Военная автоколонна двигалась между склонами по горной дороге, шесть грузовиков Урал, кузова под брезентом, впереди УАЗ-469. В грузовиках людей нет только кабине водитель и старший машины, в головной машине четверо ребят – все вооружены. Везли провиант, обмундирование, брезент, полевые палатки. Сергей сидел в третьем грузовике, в самой середине. Ребята весёлые, ничего не боятся, не первый выезд в горы, разведка всегда работала на отлично, так что бояться нечего. На всякий случай поглядывали на склоны невысоких гор, на тропы, валуны у подножий, расслабленно, они не видели живого боя, слышали рассказы, видели раненных и рвались к своим на передовую. Они не воспринимали всерьёз происходящее, слишком изнежились на складах, запарились разгружать вагоны и машины.
Многих на такое место направили за большие деньги, подальше от самого пекла, некоторые попали случайно, как Сергей.
Холодно уже, дорогу местами рассекают широкие грязные ручьи с гор, но в целом тихо, даже птиц неслышно. Очень тихо. Вот и показался небольшой равнинный участок, а за ним первое место назначения.
Взрыв! Сразу второй, внезапно со склонов посыпался шквал огня, стрельба. Первой подорвали машину по центру -третью, дальше головную, автоматные очереди посыпались ливнем. Пятнадцать минут хватило, чтобы расстрелять колонну, никто даже ответить не успел, доверились разведке на 100%.
В ущелье въехали несколько автомобилей, чтобы распотрошить грузовики вооружённых сил. Громкая, командная, агрессивная речь, Сергей знал её, понимал, казалось, слышал, его отбросило ударной волной на несколько метров от колонны, спасибо сломанной ручке на двери их автомашины, дверь оторвало, а его выбросило, как щепку в грязь. Он не мог пошевелиться, открыть глаза, ему казалось он умер, его сознание наполовину блуждало в каких-то коридорах, но речь он слышал! Голоса. Несколько выстрелов, наверное, добивали ребят из его отряда. Или это уже в другом мире, он же умер.
Всё опять стихло. Сколько времени прошло неизвестно.
Опять речь, голос, сквозь темноту или густой белый свет, как стена плотный, нет… пробивается луч и тут же гаснет перед ним. Больно, но где? Головой будто о камень бьют, значит… он живой.
Сергей хотел выкрикнуть – я живой! Но язык распух во рту, высох и голоса нет…
- Серёга! Тихо, тихо Серёга, только молчи.
Удар. Его сбросили на землю, он застонал, где же болит? Может, у него нет ноги или руки… Первые мысли появились в голове, всё-таки живой.
- Тихо, - сказал кто-то страшным шёпотом. Сергей ощутил на своём лице твёрдую, прохладную сухую ладонь. Больно. Она вдавливала ему голову в камни, или камни врезались в затылок. – Молчи, нельзя сейчас, терпи.
Сергей опять потерял сознание.
Очнулся перед рассветом у какого-то населённого пункта, он вроде видит, но ему кажется это мираж, всё плывёт.
- Живой? – раздался голос рядом. Раненный почувствовал тепло человеческого тела, он до сих пор здесь, тот же голос. – Я вернулся за тобой, выстрелил в землю и вернулся, как стемнело, - говорил голос с чеченским акцентом. - Серый, ты меня слышишь?
- Я-а вас тввареей, ненажу, - промямлил Сергей, его вырвало прямо на себя.
Человек рядом повернул его набок, опять боль во всём теле, будто отрезали от него куски и холод… Изнутри. Леденящий, безумный холод, зубы начали цокотать громко.
- Ненавидишь? – усмехнулся человек, - это хорошо! Значит, чувствуешь. Там ваши, - человек в полутьме приподнял голову Сергею. Боже, как же больно и какой знакомый голос, только с хрипотцой, басовит. – Я не могу идти дальше, арестуют, а мне нельзя к вам! Ты не бойся, за тобой придут, я найду способ им передать. Держись Серый, ещё немного, у тебя дома мать, отец, сестра, брат.
Вашу колонну слили, предали, вы ехали насмерть. Ваши предали, за бумажки, - усмехнулся голос, - шакалы. У нас тоже хватает таких, разговор короткий с ними. Но ты мой друг, я не мог поступить иначе. Серый, ты меня слышишь, я ухожу, - голос наклонился к нему. Ничего не видно в предрассветной холодной мгле, только черты лица, это…
Опять будто удар головой о булыжник и темнота, зубы раненного сомкнулись намертво. Человек в темноте проверил дыхание раненного и ускользнул ящуром между кустарниками и буграми.
