Часть 1.
Он был ПЛОХОЙ. И не просто плохой, а один из худших в детском доме. Точнее, его считали плохим и одним из худших. Недаром говорят, что, если человеку сто раз сказать, что он свинья, то на сто первый… в общем, сами понимаете.
Дорогие читатели, а представляете ли вы себе, что значит ДЕТДОМ или, как его еще называют ДЕТЛОМ? Только не по трогательным рассказам, гуляющим по интернету: попал ребеночек в детский дом, сидел у окошка днями и ночами, ждал маму – и тут, о чудо! добрая-предобрая одинокая женщина шла мимо, случайно-преслучайно взглянула на окошко, увидела нашего мальчика – дальше, разумеется, хэппи энд. Никакого «детлома», никакой борьбы этак годика на два с чиновничьей системой, никакой болезненной адаптации ребенка в семье этак на годик, разумеется, не существует.
Так вот, представляете ли Вы, что такое ДЕТДОМ? Если Вы сами там не были или не были – не представляете, уж поверьте. И даже глазами взрослых работников детского дома – он совершенно другой. А вот глазами детей… Вот Вам официальная статистика: лишь 10% выпускников детских домов доживают до 40 лет, остальные погибают. Виной этому – ДЕТЛОМ.
Возьмем ХОРОШИЙ детский дом. Тот, в который попал Антона. Правда, хороший. О плохих я писать вообще не буду – о них достаточно ужасов написано в том же интернете и даже снят художественный фильм «Итальянец» ( режиссер А.Кравчук). Если старший брат Антона Сережа попал туда лет в 7, то Антон – в 5 лет, поэтому о семье у него сохранились самые смутные и далеко не лучшие воспоминания: вечно пьяные родители, дерущиеся друг с другом и с собутыльниками. У Сереги в воспоминаниях сохранились какие-то просветы: вот отец, вроде бы трезвый, идет в тундру на охоту и приносит оленя (дело происходило на Крайнем Севере), - и в доме раз в несколько лет есть еда. Вот мама, пусть и пьяненькая, но лишь слегка, обнимает детей и клянется-божится бросить пить. Все эти краткие просветы Серега соединил в своей детской душе в понятие «семья» - и даже убегал из детского дома дома, потому что скучал. А вот Антон – то ли дело в том, что он был слишком маленьким, то ли в том, что он родился ЭМПАТОМ…
Об эмпатах сейчас много пишут, и наверняка уважаемые читатели встречались с этим словом. Слово «эмпатия» в психологии означает «сочувствие», способность очень точно и во всей глубине воспринимать душой состояние других людей (кстати, и животных тоже, отсюда любовь Антона к животным). Не вдаюсь в искусственно-заумные рассуждения, как бедным эмпатам трудно приходится в жизни. Не изучала как ученый специально этот вопрос, а современной поп-психологии (популярной психологии) не доверяю.
Итак, Антон родился эмпатом. То есть с раннего детства совершенно бессознательно и при этом абсолютно точно чувствовал все движения души окружающих людей. Напомню, что родился он в семье не просто алкоголиков, а агрессивных алкоголиков. Как рассказали мне в опеке, там постоянно дрались. Даже изъяли детей – тоже после очередной драки (честно говоря, изымали их раза четыре, потом возвращали, потом опять изымали). У старшего, Сережи, вся голова в шрамах, неоднократно были тяжелые сотрясения мозга. Он утверждает, что постоянно сам падал и ударялся головой. Может быть, однако как-то не очень верится. Но никогда не обсуждаю с ним это, чтобы не задеть и без того истерзанную душу.
Вот в такой семье и родился эмпат Антон. Эмпат – не синоним ранимого и впечатлительного человека. Ранимым и впечатлительным может быть и тот, кто вообще не склонен к сочувствию. Эмпатия – дар сочувствия, дар воспринимать очень точно состояния души окружающих, читать в душах других людей, как в открытой книге и откликаться на эти чувства всей душой. Если речь идет о ребенке, то эмпат не просто откликается душой, но и еще и повторяет душевные состояния окружающих.
