преимущественно тропических древесных растений семейства Диптерокарповые (Dipterocarpaceae), происходящих из юго-восточных районов Азии: Северной Индии, Малайзии, Индонезии и Филиппин. Представители рода являются источником многих ценных в коммерческом отношении пород древесины, известных под разными названиями в зависимости от вида дерева и места его происхождения. Название роду было дано в честь генерал-губернатора Британской Ост-Индской компании с 1793 по 1798 годы, сэра Джона Шора.
третьесортного риса, который только они и могли позволить себе купить. И так на протяжении долгих часов, ибо столь много было клопов и гусениц в этом плохом рисе.
Помимо четырёх взрослых, в этой семье имелись также два младших брата отца Линтанга, то есть один молодой человек, что предавался грёзам, ибо у него имелось расстройство психики, а также один закоренелый холостяк, который не мог усердно работать из-за грыжи на мочевом пузыре. Затем ещё сюда же добавим пять младших сестёр Линтанга, самого Линтанга, и двух его родителей. И того в целом получалось четырнадцать человек. Они жили все вместе, толкаясь в этом длинном узком доме.
Четверо уже пожилых взрослых, два младших брата, на которых не было надежды, и продолжение жизни всех этих четырнадцати человек ложилось на одного отца Линтанга. Он каждый день ждал своего соседа, у которого имелась лодка, или хозяина траулера, просивших его помочь им в море. Он не получал прибыли от какого бы то ни было улова, только вознаграждение за свою физическую силу. Он – человек, который зарабатывает на жизнь, продавая свою силу. Иногда дополнительный доход приносит Линтанг, который смог стать носильщиком копры, а также младшие дочери, которые собирали двустворчатых моллюсков, когда стихал ветер в южный сезон 79.
Линтанг мог приступить к учёбе только после довольно большой задержки: дома у него была сутолока, свободное место найти было трудно, а ещё нужно было побороться за масляную лампу. Но как только он брал книгу, в тот же миг улетал прочь, оставив эту покосившуюся хижину с лубочными стенами. Учёба – то развлечение, которое заставляло его позабыть обо всей усталости и жизненных трудностях. Книга для него – это и лекарство, и источник жизни, вода которого всегда давала ему новые силы, чтобы он мог крутить педали велосипеда, каждый день бросая вызов ветру. Столкнувшись с книгой, он впитывал из неё каждое прочитанное научное предложение. Его искушали крылатые слова, сказанные интеллектуалами. Он бросал беглый взгляд на скрытый за формулировками смысл, на что-то, что возможно, было неочевидно для других.
А потом, когда уже была поздняя ночь, Линтанг, сидя под тусклым светом масляной лампы под аккомпанемент рёва приливной волны со своим миловидным лицом, блестящими глазами и тонкими пальцами, раскрывал листок за листком потёртую книгу, отпечатанную на ротапринте** под названием «Астрономия и геометрия». В один миг, охваченный волшебством, он погрузился в чудесные слова, оппонируя Галилео Галилею в отношении космологии Аристотеля, потеряв голову от восхищения сумасшедшей идеей тех астрономов древности, одержимых желанием измерить расстояние от Земли до Андромеды 80 и туманности Треугольника 81. Линтанг затаил дыхание, читая, что гравитация может отклонить свет, или когда узнал о спектральном анализе, разработанном для изучения звёзд, а также познакомился с теорией Эдвина Хаббла, в которой говорится, что вселенная всё больше разрастается и расширяется. Линтанг был поражён звёздами, умершими миллионы лет назад; его очаровали передвижения небесных тел по тёмным уголкам космоса, которые, возможно, посещались когда-то мыслями Николая Коперника и Исаака Ньютона.
*Сейба (Ceiba) – род древесных растений подсемейства Бомбаксовые (Bombacoideae) семейства Мальвовые (Malvaceae). Хлопковое дерево.
79. Южный сезон – термин, распространённый среди малайцев, указывающий примерно на апрель-май, когда дуют спокойные ветра. В отличие от западного сезона, когда дуют холодные сильные ветра – это бывает в те месяцы, название которых заканчивает на «брь»: сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь.
** Ротапринт (от лат. rotator — вращатель), или ротатор — машина трафаретной печати, предназначенная для оперативного размножения книг малыми и средними тиражами.
80. Андромеда – название крупнейшего созвездия в северном полушарии, расположенного точно к югу от созвездия Кассиопеи и к северу от созвездия Персея. В туманности Андромеда нет звёзд, за исключением того места, где находится галактика Андромеда, то есть один из членов той же группы, что и наша галактика, Млечный Путь.
81. Треугольник – небольшое созвездие в южном полушарии, находящееся неподалёку от Овна и Персея.
Дойдя до главы «Геометрия», он весело улыбнулся, так как рассуждения в ней были очень легки, если следовать математической логике стимулирования разноразмерных пространств. Он быстро освоил необычайно сложное тетраэдрическое расщепление, аксиому направления и теорему Пифагора. Весь этот материал выходил далеко за рамки его возраста и подготовки. Он размышлял над этой весьма интересной наукой и мечтал в тусклом свете масляной лампы. И именно в этот момент, пока он был захвачен одиночеством в ночи, грёзы его рассеялись, ибо он был изумлён, став свидетелем из ряда вон выходящего явления на потускневших страницах, которые читал. Его поразили смутные старые цифры на листе бумаги: они двигались, словно живые, извивались, мерцали, затем превращались в мириады светлячков, влетавших в поры на его голове. Он не понимал, что в этот момент души усопших основателей геометрической науки улыбались ему, а Коперник и Лукреций сидели слева и справа от него. В узком доме на сваях, в очень бедной малайской семье в глубинном районе страны, недалеко от моря родился гений от природы.
На следующий день в школе Линтанг был поражён, увидев, как мы оторопели от задачи на трёхзначные числа.
- Что, жители деревни ломают голову над направлением ветра? – так спросил он голосом, идущим от сердца.
Как и невежество, которое часто просто не осознают, некоторые люди также не осознают того, что они избранные, и им предопределено самим Господом богом быть обручёнными с наукой.
Глава 11. Седьмое небо
Глупость принимает форму дыма, водяного пара, тумана. И ещё она ядовита. Происходит она из одного места, названия которого человек никогда не знал и не узнает. Если хотите повстречаться с невежеством и глупостью, начинайте путь с какого угодно уголка на этой голубой планете на ракете или на чём-то вроде этого, скользите вертикально вверх и ни разу не останавливайтесь.
Доберитесь до скопления облаков в тропосфере, затем продолжайте лететь в стратосферу через озоновый слой, ионосферу и спутники на других планетах. Двигайтесь до такой высоты, где гравитация земли больше не будет иметь значения. Покоряйте океан звёзд при низких температурах, которые способны разрывать твёрдые предметы. Пересеките поток метеоров, пока не достигнете экзосферы – самого внешнего слоя атмосферы протяжённостью 1200 км, и продолжайте путь к седьмому небу.
