- Смотри, смотри внимательно, не отворачивайся! Дневной свет - лучшее средство от иллюзий и пустых мечтаний. Прибавь десять лет разницы между вами. Не забудь жирный крест на возможности иметь детей. Куда ты поперлась? К мужику, который на десять лет моложе и наверняка захочет семью и детей? Любоффь у неё! Не сдохла, и ладно!
Зеркало безжалостно отражало морщинки, мешки под глазами, ажурную сетку вен, веснушки на руках, растяжки. И тонкий длинный шрам на месте левой груди. Шрам, разделивший Таину жизнь на " до" и "после".
Мастэктомия. Это слово снилось по ночам. Приходило в кошмарах в виде огромного тесака, в лохмотья уничтожившего в Так женщину.
Да и была ли она, эта самая женщина? Тая усмехнулась. " Дыша шелка и и туманами" - уж точно не про нее. Тоненькая, быстрая, резковатая в движениях и словах. " Ты прямолинейна,как шпала!" - сказал первый муж, Борька, собирая вещи аж в три чемодана.
Это уж точно, кинуть вантузом вБоре в физиономию - женственного мало. Вантуз намертво засосал аристократический Борин профиль и пышные каштановые усы, предмет гордости и немалых капиталовложений. Какие дивиденды он хотел с этого получить? Блох? Как бы то не было, из вантуза Борис высвобождался медленно и печально. Тая, копия себя за несдержанность, уже хотела вызывать МЧС, но обошлось, справились собственными силами. В процессе потерялись Борино самолюбие, половина усов и трагизм момента расставания.
Следы помады на воротничке и чужих зубов на шее казались забавным эпизодом, а не концом света.
- Слушай, а у твоей м.. дамы прививка от бешенства есть? - поинтересовалась Тая, - а то мало ли что ..
Борис возмущённо мотнул остатками усов и тремя чемоданами и исчез из Таиной жизни.
Со вторым мужем, Андреем, и вовсе было не до женственности, выжить бы и конюшню сохранить. Кризис перемолол немало частных конюшен и конезаводов. Страшно вспоминать, некоторые сдавали лошадей постарше и поплоше чуть ли не на колбасу. Тая тогда вставала с мыслью :" Где взять денег, чтобы накормить лошадей?" И с нею же засыпала. Продала машину, чтобы рассчитаться с долгами. Было не до страстей, каждый день, как в бой.
" Тебе лошади интересней людей!" - кинул Андрей на наверное, он был прав.
С лошадьми Тае и вправду было интереснее. Понятнее, что ли. Красавица Снежка - девочка- девочка, нежная, ласковая, покладистая.
Черный тонконогий Мадрид, чистокровный мончино - истинный испанец, горячий, порывистый и благородный. Першерон Чемодан - хитрюга, добряк и лакомка. Лошади, как люди, только без двойного дна.
- Ты совсем закопалась в своей конюшне! Скоро ржать начнёшь! Айда к морю! - подружка, Эммка, вцепилась, как клещ в собаку. Эрика похожа на пони Бублика. Маленькая, кругленькая, думает, что большая и грозная. На самом деле - забавная, веселая и очень душевная. Без двойного дна.
Права Эммка, надо куда- нибудь выбраться, тряхнуть подковами, тьфу, стариной!
- Куда?
- А давай в Грецию!
- В греческом зале, в греческом зале, - дурашливо провыла Тая!
- Мы тебе там греческого грека найдем.
- Зачем?
- Сувенир будет! - залилась смехом Эммка. Смех у неё был низкий, басовитый. Это обескураживают и , как ни странно, добавляло пикантности. Мужчины от Эммки млели.
- Так в чемодан не войдёт! - улыбнулась Тая.
- А ты карликового выбери.
- Идёт. Ищем очень греческого , не очень древнего и карликового! - с хохотом подытожила Тая.
Море заворожила, казалось живым, норовистым животным, которое если покорится, то далеко не каждому.
С Эммкой они купались, пили местное вино,мели фета и оливки.
Греки были, на подруг поглядывали с весёлым интересом: тонкая высокая Тая и маленькая пышная Эммка. " Как бы мне из Эммки при такой кормежке в Эльку не превратиться!" - вздыхала, но местный серый хлеб с оливковыми маслом, рыба на углях, сыр вкусноты были очешуительной.
Подруги радовались жизни. До того вечера, когда решили искупаться нагими. В Таину память тот вечер впечатался,мкак тавро в шкуру животного.
В бухте лениво плескались волны. Закатное солнце яркими мазками разукрасили небо и воду. Подружки, дурачась, скинули одежки. Тая медленно вошла в воду, которая обняла ласковыми руками. Засмеялась легко и свободно, легла на спину. Эгейское море убаюкивала. Рядом шумно, как спаниель,плескалась Эммка.
- Ой! - вскрикнула подруга, испуганно глядя на Таину грудь.
( Продолжение следует )
-