Ну, и что воспринимал Антон от окружающих? Что повторял за ними? Да и не разберешь теперь, он дрался и хулиганил, потому что повторял это за взрослыми или попросту потому, что для души эмпата просто невыносимо было ощущать день и ночь весь черный мрак отчаяния, что царил в душе опустившихся родителей, всю их пьяную злобу друг на друга и на жизнь. Позже к хулиганству добавилось еще и воровство: когда дома вечно нечего есть, не говоря уже о «вкусняшках» в ярких обертках, многие дети из пьющих семей начинают обшаривать карманы пьяных папы и мамы и подворовывать в магазинах.
Нужно ли удивляться, что из такой семьи он вынес чувство полной безнадеги и мораль изгоя, а не любовь к родителям?!
Вот в таком состоянии пятилетний Антон и попал в детский дом. Вместе с намного более эмоционально сухим Сережей, который, избрал путь «примерного» мальчика и начал получать массу бонусов за свою исполнительность и старательность. Итак, расклад был таков: очень хороший и правильный старший брат - и «безнадежный хулиган», «плохой» и «испорченный» младший. Есть в детской психологии незаслуженно забытое понятие: «социальная ситуация развития», так вот это – она самая и есть: «один брат – очень хороший, другом – очень плохой.
Так вот, возвращаюсь к собственному вопросу: представляете ли вы, что такое детский дом? Самый обычный, без ужасов.
Это много-много травмированных с детства, глубоко несчастных и трагически одиноких детей и подростков. А вокруг – просто работники. Обычные люди, у которых свои семьи, свои дети, свои проблемы. Их задача – чтобы дети были накормлены, одеты, посещали школу, не покалечились, не убежали. Детей поднимают с утра – и неважно, у кого какое настроение, кому что приснилось, главное – чтобы встали, заправили постели, поели, пошли в школу. После школы – опять же неважно, что там у тебя произошло, не обидели ли тебя, и вообще – неважно, что там у тебя в душе, в мыслях, на уме. Попадая в казенное учреждение, ребенок очень быстро привыкает к особому положению «детдомовского» ребенка – особому виду социального изгоя, который по определению «хуже всех» (подспудно подразумевается, что твои родители – алкоголики, у тебя дурная наследственность и плохие задатки, и сам ты «по умолчанию» - практически наверняка в будущем пойдешь по стопам родителей). Именно так к нему относятся в школе, так воспринимают его сверстники и их родители. Ты можешь сколько угодно тешить себя иллюзией, что твои родители бросят пить, устроятся на работу – и заберут тебя. Но сам ты в душе прекрасно знаешь, что этого не случится. Жизнь в детском доме скучна и однообразна и чем-то напоминает более-менее комфортную казарму, в который ты проводишь все свое детство, самый светлый период жизни, который злой волею судьбы превращается в однообразные серые будни «без божества, без вдохновенья». И не «из чистого истока в прекрасное далеко» ты начинаешь свой путь, а из безрадостного одиночества в… скорее всего, в те самые 90% которые не доживают до сорока лет. Вот эта вся система, в которой вянут бледные бутоны «цветов жизни», в которой IQдетей, даже родившихся абсолютно нормальными, закономерно снижается – вот это и называется страшным словом ДЕТЛОМ.
Попав сюда, Антон воспринимал своей душой эмпата весь этот дух «казенного дома», к тому же за ним прочно закрепилось клеймо хулигана, одного из самых плохих ребят. Ни тени сомнения в его испорченности, порочности не возникало даже у опытных работников детского дома. Все было ясно как день: Сережа – хороший, а Антон – плохой. Сергей со своей «правильностью» злился за брата за то, что тот своим поведением «позорит» его. (Сережа – действительно хороший мальчик, но далеко не эмпат, более того – вообще не наделен даром сочувстви. Чувства и переживания других людей для него – тайна за семью печатями, и это природная, врожденная особенность его характера. Это помогло ему выжить и оптимально адаптироваться в условиях детского дома: он прекрасно усваивает правила и инструкции, а все более тонкие материи для него просто не существуют). Никому и в голову не пришло, что у Антохи есть какой-то там особый дар души.