Мы только и можем, что назвать это седьмое небо воображаемой картиной, высочайшим среди высочайших мест. В этом странном месте, которое «никогда не имело названия», под седьмым небом, и обитает невежество. По всей видимости, оно подобно тонкому туману, дыму из курительной трубки, медленно парящему и опьяняющему. Поэтому, если мы спросим о чём-то у невежественных людей, ответ их будет путанным, скрывающим их незнание быстрой болтовнёй, бесконечным поиском причины, или отклонением самого направления вопроса в другую сторону. Остальные же промолчат в оцепенении разинув рот, окутанные туманом и с пустым, далёким выражением в глазах. Оба типа этой реакции – результат отравления густым дымом невежества, который клубится в их головах.
Нам нет необходимости отправляться в такую безумную экспедицию. Потому что все слои небес и скопления планет на самом деле – это обстановка в наших собственных головах. Что же есть в наших умах, в скоплении мозгов размером с кулак, способных достичь просторов вселенной? Такие мечтатели, как Николай Коперник, Баттиста делла Порта, Ханс Липперсгей, даже способны создать свои вселенные в собственном воображении, с собственной солнечной системой. Лукреций – тоже мечтатель – писал о знаниях в стихах. Место же под седьмым небом, где обитает невежество, – метафорическое, там люди не могут подвергнуть сомнению божественную сущность. Любое усилие, ставящее её под вопрос, завершается лишь выводом, демонстрирующим глупость самого вопрошающего. И все границы разума тогда заканчиваются на седьмом небе. К этому странному месту, возможно, Трону Аллаха, относится метафорическое поклонение Господу, восседающему на престоле. Под Его Троном простираются Скрижали – устье всех рек знаний и умений, книга, в которой записано всё, даже каждый лист, что упадёт с дерева. Они также хранят секреты о том, откуда судьба принесёт школе Мухаммадийя в этом году десять новых учеников, потому что судьба и предопределение составляют часть божественной сущности.
Бог предопределил конкретным людям обладать светлым сердцем, чтобы они могли нести просветление окружающим. И в ту старинную ночь, когда Коперник и Лукреций сидели напротив Линтанга, когда цифры и буквы воплотились в мерцающих светлячков, Бог и посеял мельчайшие семена интеллекта – частички, упавшие с неба и стукнувшие Линтанга по лбу.
С первого же дня знакомства я был восхищён Линтангом. Этот паренёк-сборщик моллюсков был очень умён. Его глаза сверкали, излучая интеллект и любознательность. Но владел он собой подобно тем, кто находится в трансе. Пальцы его беспрерывно вскидывались вверх, символизируя о том, что он может ответить на вопрос. Если требовалось произвести умножение – он оказывался быстрее всех, если прочитать – у него получалось это лучше всех. Если мы пока ещё запинались при сложении чётных чисел, он уже мог умножать нечётные. Едва только у нас получалось подсчитать что-то в уме, как он уже мог делить десятичные числа, вычислять корни и находить степени, а затем был способен не просто использовать, но и объяснять отношение между ними по логарифмической таблице. Его слабостью, – я даже не уверен, что это можно было назвать слабостью, – был неразборчивый почерк – он писал как курица лапой – конечно же, потому что моторика его пальцев не успевала за его мыслями, стремительными, словно карликовый олень.
- 13 умножить на 6, умножить на 7, прибавить 83 и отнять 39! – бросила вызов классу Бу Мус.
И мы поспешили раскрыть резиновое кольцо, связывающее горсть палочек из прожилок пальмового листа, взять оттуда тринадцать штук, сгруппировать их в шесть стопок, тщательно суммирую всю эту груду, а результат снова распределить на семь групп, подсчитывая одну за другой, и выполняя в общей сложности умножение в два этапа, прибавить ещё 83 палочки и взять из них 39. Мозги наши были переполнены организацией вычислений, чтобы предпринять практические меры, а затем вычесть 39 из 83. Небольшое отклонение от порядка мышления большинства людей – фатальная ошибка, которая расстроит арифметику. В среднем у нас ушло порядка семи минут. Действительно эффективно, но не продуктивно, очень хлопотно.
Линтанг же, не взяв в руки ни одной палочки, не мыслил как большинство людей, а только закрыл на мгновение глаза, не дольше, чем на 5 секунд, и воскликнул:
- 590!
Не упустил ни единицы и испортил наш энтузиазм, который и так уже был загажен тем, что мы держали в руках обрубки палочек из прожилок пальмы, даже не успев закончить вычисления по первому умножению. Я был раздосадован, но восхищён. В то время у нас только начался первый день учёбы во втором классе начальной школы!
- Превосходно! Сын рыбака, превосходно! – похвалила Бу Мус. Её мучил соблазн добраться до границ разума Линтанга.
- 18 умножить на 14, умножить на 23, прибавить 23, прибавить 11, прибавить 14, умножить на 16 и умножить ещё на 7!
Мы пали духом, растерянно держа палочки, а тем временем менее чем за 7 секунд, не делая каких-либо пометок, без колебаний, без спешки, и даже не моргнув, Линтанг среагировал:
- 651 952!
- Полная луна! Линтанг – полная луна над пристанью Оливир! Твой ответ великолепен! Где ты скрывался всё это время?...
Бу Мус с трудом пыталась сдержать свою радость. Она посмотрела на Линтанга так, словно бы всю жизнь искала подобного ученика. Она не могла непринуждённо смеяться – религия это запрещает, и закивала головой. Мы были восхищены и задавались вопросом: как Линтанг всё это проделал? И вот его рецепт...
- Запомните наизусть все умножения нечётных чисел – именно это часто бывает сложно. Исключите единицы из умножения двух десятков, так как легче умножить числа, оканчивающиеся на ноль. Остальное сделаете потом, и не набивайте себе живот за ужином – это сделает ваши уши глухими, а мозг – тупым!
Откровенно, но зато он показал высокие когнитивные качества, самостоятельно разработав методы локализации трудностей, анализируя и решая их. Помните, что он только что перешёл во второй класс начальной школы, и это был его первый день в школе. Помимо этого, он также продемонстрировал умение рассуждать о количестве на высоком уровне. Теперь я понимаю его – я часто видел его, сосредоточенно уставившегося на цифры. В такие моменты из его лба, казалось, исходил луч света, возможно, света науки. Столь маленький ребёнок был способен созерцать то, как цифры реагируют друг с другом в математической операции. И эти созерцания, по всей очевидности, породили на свет рецепт чуда.
Линтанг – уникальный индивидуум. Многие люди ощущают себя умными, и после этого вволю проявляют высокомерие, недисциплинированность и отсутствие целостности. А с Линтангом всё было наоборот. Он никогда не был высокомерным, так как чувствовал, что знания слишком обширны, чтобы ими кичиться, а поиск знаний никогда не прекратится.
Этот инцидент приключился в то время, когда мы были в пятом классе, в день спасения его Боденгой.
