Багиров некоторое время смотрел ей вслед, потом уверенно пошел за ней. Его окликнули:
- Николай, ты идешь?
- Идите, я догоню!
Он ускорил шаг и вскоре увидел Елену. Она быстро шла к подъезду дома, потом вошла в него. Багиров побежал, открыл дверь, услышал, как по ступенькам стучат каблуки ее сапожек. Он окликнул:
- Лена, подожди!
Вместо ответа хлопнула дверь на втором этаже. Багиров поднялся, осмотрелся. Шесть квартир на этаже, в какую из них вошла Елена? Он чувствовал, что с ней что-то не так, уж слишком отличалась эта Елена от той, которую он знал. Багиров хлопнул ладонью по перилам лестницы и стал спускаться. Выйдя во двор, он оглянулся на окна второго этажа. Ему показалось, что в одном из них шевельнулась штора. Он пошел прочь, не оглядываясь. А вслед ему смотрела Елена, задыхающаяся от слез.
... Ночью Любе стало плохо, начались схватки. Зинаида вызвала «Скорую», взяла сумку, в которой уже было собрано все, что могло быть необходимым в этом случае. Ей было очень жалко Любу, она так привыкла к ней, что уже не представляла жизни без нее. А теперь вот скоро будет ребенок.
Она ехала с Любой в машине скорой помощи и держала ее за руку. В приемном Любу увели, а Зинаида осталась ждать.
- Мамочка, а вы шли бы домой, - сказала ей санитарка, моющая пол. – Утром позвоните, вам все скажут.
Но Зинаида не собиралась уходить. Во-первых, транспорт еще не ходит, во-вторых, она хочет узнать, кто родился не по телефону, а сразу, здесь. Она уселась поудобнее на стуле, сложила руки на груди. Нужно завтра утром сразу позвонить в университет, сообщить, что она не придет на работу. Зинаида усмехнулась: вот удивления-то будет! Железная Зинаида - она знала, что ее за глаза так называют – и вдруг не пришла на работу. И притом не по болезни. Ничего! У нее новая секретарша, расторопная женщина, она все поймет и все всем объяснит так, как нужно. Она появилась у Зинаиды через две недели после того, как исчезла Елена. Сначала ее искали в общежитии, но администратор сказала, что Елена ушла, комнату сдала. Куда ушла? А кто ж ее знает? Может, с ней что-то случилось? Но это уже было за пределами возможностей Зинаиды. Кто-то предложил обратиться в милицию, но потом все утихло. Через три дня ее уволили за прогулы и скоро забыли.
Зинаида вздремнула на стуле и вздрогнула, когда ее тронули за плечо:
- Мамаша! Это вы Петрова?
В окнах уже было светло. Зинаида подскочила. Над ней стояла санитарка.
- Да, то есть нет, я Петренко!
- А ваша дочка? Петрова Любовь Васильевна?
- А, ну да, конечно! Она родила?
- Родила. Мальчик, три с половиной килограмма, пятьдесят три сантиметра. Поздравляю, вы бабушка! А теперь идите домой, метро уже работает.
Зинаида шла по почти пустынной улице, и ей казалось, что в мире что-то изменилось в лучшую сторону. Конечно, - сказала она себе, – появился новый человек! Она пришла домой, где тоже ей показалось все другим, достала фланель, ситец, разрезала на пеленки, подшила. Потом она села за стол, налила себе чаю и вспомнила свою любовь. И вдруг ей стало горько. Ведь она могла бы сейчас быть настоящей бабушкой настоящего внука.
... Надежда смотрела на детей, лежащих в кроватках, и не верила, что все позади. Позади тяжелые восемь с половиной месяцев, особенно последние полтора... Тревога перед родами, решение врача делать кесарево.
Когда она пришла в себя, ей сказали, что у нее два мальчика. Дети здоровы, хотя и с недостаточным весом: один весил два двести, другой – два двести сорок. Но это поправимо, с двойней это бывает часто. Александр так изменился, что Надежда его не узнает: он будто светится изнутри, будто это он родил двойню. На службе его поздравляли с шутками, не всегда цензурными, но он был счастлив.
- Антонов, как мужиков назвали? – спрашивал кто-то.
- А какой общий вес?
Антонов весь день не мог думать ни о чем, и в конце концов решил взять неделю отпуска. Командующий не отказал, и Антонов на неделю окунулся в атмосферу домашних хлопот. По утрам девочки уходили в школу и в детский сад, и Надежда с Александром почти весь день были поглощены сыновьями. Иногда Надежда чувствовала какую-то вину перед дочками, ведь теперь большая часть времени была посвящена мальчикам. Женя привыкла быстрее, а Юля присматривалась к ним, вернее, к матери - Надежда иногда чувствовала на себе ее взгляд, и когда ей казалось, что никто не видит, она подходила к мальчикам и трогала их ручки, шепотом разговаривала с ними.
Через три дня Антонов «приказал»:
- Сегодня общий сбор! Повестка дня серьезная: выбор имен новым членам нашей команды.
Надежда улыбнулась: умеет он сделать так, чтоб всем было интересно. Даже Юля улыбнулась, а Женя ответила: «Есть!»
А ночью он совершенно серьезно сказал:
- Завтра вызову Щурова и прикажу в течение трех дней написать согласие на удочерение мной девочек.
- Саша, ты ведь знаешь, что не имеешь права приказывать. Тем более, он может использовать это против тебя. Давай я поговорю с ним. У него ведь тоже скоро родится ребенок.
- Ты будешь очень вежлива с ним, а он этого не заслуживает! С такими нужно знаешь как?
Надежда не хотела знать, как нужно с такими, как Щуров, она теперь знала, что бывают такие, как Антонов.