Так и жил наш эмпат Антоха до своих 11(почти до 12 даже) лет –в полной убежденности, что все вокруг плохо и он сам – плохой.
А потом кто-то на уровне мирозданья просто взялся за волшебный рычаг – и одним движением перевел стрелку его судьбы на другие рельсы.
И мы с Ксюшей прилетели из Москвы на Тамыр, за 6 тысяч километров – чтобы забрать Серегу и Антоху в свою семью. Серега был первой детской любовью моей Ксюши. Несправедливо было оставлять его в детском доме: когда-то они вместе попали туда и вместе приняли решение стать лучшими – Ксюша среди девочек, Сережа – среди мальчиков. Не просто так, а чтобы «нашла Мама» - так в детском доме называется запредельная мечта любого сироты. Вот только мало у кого эта мечта сбывается, увы.
Тот факт, что у Сереги существует брат Антоха, я выяснила совершенно случайно. Разлучать мальчиков было бы жестоко. Решила взять обоих, причем Антоха воспринимался при этом, как какое-то «бесплатное приложение» к Сереге. Я вообще ничего о нем не знала толком, кроме того, что «хулиган, драчун, вор – и вообще один из худших». В детском доме очень удивились, что я вообще его беру. Правда, после того, как я взяла Ксюшиного брата Дениску с точно такой же характеристикой, а потом он превратился в чудесного мальчишку, там уже не очень удивились моему решению насчет Антохи. И даже от бывшего хулигана Дениски я слышала, что Антон – «плохой».
И вот прилетаем. Серега висит у меня на шее, Ксюша обнимается с повзрослевшими девочками из своей группы, а Антон безразлично и отчужденно мнется где-то в сторонке. Попыталась обнять его - он напрягся. Решила оставить в покое. Ясно было одно: о маме он, в отличие от брата, не мечтал и вряд ли вообще толком знает, что такое семья. Хорошо уже то, что согласился пойти ко мне в сыновья. Хотя, по-моему, на тот момент ему было уже все равно, собственная судьба его не интересовала – он давно поставил на себе крест.
Однако мирозданье подарило ему дар эмпатии – причем дар редкостной силы. И теперь с интересом наблюдало за ситуацией: я готовилась, как и в случае с Дениской, к очень сложной его адаптации, а Антоха полдня маячил тенью где-то поблизости и «считывал» мою душу, «зеркалил» мои эмоции, причем делал все это абсолютно бессознательно. Но именно так понимают нас маленькие дети и преданные собаки, и обмануть их волшебное чутье невозможно никаким самым искусным притворством.
Теоретически адаптация ребенка в новой семье длится до года, на практике у всех моих детей она заняла по 6-9 месяцев. Процесс непростой для обеих сторон – и для мамы, и для ребенка. Два совершенно разных человека, каждый со своими особенностями и со своим «бэкграундом» - оба должны принять друг друга и стать по-настоящему родными. Причем процесс принятия не поддерживается никакими гормонами, выделяющимися у молодой матери при родах и кормлении грудью. Именно на этом этапе и надрываются многие приемные родители, опекуны и усыновители – те, кто не сломался на этапе сражения с бюрократической системой детлома, кто прошел все круги чиновничьего ада и добился своего – взял ребенка из детдома. Об этом этапе я обычно не пишу в своих рассказах, но некоторые читатели догадываются сами, я вижу это и благодарна за понимание.
Но у Антона все пошло по-другому, о н же ЭМПАТ. Как суперчуткий радар его душа воспринимала все то, чем я жила и дышала, все мое прошлое и настоящее – поездки на места катастроф, защита Верховного совета в 1993-ем, мои детские и взрослые тимуровские команды, мою экзотическую личную судьбу, мой отказ от материнства в молодости ради мечты об усыновлении, всю мою сумасшедшую романтику, безумную любовь и боль потери – в общем, Доброго Психа. То, что он увидел, считал, отзеркалил – уж не знаю, как назвать – в моей душе, по-видимому, перевернуло всю его маленькую вселенную. Он ПОВЕРИЛ. Он ОБРЕЛ МАМУ.
Часть 2.