- Коран иногда упоминает название места, переводить которое нужно очень осторожно..., – так объясняла Бу Мус урок по истории ислама – обязательный предмет в школе Мухаммадийя. Не ждите перевода в следующий класс, если получите низкую отметку по этому предмету.
- Например, ближайшая страна, которая покорилась персидской армии в ...
- 620 году по христианскому летоисчислению! Персия захватила империю Ираклия, которая находилась под угрозой со стороны Месопотамии, Сицилии и Палестины. В неё вторгались также авары, славяне и армяне, – заинтересованно оборвал её Линтанг. Мы разинули рты, а Бу Мус довольно улыбнулась. Она отвергла своё эго. Лекция без всяких возражений была прервана. Она и впрямь с самого начала создала в классе подобную атмосферу. Содействие умственному развитию учеников было самым главным для неё. Не все учителя обладают подобным качеством. Бу Мус продолжила:
- И эта ближайшая страна – ...
- Византия! Старинное название Константинополя, получившего это последнее своё название от Константина Великого. И семь лет спустя эта страна вновь обрела свою независимость – независимость, которая упоминается в священной книге и отрицается арабскими многобожниками. Почему она называется ближайшей страной, матушка учительница? И почему это противоречит священной книге?
- Терпение, сын мой. Твой вопрос касается объяснений к комментариям суры «Ар-Рум», а это уже наука, которой, по меньшей мере, тысяча четыреста лет. Комментарии мы обсудим позже, когда будем во втором классе средней школы.
- Не хочу, матушка. Сегодня утром, когда я отправлялся в школу, на меня чуть было не набросился крокодил – тогда у меня не было времени, чтобы ждать. Так что объясните это здесь и прямо сейчас!
Мы закричали от радости и впервые поняли значение фразы «Аднан Ардли»*, то есть близкого места, или ближайшей страны в буквальном смысле, и самого низкого места на земле в контексте комментариев, а это – не что иное, как Византия в Восточно-Римской империи. Конечно, мы воскликнули от радости не из-за «Аднан Ардли», или, тем более, Византии, которая стала свободной, а потому что были восхищены отношением Линтанга, бросающего вызов собственному интеллекту. Мы чувствовали, что нам повезло стать свидетелями роста человека на фоне интеллектуальной эволюции. И оказалось, что если мы искренни, находясь рядом со знающими людьми, на нас снизойдут лучи просветления, потому что, как и в случае с невежеством, одарённость на самом деле очень легко распространяется.
Умные люди понимают последствия каждого ответа и обнаруживают, что за несколькими ответами кроются новые вопросы. Эти новые вопросы обладают рядом ответов, которые снова поднимают новые вопросы в геометрической прогрессии. Так что большинство тех, которые и впрямь умны, ещё и скромны, ибо опасаются результатов своего ответа. Последствия, с которыми они сталкиваются, это, например, лабиринты, простирающиеся вдоль пути, или совсем неизвестные места без конца и края. Они пробираются по этим мысленным тропам, блуждая в них глубоко и в одиночестве.
Большие соблазны обитают в голове умных людей. Внутри них – суматоха, ибо они полны скептицизма. Выполнив задание и вручив его преподавателю, они всегда ощущают неудовлетворённость, всегда чувствуют, что могут сделать лучше того, что уже представили. Даже когда они получают самые высокие оценки, то всю ночь потом ещё и осуждают себя.
Умные люди пребывают во мраке, чтобы видеть то, что не могут увидеть другие. То, чего не понимают окружающие, попадается в ловушку в этом мраке. И чем более они умны, тем более они изолированные, тем более странные. Назовём их трудными людьми. У этих трудных людей нет друзей, они отчаянно взывают, прося понимания. В сочетании с немного интровертным отношением умные люди такого типа нередко заканчивают в помещении с мебелью в спокойных тонах, слабо звучащей классической музыкой, – кабинете психиатрической терапии. Некоторые из них испытывают сильные страдания.
В отличие от них, жизнь тех, кто не обладает умом, счастливее. Их души совершенно здоровы. Голова их
* Выражение «Аднан Ардли» встречается в суре «Ар-Рум» в Коране. В переводе с арабского означает «близкое место». Однако это не буквальное его значение, а скорее толкование. Слово «Адна» (ж.р.) означает «низкая», а «Ард» значит «земля». Следовательно, это самое низкое место на земле.
наполнена миром, покоем одновременно с тишиной, потому что там у них нет ничего – пусто. Если какой-либо звук достигает их ушей, то отскакивает от них рикошетом в узком пространстве, некоторое время отдаваясь эхом, а затем тотчас же выходит наружу изо рта.
Если они сдают выполненное задание, то весьма довольны, так как у них получилось уложиться в срок, а получив оценку «удовлетворительно», они испытывают бесконечную благодарность за то, что окончили вуз.
Они живут на свету. Фонарь проливает свет прямо на их головы, а их мысли едва достигают границ круга света от этого фонаря. Снаружи – темно. Они всегда говорят громко из страха перед темнотой, окружающей их. Для некоторых людей невежество – это неизмеримое благословение.
Я знал разного рода умных людей. Есть гении, которые когда что-либо объясняют, то делают это глупее, чем самый глупые люди. И чем упорнее они пытаются это объяснить, то тем больше нас запутывают. Обычно это делают те, кто очень умён. Есть и менее умные, даже глупые на самом деле, но когда они разговаривают, то выглядят самыми разумными. Есть люди, обладающие мгновенным интеллектом, фотографической памятью, но без аналитических навыков. Есть разумные, но притворяющиеся дураками, но намного больше существует дураков, притворяющихся умными.
Однако мой друг Линтанг обладает почти всеми направлениями интеллекта. Он похож на магазин. У него разнообразные способности. Самое выдающееся в нём – его пространственный интеллект. Он превосходно разбирается в многомерной геометрии. Он может быстро представить то, как выглядит конструкция какой-либо фигуры, если та перемещается в изменяющихся градусах. Он в состоянии решить сложные современные задачи на разложение и сам учит нас технике подсчёта площади прямоугольника путём разложения на части его сторон в соответствии с доказательствами Евклидовой геометрии. Я хочу сказать, что это совсем нелегко.
Он часто придумывает игры и использует наглядность, объясняя геометрические формулы на очень высоком и сложном уровне. Цель его состоит в том, чтобы без труда смоделировать их, так чтобы одноклассники могли легко понять сложную теорему бабочки или теорему Морли, которая утверждает, что точки пересечения смежных трисектрис углов произвольного треугольника являются вершинами равностороннего треугольника. Всё это дополнялось математическими доказательствами в пределах анализа, включавшего в себя очень высокие логические способности. Само собой разумеется, дело это нелёгкое, особенно для нашего низкого уровня образования. И учитывая ещё и сбор копры, то полагаю, то, что делал Линтанг, было весьма необычно.