В другой раз Сергей пришёл в сознание в госпитале во Владикавказе, мелькают белые халаты, капельница над ним, пацаны на многочисленных койках в ряд, кто с перебинтованной ногой, грудиной, у кого голова обмотана, у одного ноги нет по колено – самый весёлый, анекдоты травит.
- Очнулся? – спросил его узкоглазый парень рядом, тоже с акцентом, но с другим. – Выспался?
Сергей попытался пожать плечами, искры из глаз от боли.
- Не спеши, ты чуть переломан, подштопан, придётся поваляться, - ржал над ним парника в одной нательной майке и потёртых штанах. – Я курить, ты со мной? – не мог остановиться он и ещё громче разразился смехом, другие тоже оценили шутку. Они живые, увильнули от смерти, значит, можно над ней смеяться.
Несколько пацанов попрыгали на костылях, пошли на своих ногах за ним, медсестра вошла, полная такая, строгая, откуда она? Ещё одна капельница для него.
- Что со мной? - спросил Сергей.
- Ой, да ничего уже страшного, переломы…
И она принялась перечислять переломы, разрывы, куда попала пуля, сотрясение, потерю крови в литрах.
- Как ты умудрился доползти до Х…., - спросила она, меняя капельницу, - с такими ранениями, тебе вообще нельзя было двигаться.
- Это не я, - сипло ответил Сергей.
- Ангел-хранитель тебя вынес, ага! Как же? Всё вы тут такие, живучие. Жить будешь, ещё и пить как все, девчонок любить, - рассмеялась она громко, некрасиво, как мужик. Это напомнило Сергею цирк, он был там с классом, тоже все смеялись, а ему не смешно было вовсе.
Через несколько дней он уже приподниматься мог, немного передвигаться, голова первое время кружилась, гипс на руке по самую ключицу, на ноге, повязка на голове тугая, под ней всё чесалось, хотелось содрать её, потом привык. Ребят попросил написать письмо за него родителям.
«Мама, папа всё хорошо, скоро дембель. Не переживайте! Я вернусь. Борису и Лене привет. Много писать не могу руку повредил на разгрузке, вернусь, всё расскажу, а вы обязательно пишите, подробно, побольше, обо всех, даже о соседях, здесь скучно, я же писал, а письма помогают. Ну, пока.
Ваш сын Серёга»
Больше он не стал проявлять героизм, не рвался на передовую, хотя боя настоящего даже не нюхал, ему хватило. На уговоры командира вернуться потом в ряды вооружённых сил ответил уклончиво - подумает. Хватит, н@B0евался – это не его побоище. Домой тянуло, сжималось всё внутри, от одной мысли: всего ночь на поезде и он дома. Мамин голос мерещился уже во снах, недовольное лицо сестры и голос… тот голос: «Серый, ты мой друг, я не мог иначе…» Кто же это? Он рылся в своей памяти, перебирал всех, с кем общался до армии, не было у него чеченцев знакомых, кроме Ислама, но этот никогда не пойдёт служить ни за своих, ни за чужих. И рассказать никому нельзя, начнут допрашивать выяснять, а что он скажет – знакомый голос… его кто-то нёс на себе несколько километров, он не сам полз.
Всю ночь в поезде по дороге домой он не спал, голова побаливала, да и видеть хотелось всё без разбора, даже на вагоны товарного поезда он смотрел, будто впервые видел. На каждой остановке выходил и дышал, вдыхал тёплый, душный воздух, но уже пахло сыростью, осенью или просто станционными выхлопами. Гражданские легко одеты, в ветровках, в кофтах без курток и дублёнок. А он при параде, в парадной форме возвращался к своим. Сейчас он готов обнять и сестру, и брата, да что там бабу Олю-соседку необъятную.
Его компании, девчонки, Денис и его команда, казались ему просто смешными сейчас, после госпиталя.
- Надеюсь, его уже прикрыли, - думал Сергей, выйдя утром на вокзале, он столько раз приезжал и уезжал отсюда, но сегодня утром он видел его другим, родным, приветливым - он дома.
За свою нерасторопность на перроне он тут же получил от тёток с большими сумками толчок в спину. Бедные женщины в платках, надрываясь, несли по две сумки каждая, а в них можно взрослого человека уместить. Он хотел им помочь, но они так спешили, даже слушать его не стали.
Он прогулялся по городу перед электричкой, заглянул на старые квартиры – новые жильцы и слава богу! Его никто не узнаёт, о нём забыли, можно всё начинать с нуля.
Зато в селе ему рады, все его узнали, мама чуть сознание не потеряла, увидев старшего сына на пороге, ещё и с гипсом на руке. Он должен был вернуться несколько месяцев назад, но из-за пневмонии, так он писал родным, отлёживался в госпитале – не отпускали. Увидев его шрамы на голове, прихрамывающую походку, Людмила ещё и расплакалась, Анатолию сначала пришлось успокоить её, а уж потом поздороваться как следует с сыном, обнять, руку пожать.