Итак подросток-эмпат накануне своего 12-летия неожиданно для себя попадает семью. За плечами у него 5 лет в пьющей семье и 6 лет в детском доме. В жизненном багаже – клеймо записного хулигана, драчуна, вора, двоечника. В сердце – великий дар эмпатии, добра и любви, о котором никто – включая самого Антона – не догадывается.
За несколько лет до этого меня отговаривали брать Дениску. Умоляли «не ломать жизнь» Ксюше и себе: мол, «он безнадежный хулиган и воришка, из полиции вылезать не будете». Когда я все же, вопреки столь «добрым советам» слетала за ним на Таймыр и привезла в Москву, он таким и был.
Информация для добрых людей, пишущих мне, что мечтают усыновить: несмотря на то, что Денис – родной брат удочеренной мною девочки Ксюши, чтобы забрать его, мне пришлось пройти непростой путь: продать одну квартиру и в огромную ипотеку купить другую, побольше. И только потому, что он – Ксюшин брат, моя одиссея по получению документов на этот раз длилась лишь полгода, вообще-то все это намного дольше и тяжелее. А ради Сережи и Антона мне вообще пришлось продать московскую квартиру и в еще бОльшую ипотеку купить дом в Подмосковье.
Я не одна, не уникальна, нас много, усыновителей, опекунов и приемных родителей, - и любой расскажет вам ничуть не менее головокружительную одиссею – с другими препятствиями и приключениями. Готовы к борьбе с «детломом», к этому квесту на выживание? Действуйте! И да поможет Вам мирозданье!))) Но честное слово, оно того стОит, игра стоит свеч, и как раз об этом – история Антохи.
Итак, Денис, Ксюшин братик, тоже имел клеймо хулигана, двоечника и воришки. Именно таким я привезла его в Москву – дальше было более полугода «высшего пилотажа» в воспитании. С огромной помощью Кости (нашего старшего) и Ксюши, Денискиной сестры. И бывший «отпетый хулиган» превратился в чудесного, семейного ребенка.
С Антохой было по-другому. Меня не отговаривали, просто никто не поверил, что я собираюсь его взять. Все думали, что возьму лишь Серегу – и стали уговаривать его подписать согласие на то, чтобы быть разлученным с братом. Умоляю: не вините взрослых, искренне хотевших «как лучше» - братья не были особо дружны, часто ссорились (ведь Антон был кругом «плохой», а Сережа – хороший), а моих намерений взять обоих братьев просто не знали. Но у Сережи (хоть и не эмпат) хватило благородства не согласиться. Не обязательно быть эмпатом, чтобы поступать порядочно: вполне достаточно быть Человеком. Я уже писала об этой истории в другом своем рассказе. По счастью, быстро разобрались – и через полтора года (неслабый срок, правда, для ребенка, который ждет и считает дни?!) я смогла забрать обоих. К этому времени Сереге шел четырнадцатый год, а Антохе было почти 12. За это время Антоха успел попасть в больницу в тяжелом состоянии, причем поначалу врачи предполагали даже менингит. Узнав об этом, я с тяжелой иронией сказала своим коллегам в школе: «С этой системой «детлома» ребенок может раньше умереть, чем его отдадут в семью». По счастью, обошлось.
Как я уже писала в начале рассказа, при первой встрече Антоха, в отличие от Сереги, не подошел ко мне – просто маячил тенью где-то в отдалении. Полдня я была занята только разъездами по городу и оформлением бумаг, детей с собой не брала. Серега и Ксюша, счастливые, в это время общались друг с другом и со своими детдомовскими сверстниками, бегали то и дело вместе с ними в магазин покупать на всех конфеты, в общем – занимались своими делами. Что делал Антон – затрудняюсь сказать: то ли затерялся где-то в лабиринтах казенного учреждения, то ли наблюдал за мной издалека. Второе – намного вероятнее, поскольку в это время в его душе происходили изменения поистине глобального масштаба. Как суперчуткий радар (слегка повторюсь), его душа воспринимала все то, чем я жила и дышала, все мое прошлое и настоящее, всю мою душу Доброго Психа. И то, что он увидел, считал, отзеркалил – уж не знаю, как назвать – по-видимому, перевернуло всю его маленькую вселенную. Он ПОВЕРИЛ. Он ОБРЕЛ МАМУ. И поезд его судьбы, рукой стрелочника от мирозданья переведенный на другие рельсы, двинулся в совершенно новом направлении. Это единственный из известных мне случаев, когда адаптация ребенка в семье заняла… ПОЛДНЯ.
