Есть мнение, что события 2014 это хуже, чем ошибка. Это преступление. Данное мнение я не заскринил, но в том, что оно существует, едва ли могут быть сомнения. В той или иной формулировке все наверняка его слышали и не раз. Вопрос, чья это ошибка.
И с ответом на него не всё так однозначно. По крайней мере за рубежом. Это у нас всё кажется простым. Считается, что вопрос был решён в Кремле, в одно лицо. Все знают, в какое. Соответственно, ошибка либо была совершена, либо нет. Но в любом случае – только нами. Запад же, пока, – пока! – не готов принять москвоцентричную картину мира. Многие там всё ещё полагают, что вопросы глобальной значимости решаются, или по крайней мере, должны решаться в Вашингтоне и в Брюсселе. Причём, в последнем, так, как скажет Вашингтон.
Исходя же из такой картины, и учитывая неблагоприятный результат, можно, скорее, заключить, что ошибочные решения были приняты в Белом Доме. Либо данное учреждение не контролирует ситуацию. Выбор, обычно, не делается, так как неприемлемы оба варианта. Но это не отменяет факта, что он – таков. Гегемон, если он намерен продолжать считать себя таковым, просто не может снять с себя ответственность за происходящее.
...Есть, разумеется, третий вариант. Решение принималось в Белом Доме, оно было верным, и всё идёт по плану. Но это бесполезное мнение. За океаном оно не разделяется, а грубую лесть, – что весьма похвально, – там всё ещё не ценят, считая подобные приношения ниже своего достоинства.
Объективно же, между тем, верным является второй вариант. Возложить ответственность на коллективный Запад в лице Белого Дома a priori будет несправедливо. Поскольку, ситуацию он действительно не контролирует, будучи лишь одним из игроков.
И тогда, собственно, – что?
Конфликт интересов объективно возник. Но это – нормальная, рабочая ситуация. Конфликты интересов неизбежны, поскольку существуют сами интересы. Конфликты, как известно, источник движения, и единственная возможность это движение прекратить (так называемый «Конец Истории»), признать тождественность «жизненноважных интересов США» с интересами всего человечества. Это интересный метод, однако, он уже не сработал, и едва ли тут можно за неудачу что-то предъявить нам. Конец истории отменился по общему, не исключая американцев, согласию.
Разумеется, если конфликт интересов возник, простейший способ прекратить его, – это если одна из сторон от своих интересов откажется. Таким образом, уклонение от конфликта означает гарантированное поражение. Участие же, – как получится. Несмотря на то, что издержки участия могут быть ещё выше, все – так принято – выбирают конфликт. То есть, страны, обычно, отстаивают свои интересы, как понимают их. И ожидать иного подхода от кого-то, кроме России, до сих пор не приходило в даже в самые свободомыслящие головы.
...Можно, конечно, сказать, что происходящее в соседней стране нас не касалось, – как её внутреннее дело. Но почему тогда это не касалось только нас? Всех остальных касалось, и они этого нисколько не скрывали, отстаивая свои интересы, как понимали их, самым активным образом. Собственно, саму концепцию «невмешательства» Запад официально считает порочной, – не рукопожатой, как сейчас говорят, – полагая себя обязанным вмешиваться (в том числе и силой оружия) если ему покажется, что так надо «за всё хорошее». При том, то обстоятельство, что «всё хорошее» полностью совпадает с его интересами, – такие уж это интересы, – не скрывается, а подчёркивается.
То есть, конфликт интересов возник… И что? Рабочая ситуация. Такие принято разруливать по закону, или же договариваться о взаимоприемлемом компромиссе. Если б иное представлялось разумным, люди перебили бы друг друга тысячи лет назад. С законом, однако, засада, – для этого требуется беспристрастный судья, уж точно стороной в конфликте интересов не являющийся. Но договариваться, в любом случае, никто не мешает.
...О чём речь? Ну… Если возникает конфликт, ответственность за него полностью ложится на того, кто договариваться отказался. Можно говорить об обоюдной ответственности, если стороны обе стороны выступили с компромиссными предложениями, но к соглашению не пришли. Однако, никаких предложений, как могут быть учтены её интересы, – пусть и не полностью, – чтобы отвергнуть их, посчитав уступки неприемлемыми, Россия не получала.
Договариваться с нами, не важно даже о чём, никто и в мыслях не имел.
Есть, правда, мнение, что договариваться с Россией и какие-то её интересы учитывать никто не должен и не будет. Потому что, если у России какие-то интересы и есть, – в Вашингтоне лучше знают, в чем они заключаются, и всё уже учли. Но проблема в том, что данное мнение, – в первой его части, – я сам считаю бесспорным. То же, что ни о каких «договорённостях» не может быть речи, стало ясно как день ещё в 1991 году.
То есть, проблема во второй части мнения. Что они там за океаном знают хотя бы о том, что лучше для них самих, – это хороший, правильный вопрос, на который наши уважаемые партнёры давно уже прямо и внятно отвечать не берутся.
...Без второго же тезиса первый выглядит несколько зыбко. С моральной точки зрения – произволом. Должны они или не должны, но договариваться им – придётся.