Один раз, прооравшись, Олеся сидела на поваленном дереве.
- Нехорошо это, - неожиданно услышала голос, а обернувшись увидела пожилую женщину с корзиной, в которой лежали какие-то травы. – Ты знаешь, сколько энергии в твоих словах? Ты знаешь, как они могут навредить тому, о ком ты кричишь? Его детям, внукам?
- А мне какое дело? Он же не думал обо мне, когда меня обманывал.
- Очень жаль, что ты не хочешь думать ни о ком, кроме себя. Только лелеешь свою обиду. На себя с братом посмотри. Кто-то вашей маме такие же слова прокричал. Она живет, да радуется. Пока. А у вас с братом, все наперекосяк.
Дальше Олеся слушать не стала - помчалась, не разбирая дороги. Вылетела к железнодорожным путям, но до станции пришлось идти прилично. Пока шла, пыталась вспомнись, что ей говорила эта бабка. Да и была ли она. Пару раз Олеся кричала так громко и долго, что потом голова кружилась, а сил не было, она представляла себя сдувшимся шариком. Может сейчас просто докричалась до глюков?
Хотя… В одном бабка была права – их родители, действительно, жили так, как будто никого кроме них на земле нет. Они, женатые почти 30 лет, ходили взявшись за руки. Вечером сидели на диване, разговаривали, глядя друг другу в глаза. Олеся и Андрей чувствовали себя иногда лишними.
Олеся радовалась, что у нее такие родители – у большинства родители были либо в разводе, либо жили как соседи, либо постоянно ругались, а то и дрались или пили. Хотя иногда было обидно, что у мамы на первом месте отец, а потом уже дети. А у отца – мама.
Олеся неожиданно поняла, почему они с Андреем так близки – они были друг другу действительно родными, не ревновали друг друга потому, что делить мамину любовь было бессмысленно – она принадлежала папе. Мама о них заботилась, играла, но глазами полными любви она смотрела на отца.
Мама выглядела счастливой и довольной. Она как будто не замечала, что у Андрея в личной жизни проблемы, и у нее, Олеси, тоже. Олеся после приезда рассказала маме о Вите и получила в ответ:
- Молодец, что поехала. Что все увидела своими глазами. Можешь двигаться дальше…
- А я думал, что у тебя кто-то появился, - Андрей обнял Олесю, когда она рассказала о встрече со старушкой. – Ты почти каждый день куда-то уезжала. Я думал на свидание, но не лез, ждал, когда сама расскажешь. В одном эта старушка права. Мама счастлива с отцом, а мы так, довески. Я, когда ты родилась, вокруг тебя крутился все время, думал, стану поближе к маме. А она быстренько тебя на меня повесила. Ладно, что говорить. Мы друг у друга есть. Мне все равно, что там у Витьки будет, но ты в лес больше не езди. Сегодня бабка, а завтра уголовник.
- Хорошо. Да мне уже и не надо. Кажется, отпустило.
Олеся считала, что ей повезло, что она до свадьбы узнала истинное лицо Вити. Врун и слабак. Да, понравилась другая. Но мог бы написать. А он удовольствие получал, и ее на коротком поводке держал. И вообще выбрал не ее, Олесю, а своих родителей и братьев. Даже если бы семья Вити не уехала. Выйдя за него замуж, она бы тоже обслуживала его младших братьев. «Маме тяжело с тремя малыми» - вспоминала Олеся блеяние Вити. А рожала зачем, если тяжело? Хорошо, что судьба отвела. Ей 18 всего, найдет поприличнее.
- Слушай, а давай уедем, - предложила она Андрею на следующий день. – Что нас здесь держит. Родителям мы особо не нужны, они рады радешеньки, что мы выросли. Новое место, новая жизнь. Не будет времени думать мне о Вите, тебе об Оле. Ну не любит она тебя, сама сказала. Зачем тебе обгрызенный пирожок, если можно целый найти.
- От себя не убежишь. Сбежать я всегда успею. И давай ты не будешь так говорить об Ольге. Другая бы быстренько выскочила за меня, сидела бы в ус не дула. А если хочешь чем-то себя занять, давай купим дом у Серегиных. Помнишь, родители, когда тебе 18 стукнуло сказали, что поскольку мы оба совершеннолетние, они готовы нам помочь с отдельным жильем. Дать часть денег.
Олеся хотела уехать от родителей, но даже разговор не заводила – как она одна будет жить.
Продолжение следует...