Где-то через полдня он подошел ко мне и взял за руку. Потом взял мои сумки попытался также забрать палочку, на которую я опираюсь (тоже чтобы помочь))) и отправился со мной во все поездки по городу. Он открывал передо мой дверь такси, поддерживал на скользком накатанном снегу (февраль, Таймыр, минус 40), таскал мои сумки и вообще вел себя как верный рыцарь средневековой дамы, - если отправить эту даму на Крайний Север, дать пару сумок в руки, а вместо паланкина посадить в такси, - но суть дела от этого, право же, не меняется. Так он провел, не отходя от меня ни шаг, все оставшиеся полтора дня до отлета домой. А еще – на каждом шагу он шелестел одними губами заветное имя «Мама» и каждый раз блаженно улыбался при этом.
По прибытии домой (теперь уже не в Москву, а в Подмосковье) ничто не поменялось, только теперь он ходил за мной по школе. Я попросила зачислить его в один из пятых классов, где преподавала на тот момент русский язык и литературу. Доселе школа для него была местом каторги; записной двоечник, он знал лишь два возможных занятия на уроках – спать и озорничать. На моих уроках он к собственному удивлению освоил новое занятие – учиться. Изо всех сил таращил он глазки, чтобы не уснуть – и вдруг обнаружил, что учиться… интересно. А тут как раз по литературе мы начали изучать «Муму» И.С.Тургенева, и не столько история немого дворника, сколько история собачки увлекла Антоху. На заключительном уроке я чередовала тургеневский текст с отрывками из фильма «Муму». В самый трагический момент многие в классе плакали, да и я вытирала слезы, а наш эмпат Антоха – тот просто рыдал, уронив голову на руки. Дома долго обнимал наших собак и кошек, гладил и целовал в черные носики. Я вообще заметила с первых же дней, что у него какое-то особое взаимопонимание с животными. Даже наш овчар Гриша, дуралей и разгильдяй, описанный в моем рассказе «Граница» - даже он становиться спокойнее и как-то умнее, что ли, в руках Антохи. Такое впечатление, что Антоха знает язык животных, как в сказке. Он не дрессирует собак и не командует ими, нет – он с ними именно разговаривает, и они его понимают!))) Впрочем, что удивляться: у собак очень развита эмпатия, и, по-видимому, именно на этом «языке» взаимного сочувствия они и общаются.
Смотрела-смотрела я на его общение с собаками – и осенила меня одна мысль. Дело в том, что и Денис, и Антоха в детском доме были не только хулиганами, но и двоечниками. Но при этом у Дениски изначально была заветная мечта – стать пожарным, спасать людей. Были у него и очень конкретные, совершенно удивительные мечты о будущей семейной жизни. Однажды он, бедняга, тоже попал в больницу (кстати, тоже предполагали менингит), и я провела с ним дней десять в отдельном боксе. Так вот, этот бывший хулиган и беспризорник делился со мной, как он будет заботиться о своей жене на каждом шагу: готовить ей завтрак, открывать перед ней дверь, носить сумки, отведет к самому лучшему парикмахеру. А своих детей он будет учить читать и считать и приводить ко мне почаще, чтобы я помогала ему их хорошо воспитывать. А еще станет пожарным – и будет спасать людей из огня. Вот такой план! А у Антохи никакой мечты не было: как я уже говорила, она давно поставил крест на своей судьбу и считал себя «никчемным» ребенком без будущего. А на фоне такого мнения о себе – и стараться-то не стоило – ни вести себя хорошо, ни учиться.
