Николай Петрович Резанов был одним из немногих деятельных лиц Российской империи в XIX веке, который реально мог обустроить Аляску так, чтобы ее впоследствии не пришлось сбывать с рук американцам. Мало того – он также реально имел возможность обустроить и Калифорнию, с потерей которой в ближайшем будущем смирились и испанцы. И только случайная, и даже нелепая смерть этого дипломата и чиновника поставила на всех этих планах большой и жирный крест.
8 апреля следующего, 2024 года, исполнится 260 лет прототипу главного героя популярной у нас советской рок-оперы «Юнона» и «Авось» - Николаю Петровичу Резанову (1764-1807 гг.). Этот исторический персонаж стал практически культовым именно благодаря блестящей игре всенародного любимца Николая Караченцова (тоже, кстати, Николай Петрович!). О Резанове в своих произведениях писали Андрей Вознесенский, Валентин Пикуль, Константин Бадигин, Владислав Крапивин и многие другие.
Конечно, на романтического героя поистине эпохальной поэмы Вознесенского и рок-оперы Рыбникова реальный Резанов похож не слишком, а то и вообще не похож, но это нисколько не умаляет значимость Николая Петровича как исторической фигуры. Также подлинный Н. П. Резанов не похож и на свой монументальный памятник (мемориальный комплекс), который установили в Красноярске в 2007 году недалеко от того места, где он так неожиданно окончил свой жизненный путь.
Тем не менее, сегодня этот исторический деятель известен не только в России. О нем прекрасно помнят многие испанцы, а некоторые американцы, хорошо знакомые с историей своей страны, убеждены, что если бы не такая случайная, по сути, смерть Резанова в 1807 году, то, возможно, Аляска не была бы так «скоропостижно» продана США в 1867-м. Да и как минимум половина Калифорнии вместе с городом Сан-Франциско принадлежала бы России и по сей день.
Интересный момент – в 2011 году небольшое тихоокеанское государство Ниуэ, которое ранее находилось под протекторатом Великобритании, а позже принадлежало Новой Зеландии, выпустило серебряную монету достоинством в 1 новозеландский доллар, посвящённую рок-опере «Юнона» и «Авось» и спектаклю театра «Ленком». На оборотной стороне монеты изображены Николай Караченцов и Елена Шанина в ролях Резанова и Кончиты, а также размещена надпись «Юнона и Авось» на русском языке.
Как видите, даже на далеком островке помнят Резанова и его эпопею, а, к слову сказать, монета была выпущена скорее в спекулятивных целях для распространения среди нумизматов всего мира. И если уж был выбран для монеты именно этот сюжет, значит, тема эта известна в мире достаточно хорошо, чтобы сделать на ней хороший гешефт.
Итак, по крайней мере в нашей стране история Николая Резанова очень хорошо известна, и описана везде, где можно в самые разные времена. Но я недавно отыскал в своем бумажном архиве старый-престарый журнал «Наука и жизнь» за 1968-й год, в котором был опубликован очередной вариант эпопеи Резанова. Материал этот оказался раритетным, то есть, практически уникальным – в Интернете я его не нашел. И поэтому спешу поделиться со своими читателями своей находкой.
В журнальном очерке были и три черно-белые иллюстрации, которые я тоже приведу, но, сами понимаете, это малое количество совсем не годится для интернет-публикации. Поэтому я взял на себя смелость дополнить этот материал и другими фотоматериалами по теме, найденными в Сети.
«Наука и жизнь» № 5, 1968 г.
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В КАЛИФОРНИЮ
Ф. Коньков
В Калифорнии, недалеко от залива Румянцева (Бодега), до наших дней сохранилось небольшое поселение Форт Росс. Оно было основано русскими промышленниками в 1812 году и служило продовольственной базой для русских поселений на Аляске.
Когда в 1867 году царское правительство продало Аляску, Алеуты и другие земли Русской Америки Соединенным Штатам, оно тем самым расписалось в собственном бессилии и как бы зачеркнуло те поистине героические подвиги, которые были совершены русскими исследователями в этой части света.
Между тем открытие и заселение Северо-Западной Америки представляют собой подлинно героическую страницу в истории не только нашей Родины, но и всего человечества.
