Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
- Прошу вас, располагайтесь поудобнее и с максимальным комфортом потратьте с десяток минут своего времени. Благо - пятница, и уже, начиная с этого вечера, мы все сможем отдохнуть - например, так, как это уже делают персонажи титульной иллюстрации. Правда, развлечь вас подобно изображённому наверху юному петиметру я точно не смогу: у нас нынче жанр серьёзный, вернее - жанровый микст с преобладанием всё же детективной линии на фоне гражданской войны, так что, полагаю, мило похохотать - так, как это делают очаровательные девушки, с восторгом взирающие на щёголя, удастся вряд ли. Приятного чтения и ещё более приятных выходных!
Предыдущие заседания клоба "Недопятница", а также много ещё чего - в КАТАЛОГЕ АВТОРСКОЙ ПРОЗЫ "РУССКАГО РЕЗОНЕРА"
КРЫМСКiЯ СЕЗОНЫ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
(из протокола допроса В.П.Максимова, подозреваемого в убийстве М.С.Скулинского)
Вопрос. – Где и как вы провели вечер 25 октября?
Ответ. – В ресторане гостиницы «Корнилов», что могут подтвердить присутствовавшие там поручик Стефанович, полковник Эттингер, ротмистр Шварц и, разумеется, метрдотель Василий Игнатьевич… извините, фамилии не знаю!
Вопрос. – Находились ли вы вечером 25 октября в состоянии алкогольного или наркотического опьянения?
Ответ. – Не находился, что могут подтвердить указанные лица, кроме, пожалуй, ротмистра Шварца. Я выпил несколько рюмок водки, не более, к тому же на следующее утро мне нужно было рано вставать для отъезда в Севастополь.
Вопрос. – Что произошло вечером 25 октября между вами и ротмистром Шварцем?
Ответ. – Ротмистр был слишком пьян и, воспользовавшись ничтожнейшим поводом, попытался ударить меня, что и было пресечено поручиком Стефановичем и полковником Эттингером. Прошу записать, что, уже уходя, Шварц сделал довольно красноречивый жест в мой адрес, что я однозначно воспринял как угрозу.
Вопрос. – Записано. Были ли вы знакомы с убитым Скулинским и не имели ли враждебных или каких-либо иных намерений в его сторону.
Ответ. – Знаком был шапочно, даже не знал рода его занятий. Встречались два-три раза в ресторане. Как-то там же играли в винт. Никаких поводов для убийства Скулинского или хотя бы для продолжения знакомства не имел и иметь не мог.
Вопрос. – В какое время вы покинули ресторан «Корнилов»?
Ответ. – Сказать затруднюсь, могу предположить, что около половины одиннадцатого вечера. Вы можете уточнить у указанных мною свидетелей.
Вопрос. – В какое время вы покинули гостиницу утром 26 октября?
Ответ. – В 7-30. Знаю точно, потому что в 8-00 меня ожидал на причале катер «Быстрый».
Вопрос. – Не слышали ли в ночь с 25-ого на 26-е октября каких-либо подозрительных звуков из соседнего номера, либо из коридора?
Ответ. – Не слышал. Я вообще очень хорошо сплю.
Вопрос. – Для каких целей вы держали в номере револьвер системы «раст-гассер» австрийского производства и почему в барабане только три патрона?
Ответ. – Револьвер был приобретен мною еще в 1918-м году в Петрограде – надеюсь, не надо объяснять – для чего. Остальные пять патронов были израсходованы в том же году и в первой половине 1919-ого при обстоятельствах, к данному делу не имеющих никакого отношения. Кстати, кастет был приобретен мною тогда же и для того же.
Вопрос. – Вы употребляете кокаин?
Ответ. – Да, иногда. Помогает взбодриться и снимает усталость – в разумных дозах, конечно!
Вопрос. – На какие средства вы покупаете кокаин?
Ответ. – О моих доходах вы можете более точно узнать у главного редактора газеты «Голос Юга России» Аристарха Алексеевича Банеева. Уверяю вас, что незначительные количества кокаина я приобретать вполне в состоянии.
Вопрос. – Как вы можете объяснить наличие у себя в номере крупной денежной суммы в валюте различных стран, а именно – доллары Северо-Американских Штатов в количестве тысячи ста, французские франки – в количестве полутора тысяч, английские фунты стерлингов – в количестве двухсот? И это еще не считая ассигнаций Российской империи!
Ответ. – Получаемые мною в редакции гонорары и дивиденды я не трачу, а перевожу в валюту – на черном рынке это сделать крайне просто! Кроме того, я довольно часто играю в «винт», и играю, смею вас уверить, неплохо. Тратиться мне особенно некуда, я – один, отсюда – и указанные вами суммы.
Вопрос. – Считаете ли вы, что нож умышленно был подброшен вам в номер неким третьим лицом, чтобы подозрения в убийстве Скулинского пали на вас?
Ответ. – Именно так я и считаю. Более того, утверждаю, что убийство в пансионе Смирнопуло господина Лившица было также совершено с целью свалить вину полностью на меня.
Вопрос. – Иными словами, вы хотите сказать, что кто-то намеренно совершает убийства с единственной целью – обвинить вас в их совершении?
Ответ. – Понимаю, что это звучит дико, но это – так. Посудите сами, стал бы я убивать малознакомых людей безо всяких к тому поводов, да еще и там, где проживаю? По-моему, это верх абсурда.
Вопрос. – Допустим. В таком случае, вы, вероятно, можете указать лицо, которое подозреваете в совершении этих убийств?
Ответ. – Указать такое лицо, не имея к тому никаких прямых доказательств, согласитесь, было бы весьма жестоко по отношению к этому лицу. Если я ошибаюсь и этот человек невиновен, он может оказаться в моем же положении незаслуженно…
Вопрос. – Вы уходите в сторону. Повторяю: подозреваете ли вы кого-либо?
Ответ. – Да, такой человек есть.
Вопрос. – Назовите его.
Ответ. – Это – ротмистр Шварц.
Вопрос. – Почему вы думаете, что ротмистру Шварцу нужно было убивать Лившица и Скулинского, чтобы в этом обвинили вас?
Ответ. – Во-первых, между нами давно сложились неприязненные отношения. Не могу сказать, чем я заслужил немилость ротмистра, но это – данность. Во-вторых, как я уже говорил, вечером 25 октября между нами произошла стычка, спровоцированная именно Шварцем, что может засвидетельствовать поручик Стефанович, сидевший со мною за одним столом. В-третьих, думаю, сослуживцы ротмистра могут подтвердить его, скажем так… склонность к чрезмерной жестокости. Вполне допускаю мысль, что данные убийства мог совершить именно он – это в его стиле. Ну, а в-четвертых, глубоко убежден, что ротмистр Шварц – просто психически ненормален. Для этого не нужно быть опытным диагностом, а просто понаблюдать за ним минут десять – этого будет вполне достаточно!
Вопрос. – Благодарю, я проверю ваши показания. Знал ли кто-нибудь о необходимости вашего отъезда в Севастополь и о времени отъезда?
Ответ. – Надо подумать… Об отъезде знал его инициатор – главный редактор Банеев, поручик Стефанович, владелец катера «Быстрый» Макарчук и наш журналист Иван Репнин – это он посоветовал мне обратиться к Макарчуку. Пожалуй, всё! О времени отъезда знал только Макарчук.
Вопрос. – Что именно вы сказали поручику Стефановичу?
Ответ. – Дословно вспомнить затруднюсь. Помнится, просто сказал, что завтра надо рано вставать, потому что на пару дней должен уехать.
Вопрос. – Готовы ли вы подписать этот протокол и понимаете ли меру собственной ответственности в случае дачи заведомо ложных показаний? Прошу заметить, что по законам военного времени я имею право в любой момент, уличив вас во лжи, передать военно-полевому суду, а он долго разбираться с вами не станет!
Ответ. – Да. Понимаю. Подписать готов.
(из протокола дачи свидетельских показаний ротмистром Шварцем П.Е.)
Вопрос. – Знакомы ли вы с журналистом газеты «Голос Юга России» Всеволодом Павловичем Максимовым?
Ответ. – Да.
Вопрос. – Каково ваше отношение к нему?
Ответ. – В каком смысле?
Вопрос. – Поясняю. По мнению Максимова вы относитесь к нему с явным предубеждением и даже с неприязнью. Это так?
Ответ. – А что же мне – целоваться с ним, что ли?
Вопрос. – Свидетель, напоминаю, что вы вызваны для дачи показаний официальным образом, поэтому прошу вас вести себя корректно. Я правильно вас понял – вы подтверждаете, что у вас с Максимовым, действительно, сложились неприязненные отношения?
Ответ. – Ну да, неприязненные.
Вопрос. – В чем причина таких отношений?
Ответ. – Не могу объяснить. Он мне не нравится – и все тут. Человек пришлый, откуда взялся – непонятно. Не воевал… Мы здесь кровь льем, а такие, как он, приезжают на все готовое, жируют… Тыловая гнида, одним словом!
Вопрос. – В чем причина стычки, произошедшей между вами вечером 25 октября в ресторане «Корнилов»?
Ответ. – Не было никакой стычки.
Вопрос. – Подумайте, пожалуйста, хорошенько. Следствие располагает информацией, что стычка между вами все-таки была!
Ответ. – Ну да, черт… извините, привычка… была! Он оскорбил меня, я ответил, ну и… понимаете…
Вопрос. – В чем состояло оскорбление?
