Марина Владимировна пила чай с мужем, когда позвонили из полиции. Как оказалось, их единственный сын Максим был задержан, и теперь им нужно было явиться в отделение для выяснения обстоятельств. Виктор Степанович грозно сверкнул глазами, он хоть и был прокурором, но выгораживать своего сына больше не хотел, уж слишком часто в последнее время он вёл себя безнаказанно.
- Марина, учти, если там что-то серьёзное, я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь ему.
- Давай для начала узнаем, что случилось, а потом будем делать выводы. Наверняка опять какая-то пьяная драка, или витрину какую-нибудь разбил. Оплатим штраф, и всех делов.
Однако всё было не так просто, как показалось на первый раз. Максим изнасиловал молодую девушку, студентку педагогического училища. Такого от сына даже сам Виктор Степанович не ожидал, он, молча, махнул рукой, и сказал:
- Делайте, что считаете нужным.
- Вы же понимаете, что ему придётся ответить перед судом?
- Понимаю, раз виноват, пусть отвечает. И ни каких поблажек, с такими нужно только так, а никак иначе.
Марина Владимировна сначала обижалась на мужа, мол, из-за какой-то девчонки решил родного сына погубить. Да, и девчонки сейчас не приведи Господь, сами в койку прыгают, а потом права качают. Но её мнение поменялось, когда она увидела ту саму девушку, которую изнасиловал её сын. Настя была круглой сиротой, и воспитывалась у бабушки. Бабушка едва дотянула до совершеннолетия девочки, а после её смерти Настя закрыла дом и переехала в город. В городе ей не нравилось, молодёжь была вульгарной, распущенной. Ей восемнадцатилетней деревенской девушке многое казалось дикостью, и она старалась держаться от всех подальше. Главной целью было окончить училище, а потом вернуться в родную деревню и учить ребятишек. Училась Настя прилежно, а после учёбы бежала в кафе, где работала посудомойкой. В один из таких дней Максим её и заметил. Он её окликнул, но девушка даже не посмотрела в его сторону. Молодой человек не ожидал такого, более того, он привык получать всё и сразу, поэтому решил, во что бы то не стало заполучить эту строптивую девушку, а потом, попользовавшись и бросить её. Тем более его дружки так над ним смеялись, мол, какая-то девчонка воротит нос от самого Максима Григорьева. Этого он простить не мог, и тут же на полном кураже поспорил, что не пройдёт и недели, как эта пигалица сама будет бегать за ним. Но прошло гораздо больше времени, и девушка, как и прежде не обращала на него внимания, более того, она прилюдно попросила её не беспокоить.
- Вы меня извините, но не нужно за мной ходить и навязываться. Мы слишком разные, и давайте закроем эту тему.
Настя ушла, а друзья Максима ещё больше стали потешаться над ним, мол, всё Макс теряешь свою квалификацию. Где это видано, чтобы обычная посудомойка от тебя нос воротила. Вот тогда он и решил доказать строптивой девчонке и всем остальным, чего он стоит. Пробрался в общежитие, пока никто не видел. Нашёл комнату, где жила Настя, кивнул девушкам на дверь, чтобы те вышли, а сам защёлкнул дверь на замок.
- А у вас тут уютно, и музыка есть.
Вскоре в комнате загремела громкая музыка, и девушки переглянувшись, пошли погулять.
- Вот тебе и тихоня…
- Ага…не думала я, что Настя такая.
- А они все сначала не такие, а потом...
Настя вырывалась, кричала и звала на помощь, но Максим был сильнее неё. Он засунул девушке в рот кляп, заломил ей руки, а когда утолил свои плотские желания, ухмыльнувшись сказал:
- Ну, что? Понравилось? Я же сказал, что ты всё равно будешь моя!
Максим ушёл, а Настя, распластавшись на полу, рыдала от страха и унижения. Другая на её месте молча проглотила бы обиду, и скрыла свой позор, но не Настя. В следующую минуту она позвонила в полицию и сообщила об изнасиловании. Сотрудники полиции приехали быстро. Девушку отвезли в больницу, затем задержали Максима. Приехал даже сам ректор, и уволил нерадивую консьержку, которая в этот самый момент отсутствовала на месте и пропустила в общежитие постороннего. Досталось и тем девушкам, что оставили Настю в беде, и ушли гулять, хотя она и просила их остаться.
Марина Владимировна сама была детдомовской, поэтому зверство сына привело её в бешенство. Ладно бы это была какая-нибудь городская фифа, она бы ещё могла понять, но поступить так с беззащитной девушкой, у которой нет никого и ничего это было уже перебором.
Максима посадили, и Виктор Степанович сам ходатайствовал, чтобы сыну вынесли суровый приговор. Да, ему нелегко далось это решение, но он был солидарен с женой, с беззащитными так поступать нельзя. Сколько у Максима было девушек, не сосчитать, нет, ему было ещё нужно потешить своё самолюбие и поиздеваться над этой бедной девушкой. Он и сам когда-то влюбился в сироту, но не поступал так, как его сын, а наоборот, окружил Марину любовью и заботой. Виктор тогда был только после ВУЗ – а, Марина ещё училась… и хотя родители были против, он всё-таки решился на отчаянный шаг, сделал предложение девушке и женился на ней. Прожили душа в душу целых двадцать пять лет, дом построили, сына воспитали…а оказалось плохо воспитали, нужно было больше ремня использовать в воспитательных целях.
Марина Владимировна вышла из машины и увидела знакомое лицо.
- Настя?