Имена некоторых выдающихся исследователей просто необходимо воскресить из забвения, потому что это наша национальная слава, наша гордость; открытия, сделанные этими людьми, — наш подлинный и неоспоримый приоритет.
История освоения Алеутских островов и северо-западных берегов Америки в первую очередь связана с именами трех выдающихся русских путешественников: Григория Шелихова, Александра Баранова и Николая Резанова.
На английском, на немецком языках написаны капитальные труды, посвященные замечательному русскому путешественнику и государственному деятелю Николаю Петровичу Резанову. Много работ о Резанове и других первооткрывателях Русской Америки издано в США. В 1960 году в Калифорнии вышла «Пенгопианская антология», половина которой посвящена русским открытиям в Северо-Западной Америке, и в частности Резанову. В 1926 году в Сан-Франциско вышла в свет книга «Путешествие Резанова в Новую Калифорнию», в которой напечатан обширный отчет самого Резанова министру коммерции Н. П. Румянцеву, а также любопытные данные из других источников (в том числе из испанских) о русских первооткрывателях.
К сожалению, до сих пор не переведен на русский язык огромный двухтомный труд личного врача Резанова - немца Генриха Лангсдорфа «Наблюдения во время кругосветного путешествия в 1803-1807 гг.» (О путешествии Крузенштерна, Лисянского и Резанова).
На русском языке подробнее всего о Резанове написано в двухтомном сочинении П. А. Тихменева «Историческое обозрение образования Российско-американской компании», 1863 г. (К слову сказать, это тот самый Петр Александрович Тихменев, который путешествовал на фрегате «Паллада» вместе с И. А. Гончаровым).
Во втором томе «Исторического обозрения» приводится отчет Резанова о путешествии в Калифорнию, а также другие документы по истории Русской Америки и Российско-американской компании.
Имеются, конечно, и другие, менее обширные работы на эту тему, но собственно о Резанове, о его вкладе в исследование Америки, о его жизни и о его трагической гибели отдельных трудов на русском языке пока не существует.
ИТАК:
ПУТЕШЕСТВИЕ Н. П. РЕЗАНОВА ИЗ ПЕТЕРБУРГА В КАЛИФОРНИЮ
7 августа 1803 года из Кронштадта вышли корабли «Нева» и «Надежда», чтобы впервые пронести русский флаг вокруг земного шара. «Невою» командовал капитан-лейтенант Юрий Лисянский. На борту «Надежды», капитаном которой был капитан-лейтенант Иван Крузенштерн, отправился в плавание граф Николай Петрович Резанов – один из главных организаторов этого путешествия.
Резанов был женат на дочери Шелихова. Она неожиданно умерла как раз в разгар подготовки экспедиции И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского. Стремясь забыться, Резанов и сам решил участвовать в смелом походе русских моряков.
Александр I воспользовался участием Резанова в экспедиции и назначил его полномочным посланником в Японии. Царь написал письмо к микадо, Резанов должен был передать его вместе с ценными подарками. Цель посольства состояла в том, чтобы установить с Японией торговые и дипломатические отношения.
«Надежда» и «Нева» заходили в Копенгаген, Фалмут, Тенерифе, а 20 декабря достигли Санта-Катарины в Бразилии. После ремонта кораблей и их переоснастки экспедиция отправилась дальше и, обогнув мыс Горн, прошла Маркизские острова.
На Гавайских островах маршруты кораблей разделились. Лисянский на «Неве» посетил Кадьяк, Ново-Архангельск (ныне Ситка) и другие русские поселения Америки, а «Надежда» 14 июня 1804 года прибыла в Петропавловск-на-Камчатке. Здесь корабль был отремонтирован, загружен провизией и заново перевооружен.
8 октября «Надежда» бросила якорь в Нагасаки, где Резанова задержали на несколько месяцев. Японцы встретили его оскорблениями, подвергли унизительным церемониям. Письма и подарки русского императора были отвергнуты, а Резанову ясно дали понять, что в будущем ни одному русскому судну не разрешат войти в японские порты. Месяцы, проведенные в Японии, были для Резанова тяжелым испытанием, но, несмотря на это, он составил здесь «Словарь японского языка» и «Руководство к познанию японского языка».