Линтанг обладал ещё и эмпирическим интеллектом, что делало его мастером, умеющим соединять любую информацию с более широким контекстом. В связи с этим у него имелась способность к метадискурсу, как и подобает тем, которые рождается гениями. Смысл этого в том, что если на уроке биологии мы только что изучили функции мышц как подкомпонентов, формирующих механическую систему части ноги, то Линтанг уже понимал механическую систему всего организма и мог объяснить роль той части ноги во всеобщей интегрированной механике суставов и мышц. Ещё одна его умственная способность – лингвистическая. Он с лёгкостью понимал язык, эффективно общался, обладал вербальными способностями и качественной логикой. Отличался он и силой описания, то есть был способен изобразить что-то и выдать правильный пример. Мой опыт с английским языком в первые дни второго класса средней школы доказал это.
В тот момент я получил от отца резкий выговор из-за того, что оценки мои по английскому языку никак не улучшались. В конце концов, в руки мне попал ключ от дверей философской науки для получения пары чудесных рецептов. Я жаловался на трудности с пониманием глагольных времён.
- Если не ошибаюсь, их количество достигает шестнадцати, и если они имеются в повествовании, я отслеживаю по контексту, в каком они стоят времени. Также и в том случае, когда нужно сформировать предложение, я путаюсь в формировании его времени. Мой английский не продвигался.
- Значит так, – сказал Линтанг, терпеливо относясь к моей тупости. В этот момент он забивал гвоздями свои сандалии из шины, которые зияли, словно пасть голодного крокодила. Думаю, что он просто предположил, что я сбит с толку этими временами и получу скучное объяснение. Однако я получил действительно неожиданный совет.
- Размышления о структуре и измерениях времён в каком-нибудь иностранном языке, как мы только что узнали, есть не что иное, как создание себе проблем. Осознаёшь ли ты, что любой язык в этом мире, где угодно, начиная с языка индейцев навахо, который использовался в качестве неразгаданного шифра во время Второй мировой войны, или гэльского языка, который весьма редок, меняющегося малайского языка на побережье, вплоть до языка могикан, которые уже вымерли, – всё это набор предложений, а предложение – не что иное, как набор слов. Это ты понимаешь?
Я кивнул – всем это известно.
Затем он продолжил.
- Ну, какое угодно слово в основе своей – существительное, глагол, прилагательное и наречие. Понимаешь? Это не сложная языковая проблема, а проблема способа мышления.
Теперь стало интересно.
- Начинай отсюда, научись использовать существительные, глаголы, прилагательные и наречия на английском языке – вот и всё! Не более того!
Изучение слов в первую очередь – это не изучение языка – это парадигма изучения английского языка по версии Линтанга. Блестящая идея, разработанная людьми, которые понимают принципы изучения языка. Благодаря этой парадигме я сделал быстрый прогресс не только потому, что смог выучить английский язык с помощью аналогии с индонезийским, но и потому, что его совет помог устранить внушения о трудности в изучении иностранного языка, которые обычно угрожают местным ученикам. Ведь язык – как местный, так и иностранный – это не более, чем игра слов!
И после того как я смог построить собственную конструкцию с пониманием английских слов, Линтанг показал мне способ улучшить моё знание грамматики путём введения структурной теории и правил на времена. Этот подход мы втихомолку распространили среди всех одноклассников. И, как оказалось, это имело большой успех, так что, можно сказать, что Линтанг положил конец эпохе незнания английского языка в нашем классе. Возможно, мы выучили английский с помощью ошибочного подхода, но зато этот метод был эффективен. Таким методом обучаются те, кто верит, что у каждого человека свой, отличный путь понимания языка. Я был поражён способностью Линтанга – в таком юном возрасте он мог видеть философские элементы науки, а затем переводить их в практическую тактику, чтобы освоить. Что ещё необычнее – человек, который меня научил всему этому, даже не мог купить обязательные учебники по английскому языку. У Линтанга наступил творческий этап, который вовлекал интуицию в развитие оригинального отклоняющегося мышления. Он открыл в себе любознательность и не переставал пытаться. Признаки его гениальности можно было заметить по беглому владению языком чисел, то есть он искусно обрабатывал какое-либо математическое утверждение, начиная с гипотезы и доходя до вывода. Он выводил отрицание на основе теоремы не только на основе доказания ошибки, но и симуляции. В этом очень юном возрасте он попал в весьма теоретическую сферу; его метод мышления был ломающим, рискующим, необычайным прорывом. Каждый день мы окружали его, чтобы обнаружить сюрпризы его мысли.
Едва поступив в первый класс средней школы, когда у нас ещё голова шла кругом от семи длин окружности, рисования абсцисс и ординат в декартовых координатах, в отношении множеств как основы линейных функций, Линтанг возился с материалами классов намного старше и более продвинутых даже для первых курсов колледжа, такими как импликация, биимпликация, философия Паскаля, бином Ньютона, пределы, дифференциалы, интегралы, теория вероятностей и векторы. Едва мы познакомились с основами двучленов, он перешёл к изучению правил многочленов и методов экспоненции многочленов, он раскидывал экспоненциальное неравенство, иллюстрировал графики синусов и представлял доказательства математических свойств, используя тригонометрические функции и правила трёхмерного пространства.
Однажды, когда мы учили систему линейных уравнений и шатко-валко анализировали задачи с подстановкой, чтобы найти значение переменной, он заскучал и бросился вперёд к доске, заполнив её альтернативными линейными решениями, в том числе методом исключения Гауса-Джордана, методом Краммера, методом детерминации, и даже величиной Эйгена. После этого Линтанг начал их рассматривать, и было видно, что он очень хорошо владел принципами решения нелинейных уравнений. Он очень гладко объяснял многовариантные уравнения, используя формулу квадратов, и даже решал уравнения методом матриц, в то время, как основы матриц, по меньшей мере, учителя давали во втором классе средней школы. Ещё более поразительными были все те знания, которые он приобрёл сам, читая различные книги, принадлежавшие директору нашей школы, если ему выпадало дежурить и подметать в его кабинете. Он садился на пол на колени за дверью, покачиваясь, словно ковбой, и сосредотачивал внимание на говорящих цифрах, пусть даже они и говорили с ним из книг на голландском языке.
Он продемонстрировал огромный талант к исчислению, его способности не ограничивались лишь подсчётом для нахождения решения задачи, он понимал философию математических операций в сочетании с такими приложениями, которые изучаются уже студентами уровнями выше – по дисциплине «методология исследования». Он делал подсчёт, скучая от безделья, хотя и разумно, о том, сколько можно сэкономить времени, или посылать дополнительных писем в день почтой, если изменить маршрут. Он рассчитывал примерную выносливость стеклянной пряжи в воздушных змеях для нейлона различных размеров на основе оценки силы ветра, размера змея и длины бечёвки. Его рекомендации стали причиной того, что мы никогда не терпели неудачу.