Поведение Антона изменилось полностью в момент встречи со мной – больше никто никогда не слышал о его хулиганстве, о воровстве, о драках. Все произошло в один миг… то есть за те самые первые полдня. Я с изумлением наблюдала рядом с собой любящего… нет, обожающего маму сына, с безупречным, примерным поведением в школе и дома!!! Как? боже мой, как такое возможно??? Безо всякой пресловутой адаптации, «ломки» ребенка в новой семье. Я уверена, разгадка – в его ДАРЕ ЭМПАТА: какие чувства и эмоции он воспринял от меня (а также от Ксюши, Дениса, Кости, от новых одноклассников, которые ждали его появления как доброго чуда и собирали подарки для Таймырского детского дома) – все то, что он «считал» и «отзеркалил» в душах окружающих, то и стало его новым душевным миром. А еще точнее: все это помогло ему просто стать самим собой.
Знаете, есть люди, которых можно называть «солнцем доброты»? Такими были моя двоюродная бабушка (очень много сделавшая для моего воспитания), мой отец-ветеран войны и моя первая любовь, наш папа Санечка, прототип Арсения из рассказа «Лучший проект». Так вот, именно в такое солнышко превратился, как по волшебству, Антоха. В солнышко добра. И счастья.
Повторю то, что я уже однажды писала. Когда я спросила его месяц спустя: «Как же так? Что это за чудо? Мне рассказывали о тебе самое плохое? А ты, оказывается, замечательный человек, Антоха!» - он, блаженно и чуть смущенно улыбаясь, сказал что-то вроде: «Просто раньше я НЕ ХОТЕЛ, а сейчас ХОЧУ». Если быть точным то раньше она просто НЕ МОГ БЫТЬ САМИМ СОБОЙ, а теперь рядом с мамой – может. И хочет, конечно. Ребенок-эмпат вообще от природы «предназначен» для любви и добра, имеет врожденную склонность к добру в силу необыкновенной чуткости к людям. По-видимому, в случае с Антохой непременным условием для этого предназначения была МАМА. А сколько еще таких эмпатов, как Антоха, пропадает в системе «детлома»?! Да разве только эмпаты? Не только детям-эмпатам - ВСЕМ ДЕТЯМ НА СВЕТЕ ДЛЯ СЧАСТЬЯ НУЖНА СЕМЬЯ, НУЖНА МАМА? Сотни тысяч детей в системе детских казенных учреждений мечтают о семье и маме – и большинство из них никогда ее не дождутся, увы.
Еще раз повторюсь: я безмерно благодарна конкретно Дудинскому детскому дому и опеке за то, как много они делают, чтобы дети-сироты обрели семью. За нормальную обстановку в детском доме – насколько жизнь без родителей вообще может быть нормальной. Они делают все, что могут, для детей, а иногда и более того. «Детлом» - это не они, это сама система социального сиротства и тот бюрократический аппарат, который над ней построен: именно он, бюрократический аппарат, создает максимальное количество препятствий для усыновления и приемного родительства, именно он легко отдает осиротевших детей неблагонадежным родственникам (нашего Костю отдали под опеку агрессивному алкоголику-отчиму, а Дениску - точно такому же отцу) и упорно отказывает нормальным людям, которые реально могли бы дать детям счастье. Именно эта жуткая машина, эта бездушная система и есть «детлом».