17 апреля 1805 года «Надежда» снялась с якоря и покинула залив Нагасаки. Несколько месяцев занял осмотр российских дальневосточных берегов, а также островов между ними и Японией. Наконец «Надежда» снова в гавани Петропавловска. Здесь Резанов и его свита покинули корабль, а Крузенштерн продолжил свое кругосветное плавание.
Глубоко уязвленный высокомерием японцев, Резанов хотел сразу же отправиться через Сибирь в Петербург, чтобы рассказать царю обо всем происшедшем. Однако в Петропавловске он получил письма, которые побудили его отказаться от такого намерения. Ему предписывалось направиться на Алеутские острова и северозападный берег Америки в качестве корреспондента, полномочного посла и инспектора Российско-американской компании. Резанов сам был одним из учредителей этой компании, созданной для того, чтобы Россия могла успешно конкурировать на мировом рынке с англичанами, испанцами и бостонцами (то есть гражданами только еще возникающих Соединенных Штатов Америки).
Резанов в сопровождении врача Лангсдорфа и морских офицеров Н. А. Хвостова, Г. И. Давыдова и О. Коцебу на бриге «Мария» прибыл 6 августа 1805 года в Ново-Архангельск (Ситку). Здесь их не ждали. Правитель Аляски и Алеутов Александр Баранов был немало встревожен приездом Резанова и его спутников, так как надвигалась зима, а запас продовольствия был на исходе, людям грозил голод.
Тогда Резанов купил стоявший в гавани бостонский корабль «Юнона» со всем его грузом и съестными припасами, и это на время отодвинуло угрозу голода. Зима прошла в лишениях и тревоге. В письме к министру коммерции графу Н. П. Румянцеву Резанов сообщает о тяжелом положении российско-американских областей, а также о своей решимости предпринять путешествие в Калифорнию с тем, чтобы попытаться заключить выгодные для России торговые договора.
«...Из последних донесений моих к вам, милостивому государю, и Главному правлению компании довольно уже известны о гибельном положении, в каковом нашел я Российско-Американские области; известны о голоде, который терпели мы всю зиму при всем том, что еще мало-мальски поддержала людей купленная с судном, «Юноною» провизия; сведомы и о болезнях, в несчастнейшее положение весь край повергших, и столько же о решимости, с которою принужденным нашелся я предпринять путешествие в Новую Калифорнию, пустясь с неопытными и цинготными людьми в море на, риск с тем, чтоб или спасти области, или погибнуть.
...Вышед февраля 25 дня на купленном мною у бостонцев судне «Юноне» в путь, в скором времени начал экипаж мой валиться. Скорбут обессилил людей, и едва уже половина могла управлять парусами. Скорбное положение наше принуждало нас к релашу (отдыху - прим. ред.) Я имел и без того в виду осмотр реки Коломбин... Мы пришли на вид устья ее марта 14 числа, но противный ветер принудил удалиться. Держа курс к югу, возвратились мы на другой день и думали войти, как обсервация показала нам другую широту, н мы увидели, что сильным течением снесло нас близ 60 миль и что мы против Гавр де Грея, которого северная часть берега с видом устья Коломбин весьма сходствовала. Ветер от берега позволил нам лечь на якорь, и мы послали байдарку, в которой доктор Лангсдорф проехал в гавань. Лот показал ему на убылой воде глубину входа на баре от 4 до 5 сажен и, по словам его, он отнюдь не так непроходим, каким его описывают, а может быть, с того времени и течением промыло его. Он видел в конце губы множество дымов и потому заключил о жителях; отстои сами по себе хороши и довольно защищены от ветров, грунт песчаный.
...В ночь, пользуясь ветром, удалились мы от берегов и наконец противные и жестокие ветры держали нас в море. Больные день ото дня умножались, и один сделался уже жертвою странствий наших. Начиная с меня, скорбут не пощадил никого и из офицеров, и мы, искав войти в реку Коломбию, как единую до Калифорнии гавань, чтоб освежиться, приблизились к ней марта 20 числа к вечеру и бросили якорь. На другой день думали мы входить, но жестокое течение и покрытый превысокими бурунами фарватер затруднял вход наш.