Его предсказания никогда не давали сбой при расчёте момента раскрытия бутона, цветения и увядания акалифы при исследовании соотношения удобрений, водоснабжения и солнечного света. Он тщательно составлял таблицу наблюдений за распределением, продолжительностью, частотой и временем выпадения осадков, затем подсчитывал среднее значение, дисперсию и коэффициент корреляции для оценки того, сколько раз Пак Харфан не выйдет на работу, ибо даже такая мелочь показывала чёткий шаблон, касающийся функции дождя, и что ещё удивительнее – Линтанг мог делать процентное соотношение изменения догадок.
Линтанг экспериментировал с формулированием собственного метода «ослиного моста» для выучивания наизусть уроков. Например, по биологии. Он придумал конфигурацию изучения обмена веществ, отмечая группы биологических систем, начиная с частей тела, дыхания, пищеварения, движения, и заканчивая нервной системой и органами чувств как для людей, так и позвоночных и беспозвоночных, таким образом, чтобы это было легко усвоить.
И потому если мы спрашивали его о том, например, как червяк справляет малую нужду, то он в любой момент был готов дать точное, хронологическое, подробное и весьма разумное объяснение того, как работают вибриссы в аккуратных клеточках. А затем спокойно приводил в пример обезьяну, ищущую блох на спине своей товарки, проводя аналогию дефекации того червяка с системой испражнения простейшей вакуоли со сложной анатомией сокращений. Даже если его не останавливать, он с радостью будет объяснять функции коры, лучевого обруча, продолговатого мозга, слизистой оболочки и дермы в системе испражнения человека. Потому что для Линтанга эти вещи легко запоминались наизусть – посредством построения этого «ослиного моста» – за одну ночь он мог овладеть ими, всего за один такт.
Пока мы изучали биологию, между нами разгорелась жаркая дискуссия о теории, которая навязывала нам мнение о том, что люди происходили от предков из рода длиннохвостой макаки, и мы были ошеломлены таким аргументом Линтанга:
- Проблема заключается в том, являетесь ли вы религиозным человеком, дарвинистом или просто оппортунистом. На самом деле выбирающий может быть либо религиозным человеком, либо дарвинистом, потому что как те, кто не делает выбор, являются оппортунистами, то есть теми, кто меняет своё отношение в соответствии с какой-либо ситуацией, которая принесёт им больше выгоды. Тогда такой выбор должен определять поведение человека в оценке жизни. Если ты – дарвинист, то пожалуйста, веди себя так, как будто у тебя нет никаких притязаний на загробную жизнь, потому что для тебя то, что говорится в священной книге о том, что человек произошёл от пророка Адама, – это ложь. Но если ты верующий человек, то тебе известно, что теория эволюции является фальшивой, и когда ты не готовишься предстать в загробной жизни перед страшным судом и дать отчёт, то в этом случае ты – не более, чем светский оппортунист, который будет гореть в адском огне!
Вот таков был Линтанг с его взглядами. Мысли его и впрямь шли намного дальше наших. И вот ещё что: речь его была умнее речи всех вместе взятых министров просвещения, которые когда-либо имелись в этой республике.
- Ну, давайте же, пусть и остальные ответят, не только этот кудрявый ребёнок из Танджонга, а то всё он, да он! – велела Бу Мус.
Обычно после такого на меня нападает соблазн ответить, пусть и несколько колеблясь, неуклюже и неуверенно, так что часто ответ мой бывает ошибочным. Затем Линтанг исправляет мой ответ: конструктивно, с дружескими чувствами. Линтанг – умный и скромный человек, который никогда не смущается, делясь знаниями.
Я усердно занимаюсь вечерами, но ни на миг не могу превзойти Линтанга. Оценки у меня были немного лучше, чем в среднем по классу, но далеко позади его оценок. Я находился в его тени долго, даже чересчур долго. Мой статус – ученик номер два – был вечен, он не менялся с первой четверти первого класса начальной школы. Вечен, словно изображение на луне, похожее на мать, несущую на себе ребёнка. Мой самый серьёзный соперник, кровный враг – это мой товарищ по парте, которого я люблю.
Можно сказать, что Бу Мус часто бывала в изумлении от Линтанга, особенно на уроках математики, и потому часто просила его помочь. И когда Линтанг пояснял какую-нибудь сложную задачу, превращая секретные математические символы в лучи, несущие нам свет, Бу Мус с доскональным вниманием следила не только за тем, что произносил Линтанг, но и за его подходом при объяснении. Затем она кивала головой, шевелила губами, говорила себе что-то непонятное, точно человек, принявший боевую петушиную стойку. Впоследствии я узнал, что именно она шептала губами: Бу Мус произносила тихо с с благоговением:
- Субханаллах! Субханаллах!
- То, что меня больше всего изумило, – говорила она моей матери, – так это его способность находить ответы какими-то иными способами, о которых я никогда и не думала, – продолжила она, поправляя на голове хиджаб.
- Линтанг способен ответить на вопрос по математике, по меньшей мере, тремя способами, тогда как я сама учила их только одним. И он показал мне, как найти ответы на такие вопросы посредством трёх других способов, которым я никогда их не учила! Его логика необычна, а сила мысли переходит все грани. Я больше не могу брать верх над этим ребёнком, сыном рыбака с побережья, матушка.
Бу Мус выглядела одновременно и смущённой, и гордой от того, что имела такого талантливого ученика. Моя же мать, напротив, как всегда, очень интересовалась всякими странными вещами.
- Расскажите мне о других его незаурядных способностях, – провоцировала она Бу Мус, подогревая свой интерес и придвигаясь к ней поближе, выплёвывая слюну от орехов арековой пальмы, бетеля и мела через окно нашего дома на сваях.
Для любого учителя нет ничего более радостного, чем заполучить умного ученика. Сияние Линтанга принесло свежего энтузиазма нашей старой школе, которая начала уже выдыхаться и еле дышала, преодолевая материалистическую парадигму системы образования новой эпохи. Теперь атмосфера обучения в нашей школе отличалась от того, что было раньше, и всё из-за присутствия Линтанга, который просто ждал подходящего случая, чтобы прославить школу Мухаммадийя. Линтанг при всей притягательной силе своего разума – это звон шаловливого тамбурина в какой-то однобокой тональности в старом стиле, покачивающийся на волнах в Стамбуле. Он для благозвучия гуриндама 82, только и всего. Он – сом, который
82. Гуриндам – рифма-двустишие в виде афоризма, содержащего совет или наставление (например: лучше выбирай себе друга, а то ошибёшься – и наживёшь недруга).
корчится в куче жидкой грязи в сухой сезон – в нашей школе, которая уже пресытилась своим жалким положением. Его тонкое тело превратилось в прямой угол – основную опору школы Мухаммадийя, которая даже не была уверена в том, что в следующем году примет новых учеников.
Учительский совет беспрестанно обсуждал табель успеваемости Линтанга. Цифры 9* выстроились рядами, начиная с уроков по исламскому вероубеждению, Корану, исламскому праву, истории ислама, исламской этике, биографии пророка Мухаммада, гражданскому образованию, естествознанию и английскому языку.
