«Приют, сияньем муз одетый…»
…Прошел год, и мы с Любой снова приехали в Пушкинские Горы. На этот раз мы решили не повторять прошлогодний маршрут по Псковщине, а все два дня провести в пушкинских местах с ночевкой в литературном отеле «Арина Р.»
В усадьбе Ганнибалов «Петровское» мы уже были, поэтому, созвонившись с Зоей М., нашей питерской хорошей знакомой и соседкой по дому, пошли к ней на дачу, благо она была совсем рядом. Полюбовались на прекрасные виды озер, подышали свежим воздухом, напоенном запахами мяты, чабреца, упавших яблок, обошли владения Зои, подивились часовенке, возведенной ее мужем, художником-пушкинистом.
- Кстати, ребята, - сказала Зоя, - будете в отеле «Арина Р.», обратите внимание на оформление: там есть работы моего мужа… (Забегая вперед, скажу, что мы потом полюбовались на эти изящные гравюры на стене второго этажа отеля.) Удивительное совпадение: наша соседка Зоя М., с которой мы встречаемся, гуляя с собаками, и… цветные гравюры ее мужа в Пушкиногорье…
Юрий Нагибин писал о ее муже Энгеле Насибулине: «Талантливый художник, иллюстратор «Евгения Онегина» и мой соавтор по альбому, создавший удивительные циклы гравюр, посвященных Пушкину… Ты с умилением наблюдаешь живого теплого Пушкина, а не беженца с гранитного пьедестала…»
В Святогорском монастыре нам уже все было знакомо. Начиная со стоянки автобусов, возле которой местные бабушки продают букетики туристам, направляющимся к могиле Пушкина. «Александр Сергеич – наш кормилец!» - говорили они, предлагая цветочки по 50 рублей за скромный букетик. Этими букетиками в целлофане завалена вся могила поэта, и ни одного цветочка слева от нее, где под скромной плитой покоятся его предки Ганнибалы и родственники.
Вновь прикоснулись к памятнику, помолчали и пошли в храм, чтобы поставить свечу к иконе Божьей Матери, вдохнуть запах ладана и на мгновенье представить жуткий холодный февраль 1837 года…
…Литературный отель «Арина Р.»
оставил двойственные впечатления. Хороший уютный номер, но ничего, имеющего отношение к Пушкину. Кроме картинок на стенах, о которых я уже упоминал. Много книг в холлах и номерах – детективы, дамские романы и пр., но ни одной по пушкинской теме. Каюсь: не удержался, чтобы не взять с собой маленький томик стихов К. Симонова «Пять тысяч строк».
Утром следующего дня поехали в Михайловское. Разумеется, почти все там для нас было известно. Оказалось, не все.
- Вам рассказали, какое самое любимое блюдо было у Пушкина? – поинтересовалась наш экскурсовод Ольга Анатольевна.
- Крыжовенное варенье?
- Нет, это Александр Сергеевич любил на десерт. А больше всего ему нравился печеный картофель, он его обожал. А еще мы обязаны Пушкину за изобретение нового блюда из картофеля. По преданию, однажды он задержался у своих друзей Вульфов в Тригорском и вернулся в Михайловское довольно поздно. Решил не будить Арину Родионовну и поужинать, чем бог послал. А была лишь холодная вареная картошка. Александр Сергеевич ее порезал на кусочки и пожарил на сковороде. Так появилось вкусное блюдо «картофель по-пушкински». (Я подумал, что, возможно, любовь Пушкина к картофелю генетически передалась от его прадеда Абрама Ганнибала, которому императрица Елизавета Петровна поручила разведение «земляного яблока». Усадьба Суйда (ныне поселок в Гатчинском районе Ленинградской области), принадлежавшая Ганнибалу, стала первым местом на Руси, где началось выращивание картофеля.
Вначале там появились небольшие участки, а позже обширные картофельные поля…)
Кстати, и варенье из крыжовника готовили не просто. Из крупного крыжовника удаляли мелкие семена и начиняли ягоды грецким орехом или фундуком. Потом варили в сахарном сиропе… Очень любил Пушкин лимонад.
Здесь я вынужден сделать маленькое отступление. Наш экскурсовод Ольга Анатольевна Угрюмова обладала исключительно полными знаниями всего, что касалось Александра Сергеевича Пушкина, его семьи и друзей. Не говоря уже о широком кругозоре знаний о той эпохе. Она рассказывала нам в мельчайших подробностях о характере Александра Сергеевича, его привычках, взаимоотношениях с Натальей Николаевной, родителями, друзьями, их судьбами… Александр Пушкин уже виделся нами не как гениальный поэт, не как памятник «нерукотворный», а напротив – как живой человек со своими привычками, достоинствами и недостатками…
Усадьба «Тригорское»
расположена на трех холмах и была имением Осиповых-Вульф, близких друзей Пушкина. С нее отрывается изумительный по красоте вид на реку Сороть, поля и луга. Если бы не было в жизни ссыльного поэта Тригорского, многое бы сложилось по-другому в его судьбе, и судьбе героев «Евгения Онегина». И вообще вряд ли появилось бы это произведение. Поэтому не случайно усадьбу в Тригорском называют «домом Лариных». Сын тогдашней хозяйки усадьбы Прасковьи Александровны Алексей Вульф, приятель Пушкина, писал о романе:
«Он не только почти весь написан в моих глазах, но я даже был действующим лицом в описании деревенской жизни Онегина, ибо она вся взята из пребывания Пушкина у нас… Так я, дерптский студент, явился в виде геттингенского под названием Ленского; любезные мои сестрицы суть его деревенских барышень, и чуть не Татьяна ли одна из них…»
Обойти весь парк, в котором гуляли Александр Сергеевич, его друзья и, разумеется, герои романа «Евгений Онегин» было невозможно, поэтому мы полюбовались лишь на его мемориальные места. «Скамья Онегина»,
установленная напротив фундамента старого дома, была загорожена, так как слишком много оказалось желающих посидеть на месте свидания Онегина с Татьяной Лариной.
