Зарождение геополитики как науки можно связать с докладом Х. Маккиндера, прочитанного им в 1904 году в Королевском географическом обществе. Именно в этом тексте автор попытался сформулировать основные положения геополитической науки, соотнести их с реальной политической расстановкой сил.
Маккиндер говорил о том, что в современном мире практически не осталось неизведанных пространств, как это было на протяжении всей ранней истории человечества. Соответственно, можно было говорить уже к началу XX века о существовании замкнутой политической системы. По мнению Маккиндера, она должна также была приобрести глобальный характер. Если раньше политическая экспансия наиболее развитых государств была во многом направлена на освоение тех территорий, которые Маккиндер именовал варварским миром, то теперь любой политический шаг мог вызвать реакцию даже на противоположном конце планеты. На основании этого Маккиндер делал вывод о том, что государственные деятели должны всё больше внимания уделять не попыткам продолжения экспансии, а налаживанию совместной созидательной деятельности. Мыслитель полагал возможным говорить о создании своеобразной формулы, которая позволила бы предугадать действия основных участников международных отношений.
Маккиндер признавал, что именно европейская цивилизация является наиболее развитой, однако предлагал при этом не забывать о том, что Европа в привычном нам виде была сформирована именно постоянной борьбой со вторжениями из глубин Азии. Маккиндер обращал внимание на контраст между огромными территориями России, занимавшей большую часть Европы и остальными западноевропейскими странами. При этом автор доказывал, что совпадение географических границ европейской части России и Восточно-Европейской равнины не может быть отнесено к случайностям. Именно с этой территории происходили непрерывные вторжения кочевых народов. Необходимость противостоять этим вторжениям или избегать их привела к возникновению не только основных европейских государств, но, по мнению Маккиндера, способствовала и укреплению авторитета католической Церкви.
Однако и морские просторы также могли стать источником угрозы. Маккиндер приводит в качестве примера походы викингов, которые не ограничивались грабежами, но расширяли свою сферу влияния от моря вглубь континента.
Маккиндер обращал внимание на то, что большая часть населения сосредоточена на сравнительно ограниченных территориях с наиболее благоприятным климатом, расположенных у морских побережий. При этом центр Евразии лишён возможности организации связи с другими регионами через водные пути. Крупные реки либо впадают во внутренние водоёмы, либо в Северный ледовитый океан. На этой территории возможно существование разобщённого, но в целом весьма значительного населения.
Именно этот центр евразийского континента, по мнению Маккиндера, можно было называть «географической осью». Эти территории представляли собой своеобразную крепость, которую отличало наличие богатых ресурсов и сравнительная неуязвимость со стороны нападений морских держав.
Противопоставить мобильности кочевников можно было только передвижение по морским просторам. Маккиндер придавал большое значение эпохе Великих географических открытий, которые позволили в определённой степени нейтрализовать преимущество в географическом положении, имеющееся у обитателей центра Евразии. Европейские страны получили возможность создать своеобразное кольцо из военно-морских и торговых баз, которое окружало сухопутные державы Евразии и при этом оставалось для них недоступным. Этот период в истории автор именовал «колумбовой эпохой» и полагал, что он являлся временем доминирования морских держав.
Однако, Маккиндер обращал внимание на то, что происходит экспансия и со стороны территорий географической оси. Конкретное воплощение это нашло в активной внешней политике России, которая существенно расширила свои границы, поставив под контроль огромные территории Сибири и Средней Азии. Автор обращал внимание на то, что если раньше морские пути сообщения обеспечивали большую мобильность, то теперь это преимущество нивелируется развитием сети трансконтинентальных железных дорог. Эти дороги позволяют не только быстро перебрасывать армейские части, но имеют определённое преимущество и при организации международной торговли. Таким образом, геополитическая роль осевого региона неизбежно будет возрастать, что создаёт угрозу морским державам.