По биологии и математике во всех её вариантах: геометрии, арифметике, алгебре и естественным наукам Бу Мус даже осмелилась взять на себя ответственность за то, чтобы он получал идеальные оценки: 10. Незаурядность Линтанга не имела преград. Его знания начали распространяться по всей деревне. И что ещё более захватывало дух – из-за этой его репутации нас брали в расчёт, чтобы пригласить участвовать в интеллектуальном конкурсе, проводимом между школами, который мог поднять престиж нашей школы даже выше созвездия Возничего 83. Нас долго не приглашали поучаствовать в этом престижном мероприятии, потому что успеваемость в школе была ниже средней.
Самые низкие оценки в табели успеваемости Линтанга – то есть 8 – были только на уроках искусства. Несмотря на все его старания и мобилизацию энергии мысли, он не мог получить 9, так как не мог конкурировать с другим молодым человеком, совершавшим эксцентричные выходки, обладавшим тощим телом и хорошеньким лицом, который сидел в углу за одной партой с Трапани. 9 баллов на уроках искусства всегда принадлежали только ему, и имя ему было Махар.
* В Индонезии система оценок такая же, как в западных странах – до 10. И оценки 9 и 10 соответствуют самому высокому уровню.
83. Созвездие Возничего – созвездие северного полушария неба, по форме напоминающее бумажного змея. Самая крупная звезда созвездия – Капелла. Звёзды в созвездии Возничего в основном двойные, то есть пары звёзд, которые вращаются вокруг центра массы. Возничий достигает своей наивысшей точки в июне, и его можно наблюдать в северном полушарии и в северной части южного полушария неба.
Глава 12. Махар
Особенность зоны 51 в пустыне Невада – место, где спрятаны тела инопланетян – загадка! Если каждый человек определённо будет знать, к чему у него талант, то это утопия. К сожалению, в реальном мире утопий нет. Талант не похож на аллергию, он не возникает сам по себе – автоматически – как прыщи; во многих случаях его нужно отыскать.
Множество людей изо всех сил пытаются найти свой талант, а многие ждут и всю свою жизнь, чтобы отыскать свой талант или самих себя, однако ещё больше людей чувствует себя талантливыми, хотя это и не так. Талант поражает человека без приглашения. Талант играть в футбол – подобно Ван Бастену – может быть, имеется у какого-нибудь оценщика в ломбарде в Танджонг Пандане. Второй Карл Маркс – кто знает? – может, сидит сейчас и охраняет телефонную будку в каком-нибудь студгородке в Бандунге. Какой-нибудь кондуктор окажется Джоном Денвером, а продавец может быть, даже станет метким снайпером, а какой-нибудь повар, что готовит рис с уткой в Сурабайе, может оказаться талантливым композитором вроде Зубина Меты.
Однако сами они этого никогда не узнают. Оценщик слишком занят обслуживанием жителей Белитонга, которым не хватает денег, так что у него нет времени играть в футбол. Охранник телефонной будки день-деньской просто сидит, уставившись на снующую с тревожным звуком из принтера Epson бумагу – словно язык женщины из фильма «Женщина с огненными волосами». Продавец и кондуктор каждый день отмеряют путь, а окружение повара, готовящего рис с уткой, само собой, весьма далеко от всего, что связано с классической музыкой. Ему известно только, что, если слушать оркестр, уши его могут выявить каждую ноту, которую исполняет каждый инструмент, и сердце его мощно вибрирует. К сожалению, за всю свою жизнь у него ни разу не было возможности взять в руки музыкальный инструмент, как и не было такого человека, который бы наткнулся на него. И когда он умрёт, его великий выдающийся талант также последует за ним в могилу: словно жемчужина, проглоченная моллюском, блеска которой никто никогда не увидит.
Поскольку талант часто нужно отыскивать, есть люди, профессия которых – разведка талантов. В Америке подобные люди специально ездят из одной страны в другую, чтобы найти потенциальных бейсболистов. И если такая возможность – одна на миллион – этот человек так никогда и не наткнётся на кого-то и впрямь талантливого, то только судьба определит, будет ли когда-нибудь раскрыт талант такого человека, или нет. Отсюда урок морали номер четыре: оказывается, судьба, которая тоже весьма загадочна, и есть этот разведчик талантов! Это как минимум доказано Форрестом Гампом – если бы он не записался в армию и не посещал дополнительные занятия в казармах, он бы, наверное, так и не узнал бы, что у него настоящий талант играть в настольный теннис. То же и с Ричи Блэкмором – если бы его родители не купили ему шахматную доску на день рождения, может быть, он так никогда бы и не узнал, что обладает талантом и станет классическим рок-гитаристом.
И в тот жаркий бурлящий день, когда у нас был урок искусства, в одном из грязных уголков бедной школы Мухаммадийя мы стали свидетелями того, как сама судьба обнаружила талант Махара. Сначала Бу Мус попросила А Кьонга выйти вперёд и встать перед классом, чтобы спеть какую-то песню, и, как и предполагалось – это случилось уже в восемнадцатый раз – он исполнял всё ту же песню, то есть «Развевайся, мой флаг» в авторстве Ибу Суд:
-... Лазвевайся, мой флаг,
-... Священный гелб, хлаблый воин,
-... Заливается смехом... смехом..., барабанит...*.
А Кьонг исполнил эту песню в темпе марша без всякого чувства. Он выглянул в окно, и поток мыслей его направился к сиамской тыкве-горлянке, плети которой карабкались по низким ветвям фелициума с висящими пузатыми плодами. Он не смотрел в нашу сторону ни в малейшей степени. Он предал свою публику.
Уши его не слышали собственного голоса, так как он, казалось, слушает звуки суетящихся птичек-приний с полосками на крыльях, что громко пищали, стремительно сталкиваясь с самками жуков с жёлтым задом. Он не интересовался диапазоном голоса и не ломал голову над нотами. На этот раз он предал гармонию.
И мы тоже не обращали внимания на его пение. Линтанг был занят формулой Пифагора. Харун крепко спал и храпел. Самсон рисовал мужчину, поднимающего целый дом одной левой рукой. Сахара увлеклась, вышивая на пяльцах арабскую каллиграфию: «Кулил Хакку Валау Кана Мурран», что означало: «Говори правду, хоть она и горька». А Трапани складывал носовой платок своей матери. А тем временем Шахдан, я и Кучай были заняты обсуждением нашего плана спрятать сандалии Пак Фахими (того самого свирепого учителя четвёртого класса) в мечети Аль-Хикма. Единственным человеком, который слушал его, был Махар. А Бу Му просто закрывала лицо обеими руками – она всеми силами старалась сдержать дремоту и смех, бравший её от воя А Кьонга. Затем настала моя очередь: не сдаваясь скуке, а скучая ещё больше. После того как меня отругали за то, что я всегда пою одну и ту же песню – «Порежь гуся», – я немного выдвинулся вперёд с новой индонезийской песней «По-прежнему независимая», авторства Ч. Симанджунтака в аранжировке Даморо Ис. Когда я запел, Сахара слегка оторвала лицо от вышивания и посмотрела на меня с явным отвращением, ибо я пел эту быструю и динамичную песню беспорядочным тоном как душе угодно, без всякой гармоничности. Мне было наплевать на это презрение, и я по-прежнему оставался воодушевлён.
