В разговоре с GALA Айдар Гараев рассуждает о своей популярности и любви к Казани.
Айдар Гараев — российский шоумен, бывший участник команды КВН «Союз», продюсер, телеведущий и музыкант, с недавнего времени пополнивший копилку своих увлечений и актерской игрой. Наш собеседник родился в Татарстане, в поселке городского типа Джалиль, но вскоре после рождения вместе с семьей переехал в город Новый Уренгой.
В студенческие годы Айдар перебрался в Тюмень и, с его слов, влюбился в нее с первых дней. Там же начался творческий путь молодого юмориста в составе команды КВН «Союз». Сейчас юморист участвует в ютуб-шоу «Плохие песни» и трудится над новыми проектами. Мы встретились с Айдаром в Альметьевске и поговорили с ним как о дебюте в новых «Елках 10» (которые, кстати, будут идти почти весь новогодний прокат), так и о планах на карьеру.
— Как ты оказался в фильме «Елки 10»?
— Случайно. Меня пригласил один из продюсеров картины Евгений Кулик, с которым мы еще по КВН были знакомы. КВН — это же такая среда, где все друг друга знают. И все после игр все равно так или иначе на связи. И вот Женя написал мне и предложил попробовать себя в кино. Я ему сказал, что у меня вообще нет опыта в этом, это абсолютно новая среда для меня, я в нее еще не окунался. У меня был эпизод в «Реальных пацанах», но он был настолько маленький, и это настолько отличалось от кино, что я даже не считал это опытом. На что Кулик мне ответил: «Я все понимаю, но давай просто попробуем?». Мы созвонились по видеосвязи, поговорили, но никакого ответа я из разговора не услышал. А спустя какое-то время мне написали, что меня утвердили, и попросили приехать на очные пробы.
— Что ты думаешь по поводу перезапуска франшизы и как вообще к ней относишься?
— По поводу перезапуска франшизы, слушайте, тут все очевидно: это понятная, востребованная картина. Ее любят и каждый год смотрят. Несмотря на хейт определенного количества людей, которые сильно вовлечены в киноиндустрию, простой народ смотрит «Елки» с удовольствием. А фильмы выпускаются же для них, а не для горстки людей, которые потом этот фильм с пафосными лицами оценивают.
— То есть, ты не считаешь, что «Елки» как-то изменились с уходом Тимура Бекмамбетова?
— Я думаю, радикально ничего не поменялось. Разные новеллы снимают разные режиссеры, и взгляд у них разный, но, тем не менее, все это курировалось одним человеком — Женей Кулик. ТЗ режиссерам раздавалось одним человеком. Я думаю, получится плюс-минус так же, как и было. По качеству, я имею ввиду - видение, конечно, может отличаться.
— Когда ты впервые ощутил, что популярен?
— О, это такое, знаете, странное ощущение. Я его испытал, наверное, после КВНа, когда понял, что люди меня узнают. Но я отношусь к этому абсолютно спокойно. Как будто всю жизнь шел к этому - и это тот результат, который ожидаемо сопровождает артиста. Многие причитают: «Ой, я устал, ой, все фотографироваться подходят». Если относиться к этому так, то, конечно, будет сложно. А если ты понимаешь, что ты артист, и это часть твоей работы, то вполне себе жить можно [смеется]. На улице меня узнают, да. Но я не считаю себя медийной личностью. Есть ряд людей, которых узнают всегда и везде, а меня обычно 50/50.
— Ты всегда хотел быть медийной персоной?
— Да! С детства так было. Мне нравилось петь, выходить на сцену. Я в школе полюбил это, переборол сценический страх, и понял, что это мое. Даже мама сказала, что когда я был маленький, и мы смотрели вместе КВН, я сказал: «Однажды, я тоже туда попаду!». Но я этого не помню, правда. А мама вот запомнила.
— Раньше КВН был своеобразным лифтом для медийных личностей — достаточно много его выходцев стали популярными. Есть ли сейчас аналог КВН с точки зрения технологии медиапродвижения?
— Ничего нового я вам сейчас не скажу. КВН не был настолько популярен тогда, сейчас он тем более не популярен. Я думаю, что многие даже не вспомнят, кто там играет и не назовут какие-то команды, за редким исключением людей. Это происходит из-за того, что время поменялось и появились альтернативные площадки, где не нужно думать командно, собирать единомышленников и спонсоров и так далее. То есть ты можешь выйти [в сеть — Ред.] один с телефона, что-то придумать, залепить, и это набирет сколько-то миллионов просмотров. Вот и все: ты - узнаваемый человек. Это упрощает задачу. Но в то же время и усложняет, поскольку происходит некое «распыление» по сферам. На просторах интернета сейчас можно найти все что угодно, и у этого будут почитатели. Раньше все это было просто, топорно, понятно. А сейчас шкала успеха бесконечна.