На момент написания доклада Маккиндера единственным путём, который связывал европейскую и азиатскую части России оставалась Транссибирская магистраль. Однако автор полагал, что вся территория внутренней Евразии неизбежно покроется широкой сетью железных дорог. Обеспеченность этого региона населением и ресурсами должна была позволить создать собственный экономический мир, который практически не нуждался бы в океанской торговле.
Рассматривая исторические события, Маккиндер приходил к выводу, что они обусловлены географическими факторами. Осевой регион всегда будет оказывать неизменное давление на соседние территории, независимо от того, какая конкретно держава там расположена. Россия заменила Монгольскую империю и теперь продолжает её политику. Он оказывает влияние на всех своих соседей благодаря центральному стратегическому расположению. При этом на протяжении долгого времени Россия не стремилась к развитию морской мощи, свидетельством чего Маккиндер считал продажу Аляски.
Вдоль осевого пространства, которое впоследствии в концепции Маккиндера получит название «Хартленда», существуют два полумесяца. Внутренний состоит из большинства европейских стран, Турции. Индии и Китая. К внешнему Маккиндер относил Великобританию, её доминионы, США и Японию. Линия реальной границы между востоком и западом таким образом проходит по территории Атлантики. Маккиндер выражал опасение, что возможно нарушение этого баланса сил приведёт к экспансии осевого государства на прибрежные территории. Это позволит ему обзавестись собственным достаточно сильным флотом. Это позволит говорить уже о перспективе создания мировой империи. Маккиндер считал эту угрозу вполне реальной в том случае, если Россия в своих устремлениях будет поддержана Германией.
Противовес этому возможному союзу должна было создать присоединение Франции к морским державам, что позволило бы создать ситуацию, в которой осевое государство и его союзники вынуждены были бы сконцентрироваться на защите собственных территорий, а не на создании морских сил.
Стоит отметить, что Маккиндер не считал важным этнический фактор, уделяя внимание только географическому. Любое государство, которое занимает осевое положение, будет проводить одинаковую политику. В этом отношении ничего не поменяет ни смена внутреннего режима, ни даже внешний захват. Маккиндер говорил, что завоевание Китаем России привело бы только к тому, что Китай стал бы проводить политику осевого государства.
Естественно, что такие значимые исторические события как Первая мировая война, революция в Российской империи казали определённое влияние на геополитические взгляды Маккиндера. Можно говорить об определённой корректировке в области уточнения границ Хартленда. Автор особо выделял регион восточноевропейского стратегического Хартленда, куда включал и территории бассейнов Балтийского и Чёрного морей. Основанием для этого было то, что данные моря связаны с остальной частью океана узкими проливами, что позволяет осуществлять за ними контроль одной державе.
Также Маккиндер обратил внимание, что территория Хартленда практически со всех сторон окружена пространствами, которые затрудняют передвижение и коммуникации. Однако есть и исключение – западная граница. Именно здесь происходит наиболее тесное взаимодействие Хартленда и государств внутреннего полумесяца, то есть практически всей континентальной Европы. Это привело Маккиндера к мысли о том, что Восточная Европа играет особую роль в геополитике. Именно эта территория может стать причиной для начала активного противостояния осевого региона и морских держав. Однако Маккиндер не исключал и варианта, в котором данный регион станет площадкой для сотрудничества.
В своей статье «Демократические идеалы и реальность», вышедшей в 1919 году, Маккиндер сформулировал с предельной краткостью суть своей концепции. Он утверждал, что контроль над Восточной Европой обеспечивает контроль над всем Хартлендом. В свою очередь, контроль над Хартлендом обеспечивает власть над Мировым островом (так Маккиндер именовал Евразию Африку). Контроль же над этим островом позволял говорить уже о контроле над миром.