- Кричат от радости, от радости ... все,
- Свободная уже страна наша... Индонезия независима....
Но я пел, резко перепрыгивая сразу через несколько октав, и не мог контролировать это, так что гармоничность между тоном и темпом у меня отсутствовала. Я предал красоту.
В этот раз Бу Мус больше не могла сдержать смех: она хохотала так, что аж слёзы брызнули из глаз. Я же очень старался улучшить гармонизацию этой песни, однако чем больше я старался, тем более странно выходило. Вот что имеется в виду под отсутствием таланта. Я изо всех сил пытался закончить эту песню, а товарищи мои, само собой разумеется, не обращали внимания на мои страдания, так как и они тоже страдали от сонливости, голода и жажды посреди того жаркого дня. Дух их становился всё более и более подавленным оттого, что они слушали мой голос.
Бу Мус просто спасла меня, поспешно велев прекратить петь ещё до того, как эта мелодичная песня закончилась. Теперь она указала на Самсона. И тут выяснилось, что с ним всё ещё серьёзнее. Самсон пел песню под названием «Прочна и крепка броня», также в авторстве Ч. Симанджутака – это вполне подходило его гигантскому телу. Эту песню он исполнял очень отчётливо, низко опустив голову и тяжело притоптывая ногами.
- Прочна и крепка броня...,
- Кованой цепью связана...,
- Отвесная крепость Индонезии...
* А Кьонгу не удавалось произнести букву «Р», и потому смысл песни получался комичным: вместо слова «Заливается смехом» (на индонезийском – bergelak-bergelak) в песне было слово «Движется», «Колышется» (bergerak), а вместо «Барабанит» – (selentik), которое он подобрал сам ради шутки, в оригинале было serentak («в унисон», «одновременно»).
Но и он тоже не был знаком с концепцией гармонизации, так что пел он эту песню как и любую другую, которую мы никогда прежде не знали. Он предал Ч. Симанджутака. И до того, как закончился первый припев, Бу Мус немедленно велела ему сесть обратно за парту. Самсон окаменел: он не мог поверить в то, что только что услышал, и стоял, поражённый.
- Почему вы меня остановили, матушка-учительница?
Вот что имеется в виду под отсутствием таланта и самопознания.
Так что вокальное искусство – наименее перспективный предмет в нашем классе. Поэтому его ставят в конце учебного дня, и его функция – только лишь дождаться времени полуденной молитвы, то есть того времени, когда мы возвращаемся по домам, или просто это развлечение для Бу Мус, ибо отдавая нам команду петь, она может потешиться над нами. В общем, мы и впрямь не умеем петь. Даже Линтанг может выступить только с двумя песнями: «Тебе, моя страна» и «Моя шляпа круглая». Песня про эту шляпу – суперлаконичная: с перевёрнутым двустишием. Линтанг исполняет её в спешке, чтобы побыстрее покончить с этим.
Что же до Трапани, то он ещё с первого класса начальной школы не пел никаких иных песен кроме «Материнская любовь весь путь». Сахара исполняла песню «Остров кокосовых пальм» серьёзным тоном – по её мнению – очень хорошо, однако настолько фальшиво, что хоть проси о пощаде. Тогда как Кучай – тоже с самой начальной школы – выступал только с двумя одними и теми же песнями – если это не «Столпы ислама», то «Столпы веры».
- До полуденной молитвы осталось ещё пять минут. Ах, можно ещё одну песню спеть, – сказала Бу Мус, изобразив простую улыбку. Мы поглядели на неё с ненавистью.
- Матушка, почему бы не уйти уже?
Мы уже хотели спать, пить, устали и проголодались. День был очень жарким. Птичек-приний 84 с полосатыми крылышками становилось всё больше, и им вовсе не хотелось уступать желтозадым самкам жуков. Иногда они садятся на окно, крича изо всех сил, вызывая оглушительный шум, вызывавший урчание в желудке.
- Ну... Теперь наша очередь... – Бу Мус бросила взгляд на нас – одного за другим, чтобы сделать выбор в случайной манере... И на этот раз её взгляд остановился на Махаре.
- Да, Махар... Прошу, выходи вперёд, сынок. Спой песню, пока мы ждём азана на полуденную молитву.
Бу Мус продолжала улыбаться в ожидании очередной глупости, которую состроит её ученик. Мы никогда прежде не слышали, как поёт Махар, потому что каждый раз, как приходила его очередь, поспешно раздавался азан на полуденную молитву, так что ему так и не выпало возможности выступить.
Нам было всё равно, когда Махар выдвинулся вперёд. Махар нёс на плече сумку – кулёк, ибо он и сам приготовился идти домой. Мы занимались своими делами. Сахара, разумеется, не сводила глаз со своей вышивки, Линтанг продолжал подсчитывать, Самсон – рисовать, а остальные были увлечены своими обсуждениями. Махар сделал шаг вперёд – спокойно, изящно, неторопливо.
Он не стал сразу исполнять перед всем классом песню, которую выбрал: вместо этого он посмотрел на каждого из нас. Мы же были поражены, видя его странное поведение, однако взгляд его был осмысленным, как будто тоскующим – взгляд престарелого поп-певца, что устраивает специальные концерты для матерей-одиночек, а эти матери – верные поклонницы, которые давно не встречались с артистом, к которому питают ностальгию. Посмотрев на нас довольно продолжительное время, он повернул лицо к Бу Мус с лёгкой
84. Приния (Prinia familiaris) – род небольших птиц семейства Цистиколовые, питающихся насекомыми, пепельно-серого цвета с короткими полосатыми крыльями и длинным сужающимся хвостом как у каменки. Клюв – тонкий и слегка изогнутый. Среда обитания этих птиц – на открытом пространстве, таком как поле, где растёт трава Императа.
улыбкой и посмотрел вниз, словно участник конкурса звёзд на радиопрограмме, который отдаёт честь команде жюри. Махар сложил обе руки на груди, словно молящийся индийский артист. Были отчётливо видны его худые пальцы – маслянистые, словно восковые, а также кончики ногтей, усыпанные мелкими ранками, так что все ногти его были чуть ли не изуродованы. Уже со второго класса начальной школы Махар дополнительно подрабатывал подручным у мастера, который изготовлял кокосовую стружку в овощной лавке, принадлежащей одному бедному китайцу. Руки у него были маслянистыми, так как он часами натирал кокосовую мякоть, и выглядели потому скользкими, тогда как пальцы и ногти деформировались, порезанные быстро вращающимися, острыми зубцами тёрки.
Та машина выпускала клубы чёрного дыма; её должен был включать взрослый, применяя силу, неоднократно дёргая рычаг. Звук мотора также был тревожным – это звук бедности, тяжёлой работы, жизни, в которой нет выбора. Он помогал семье, став мальчишкой на побегушках у мастера, так как его отец уже давно был болен.
