«Казаки, по её словам, ждут «настоящих» начальников – эмигрантов и с большим недоверием относятся к советским начальникам и Власову. В письмах, привезённых мне из Днепропетровска (есть и от знакомых казаков), казаки подтверждают сказанное выше».
Е.И.Балабин – П.Н.Краснову, 03.07.1943.
ГАРФ. Ф.5761. Оп.1.Д.11.Л. 146-14 об. Копия. Машинопись.
Судьбы некоторых людей не могут не удивлять – столько в них неожиданных поворотов, столько по-настоящему смелых поступков.
Об этой женщине известно немного. Я даже не знаю, осталась ли она жива в 1945-м году.
Но то, что известно, откровенно впечатляет.
Татьяна Филипповна Балабина, донская казачка, родившаяся, судя по всему, на советской территории – или незадолго до октябрьского переворота. Год рождения канул в Лету точно так же, как и год смерти.
Впрочем, она принадлежала к известной фамилии.
Отец Филипп Балабин остался в Союзе, несмотря на то, что родившись в хуторе Балабинки войска Донского, учился в Донском Кадетском Корпусе, Николаевском Кавалерийском училище, а затем и в академии Генштаба, и после этого служил в Русской Императорской Армии. К 1917-му занимал должность начальника штаба Петроградского ВО.
С марта 1918-го служил в РККА.
Почему?
То ли и впрямь поверил большевикам, то ли…
То ли действительно исполнял долг русского офицера на советской территории, в результате чего и погиб.
В большевистскую партию не вступал.
Был инструктором по обучению призывников.
Демобилизовался по болезни.
На 1937-ой год – год его ареста – являлся научным сотрудником Всесоюзного Арктического Института.
14 июня 1938-го осуждён к ВМН по обвинению в участии в шпионской контрреволюционной организации.
Реабилитирован в 1996-м году.
На момент ареста у него была семья – жена, две дочери и пятеро сирот-племянников.
Татьяна – одна из дочерей.
Племянники были детьми брата, Николая Ивановича, начальника Иркутского губернского жандармского управления. Он погиб в тюрьме в 1918-м.
«Из Днепропетровска приехала моя племянница (дочь расстрелянного большевиками младшего брата), прожившая всю блокаду в Петербурге, высланная в Сталинград, пробравшаяся в Кисловодск и там, по приходе немцев, поступившая к ним переводчицей. Кроме своих прямых обязанностей, как переводчицы, она сформировала в Днепропетровске казачью сотню и, как служащая у немцев и знающая языки, покровительствует другим сотням, находящимся в их районе».
Е.И.Балабин – П.Н.Краснову, 03.07.1943.
ГАРФ. Ф.5761. Оп.1.Д.11.Л. 146-14 об. Копия. Машинопись.
Это писал о Татьяне Атаману Краснову в 1943-м году уже Евгений Иванович Балабин, брат Филиппа и Николая, сумевший вырваться с территории, захваченной красными.
Командующий линией боевой обороны Новочеркасска в начале 1918-го, член Донского правительства и заведующий отделом коневодства после избрания Петра Николаевича Краснова на пост Атамана, с 1921-го года он жил в Чехословакии и в от период, когда Германские войска заняли её территорию, возглавлял казаков в Чехии, а с 1940-го стал атаманом «Общеказачьего Объединения в Германской империи, Словакии и Венгрии».
Три брата, три судьбы, неразрывно связанные с Россией.
Казаки, воины, Русские солдаты.
И женщина, пережившая страшную зиму в блокадном городе по адресу ул. 3 Июля, 26, кв. 61а – и при первой возможности добравшаяся до занятой Вермахтом территории.
О ней в своих воспоминаниях писал и Митрофан Моисеев, казак станицы Баклановской, участник 1-ой Мировой, Гражданской и Второй Мировой войн, в 1945-м произведённый в генерал-майоры КОНР.
«…как связь с немецкими властями была Татьяна Филипповна (Балабина), дочь генерала-лейтенанта казачьего полка, брата генерала Балабина, при котором прошла моя служба тех времен, о чем будет сказано дальше. Назначение на службу в немецкой армии я получил через обер-фельдкоманд комендантом. Комендант был большой русофил — генерал Клейст (брат командира танковым корпусом).
