"ПОЖАР ЛАТИНСКОГО ПРОСПЕКТА". РЫЦАРСКИЙ РОМАН НА ПРОИЗВОДСТВЕННУЮ ТЕМУ (предыдущий отрывок https://dzen.ru/a/ZX_MosXw4F8q71-N)
— В первый раз, вообще, сколько я помню, — говорила методист в своём кабинете, — Сергеевич кого-то похвалил. «Хорошо, — говорит, — эта группа подготовилась». Но вам, Жеребцов, для получения международного сертификата нужно ещё отучиться на спасательные средства и на вахтенного матроса — это вместе десять дней обучения.
Ёлки-палки!
— А стоит сколько?
— Две двести — вахтенный матрос и три четыреста — шлюпки.
Ёшкин кот — вот этого я не рассчитал!
* * *
— Слава, ну чё там у тебя — с работой?
— Да пока нет ничего. Мёртвый, до весны, сезон. Детский садик, вот, уже заканчиваем, но там своим — которые все с «Клевера», — уже работы нет. Подожди вот чуть-чуть: пару, может быть, дней — что-то сейчас должно появиться!
— М-мда!.. Надо, наверное, на пока работу какую-то искать: с документами затягивается.
— Слушай, ну, книжку попиши — два дня подождать: будет у нас работа для тебя!
Славный всё-таки парень Слава: не из-за работы — из-за «книжки»!..
* * *
— Мне, честно, всё не верится, что это ты написал! — хитро щурясь, говорил Слава ещё там — на Ушакова.
— А кто, по-твоему?
— Не знаю. Кто-то, может, тебе рассказывал когда-то, а ты…
— Его грохнул и рассказы присвоил, да?
Слава смеялся. Вполне логично! Во всяком случае, более, для Славы, правдоподобно.
Потом он как-то раз распекал меня, когда накануне набрался я, как поросёнок:
— Я всем своим говорю: «Какой строитель у нас появился: книжки пишет!» Вот, вчера бы они подъехали, глянули, сказали бы: «Чё ты гонишь? Какие, на хрен, книжки?!»
Слава был единственным, с кем я по-настоящему сошёлся на Ушакова — больше не с кем было. Правда, ушёл он оттуда очень скоро. Не оставив надежды вытащить с Ушакова и меня.
— Уходи оттуда, — не оставлял повторять он. — Тебе надо с нами работать! Вернёшь ты свои деньги, и быстро вернёшь!
Конечно, не был я наивен насчёт денег, а Гриша и в отношении работы «под Славой» сомневался:
— Зачем тебе с ними работать? Совершенно разный у вас уровень. Тебе одному работать надо!
Гриша мне твердил своё, но то же: «Заканчивай, Лёха! Заканчивай скорей, и уходи!»
И вот за две, буквально, недели до окончания ушаковской эпопеи Слава позвонил мне:
— Слушай, мне сейчас звонил Гриша — минут сорок, наверное, выговаривался. Правда, очень он просил тебе ни в коем случае ничего не говорить, так что — не подставляй меня! В общем, он сказал: «Забирай Лёху! Забирай любым путём! Выдёргивай, как можешь! Здесь такие люди, что и пять шкур сдерут, и будут ещё недовольны, что так медленно нарастает!»
Слава блефовал! Гриша — Гриша! — который «пас» меня чуть не ежечасно, чтобы доделал я, наконец, последние метры палубы, завершив огромную эту работу, мог, позвонив Славе, нести такую чушь?.. Он что — самоубийца?!.
Слава блефовал. Зачем?..
Причина стала ясна через несколько дней. Когда позвонил друг, сказал, что мне надо приехать на Емельянова, посмотреть — что там можно сделать.
Тут-то я уже понял: плохи его дела!
Но увидеть такого, что представилось моему взору по приезде, я не ожидал!
То было убийство камня — самое настоящее! Громождение его на отмостке дома, дорожках, и въезде в гараж напоминало скорее затор ледяных глыб в весенний ледоход. Швы между камнями «плясали» толщиной до пяти сантиметров, а где-то камни сходились вплотную.
Был у меня один знакомый плиточник, он справедливо, в общем, говорил: «Плитку на пол надо выкладывать так, чтоб только люди не спотыкались». Но здесь и этого не получалось!
Никак…
А камень, сам по себе, был красивый! Жёлтый песчаник с красно-коричневыми полосами — разводами: «Тигровый песчаник». Дорогущий!
Под пристальные взгляды хозяев я понял: Славу вот-вот «поставят на бабки». Это «мастера» его, что все уж к тому моменту разбежались (и почти все деньги, кстати, уже выбрали), в течение двух месяцев такое вытворяли!
— Да мы вас уже с самого июля ждём! — сообщили мне хозяева. — Договаривались ведь, что вы будете работать.