Индейцы зажгли на высотах огни, которыми ко входу приглашали нас, но, как видно, слишком свежий ветер препятствовал им быть нашими проводниками. Наконец, пустились мы искать себе убежища в такие толчеи, что едва уже на четырех саженях успели бросить якорь и удержаться. Здесь видел я опыт искусства лейтенанта Хвостова, ибо должно отдать справедливость, что одною его решимостью спаслись мы и столько же удачно вышли из мест, каменными грядами окруженных; свежий норд, а паче болезнь людей принудила нас воспользоваться первым, и мы, благодаря бога получа с лунациею продолжительно благоприятствовавший нам ветер, хотя и с бледными и полумертвыми лицами, достигли к ночи марта 24-го числа губы св. Франциска и за туманом, ожидая утра, бросили якорь».
Калифорния в те времена принадлежала испанцам. Главным городом провинции был Монтерей, а Сан-Франциско — всего лишь небольшой крепостью и ничем не примечательным рыбачьим поселком на северной окраине этой, так называемой Новой Испании. Губернатор Калифорнии подчинялся вице-королю в Мехико, а тот, в свою очередь, испанскому королю. Зная о настороженности испанцев, Резанов решил без позволения войти в гавань Сан-Франциско, так как в случае отказа, судно, на котором цинга свалила почти весь экипаж, неминуемо погибнет в океане. Он рассудил так: два-три ядра сделают судну меньше вреда, чем отказ. Поэтому Резанов приказал на всех парусах ринуться в гавань.
Возле крепости путешественники заметили солдат, один из которых спросил в рупор: «Что за корабль?» «Российский», — отвечали моряки. Тогда им беспрестанно стали кричать: «Немедленно бросайте якорь!» Моряки отвечали: «Си, сеньор! Си, сеньор!» А сами, создав для видимости суету на палубе, со всей скоростью неслись в порт и, только удалившись от крепости далее, чем на пушечный выстрел, бросили якорь.
Вскоре человек двадцать верховых, в том числе сын коменданта Сан-Франциско и миссионер, вступили в переговоры с мичманом Давыдовым. Резанов послал его на берег сказать, что они русские, те самые, о которых, как они надеются, заранее предупредило испанское правительство. Что шли они в Монтерей, но жестокая буря вынудила искать убежища в первом попавшемся порту.
Затем и сам Резанов в сопровождении офицеров отправился на берег. Его встретил Луис де Аргуэлло (встречается другое написание этой фамилии: Аргельо - прим. ред.), сын коменданта. Все пешком направились в президию (крепость), где русских мореходов любезно приняла многочисленная семья коменданта.
Беседуя с комендантом Хосе де Аргуэлло и с губернатором Монтерея Хоакином де Аррилаго, Резанов сумел убедить их, что позиции русских в Америке сильны. Он быстро нашел общий язык с миссионерами-францисканцами, которые сами были заинтересованы в торговле и шли на переговоры, хотя Мадрид категорически запрещал торговать с кем бы то ни было.
Как известно, в Европе в те годы бушевали наполеоновские войны, и губернатор Калифорнии сильно опасался перемен за океаном, которые могли внезапно превратить Россию в военного противника Испании. А поскольку испанские владения в Америке были слабее русских, он страшно боялся вторжения русской эскадры в Калифорнию.
Между тем Резанов быстро усовершенствовался в разговорном испанском языке и за неделю коротко сошелся с семьей де Аргуэлло. Сорокалетний вдовец своим умом, обаянием, тактом покорил сердце юной красавицы — дочери коменданта Сан-Франциско, пятнадцатилетней Кончиты. Сеньорита Консепсьон настолько увлеклась рассказами Резанова о России, что выразила желание жить в этой стране. Когда Резанов предложил ей выйти за него замуж, она сразу согласилась.