Генерал Клейст почему-то решил, что я должен ему представиться (точно не знаю, почему) и все произошло по сообщению г. Балабиной, с которой мы явились в комендатуру и сразу же были приняты генералом, который при нашем появлении встал.
Я ему отрапортовал, и он заявил: «пожалуйста, садитесь», имея в виду продолжительный разговор. Разговор начался с того, что он имел возможность встречаться с нашим Императором и Великим Князем Николай Николаевичем на охотах в Беловежской Пуще.
Много было рассказано эпизодов из охоты и очень, очень было много пропето хвалебных гимнов нашему Императору, нашей армии и казакам, которые стояли в Беловеже.
...Принесли черный кофе. Получили мы кой-какие указания; на прощание генерал спросил меня, можно ли смотреть на меня, как на соучастника в общей борьбе с большевиками. Он был в курсе всех формирований, но своих указаний не давал, а указывал от кого что зависит. Попрощался раньше с госпожой Балабиной, потом со мной, как знак вежливости — раньше дама...»
М.А.Моисеев. Былое 1894-1980.
Copyright 1980 by Ölobus Publishers Published by “GLOBUS PUBLISHERS” San Francisco 1980.
Кстати, интересный момент – на счёт отношения германского командования к русским. Что-то вот совсем не похоже на общение с унтерменшами. Это исключительно частное мнение, появившееся при прочтении данных мемуаров.
Между тем, о Татьяне Филипповне имеются ещё упоминания в письмах её дяди, Евгения Балабина.
И, читая эти строки, невольно восхищаешься женщиной, бравшей на себя подобную ответственность и пользовавшуюся в столь трудное время авторитетом и у казаков, и у немецких властей.
«В первую очередь вам потребуются люди энергичные, уже знающие дело и связанные лучшими отношениями с высшими германскими начальниками.
В этом отношении рекомендую мою племянницу Татьяну Филипповну Балабину, работающую с немцами со времени прибытия немецкой армии в Кисловодск. У неё лучше, чем блестящие аттестации и рекомендации высших начальствующих лиц германского командования. В Кисловодске она первая сформировала казачью сотню, в Днепропетровске тоже самое. В Варшаве сформировала батальон казаков и отдельную сотню. Все сформированные части её заботами были одеты и устроены.
Везде Татьяна Филипповна оказывала помощь казачьим семьям, старикам и детям, включительно до крестин казачонка с генерал-лейтенантом фон Клейст.
В марте её командировали в Париж на несколько дней, и за это время мною на её имя получено 25 писем и 4 телеграммы, срочно вызывавшие её в Варшаву для устройства казаков, в том числе от полковника Белого, который просил Татьяну Филипповну возглавить в Варшаве Казачий комитет».
Е.И.Балабин – П.Н.Краснову. 10 апреля 1944-го года.
ГАРФ. Ф.5761. Оп.1.Д.14.Л. 120-120 об. Копия. Машинопись.
Это письмо Евгений Балабин направил генералу Краснову после назначения Петра Николаевича на должность начальника ГУКВ.
Повторюсь, я не знаю, как дальше сложилась судьба Татьяны Филипповны.
И, к сожалению, вынужден признаться, что во многом не поддерживаю решения Евгения Ивановича в 1945-м – но это уже из области непонимания между КОНР и ГУКВ. Как говорится, совершенно другая история.
Сейчас я только о том, что была такая женщина – решительная, смелая, которая делала дело, дралась за свои убеждения и помогала выжить другим. Добралась из Питера до Кисловодска – и работала, организовывала казачьи сотни, помогала беженцам.
Можно не поддерживать её выбор – у всех свои принципы.
Но вот не отдавать должного и не уважать нельзя. И забывать таких людей нельзя. Это наши соотечественники, те, кто своими поступками создавали историю нашей страны.
Настоящая казачка. Прирожоная, как писал генерал Краснов.
Предки Татьяны наверняка ею гордились.
Не осталось фотографий. Остались только скупые упоминания в письмах и мемуарах.
А ещё наша память о смелой женщине.