Глава 27
ВИТА
Поездка Леры на Дальний Восток, равно как и путешествие Виты в Индию, стали переломным моментом в жизни обеих сестёр. Но понятно это стало не сразу, а лишь много спустя.
Вернувшись из Индии, Вита довольно долго не могла прийти в себя. Некоторые картины из жизни индийцев поразили её настолько, что то и дело всплывали перед глазами, заставляя содрогаться снова и снова. Но без пользы не обошлось, Вита начала куда больше ценить то, что имела, ибо разница, по её мнению, была колоссальной.
Привычное, повседневное, то, что принимаешь как должное, на некоторое время приобрело статус если не дива-дивного, то огромной удачи точно. Вита радовалась своей чистой ванной, горячей воде, кухне, комфорту, тому, как живёт в общем и целом. Первые дни ей казалось, что им удалось вырваться из лап чудовища и чудом остаться в живых. Радость, однако, омрачал Рома, который не успев вернуться, принялся готовиться к следующему путешествию:
- Смотри, Витка, мы не видели Бангалор, Калькутту, Мумбаи. Зацепили лишь самый краешек, а Индия такая огромная! Там столько всего! А Гималаи? Горные тропы, леса!
Вита даже представить себе боялась, что может вновь оказаться ТАМ.
"Боже мой, нет! Только не это!" - думала она, а вслух говорила:
- Конечно, Ромочка, мы обязательно полетим ещё, если тебе так хочется.
- Обязательно! Ведь теперь я точно знаю чего хочу, к чему стремиться.
По выходным Рома разрабатывал маршруты, а Вита, глядя на то, с каким упоением он этим занимается, понимала, что выхода у неё только два: лететь или отпустить его одного. И оба варианта ей претили. Чтобы не переживать раньше времени, Вита, подобно Скарлетт О'Хара, решила, что "подумает об этом завтра", то бишь тогда, когда будет прецедент.
Ночами ей снились машины, несущиеся на неё с бешеной скоростью, или индийцы, тянущие руки, чтобы пощупать. Вита просыпалась с бьющимся сердцем и некоторое время лежала неподвижно, глядя в темноту. Ромка мирно посапывал рядом и видел, наверное, как сидит на берегу солёного озера Пангонг и любуется панорамой горного хребта.
ЛЕРА
Вернувшись из Владивостока, где Лера узнала, что у Кости растёт дочь Маша, которой одиннадцать и что его главное душевное переживание — это невозможность видеть ребёнка так часто, как хотелось бы, она впервые поймала себя на том, что готова подумать о собственном малыше. Не то, чтобы она готова стать мамой уже сейчас, нет, но сама вероятность такого события, уже не казалась ей немыслимой. Если не родить от Лисецкого, то ни от кого и никогда. Это было для неё очевидно.
- Вы общаетесь? - спросила Лера, когда Костя рассказал о дочери.
- Очень редко. Она почти не даёт. Строит козни, - мрачно ответил Костя. - Всё время ставит палки в колеса. То Машка якобы болеет, то у них изменились планы в последний момент. Неоднократно пробовал с ней говорить, но это бесполезно. Не может простить того, что я ушёл.
"Она" - только так, и никак иначе, называл теперь Константин свою бывшую. Выяснилось, что расстались они по причине НЕ любви, им и жениться-то не стоило, то была заведомо обречённая на провал затея, если учитывать все нюансы. Миллионы семей живут без нежных чувств, это факт, но есть те, кто жить так не может или же может, но очень недолго.
Костя только вернулся из армии, двадцать один год - мальчишка, ей тридцать четыре, взрослая, зрелая, одинокая.
Ей нужен был муж и ребёнок, ему лишь женщина в постель. Когда "Она" призналась, что беременна, Костя растерялся. Не то, чтобы он не догадывался откуда берутся дети, нет, просто "Она" всегда говорила, что сама обо всём позаботится и что "об этом его голова болеть не должна". Он и обрадовался, и не думал, а полностью на неё понадеялся. А как в этом случае могло быть иначе? Новость его огорошила, тем более что подруга ни разу о подобном исходе не заговаривала. Как реагировать, Костя не знал, а потому поделился с родителями, решил посоветоваться:
- Не люблю я её, ничего серьёзного не планировал... И она не планировала, никаких разговоров о любви, о семье ничего этого между нами не было, - откровенно поведал он. - Полная неожиданность!
Родители выслушали, посочувствовали, но, несмотря на то, что Костя был единственным сыном, настояли, чтобы женился:
- Мужчина должен отвечать за свои поступки. Сделал ребёнка, будь добр, стань мужем и родителем, - припечатал отец, а мать его горячо поддержала. Тем более, что против внуков они ничего не имели.
Её звали Лена, жила она несколькими этажами выше, в том же подъезде, что родители Кости.