Оттуда направились к баньке под соломенной крышей (конечно же воссозданной в наше время), где Пушкин со своими друзьями Алексеем Вульфом и Николаем Языковым устраивали мальчишники, распивая шампанское «Вдова Клико» и купаясь в реке Сороть. Вот строки из стихотворения «Тригорское» Николая Языкова:
«…Одежду прочь! Перед челом
Протянем руки удалые
И бух! – блистательным дождем
Взлетают брызги водяные…
…Что восхитительнее, краше
Свободных дружеских бесед,
Когда за пенистою чашей
С поэтом говорит поэт?»
Банька была закрыта. Но удивительное ощущение: казалось, вот-вот откроется дверь и выйдет живой Александр Сергеевич…
Миновали «зеленую залу» - большой прямоугольник, обрамленный деревьями, где в летнее время устраивались танцы вместо тесноватой залы Тригорского особняка.
Остановились неподалеку от «ели-шатра», ели, ветви которой служили укрытием в зной и дождь для гуляющих в парке. Та прежняя ель, закончила свое существование в 60-годы и на ее месте посадили новую, но не такую, какая была при Пушкине.
Потом пришли к удивительным солнечным часам – одной из самых любопытных мемориальных мест романтического парка. В центре возвышается гномон (длинный шест), а по периметру высажены «часовые дубы», указывающие время. На каждый час – полоска цветов, говорят, что когда хозяйкой усадьбы была Прасковья Александровна Вульф, каждый час соответствовал определенным цветам. Более того, она так искусно подобрала сорта цветов, что каждая полоска расцветала в определенный час, когда тень от гномона падала на нее…
А рядом на небольшом холме высился «дуб уединённый», самое старое дерево парка, которому больше трехсот лет. Он помнит Александра Сергеевича Пушкина, написавшего эти строки:
«Гляжу ль на дуб уединённый
Я мыслю: патриарх лесов
Переживет мой век забвенный
Как пережил он век отцов…»
После посещения парка мы направились в собственно усадьбу Тригорское. Этот дом – здание бывшей полотняной фабрики, приспособленной под жилище в начале 20-х годов 19 века, после того, как сгорел хозяйский дом.
«То ли сарай, то ли манеж» - говорил об этом доме Александр Пушкин, но очень любил в нем бывать. А когда в середине июня 1825 года в Тригорское приехала погостить Анна Керн, племянница хозяйки усадьбы, Александр Сергеевич бывал здесь почти ежедневно. Не на шутку увлекся Анной Петровной, замужней молодой женщиной. Они гуляли по романтическому парку, беседовали, Пушкин читал стихи и, как потом вспоминала Анна Керн, «Он был очень неровен в обращении – то шумно весел, то грустен, то робок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен, и нельзя было угадать, в каком он будет расположении духа через минуту…»
Через месяц Прасковья Александровна Вульф увидела, что их взаимное увлечение зашло слишком далеко и решила «от греха подальше» увезти Анну Керн к мужу-генералу в Ригу, где он был комендантом. Прощаясь с Анной, Пушкин подарил ей тогда листок со стихотворением «Я помню чудное мгновенье…»
…Прошлись по анфиладам комнат, посмотрели на мебель, картины на стенах. Экскурсовод, молодой человек, видимо, не проникшийся Пушкиным, бойко, без эмоций пробормотал заученный текст и распрощался с нами. А жаль! Впрочем, этот дом-музей, воссозданный, как и другие дома, связанные с недолгим пребыванием в них Александра Пушкина, наполнены экспонатами той эпохи и не все они имеют непосредственное отношение к великому поэту…
…Когда в феврале 1837 года гроб с телом Пушкина везли из Петербурга в Святогорский монастырь, в темноте заблудились и оказались в Тригорском. Так, волею случая он попрощался со своим любимым местом «сияньем муз одетым».
…Вернувшись из Тригорского, я достал с книжной полки томик с «Евгением Онегиным» и с наслаждением погрузился в волшебный мир пушкинской поэзии:
«…Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок;
Там друг невинных наслаждений
Благословить бы небо мог.
Господский дом уединенный,
Горой от ветров огражденный,
Стоял над речкою. Вдали
Пред ним пестрели и цвели
Луга и нивы золотые…»
Владимир Дудченко. Редактировал Bond Voyage.
Пушкинские Горы, сентябрь 2017
Владимир Дудченко. Редактировал Bond Voyage.
Другие рассказы автора читайте здесь.
===================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
===================================================
Желающим приобрести роман "Канал. Война на истощение" с авторской надписью обращаться aviator-vd@yandex.ru
==================================================
Желающим приобрести повесть "Две жизни офицерв Де Бура" с авторской надписью обращаться dimgai@mail.ru
======================================================