- А где Борис с Леной? – спросил Сергей, заглядывая в другие комнаты, пусто.
- Так на учёбе Борис, а Лена… Лена уехала в другой город, она поступила в институт и работает, - с гордостью рассказывал отец.
- А где Борька учится?
- В Благодарный Лена его поманила он и поступил. Покоя нам, правда не было весь первый курс, спасибо Лене, тормозила его немного, а сейчас за ним присматривать некому, надеемся повзрослел, поумнел.
Мама накрывала на стол, периодически отставляя свои тарелки и блюдца, обнимала сына, гладила его шрамы на голове – не верилось, что он дома.
- Ну а ты как? Нюхнул дымку? – смекнул всё Анатолий, глядя на сына.
- Да не успел пап. Пару раз выехали на разгрузку, а на третий попали в засаду.
У Людмилы тарелка выпала из рук.
- Ну, ладно, ладно, ещё расскажешь, - погладил его по плечу отец и посмотрел на жену.
Хорошо посидели, поговорили мужчины.
- Ну? Отмечать будешь, или как с проводами? Пойдут все лесом, - поправлял отец волосы, стоя у окна. Людмила ушла управляться. – От кого бежал сынок? – спросил Анатолий задумчиво.
- Я же писал, от…
- Вот мне не надо лапшу на уши наматывать, я тебе не мать, - строго сказал отец. - Куда вляпался?
Сергей немного подумал и честно признался.
- Рэкетом мы промышляли пап, мелким, контейнеры на рынке вскрывали, когда по наводке за деньги, в другой раз повеселиться хотелось, а потом менты нас за одно место взяли. У Дениса есть подвязки, с него как с гуся… а меня зажимать начали, прогибать, им же не посадить меня надо было. Чуть не повёлся. Вот и вспомнил про армию свою долгожданную.
Людмила вернулась, мужчины резко сменили тему, она это заметила и сразу ушла, пусть поговорят по-мужски. Жалко Бори нет, ему бы не мешало послушать, а то возомнил себя, волю взял без сестры, как бы беды не вышло. Догадывалась Люда о причинах побега, да и были у неё сотрудники, пока муж был на работе, Сергея искали, почти сразу после его побега. Она скрыла этот факт от домашних, не сомневалась, всё будет хорошо, но так тяжело было носить в себе это два года, так трудно.
Сергей недельку погулял в деревне, Бориса дождался на выходные и впервые взял его с собой в компанию взрослых пацанов, на шашлыки в лесополосу. Там и Ислам был, Лёха, много других ребят служивших, Сергей выпил и начал рассказывать, как ему повезло как спас его чеченец, а кто он так и не понял, не видел... Ислам пытался вставить свои чистейшие мысли в разговор, доказывал, какие они все благородные, честные, отважные и т.д. Когда лесть себе закончилась, полилась самая низкая и подлая грязь, бессовестная ложь в адрес Лены. Он отвёл в сторонку друга, заботясь, чтобы никто не слышал их.
- Я понимаю о таком лучше не распространяться, но я должен тебе сказать. Я ездил с Вовчиком в Благодарный, тощего этого искал. Нашли, проучили как следует, посмотреть на неё боялся. Потом справки навели о Лене… - заговорщически тихо говорил лучший друг, стараясь что-то внушить Сергею. Сергей внезапно его перебил.
- А тебе это зачем? Я же не просил, - покосился он на него.
- Друга просить не надо! Я слишком тебя уважаю, чтобы о таком не сказать.
- Знаешь, что, - гневно посмотрел на него Сергей, отблески костра плясали в его глазах, чувство ненависти нахлынуло, которое чувствовал там, в горах перед смертью. - Оставь её в покое! Ей уже не пятнадцать лет, разберётся, да и ты не мальчик собирать сплетни.
Ислама это задело, он заискивающе отступил, похлопывая друга по плечу и запомнил этот вечер и разговор.
Борис тоже напился этим прекрасным вечером, первый и последний раз в жизни, еле откачали. Сначала подумали напитки палённые взяли, но в больнице пояснили, с почками у парня серьёзные проблемы, армия ему точно не светит, алкоголь употреблять нельзя, ни в каких дозах, в следующий раз может и не успеть скорая. А Борька не очень-то и хотел вливаться в систему, в школе командующих хватило.
продолжение ____________
Моя книга "У меня так никогда не будет" на: Литрес Amazon WB Оzon . Печатная версия по предзаказу на Ридеро