Свадьбу сыграли, всё честь по чести, но женитьба счастья не принесла ни Косте, ни Лене. Он очень быстро понял, что жена не единственная женщина в Москве, с которой можно получить то, ради чего он с ней связался. А Лена, в свою очередь, поняла, что не хочет терять этого правильного, хорошо воспитанного мальчика. Он рвался вон, она тащила его обратно. Ревность стала её постоянной спутницей. Родилась Машка и Костя полюбил её всей душой, сам не понимая, как так получилось. В выходные он с удовольствием гулял с дочкой, купал её, вставал к ней ночами, качал и кормил из бутылочки.
Лена, убедившись, что молодой муж души не чает в дочери, решила это использовать.
Как только Костя порывался расстаться, заводил об этом беседу, она грозила ему, что дочь он больше не увидит. Что она поменяет квартиру и уедет, а куда, не скажет, упоминала Питер, Красноярск и планету Марс.
- Ты меня знаешь, я предупреждала, Машку потеряешь. И родители твои тоже! Никто из вашей чудной семейки к ней на пушечный выстрел не подойдёт! - добавила она мстительно, заикнувшемуся в очередной раз о разводе Косте.
Маша обожала его, вместе им было хорошо и гулять, и играть, но полноценной семьи не получалось. Отношения с Леной были мучительными, нездоровыми. Костя всё больше работал, быстро поднимался по карьерной лестнице, хорошо зарабатывал, баловал подрастающую дочку.
Но вечно так продолжаться не могло и когда Маша немного подросла, он всё же ушёл из семьи.
От прабабушки со стороны матери, Косте досталась комната на Тверской, которую он выгодно продал и, доплатив немного, купил себе квартиру на Белорусской, на улице Верхняя.
С тех пор "Она" всячески накручивала Машку и препятствовала её общению с отцом, но не явно, а всегда под соусом "непредвиденных обстоятельств". Костя страшно скучал по дочери, переживал, но ничего не мог поделать с тем, что отдаляются они всё дальше и дальше.
Иногда Лера смотрела на Костю и представляла, как бы это было? Она мама, он папа, у них есть дочка. Почему именно дочка? Потому что мальчика Лера в принципе не рассматривала. Как Ирина когда-то не рассматривала девочку, только Лера об этом не знала и поэтому сомнений не ведала. Если когда-нибудь у неё будет ребёнок, то обязательно девочка, она это чувствовала, как безошибочно чувствовала и то, что, Костя мужчина всей её жизни.
Во Владике они с Костей заходили в один из ЗАГСов, спрашивали насчёт заявления, но и там, как в Москве, ответили, что всё расписано. Нужно ждать.
А потом вопрос о замужестве куда-то исчез, необходимости не было и больше об этом не заговаривали.
ВИТА
Памятуя данное себе в Индии обещание, Вита собиралась с духом чтобы позвонить сестре. Но раз за разом откладывала; то настроение не то, то поздно, то рано.
"Я помню, отлично помню, - говорила она себе, - Но надо выбрать правильный момент".
Вита не сомневалась, что Лера мириться не откажется, но что-то мешало пойти навстречу первой.
А в конце ноября сёстрам позвонил Фёдор и сказал, что погиб дедушка. Иван Ермолаевич полез на чердак и сорвался с лестницы. Упал, сильно ударился головой об угол огромного деревянного сундука, стоявшего в сенях. Умер он мгновенно, не успев ничего ни понять, ни испугаться.
Выслушав отца, плачущая Вита, не задумываясь, бросилась звонить Лере и набирала её номер всё время, пока Фёдор разговаривал с ней, потому что сидеть и ждать сложа руки, не получалось.
- Когда выезжаем? - прорыдала она, как только Лера ответила.
Поехали вчетвером, следующим же утром, на Роминой машине. Вита с Ромой забрали Леру с Костей на Ленинградском шоссе у кондитерской "Большевик" в пять утра.
Лера скользнула в машину на заднее сиденье, где ждала Вита. Сестры крепко обнялись и заплакали. Всю дорогу они то и дело брали друг друга за руку, обмениваясь теплом и сочувствием.
Каждая думала о том, какой же ужасный повод свёл их вместе, после столь длительного молчания. Неужели нужно было погибнуть любимому деду, чтобы они вновь обрели друг друга?
Дед был всегда, всю их жизнь. Его безусловная любовь и поддержка, это первое, что они вообще помнят, и как же теперь? Как без него?
Осознать то, что деда больше нет, никак не удавалось. Конечно же уходят все, но принять уход, особенно внезапный, очень тяжело.
Лере нравилось утешаться тем, что когда-нибудь они обязательно встретятся, а Вита верила в то, что гораздо хуже тем, кто остался. Это они страдают, переживая невосполнимую утрату, ушедшим же, несоизмеримо легче. Так пусть деду Ване будет хорошо.
Надежда Ровицкая