Таким образом, уже не Хартленд сам по себе являлся важнейшей политической силой. Он рассматривался скорее как возможность усиления сил того государства, которое контролировало Восточную Европу. Во многом подобные изменения в концепции Маккиндера могли быть вызваны тем, что политический статус Хартленда на протяжении всего периода Гражданской войны в России оставался достаточно неопределённым. Практические выводы из развития концепции состояли в том, что главной задачей морских держав должно стать создание ряда буферных государств в Восточной Европе, которые могли бы помешать объединению Германии и России, то есть глубинного и стратегического Хартленда.
Конечно, на взгляды Маккиндера не могла не оказать влияния начавшаяся Вторая мировая война, в которой СССР оказался союзником морских держав. Изменения в концепции нашли отражение в статье «Круглый мир и достижение мира», которая вышла в разгар Второй мировой – в 1943 году.
Маккиндер подчёркивал, что все произошедшие в первой половине XX века события не могут быть основанием для отказа от концепции Хартленда и его роли в мировой истории. При этом он отмечал, что вряд ли можно с точностью определить это пространство на карте. Ведь его географическая локализация связана с тремя разными факторами. Это и равнинные территории, и бассейны рек, которые не имеют выхода в мировой океан, и зона преобладания пастбищ.
Маккиндер признавал, что территория СССР практически эквивалентна Хартленду, однако делал одно важное исключение. Речь шла о территории к востоку от Енисея, которая была покрыта горами и лесными массивами. Эта территория, которой Маккиндер присвоил название Леналенд, не входила, по мысли исследователя в Хартленд.
Маккиндер обращал внимание на то, что Россия в идущей войне обладает большим запасом прочности именно благодаря возможности опереться на огромные территории Хартленда. Эти территории создают потенциал, как для непосредственно обороны, так и для стратегических отступлений. Можно говорить о наличии настоящей природной крепости. Маккиндер отмечал, что благодаря современному развитию техники уже нельзя говорить о полной недоступности северных территорий Хартленда, однако вражеское вторжение через тундру и тайгу представлялось ему практически невозможным.
Благодаря этим факторам Германия была вынуждена распылять свои силы, привлекать контингенты их других стран, что делало перспективу завоевания СССР весьма проблематичной. Маккиндер, впрочем, отмечал, что определённая уязвимость СССР была вызвана тем, что его наиболее развитые промышленные и сельскохозяйственные территории находились недалеко от границ с Германией. Причину нападения Германии на СССР в 1941 г. Маккиндер видел как раз в стремлении Гитлера не допустить развития промышленности в других более защищённых от вторжения регионах.
Маккиндер отмечал, что уже в ходе войны СССР активно развивал промышленность на Урале, то есть в самом центре Хартленда. Он полагал, что СССР практически способен самостоятельно обеспечить себя всем необходимым. Это давало Маккиндеру основание предположить, что
«если Советский Союз выйдет из этой войны победителем Германии, он должен будет считаться величайшей сухопутной державой на планете».
Эта держава будет находиться в самой выигрышной оборонительной позиции. Маккиндер полагал, что Хартленд сам по себе является крепостью, но теперь эта крепость будет обеспечена впервые в своей истории адекватным по численности и качеству гарнизоном. Автор признавал, что развитие военно-воздушных сил может внести определённые изменения в неприступность этой крепости, однако полагал, что само развитие авиации во многом зависит именно от возможностей наземной инфраструктуры.
В условиях продолжающейся войны с Германией Маккиндер на первый план выводил уже не противостояние с Хартлендом (Россией), но необходимость союза для сдерживания немцев. При этом идеалом, который описывал Маккиндер, должна была стать уже не столько победа народов Моря над Хартлендом, сколько
«сбалансированная планета человеческих существ. И счастливая, ибо сбалансированная и потому свободная».
Концепцию Маккиндера могут порой рассматривать как сугубо антироссийскую. Однако для этого нет реальных оснований. Автор полагал, что географический фактор гораздо важнее этнического. Любая страна, контролирующая Хартленд, будет проводить одну и ту же политику. При этом в более позднем варианте концепции, сформулированном в ходе Второй мировой, Маккиндер считал вполне возможным сотрудничество морских держав с Хартлендом.