Родители Кончиты, католики, не одобряли решение дочери. Миссионеры отговаривали девушку, указывали на разницу религий, убеждали, просили, умоляли, но она оставалась непреклонной. Родителям пришлось сдаться. Тогда «святые отцы» потребовали представить это дело на усмотрение самого римского папы. Резанов согласился, но настоял на помолвке.
«С того времени, - пишет Резанов в Петербург, - поставя себя Коменданту на вид близкого родственника, управлял уже я портом Католического Величества так, как того требовали пользы мои, и Губернатор крайне изумился, увидев, что весьма не в пору уверял он меня в искренних расположениях дома сего и что и сам он, так сказать, в гостях у меня очутился».
Донья Консепсьон с помощью дюжины своих братьев и сестер уговорила губернатора создать проект договора о торговле между Аляской и Калифорнией и послать его в Мадрид и Петербург для утверждения.
Около трех месяцев пробыли русские моряки в гостеприимной Калифорнии. Резанов выгодно закупил у францисканцев большой груз продовольствия, и 19 июня 1806 года его корабль, груженный хлебом, мукой, мясом и другими припасами, пришвартовался в Ново-Архангельске.
Резанову не терпелось поскорее добраться до Петербурга, чтобы лично доложить Александру I о своих грандиозных планах присоединения пока еще никем не занятой северной части Калифорнии к Российской империи, о чем он уже из Ново-Архангельска написал царю и министру коммерции.
В докладе министру коммерции графу Н. П. Румянцеву Резанов писал:
«Ежели б ранее мыслило Правительство о сей части света, ежели б беспрерывно следовало прозорливым видам Петра Великого, при малых тогдашних способах Берингову экспедицию для чего-нибудь начертавшего, то утвердительно сказать можно, что Новая Калифорния никогда б не была гишпанскою принадлежностию, ибо с 1760 года только обратили они внимание свое и предприимчивостию одних миссионеров сей лучший кряж земли навсегда себе упрочили. Теперь остается еще не занятый интервал, столько же выгодный и весьма нужный нам: и так, ежели и его пропустим, то что скажет потомство?»
К тому же Резанов желал получить от царя официальное одобрение на свой брак с доньей Консепсьон. Покинув Русскую Америку на «Юноне», он пересек Камчатку и 24 сентября 1806 года пустился в тяжелый по тем временам путь через Сибирь. И вот где-то под Красноярском его сбросила лошадь. В горячке, смертельно раненного, его привезли в Красноярск, где он и скончался 1 марта 1807 года.
Донья Консепсьон де Аргуэлло прождала два обусловленных года, потом еще два, еще и еще... Так ждала она своего жениха сорок лет, не желая выходить замуж ни за кого другого, хотя блестящие кабальеро Калифорнии и Мексики домогались ее руки.
Только в 1847 году английский мореплаватель Джордж Симпсон посетил Монтерей и рассказал о трагической гибели Резанова. После этого Кончита уехала в Санта-Барбару, приняла монашеский постриг и остаток жизни провела в монастыре.
Продолжателем дела Резанова был Иван Кусков, основавший в 1812 году Русскую Калифорнию и знаменитый Форт Росс, существующий по сию пору. Протекающая недалеко от форта река и сейчас носит название Русская. По приказу царя последний губернатор Росса в 1842 году продал здания и все имущество крепости авантюристу Зутеру.
В 1960 году адмирал США Ван Дёрс писал: «Н. П. Резанов был человеком большой прозорливости... Кто знает, если бы не его случайная смерть, то, может быть, в настоящее время Калифорния была бы не американской, а русской!»…
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА:
На самом деле Ван Дёрс сказал так: «Проживи Резанов на десять лет дольше, и то, что мы называем Калифорнией и Британской Колумбией, было бы русской территорией»...
МОЖЕТ БЫТЬ, ВАМ ПОНРАВЯТСЯ И ЭТИ МОИ ПУБЛИКАЦИИ:
Русская крепость XIX века на Гавайях. Почему эти острова так и не стали русской колонией?
Иван Грозный официально запретил Ермаку завоевывать Сибирь, но на его запреты просто наплевали
Почему русский закон запрещал проводить насильственную христианизацию туземцев
Древнее русское Заполярье. Острог Кола – предтеча современного Мурманска