Но вернемся к Антохе. У него не было мечты, не было внутреннего, если так можно выразиться, ПРАВА НА МЕЧТУ, то есть внутреннего права на счастливое будущее. А без этого крылья ребенка и подростка остаются подрезанными. И вот, наблюдая за его общением с нашими зверятами, особенно собаками, я предложила ему: «А давай ты в будущем станешь кинологом! Или ветеринаром». Он посмотрел на меня потрясенно, как бы не веря, что столь «никчемное существо», каким он себя считал до сих пор имеет право вообще кем-то стать. Я стала убеждать его в том, что он просто создан для подобных профессий. Подарила ему любимую книгу своего детства - «Мой друг» (мое поколение, возможно, помнит эту книжку с роскошной немецкой овчаркой на обложке). И это был второй переломный момент в его жизни. Мы, родители, часто сами не осознаем, какими важными вехами в жизни детей оказываются некоторые наши слова и поступки. Хотите верьте, хотите нет – но мой сын в этот момент как бы ОБРЕЛ БУДУЩЕЕ. И после этого СТАЛ УЧИТЬСЯ. Более того, учителя стали подходить ко мне со словами вроде: «У него искра в глазах появилась». Искра – это здорово, друзья мои, из нее, как известно, «возгорится пламя»))) Я не стала забирать год назад из детдома дневник Антохи, весь исписанный красной ручкой – сплошные «двойки» и замечания. (Интересно, кому учителя все это писали? Родителей-то нет!). С патетическим: «Отречемся от старого мира» - я на глазах у него выбросила злополучный дневник в мусорную корзину. В новую школу я привезла только личные дела обоих мальчиков: у Сереги - сплошные «4» и «5» за второй триместр, у Антохи – сплошные «2» и «3». А последний, третий триместр в мае того же года оба закончили на равных – на «хорошо» и «отлично».
Несколько дней назад они оба, смущенные и гордые, вручили мне принесенные из школы грамоты за победу на школьной олимпиаде по русскому языку и литературе. Я поздравила их и торжественно убрала грамоты в специальную папку-портфель, где храню все награды своих детей. Для Сереги это была далеко не первая грамота, а вот для Антохи…
Поезд его судьбы набирал обороты на своем новом пути, вокруг него как в ярком калейдоскопе мелькали цирк, театр кошек Куклачева, прогулки по Москве, аквапарк, смотровая площадка Москва-Сити, летняя поездка на дачу в Белоруссию. Если Серега однажды был награжден в детском доме поездкой в Анапу, то Антоха до сих пор не видел вообще ничего. Шевеля губами, вначале с трудом, а потом с удовольствием - читал он вместе со мной книги - «Гулливера» и «Робинзона Крузо», Носова и Драгунского. Потом мы с ним и с Дениской придумали «квест» - читать вместе детскую энциклопедию, отвечать на вопросы и получать призы. Никогда бы не подумала, что двое современных 12-летних пацанов могут с таким удовольствием читать научно-популярную книгу и соревноваться в правильных ответах!
Я уже стар… ой, когда пишу «старая», доброжелательные читатели начинают искренне убеждать меня, что 58 лет это чуть ли не молодость))) Ну, ладно, пусть я буду пожилая))) Так вот, когда ты стар… хм, пожилой человек, да еще и инвалид, то обслуживать двухэтажный частный дом и столько детей - проблематично. Поэтому у нас все обязанности распределены на общем семейном совете и висят в качестве списка на стене на кухне. Так вот, основная обязанность Антохи – ухаживать за нашими 8 (!!!) животными, что он и выполняет с радостным энтузиазмом. Скажу более того: за пределами всяких там списков обязанностей нет у меня более верного и надежного помощника в любых бытовых делах, чем Антон. Нужно съездить с мамой в магазин, донести сумки, помочь приготовить обед – Антоха тут как тут. И по-прежнему упорно пытается носить за мной мою палку: ну, зачем маме «лишняя» и такая неудобная ноша?)))
«Детлом» – такая печальная штука, знаете ли… По некоторым данным, IQ детей там снижается на определенное количество баллов с каждым годом пребывания в системе. Не поручусь за достоверность этого факта. Зато точно знаю – кругозор большинства детей здесь очень узок: никакие массовые мероприятия в казенном учреждении не заменят живого общения с родителями, от которых в норме ребенок берет огромный объем знаний об окружающем мире – от бытовых мелочей до философских понятий. Разумеется, в таких условиях формальное исследование IQ даст плачевные результаты. Кстати, в свое время именно детские психологи (правда, тогда они назывались «педологи») заклевали А.С.Макаренко своими формальными тестами умственного развития его воспитанников. Этот замечательный педагог писал: «Ненавижу психологов». Да-да, именно так он и писал, как ни больно мне осознавать печальную роль моих коллег, убеждавших его, что он «неправильно» воспитывает детей. А ведь его колонии не были «детломом» - напротив, возрождали малолетних правонарушителей к нормальной человеческой жизни.