- Здравствуйте…
- Здравствуй, моя дорогая. Ну, как ты? Вижу, что не очень… бледная, почти прозрачная. Наверное, почти не ешь…Пойдём перекусим, тут рядом не плохие сырники готовят.
При упоминании о сырниках, девушка отбежала в сторону, и спустя мгновение вырвала. Марина Владимировна сразу же всё поняла, как-никак сама мучилась от токсикоза во время беременности.
- И давно тебя тошнит?
- Почти два месяца…
- Тест делала?
- Делала… Я не буду делать аборт…
- Хорошо, не делай. Это ребёнок Максима? Да, и что это я спрашиваю, и так ясно, что его. Значит так, ты сейчас поедешь со мной, мы соберём твои вещи, а потом перевезём их в наш дом.
- Нет, я не могу принять ваше предложение. Я останусь в общежитие.
- Надолго ли? Скоро живот будет заметен, потом ребёнка родишь. Пусть даже ты возьмёшь академический отпуск, а дальше что? Где будешь жить, а самое главное на что?
- Я понемногу откладывала, и жильё у меня тоже есть, я не бездомная.
- Я понимаю, тебе противно вспоминать то, что случилось, но и внука или внучку свою мы не можем оставить, зная, что где-то живёт наша частичка и в чём-то нуждается. Пошли со мной, вот родишь, а потом решим, что делать дальше. Не бойся, Максим тебя больше не потревожит.
Настя с трудом привыкала к новой жизни: богатый дом, вкусная и сытная еда, красивые, новые вещи. Наблюдалась она в самой лучшей клинике города, да и родители Максима относились к ней, как к родной. В глубине души Настя была благодарна им за тёплый приём и понимание, не многие способны так поступить, как поступили они. Всё больше и больше случаев, когда родители выгораживают своих детей, даже зная, что их дети виноваты, а они поступили по справедливости. Теперь вот и ей помогают, обещают даже квартиру купить поблизости, чтобы они могли внука почаще навещать, ребёнок же не виноват, что у него такой непутёвый отец.
Девочка родилась точно в срок. Настя решила назвать её Марией в честь своей бабушки. Первое время она жила у них, а потом, Марина Владимировна, как и обещала, вместе с мужем купила Насте квартиру, чтобы они с дочерью ни в чём не нуждались. Подыскали внучке няню, чтобы Настя могла вернуться к учёбе. Максим вышел на свободу, когда его дочери было три года. Узнав, что родители всё это время помогали Насте, и её дочери он был вне себя о бешенства.
- Мало того, что вы позволили мне гнить в этой тюрьме, вы ещё и из этой деревенщины сделали королеву! Видел я её недавно, идёт вся такая-растакая…
- Видел, это хорошо… Теперь слушай сюда! Не дай Бог, если я узнаю, что ты, хоть на пушечный выстрел подошёл к ней!
- Пап, брось, зачем она мне далась? Я вас скоро познакомлю с такой, закачаетесь!
Вскоре Максим и вправду привёл в дом молодую девушку, которая по своему характеру мало чем отличалась от Максима. Как выяснилось, они познакомились по переписке, пока он сидел в тюрьме, а теперь планировали жить вместе.
- Мам, пап вы же не против, если мы с Дианой будем жить с вами?
- Как раз таки против. У нас часто бывает Настя с Машенькой, и нам бы не хотелось...
- А зачем вам какая-то Настя, это ведь из-за неё ваш сын сидел, если я не ошибаюсь? И внука я вам тоже могу родить, чувствуете разницу? Не внучку, а внука!
- А вас, милочка, я не спрашиваю! Хотите жить вместе, что же живите, но только не с нами. И вообще вы уже не дети, сами можете о себе позаботиться.
Виктор Степанович понимал, что поступает жёстко, но и потакать сыну он больше не хотел, и так, сколько бед он всем принёс, а виной всё их безмерная любовь к нему. Сын всё это время то приходил к ним, то снова уходил, менял женщин, как перчатки, в общем, вёл разгульный образ жизни. А Настя вышла замуж за своего коллегу и переехала в другой город, потому что в этом уж слишком много было плохих воспоминаний. С Мариной Владимировной и Виктором Степановичем Настя до сих пор поддерживает связь: созваниваются по видеосвязи, а иногда они приезжают к ней в гости, чтобы посмотреть, как растёт их внучка. А недавно Настя узнала, что Максима больше нет. Он ехал в пьяном виде и на большой скорости смёл несколько человек на остановке, а сам врезался в стоящий чуть поодаль грузовик. И снова слёзы и сломленные судьбы, казалось, Максим просто не мог поступить иначе. Он ненавидел всех и вся, ненавидел тех, кто хоть немного был счастливее его, ненавидел тех, у кого была семья и дети, у кого была хоть какая-то цель в жизни и мечта ради которой хотелось жить. Вот и в этот раз в пьяном угаре он увидел стоящую на остановке семейную пару с детьми, и молодёжь, которые о чём-то переговаривались и весело смеялись. Он быстро проехал мимо, сделал круг, а потом со всей дури полетел на них. Зачем? А почему они так счастливы, когда ему так плохо? У них вон и семья есть, они любят и любимы, они строят планы на будущее, они счастливы, в отличие от него, а он всё потерял: и семью, и молодость, и уважение, а самое главное время. Ему было уже всё равно, что его ждёт впереди, в его воспалённом мозгу было только одно, сломать как можно больше жизней, чтобы было всё по справедливости, а то кому-то всё, а ему ничего. Так не должно быть, это не справедливо. Эти мерзкие людишки за всё ответят! Максим немного не рассчитал, видно не думал, что и сам погибнет, хотя может, это и к лучшему. Таким как он не место на земле.
