Как-то моя жена возвращалась с работы домой, шла холодным, осенним вечером по улице и услышала жалобный писк под ногами. Сперва хотела пройти мимо, успокаивая себя тем, что ей всё это показалось. Но писк не прекращался, сердце доброй женщины дрогнуло.
Наклонившись, она посветила телефоном и заметила котёнка. Он был влажный, тощий и чуть живой, уже не мог встать на лапки, просто лежал на асфальте и иногда делал безуспешные попытки проползти хоть немного вперёд. Его нельзя было здесь оставить, потому что он тогда вряд ли бы дожил до утра. Жена засунула его за пазуху и притащила домой.
Услышав его грустную историю, я не стал противиться появлению нового жильца в нашей квартире, несмотря на то, что у нас на тот момент уже жила взрослая кошка Алиса. Она была из простых, дворовых котов, но с замашками особы царских кровей, чувствовала себя хозяйкой в доме и королевой положения. Раз в год у неё обычно появлялись котята. Хоть она и не гуляла по городским дворам и улицам, но в апреле-мае мы с женой выезжали на дачу и брали с собой Алису. Ошалевшая от свободы кошка ночи напролёт дружила с окрестными котами, а "плоды этой дружбы" жена потом изо всех сил пристраивала в "добрые руки".
Мы помыли малыша, дали ему поесть каши, но он ещё не умел толком кушать, потыкался носиком, а попало ему что-то или нет - неизвестно. Выпустили мы его на пол. Сел, нахохлился.
- Как назовём нового пришельца? - спросила жена.
Я задумался, но на ум ничего подходящего не приходило.
Тем временем, котёнок чихнул и пару раз пискнул, чем привлёк внимание спавшей на батарее кошки Алисы. Она повела ушами, напряглась, соскочила с тёплого места и примчалась на писк нашего найдёныша.
- Она его сейчас порвёт! - испугалась жена.
Но Алиса его не тронула. Она обошла вокруг котёнка, обнюхала его, нервно передёрнулась и, к нашему общему удивлению, схватила его зубами за шкирку и потащила на кресло.
Кстати, кресло у Алисы было персональное, она даже кусалась, если кто-то из нас пытался его занять. Жена сперва возмущалась, но потом сдалась, и так Алиса отвоевала это кресло себе в персональное пользование. Потом уже мы сшили мягкую лежанку, положили её на кресло, и с тех пор оно навсегда стало "кошачьим".
- Давай назовём котёнка Барсиком, - предложил я супруге.
- Почему? - спросила она.
- У меня в детстве был такой, я его очень любил, - объяснил я.
- Я не против, пусть будет таким же сильным и здоровым, как настоящий, большой барс, - улыбнулась она.
Алиса с найдёнышем заскочила на кресло и стала его вылизывать. Жена пошла на кухню греть молоко и искать пипетку, чтобы накормить малыша. Но это не понадобились. Котёнок присосался к кошке и через некоторое время у неё сработал материнский инстинкт: у Алисы пошло молоко.
Так Барсик и остался жить у нас. К полугоду он догнал по размерам Алису, но всё еще время от времени пристраивался к ней в надежде подкрепиться молоком. Хоть Барсик и был в два раза больше Алисы, но подчинялся ей беспрекословно, она так и осталась главной в нашем доме. Это не мешало их дружбе, и наша парочка долгие годы была неразлучна.
Теперь мы с Барсиком остались в этой старой квартире вдвоём. Нет больше наших любимых девочек, мы грустим о них, вспоминая с нежностью дни нашей молодости, когда они ещё были с нами. Оба мы постарели, но пока не сдаёмся, да и выглядим на свой возраст неплохо, так что, поживём ещё.
Когда меня нет в городе, то сестра приходит покормить кота. Она всё время ворчит, что Барсик ей надоел, потому что от него много шерсти, но я уверен, что в душе она его любит также, ка люблю его я.