О необходимости увеличения расходов на здравоохранение говорят сегодня на всех уровнях власти. В ходе последней «Прямой линии» Президент России Владимир Путин уделил особое внимание теме развития медицинских кадров, развития поликлиник и повышения доступности для населения медицинской помощи в целом. Основной источник финансирования здравоохранения – система медицинского страхования: по статистике от 70 до 90 процентов доходов медицинской организации «приносят» люди с полисами ОМС. О том, какие проблемы и задачи стоят сегодня перед основным кошельком медицины, директор Территориального фонда обязательного медицинского страхования Свердловской области Валерий Шелякин рассказал в интервью «Областной газете». Публикуем полную версию интервью.
— Валерий Александрович, в этом году системе обязательного медицинского страхования Свердловской области и федеральному институту в целом исполнилось 30 лет. При этом я знаю, что для очень многих людей взаимодействие с системой медицинского страхования сводится к предъявлению полиса в больнице. Можно ли тезисно рассказать о том, чем вы занимаетесь?
— Конечно, во-первых, мы финансовая организация – и наша ключевая задача – обеспечивать процесс оплаты оказанной населению медицинской помощи. Формально, в упрощенном виде, процесс выглядит следующим образом: человек приходит в лечебное учреждение, предъявляет полис, ему оказывается помощь, далее этот случай подается на оплату в страховую компанию, а уже она обращается за средствами в бюджет ТФОМС Свердловской области. Но на практике все намного сложнее. Мы должны понимать, каким объемом средств располагает система, насколько этих средств достаточно, чтобы удовлетворить потребности населения, позволяют ли тарифы покрыть расходы больницы на лечение пациента. Последнее очень важно. Очевидно, чторасходы на лечение человека на Урале, в центральной России, на Крайнем Севере и на Дальнем Востоке будут отличаться значительно – в первую очередь, из-за зарплаты медперсонала, логистических особенностей … Поэтому если говорить глобально, мы занимаемся планированием объемов помощи, прогнозированием расходов и реализуем тарифную политику, которая учитывает региональные особенности.
Ну а наша вторая задача – не менее важная – это контроль качества уже оказанной помощи. Тут есть несколько механизмов – это непосредственная работа с застрахованными в режиме «обратной связи» и экспертиза качества, которая проводится специально подготовленными специалистами Фонда ОМС и страховых компаний. Это незаметная обывателю, но очень важная работа: ежегодно экспертами проверяется более 600 тысяч историй болезни и амбулаторных карт. И задача такой работы вовсе не оштрафовать больницу – у нас по году сумма штрафов за некачественно оказанную помощь составляет доли процента от общего объема финансирования клиник – а выявить системные дефекты, разобрать их вместе с медорганизацией, чтобы в будущем ошибки не повторялись.
— Если вернуться к теме денег и тарифов. Мы привыкли слышать, будто в период новой коронавирусной инфекции денег в системе ОМС и, соответственно, системе здравоохранения, было много, а потом стало мало. Насколько это справедливо? И насколько достаточно сейчас финансирование отрасли?
— Я бы начал этот разговор даже не с ковида, а с того, что было незадолго до него. К началу 2020 года система обязательного медицинского страхования Свердловской области подошла, пожалуй, в лучшей своей форме. Бюджет в 63 миллиарда рублей, высокая заработная плата врачей, смелая и во многом уникальная тарифная политика, которая формировалась в тесном взаимодействии с медицинским сообществом. Тогда мы вместе с Минздравом планировали за два года изменить подходы к профилактике и диспансеризации – и снизить смертность от онкологических и сердечно-сосудистыхзаболеваний сразу на два десятка пунктов. Ковид эти планы сильно скорректировал. В первые же недели была отменена плановая помощь, больницы, не превратившиеся в ковидныегоспитали, оказались «в простое», а свердловчане стали болеть. Причем, болеть настолько тяжело, что по первым финансовым прогнозам только в 2020 году лечение коронавируса могло обойтись региональной системе ОМС более, чем в 10 миллиардов рублей. Несмотря на колоссальную поддержку местных и федеральных властей, мы не были до конца уверены, что справимся с этим вызовом – и решили пойти по пути, по которому шли все предыдущие 7 лет – это собственный, региональный путь оплаты оказанной населению медицинской помощи…Дело в том, что еще в 2014 году Свердловская область стала пилотной площадкой по внедрению новых способов оплаты медицинской помощи за счет средств системы ОМС. Статус пилотного региона позволил нам развивать уникальную модель оплаты по профилям заболеваний, значимо влияющим на инвалидизацию, смертность и качество жизни свердловчан. Мы меняли и расширяли тарифы в онкологии и офтальмологии, в кардиологии и травме, делали доступным для жителей крайне дорогостоящее лечение с помощью генно-инженерных препаратов.
