Показала мне как-то подруга одно занятное явление с поэтичным названием Батавские слёзы.
Оказывается, если капли раскаленного стекла падают в холодную воду, есть вероятность, что они застынут в виде штуки с крайне любопытными свойствами. Получится головастик с феноменально крепким телом. Ни разбить, ни сломать, даже прессом попортить крайне сложно. Однако стоит хоть слегка зацепить хвостик — вся конструкция молниеносно разлетится на осколки. Вот такое сочетание прочности и хрупкости.
И я не знаю, есть ли лучшая метафора состояния после травмы.
Взрыв, поставленный на паузу. Неуязвимость с пулей в груди.
Очевидная бронированность, со смутным ощущением, что где-то этот предательский хвостик обязательно есть, и рано или поздно он взрыв с паузы снимет.
То самое состояние, не когда только что размазало, а когда уже подсобралась. Когда на поверхность выходят части лихие, не особо чувствительные, крепкие и выносливые. А на каких еще выгребать из страшного и невыносимого?
И с ними хорошо. Спокойно так. Особенно после ранящего опыта. Их совершенно не хочется перетасовывать обратно. С такими на входе не огребешь внезапно, с ними все нипочём.
А то, что нежнее, уязвимее и все еще болит, отщеплено и закинуто в подвалы. И на этот хвостик лишний раз не смотришь. Ощущаешь как нечто неправильное, чужеродное, чему не хватило яиц домутировать до новой версии себя.
А он никогда и не домутирует. У него задачи такой нет. И это прекрасно, ведь только с ракурса гипертрофированной бронированности он кажется чем-то уродливым и лишним. Но это все равно что сравнивать замороженную курицу и ту, что еще бегает. Замороженная, конечно, крепче. Но есть нюанс.
Та самая пуля в груди — не лишний внезапный раздражающий элемент в конфигурации терминатора, а необходимый и даже ключевой фрагмент. Это уравновешиватель и кнопка выхода. Потому что как бы ни было жаль неуязвимости, как бы ни вплелась она в идентичность, как бы ни было с ней как будто спокойнее (если приноровиться не замечать хвостика), это все равно состояние некоторой невсебешности и заморозки. И если прислушаться к себе, в этом нехорошо, путано, тревожно и пластиково.
И если из пластика захочется обратно в живое, выход через то, чтобы взрыв с паузы снять. Допережить, догоревать, дочувствовать и присвоить не только свои сильные качества (которые, безусловно, очень ценны), но и те, что нежнее (которые ценны тоже). Присвоить не только часть опыта, где вывезла и стала сильнее, но и ту, где ранилась.
Пройти по этой сложной тропе до конца. И жить дальше. Теплой и текучей, а не застывшей в вечной точке напряжения. Пусть не такой бронированной, но живой.
Автор: Анастасия Браун
Психолог, Клинический психолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru