Часть первая
( Часть вторая)
- Тая, это плохо выглядит! - Эммка даже прикрыла рот пухлой маленькой ладошкой.
Сосок на левой груди ввалился. Тая сама заметила это месяца с четыре назад, но значения не придала. Кто её тити видит, не болит, и ладно! Корона, молодая кобыла, должна была вот- вот в первый раз ожеребиться, Лис, старый гнедой мерин, хворал. Тая пропадала в конюшне, иногда забывая даже воды попить.
А тут...
У Эммки от рака груди ум@ рла мама, медленно, трудно, больно.- -Тайка, тебе к врачу надо. Срочно!
По тому, как побледнела всегда румяная мордаха и задрожал голос, Таисия поняла: дело швах.
Роскошное южное небо побледнело и скукожилось В одночасье вместе с ним скукожилась Таина жизнь. Остались страх и решимость. Решимость бороться до конца, даже если в этом самом конце - страшный проигрыш.
Эммка, добрая душа, предложила поменять билеты и вернуться пораньше.
- Прости, Эмма, я тебе отпуск испохабила!
- Осподи, перестань нести чушь! По- твоему, я смогла бы по- прежнему жрать сыр и Макат опу в море?
А потом подошла и обняла крепко-
крепко, уткнулись сдобной мордахой подруге в грудь
- Страшно?
- Да.
- Будем бояться вместе. Хрен ты теперь от меня отделаешься. К врачу пойдем вдвоем.
- Спасибо, - всхлипнула, закусила губы. " Я не сдамся без бою!" - поёт " Океан Ельзи". И она, Тая, не сдастся.
Вернулись домой. Участковый гинеколог, только взглянув на Таину грудь, всплеснула руками:" Где ж вы были раньше?" А дальше понеслось: маммолог- онколог, рентген, МРТ, литры крови на анализы.
Эммка порывалась водить Таю за ручку. Переживала и боялась, словно сама заболела. Утешать и подбадривать Эммку - на это сил точно не было
- Не надо, подружка, я сама.
- Человек не должен проходить через это всё один.
- А я не одна. У меня ты и лошади.
В конюшне и вправду становилось легче. Мерин Лис смешно, как жеребёнок, тыкался Тае тёплыми мягкими губами в щеку. Корона с крохотной дочкой тихо ржали, стоило только открыть двери. От лошадей веяло тихим спокойным сочувствием. Дескать, вот они мы, здесь, хочешь, плачь, никому не скажем.
Один раз накрыло. Выла, каталась по пустому деннику, колотила руками в стены. Выплескивала из себя животный ужас, брезгливость к собственному телу, в котором завелась эта мерзопакостная гниль, отчаяние и одиночество.
Лошади стояли тихо. Даже Буян, которого прозвали так за скверный характер и вечную готовность поскандалить.
И эта чуткая теплая тишина обнимала, согревала,успокаивала. Тая вытерла слезы:" Ну чего это я? Ну рак, ну с кем не бывает?"
А по выходным приезжала Эммка, привозила свои фирменные пышки, варила умопомрачительной вкусноты рассольник и рассказывала об ухажёрах.
- Нет, ты представляешь, он меня замуж зовёт?
- После твоего рассольника даже я тебя замуж бы позвала.
- Так нет, он гостевой брак хочет.
- В гости к рассольнику?
- Именно. А что? Рассольнику цветов дарить не надо.
- К рассольнику хрен хорош.
- Это ты сейчас в каком смысле?
- В кулинарном, дитя порока!
Приходы Эммки заслоняли то, что надвигалось таки неотвратимо: операцию. В поликлинике маммолог- онколог , просмотрев снимки и анализы, предупредил:
- Мастэктомия.
- То есть резать всё к чертовой бабушке?
- Да. Затянули вы, голубушка. Обратись парой- тройкой месяцев раньше, можно было бы сделать секторальную резекцию. А тут... Но окончательно всё решит хирург.
Ночь перед госпитализацией не спала. На каждую лошадь завела тетрадь, где написала привычки, предпочтения в еде, характер, словно не конюшню на помощников оставляла, а детей отдавала бабушке.
Антон и Андрей, двое из ларца, как их окрестила Эммка, ребятами были опытными и надёжными. Утром выпила кофе, закинула за плечи рюкзак с вещами
- Тай, всё будет ,как надо, - Антоха с Андреем выглядели смущенными и встревоженными одновременно.
- Я вам верю, ребята.
Они улыбнулись чуть растерянно и виновато.Так мужчины улыбаются, когда не могут помочь.
- Носы вверх. Я вернусь.
Больница встретила запахом чуть подгорелой каши, антисептика и страха.
В палате, кроме Таи, лежали четверо женщин. Все с раком груди. Тане и Кате операцию уже сделали.
К Кате, пышной пятидесятилетней блондинке, приходил муж, приносил соки и домашние зразы.
- Если бы не он, - делилась Катя, - не знаю, как бы все это вынесла. Мой Вася, он...И улыбалась. Женщина, которой отняли грудь, улыбалась. Поневоле поверишь, что любовь есть.
Огненоволосая зеленоглазка Таня всё больше лежала, уткнувшись лицом в подушку.
- Бросили её, - Катя жалостливо покачала головой.
- Разве она вещь, чтобы бросить?
- Ну, я в тонкости не вдавалась. Пришел к ней мужик, глянул на неё без титек и свалил, как ёжик, в туман.
Тая невесело усмехнулась. Прямая зависимость любви от наличия тить как- то удручало.
Двум обитательницам палаты, как и Тае, операция только предстояла.
Грузная Елена Ивановна бодрилась:" Ай, такую тяжесть всю жизнь таскала, спину надорвала. А тут чик - и всё!" Внушительных размеров бюст уныло выпирал из необъятной кофты спортивного костюма.
Длинная, как день без завтрака, Лариска, усмехнулась:" Бедные доктора! Прежде чем отрезать, эту самую грудь у меня ещё надо найти!" Но в глазах плескался страх. Не перед операцией,мперед тем, что будет после. И будет ли.
" Будет! - пообещала себе Тая, - у меня лошади. И Эммка, и Андрюха с Антохой!"
- Вы, девки, не бойтесь, Игорь Алексеевич, хирург,мечом не бог, то первый после него, - подбадривала Катя, - мне шовчик сделал, красота.
Девки вздрогнули. Каждая представила тонкий шов. На месте груди.
- Еремеева Таисия Александровна, - в палату вошёл невысокий широкоплечий мужчина, лет на десять моложе Таи. Бритая голова, чуть припухшие от недосыпа глаза.-
Я Игорь Алексеевич, ваш хирург. Ну что, будем бороться?
( Продолжение следует )
-