Приведу всего несколько примеров. В течение двух лет после внедрения новой модели оплаты количество дорогостоящих офтальмологических операций, связанных с имплантацией линзы выросло в 6 раз. Примерно в 4 раза выросло количество случаев остеосинтеза и эндопротезирования в травматологии: к концу 2015 года очередь на замену тазобедренного сустава в области была полностью ликвидирована.
Предмет нашей особой гордости – разработка механизмов оплаты реабилитации пациентов после инсультов и черепно-мозговых травм. Впервые реабилитация, как отдельное направление со своими тарифами и стандартами, была внедрена именно в Свердловской области в 2014 году – и за все последующие годы такую помощь получили более 50 тысяч свердловчан. Наша модель оплаты реабилитации в практически неизменном виде сегодня применяется во всей стране.
Все это «историческое наследие» имеет к ковиду самое непосредственное отношение. В 2020 году мы использовали наш навык гибкой тарификации, чтобы обеспечить ресурсами качественное лечение пациентов с COVID-19 и сохранить – насколько это было возможно - финансовую устойчивость лечебной сети в условиях ограничений на оказание плановой помощи и повышенных расходов больниц.
При этом, конечно, последствия ковида, на который за два было потрачено больше 25 миллиардов рублей, и высокая заболеваемость хроническими (в первую очередь - онкологическими) патологиями, и рост стоимости лекарств и расходных материалов создают дополнительные риски и вынуждают нас искать новые пути экономии и оптимизации. Но в целом, финансовые планы на будущий год внушают мне сдержанный оптимизм. Бюджет системы ОМС Свердловской области составит около 88 миллиардов рублей – это на 12% больше показателей года нынешнего. Значимо растут расходы на профилактику, диспансерное наблюдение, медицинскую реабилитацию. Учитывая колоссальную организационную и финансовую поддержку, которое оказывает системе здравоохранения и ОМС Правительство Свердловской области, я рассчитываю, что со временем и пациенты будут чувствовать позитивные изменения
— Мы подошли к пациентам и, пожалуй, самому главному вопросу. Вы говорите, что проводится большой объем медицинской экспертизы, растут расходы на здравоохранение. При этом не секрет, что люди часто жалуются на отсутствие специалистов, на очереди на исследования и консультации. Это следствие дефицита средств, дефицита кадров? Есть ли способ сегодня как-то повлиять на удовлетворенность населения качеством медицинских услуг?
— Это, пожалуй, самый главный и самый непростой вопрос. Я убежден, что нигде в мире нет такой системы здравоохранения, которая в полной мере удовлетворяла бы всем запросам пациентов. Потому что сфера охраны здоровья совершенно точно освоит любой объем потраченных на нее средств. И ей совершенно точно этого объема не хватит. Поэтому объективно единственный критерий, на который мы можем опираться, - сравнивать себя сегодняшнего с собой вчерашним. И в этом смысле мне правда кажется, что российская, свердловская система здравоохранения, несмотря на все сложности, технологичная и социально-ориентированная. У нас остается доступным очень дорогостоящее лечение – в регистре есть пациенты с хроническими заболеваниями, которые получают помощь на миллионы рублей в год. У нас проводятся сложные операции, сохраняющие здоровье людям, которые еще 10-15 лет назад считались бы безнадежными. Это такая «ошибка выжившего», - только наоборот. Счастливые случаи выздоровления остаются между врачом и пациентом. Ошибки становятся достоянием общественности. При этом я ни в коем случае не хочу сказать, что проблем у нас нет, или что их следует скрывать. Но, скажем, у пациента с полисом ОМС есть сегодня огромное количество способов цивилизованно защищать свои права. Есть телефоны «горячих линий» страховых компаний и телефон Фонда ОМС, платформа обратной связи на сайте Госуслуг, сайт ТФОМС с формой для обращений. Есть давно работающий институт страховых представителей: каждый человек может позвонить в страховую компанию, выдавшую ему полис ОМС и попросить помочь с записью на прием к врачу или с прохождением исследования, уточнить объем гарантированных ему медицинских услуг и даже решить возникший с врачом конфликт… Вот вы спросили в самом начале, чем в первую очередь занимается система ОМС: конечно, в первую очередь деньгами. Но мы точно знаем, что за каждым направленным в больницу рублем есть чья-то важная личная история. И большинство специалистов, которые трудятся сегодня и в Фонде, и в страховых компаниях, правда старается, чтобы счастливых историй было больше.