Есть еще кое-что: многие из детей в пьющих семьях рождаются физически ослабленными в результате пьянства матери во время беременности. Антоха родился с врожденным пороком сердца, Денис – в тяжелой гипоксии, а Серега – тот вообще родился мертвым - еле реанимировали. И никто из горе-мамаш, разумеется, не занимается восстановлением своих малышей в первые годы их жизни. У кого-то это сказывается на физическом развитии, у кого-то – на умственном, у кого-то – на том и другом.
По счастью, Антохе очень удачно провели в детстве операцию на сердце – низкий поклон врачам Красноярского края, которые сделали это так, что детский кардиохирург в Москве изумился их мастерству и долго спрашивал меня, в какой московской больнице провели столь успешную операцию младенцу. А вот насчет интеллектуального развития – здесь все было печально: если бы моих пацанов на момент попадания в семью протестировали те самые педологи, которых Макаренко ненавидел… Впрочем, открою секрет: я сама протестировала своих детей, молча пришла в ужас, вслух объявила им: «Все у вас в норме, голова такая же нормальная, как у меня». А потом начала ломать голову, как же эту самую «норму» организовать в реальности.
Год прошел у пацанов в чтении детских книг, детских энциклопедий, походах на детские спектакли. С Костиком и Ксюшей мы ходили в одни театры, с Дениской, Антохой и Серегой – в другие. И вот недавно меня снова посетила мысль… а не пора ли Антоху перевести на взрослую программу? Есть в психологии понятие – «эмоциональный интеллект». Так вот, этот эмоциональный интеллект у Антохи редкостно высок. Вот и пришло мне в голову озарение, или инсайт, если по-научному: а не слишком ли «интеллектуалистский»))) у меня подход в данном случае?
Словно услышав душой мои мысли, Антоха подошел ко мне буквально на следующий день с весьма смущенным видом. Постоял, помялся. Потом осторожно спросил: «Мама, а можно я буду ходить с тобой, Ксюшей и Костей?» Я объяснила, что ближайшие наши походы будут в театр Оперетты, в Большой театр и на выставку Врубеля. Разъяснила, что именно он там увидит (в одном театре будут на сцене петь, в другом – только танцевать, а на выставке люди будут смотреть картины). Спросила, готов ли он? (В свое время Денис в очереди на выставку Репина спросил с огромным недоверием: «Все эти люди стоят здесь просто, чтобы посмотреть картинки? Не может быть!» - а потом был так очарован картинами, что мы с Костей и Ксюшей еле вытащили его с этой выставки. Великая сила искусства!))) Антоха все так же смущенно кивнул. И я тут же взяла ему билеты. Кроме выставки Врубеля, туда мы не попали: все билеты проданы, увы!
Итак, судьба Антохи выходит на новый виток подъема. В театр Оперетты на «Королеву чардаша» И.Кальмана мы уже сходили. Я специально «отпустила» свои восторженные эмоции, чтобы Антону было, что воспринять и чем проникнуться. И он увлекся действием, начал нашептывать мне (как я своей маме в детстве) свои переживания о судьбе героев и вдохновенно хлопал после каждой знаменитой арии вместе с ревущим от восторга залом. Долго восхищался спектаклем на обратном пути. Правда, почти как Денис, поверил в реальность происходящего на сцене и спросил: «А это нас самом деле мама Эдвина? А Сильва, наверное, его жена на самом деле?» И наша леди Ксюша терпеливо объясняла ему, что такое театр. Интересно, как он воспримет балет Д.Шостаковича «Светлый ручей» в Большом? (В свое время Денис, посмотрев «Спартак» А.Хачатуряна, умозаключил, что в Древнем Риме никто не разговаривал – все только танцевали. А потом не поверил мне, что римляне говорили на латыни: зачем им язык, если они только танцевали?))).
Что ж, мой рассказ закончен. А вот жизнь Антохи только начинается. Пожелаем моему маленькому эмпату счастья на новом пути. А может быть, он когда-нибудь сам станет стрелочником от мирозданья и сможет переводить поезда судьбы других людей на новый путь – по-моему, именно это и есть настоящее счастье.
Елена Бекетова