Бу Мус почтительно ответила на проявленное им уважение и вежливость, как-то странно улыбнувшись. «Этот молодой человек наверняка не умеет петь, но он явно ценит искусство», так, наверное, подумала про себя Бу Мус. Но при этом она сдержала свой смех. Затем Махар произнёс что-то вроде вступления.
- Я исполню песню о любви, матушка учительница, о любви, а если точнее...
Боже мой! Мы были ошеломлены, а Бу Мус оцепенела. Мы никогда не делали такого вступления, а выбор темы песни Махара был весьма необычен. Наши песни были всего трёх видов: народные песни, касыды, и детские. Что это за песня может быть, которую нам исполнит этот юноша с милым лицом? Теперь все мы удивлённо посмотрели на него; Сахара выпустила из рук своё вышивание. Не успели мы переварить это, как он в спокойной манере продолжил, словно красноречивый оратор, дающий наставление:
- Эта песня рассказывает о человеке, удручённом тем, что ту, которую он очень любил, отнял у него его лучший друг...
Махар размышлял с торжественным видом; взгляд его был пустым, устремлённым вдаль, через окно, на плывущие вереницей облака. Жизнь – это и впрямь лишь миг.
Бу Мус немного подумала, колеблясь. Она посмотрела на Махара, вопросительно улыбаясь. Мы же были заинтересованы. Затем Бу Мус приняла поэтическое решение.
- Дорога в поля извилиста. Не ходи через лес казуарин. Спой-ка мою песню, дай мне знать, что ты тоскуешь...
Махар печально улыбнулся.
- Спасибо, матушка учительница.
Он приготовился, а мы ждали, полные любопытства, и удивились ещё больше, когда он открыл свою сумку и вытащил оттуда музыкальный инструмент: укулеле!
Атмосфера стала спокойной, а затем Махар начал медленное вступление к своей песне, наигрывая убаюкивающую мелодию на укулеле. Он грустно обнимал эту гавайскую гитару. Глаза его были закрыты, а на лице – торжественное выражение, полное синей печали – устраивающей ловушку чувствам. Словно душа его вспорхнула и улетела из этих мест.Затем с плавным вступлением полились слова удивительной песни в медленном темпе анданте 85, наполненном печальными нюансами, которую он так красиво, мастерски исполнял, что это было неописуемо.
85. Анданте – довольно медленный темп музыки, медленнее модерато, но быстрее адажио. Термин происходит из итальянского языка и означает «шагая пешком». Если добавить сюда же мастерское исполнение – «маэстозо», то это означает, что темп музыки должен носить величественный характер.
..I was dancing with my darling to the Tennesse waltz...*
...when an old friend I happened to see...
...intoduced her to my love one and while they were dancing...
....my friend stole my sweetheart from me...
И тут мы вскочили, заворожённые, – песня «Теннессийский вальс» была очень известна в исполнении Энн Мюррей, а Махар исполнил её в прекраснейшей технике Патти Пэйдж, которая приукрасила это старинное произведение. Ритм укулеле аккомпанировал совершенной вибрации. Её звуки сопровождались необычайной активизацией, так что сам он казался настоящим страдальцем, потерявшим любимую. Одна строка песни за другой карабкалась по старым дощатым стенам нашего класса и садилась на мелкие листики линарии,86 как красивая стеклянная бабочка 87, которая потом улетела, унесённая тонкими облачками, направляющимися к северу. Голос Махара звучал трогательно, будоража тайники души каждого, кто был в аудитории. Интонация у него была мягкая, ласкающая сердце. Махар приковал к себе наше внимание, одурманил наши чувства, пока мы смотрели на него и слушали, как он поёт, проливая слёзы из глаз. Каким бы делом мы ни были заняты, мы всё бросили, ибо просто остолбенели. Мы были околдованы той аурой искусства, исходившего от самой фигуры этого юноши, который, как казалось, пел душой, даже не ртом, так что эта песня превратилась в великую симфонию. Мы были вовлечены в меланхоличную атмосферу, ибо Махар и впрямь вдохнул жизнь в эту песню. И сонливость, голод, жажда больше не чувствовались. Даже шмели и стаи приний с полосатыми крылышками умолкли, перестав шуметь, дабы слышать его пение. Горячий воздух стал постепенно остывать и исчезать.
Когда Махар пел, вся вселенная молча внимала ему. Мы же почувствовали, как что-то такое шевелится у нас в сердцах, и не потому, что Махар пел в точном темпе, с хорошей вокальной техникой, в подходящем тоне, с правильной интерпретацией или соответствующем аккордом укулеле, а потому, что он исполнял «Теннессийский вальс» так, что мы ощущали глубокую скорбь, словно сами только что потеряли того, кого любили больше всего. Эта способность волновать, возможно, и есть то, что подразумевается под талантом. И в тот день, когда мы сидели и ждали азана на полуденный намаз, выяснилось, что в школе Мухаммадийя, служившей также складом копры, родился великий артист. Махар закончил свою песню в затухающей манере, со сверкающими слезами на глазах.
- ...I lost my little darling the night they were playing the beautiful Tennesse waltz...**.
И мы все одновременно вместе встали и долго аплодировали ему стоя: целых пять минут! Бу Мус изо всех сил пыталась скрыть слёзы, заполнившие сверкающие терпеливые веки.
* «Я танцевал с моей любимой под Теннессийский вальс... Когда старого приятеля я случайно увидел... Представил его своей любимой... И пока они танцевали вальс... Мой друг похитил у меня мою любимую». (англ.) – песня Леонарда Коэна.
86. Линария (Toadflax) – или льнянка, львиный зев. Растение семейства Подорожниковые. Это название целого рода дикорастущих растений, цветы которых собраны в кучку – некоторые вертикально, другие стелятся по земле, как правило, жёлто-оранжевого цвета. У некоторых других видов цветы фиолетовой, синей, красной, белой окраски.
87. Стеклянная бабочка (Thistle crescent, Vanessa cardui) – или Грета Ото, уникальный вид бабочек, который, наверное, наиболее широко распространён и встречается повсеместно в мире. Эти бабочки живут на открытом пространстве при свете солнца, прежде всего в парках, полях, пустырях. Крылья у неё оранжевые или красно-коричневые с чёрными пятнышками и краями, в то время как снизу они обычно розовые с белыми и чёрными узорами. На нижних крылышках обычно имеются такие узоры, как синие глазки. Эти бабочки питаются нектаром цветов расторопши (растения с колючими стеблями, конусообразными фиолетовыми цветами и листьями), а также ромашек и красного клевера.
** «Я потерял свою возлюбленную той ночью, когда исполняли прекрасный Теннессийский вальс».
Спустя несколько минут мы стали подозревать, что когда Бу Мус случайно указала на Махара, сама судьба обратилась к нему. Этот судьбоносный момент выступил в качестве разведчика, ищущего таланты. В тот день карусель Махара стала набирать обороты со всё более возрастающей скоростью.