Вот как: и здесь, получалось, всех я подставил! Напропалую: и Славу, и хозяев! Руки ни к чему не приложив, но безвольно что-то проблеяв — «пообещав». Вселив «людя’м» в сердца напрасную надежду…
Лично я-то ни на что такое не договаривался! В тот злополучный день, когда с такой склокой доехали всё-таки мы со Славой и Адилем сюда, я лишь ходил бледной тенью, не отошедши ещё от ссоры, где-то, по мелочам, кивал, где-то, по случаю, поддакивал.
Понятно: я был «брендом» Славиной фирмы.
Хорошо, действительно, что эти люди ушаковской работы не видали: «Они меня тогда убьют», — говорил ещё раньше Слава.
Да было, честно сказать, за что — не убить, так руки оторвать!
Поневоле теперь надо было выручать друга — кто, если не я, должен был это сделать? И кто ещё, кроме меня, сделать это мог?!
В самом деле: на что Гавриле опыт прошлых лет? Зачем он тогда столько лет себя и камень мучил, чтобы в один — самый нужный! — момент все свои знания, умение и наработки в прорыв не бросить?
Вспомнил, как почти десять лет одному хозяину (тому самому, что «художником» меня и величал) угождая («Чтоб что-то такое — необычное — как ни у кого ещё не было!»), поднаторел Гаврила выпуклые швы между камнями лепить. В журнале тоже подглядел. И своего видения добавил. Масса раствора пальцами наносилась в узкое, с причудливыми «берегами» «русло» меж камнями и вылепливалась в упругий, вольно текущий поток. Который то разбегался широкой поймой, то сужался в узкий ручеёк. И разные промежутки между камнями — то, чего так старательно избегает каждый мастер, замечательно вписывались в картину, довершая, венчая, превращая невольную случайную разницу между камнями в прекрасно задуманную художником (!) гармонию. «Меняем минусы на плюсы: два к одному!»
Да, это уже была работа сродни скульптурной.
Но было только полдела: «расшив» таким образом два квадратных метра «демо-версии», хозяев здешних на подобный вариант уговорить (собственно, вовсе они не противились, лишь о сроках осведомились: на больную Гаврилы мозоль!..). Вторая, более трудная часть состояла в том, чтобы парней от сохи, в срочном порядке Славой с улицы набранных, на такую тонкую, творческую и даже вдохновенную работу мобилизовать, а то, может, и увлечь.
Удивительно, но — получилось: дуракам везёт!
Слава понагнал народу столько, что работников на одном квадратном метре сидело — как мурашей. Нет — как китайцев на строительстве Великой их стены. В обязанности Гаврилы входило контролировать течение многих «ручейков» из раствора, сбегающих в единую «реку», да веселить работников жизнеутверждающими байками из своего
строительного прошлого.
Само собой, нелёгкое такое дело требовало, время от времени, вполне конкретных вливаний, которые честно Слава и обеспечивал, обязательно появляясь к обеденному перерыву.
— Да возьми ты себе хоть огурцов солёных на закуску! — наталкивал он меня на витрину в супермаркете, что находился через дорогу от нашего объекта.
Хорошо он дела вёл!
И увядающее сентябрьское солнце освещало нас, под ним копошащихся, и осенний ветер уже холодил мыслями о грядущей зиме…
И увядающее солнце сентября не согревает,
И ветер мыслью о зиме грядущей холодит,
И руки, по локтю в растворе, простывают…
Спеши, ваяй, лепи — работа всё простит!
Сплошная глагольная рифма: такая же халтура, как, впрочем, и была там!
В недельный срок, который и был последним поставлен хозяевами, управились мы с работой. Счастливы были те попрощаться, наконец, со Славой, а уж со мной тем более: немало послеобеденного времени я, стоило им только на глаза мне попасться, тратил
на просвещение убогих: как же, всё-таки, повезло им со Славой, и со швами такими эксклюзивными — ручной лепки!
«Два к одному…»!
Без устали Гаврила на мельницу Славы воду лил! Успевал бы только тот ему наливать!..
Но спасли мы работой этой кропотливой дело! Каменная площадь теперь напоминала мягко волнующееся море — с плавными перекатами волн: без барашков.
Имел такой вариант право на жизнь — безусловно! И мы, теперь получалось, тоже…
Удалась, на сей раз, Славе авантюра: проскочило, «проканало», прошелестело. В которой и я невольно поучаствовал с самого начала — со склочного, по пути сюда, давнего того разговора.
А ещё — на эту работу я ушёл с Ушакова. Окончательно. Безоглядно, и по-английски. Закончив, конечно, там всё сполна. Хоть и можно (а даже, пожалуй, и нужно!) было кое-какие моменты доработать ещё. Хоть и поглядывал я всю эту неделю исподволь на телефон: «Слава Богу — никаких звонков!.. Молчи, родной, молчи!»
Да ладно — нет предела совершенству: ещё бы месяц-другой вполне мог туда ноги носить. А так — выдернул всё же, получалось, меня Слава!..
И, возвратившись в последний день оттуда — с Емельянова, я и услыхал в награду: «Любе нужен партнёр!»…
(продолжение https://dzen.ru/a/ZYB1SBABXBWX247h)