Ответ. – Не помню точно… Что-то про мои награды или про погоны… Он всегда так завернет, скотина… извините… что и не упомнишь! Говорун собачий…
Вопрос. – Были ли вы в тот вечер пьяны более обычного?
Ответ. – Нет, не был. Может быть, и был… Не могу сказать.
Вопрос. – Максимов утверждает, что, уходя из ресторана, вы угрожали ему, проведя ладонью по горлу. Это было?
Ответ. – Нет… Может быть, и было… Я был тогда в запальчивости. Возможно.
Вопрос. – Где вы были после того, как покинули ресторан?
Ответ. – У себя на квартире – спал.
Вопрос. – До утра?
Ответ. – Ну да…
Вопрос. – Мы располагаем показаниями, свидетельствующими об обратном. Уже ночью 26 октября около половины второго вы вновь пришли в ресторан «Корнилов» и продолжали пить. Ваша квартирная хозяйка Гулишвили С.Я. тоже показывает, что примерно в это время вы проснулись и покинули квартиру.
Ответ. – Да, я вспомнил… Я, действительно, вернулся в ресторан.
Вопрос. – С какой целью?
Ответ. – С какой целью ходят в ресторан. Голова трещала, выпил… Вроде, в бильярд играл.
Вопрос. – Когда вы покинули ресторан?
Ответ. – Не помню. Под утро… Или нет – около четырех утра!
Вопрос. – Вы ушли один?
Ответ. – Один.
Вопрос. – Знакома ли вам фамилия Скулинский? Модест Сигизмундович Скулинский?
Ответ. – Кто это?
Вопрос. – Спрашиваю я – вы отвечаете. Так знакома?
Ответ. – Жидок какой-то… Нет, я никогда не слышал такой фамилии.
Вопрос. – В беседе с вами упоминал ли Максимов о предстоящей поездке в Севастополь?
Ответ. – Какое мне дело до его поездок? Не помню такого…
(из протокола дачи свидетельских показаний поручиком Стефановичем Д.В.)
Вопрос. – Имеете ли вы показать что-либо относительно ссоры, произошедшей между журналистом Максимовым и ротмистром Шварцем 25 октября в ресторане «Корнилов»?
Ответ. – Да, разумеется, это происходило на моих глазах. Шварц, будучи пьяным, подошел к нашему столу и повел себя довольно оскорбительным по отношению к Максимову образом. Максимов вел себя достойно и только в конце, не выдержав, посоветовал ротмистру отправиться домой и проспаться – но в довольно корректной форме.
Вопрос. – Ротмистр утверждает, что Максимов пренебрежительно отозвался о его боевых наградах и знаках отличия. Это так?
Ответ. – Не совсем. Максимов выразился несколько… иносказательно. Шварц просто не так его понял, что в его состоянии, в общем-то, было немудрено.
Вопрос. – Максимов сообщал вам, что утром уезжает в Севастополь?
Ответ. – Да… Вернее, собственно, не совсем. Он просто сказал, что уезжает на несколько дней и ему рано нужно вставать.
Вопрос. – Он сказал вам об этом сам или его спросили вы?
Ответ. – Сам. Я, кажется, просил его остаться, он отказался.
Вопрос. – Он сообщал вам о времени отъезда?
Ответ. – Сколько я помню – нет.
Вопрос. – Вы говорили кому-нибудь, что Максимов утром уезжает?
Ответ. – Хм… дайте подумать… кажется, да! Уже за полночь, когда вернулся Шварц, мы играли в бильярд. Кто-то предложил сыграть партиечку в карты. Шварц язвительно заметил, что я остался без партнера. Капитан Далецкий вызвался разбудить Максимова, но я остановил его, сказав, почему этого не стоит делать.
Вопрос. – Когда вы ушли из ресторана?
Ответ. – Около половины четвертого ночи.
Вопрос. – А ротмистр Шварц?
Ответ. – Не могу сказать. Сколько я помню, он еще оставался.
Вопрос. – Максимов утверждает, что в последнее время много играл в карты и ему везло. Можете подтвердить или опровергнуть это?
Ответ. – Да, мы довольно часто вместе играем в винт, и Всеволод… простите, Максимов – дьявольски удачливый и расчётливый игрок.
Вопрос. – Вы знаете Максимова лучше всех… Как вы полагаете – способен ли он на убийство?
Ответ. – Вы задаете слишком умозрительный вопрос… По-моему, все способны на убийство – только одни его совершают, а другие – так и не решаются. Идет война. Для ротмистра Шварца убийство – его профессия. Мне тоже приходилось убивать, хоть и не могу сказать, что это доставляло мне какое-то удовольствие. Максимов – человек умный, достаточно замкнутый и со своими скелетами в шкафу, ключи от которого давно им потеряны… Почему бы и нет?
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ИЗБРАННОЕ. Сокращённый гид по каналу