— Это хорошо или плохо, что сейчас любой может стать известным?
— Это и не хорошо, и не плохо — это то, к чему все шло.
— Кому принадлежит идея создания «SlowSlowCow»?
— Это проект творческой единицы «Студия Союз».
— Почему закрылась передача «Студия Союз» на ТНТ?
— Во-первых, сам по себе формат гостевого шоу в России, на наш взгляд, исчерпал себя. Тем более в такое время, когда очень много иноагентов стало. Звезд первой величины, которых все хотят видеть, условно, человек 10 осталось. Да и звезд, назовем их «второго круга», тоже не так много. Плюс ко всему, на каналах есть между собой перепалки, подковерные войны, когда у одного артиста контракт с одним каналом, он не может пойти на другой канал. И вот из-за этого список людей, которых ты можешь как гостей пригласить, сужается просто до 5-6 человек, а ты не можешь эти шесть человек бесконечно гонять. И когда ты сдаешь проект на канал, у тебя есть объем, ты должен закрыть условно 24 передачи, к примеру. В каждой передаче у тебя должно быть два гостя. Соответственно,всего 48 гостей. Снимается это все не по мере того, как гости могут, а по мере того, как у тебя выстроен график съемочного дня. С 10-го числа по 15-е число у тебя есть съемки, в этот период ты хочешь, не хочешь, должен затащить гостей на съемку, а у них могут быть концерты, отпуска. И это очень сложная в производстве история, потому что ты каждый раз сталкиваешься не с тем, что хочешь сделать хорошую, веселую передачу, а с тем, что некого позвать.
Мы в какой-то момент поняли, что все, гостевое шоу надо закрывать. И плюс-минус в то же время на канал пришла Тина Канделаки и приняла решение, что у канала будет другое направление - не полностью в развлекательное, а больше в сторону ток-шоу, реалити. Продлевать с нами контракт она тоже не собиралась. Как будто это не вписывалось в те рамки, которые она сама себе чертила.
— Расскажи про ваш проект «Кавер на диване» и «Плохие песни».
— «Каверна диване» — это моя отдушина! Не какой-то там коммерческий проект. В пандемию мне друг предложил чтот-нибудь такое замутить. Я говорю, давай, и предложил сделать вот такой проект. Но сейчас, к сожалению, на него все время не хватает времени. Кстати, благодаря «Каверу на диване», можно сказать, меня и пригласили в кино. Я сделал репост фрагмента шоу в ВК, Женя Кулик его увидел и написал: «Мы искали персонажа как раз такого, немножечко повернутого на музыке, который что-то поет, что-то там бренчит!». И после просмотра ролика они подумали, а почему бы меня не позвать на пробы. Получается, мое искреннее увлечение привело меня в кино.
— Ты давно занимаешься музыкой? Как ты к этому пришел?
— Да никак. Просто нравится хорошая музыка. Музыка — это же как любое творчество, тот же юмор- это всегда субъективно. Обожаю музыку. Я с детства пел. И классе в 8-9 начал пытаться играть на гитаре - меня старшие ребята учили в подъездах. Родители пытались отводить меня в музыкальную школу на баян, но я не хотел, сопротивлялся, в итоге так и не пошел.
— Над какими проектами сейчас работаешь?
— Проектов много, на самом деле. Сейчас будет один большой юмористический проект на одном федеральном канале, мне пока нельзя рассказывать о нем более подробно. Помимо этого мы попытаемся реанимировать «Студию союз» в виде измененного формата и не на телеке. У нас есть ряд маленьких микропроектов, раскиданных внутри «Студии союз». У Саши Лынового, у Вити Щиткова, у Кирилла Каковкина, у меня. У всех у нас есть какие-то мысли и идеи, которые мы хотим реализовать. Они все на разных стадиях. Кто-то только в процессе придумывания разработки, кто-то уже на стадии съемок. Плюс параллельно мы сейчас отсняли хоккейное шоу для КХЛ ТВ и для ВК. Оно скоро выйдет и по ощущениям оно нам очень сильно понравилось. Я думаю, оно понравится хоккейной аудитории. И скорее всего, будет у этого продолжение. Поэтому идей и работы очень много. Время только надо найти.
— Как давно вы болеете за «Ак Барс» и откуда появилась любовь к хоккею?
— Я, кстати, об этом даже не задумывался. Я, наверное, глор (от «glory hunter», дословно «охотник за славой». Так в спорте называют людей, интересующихся командой на пике ее успеха — Ред.). Просто по факту рождения на этой земле я не болею за эту команду. На самом деле все началось с первой победы в кубке Гагарина. Мне хоккей в принципе нравился и до этого, но за конкретную команду я не болел. Но когда «Ак барс» выиграл в кубке Гагарина, для меня это был некий шок. И с тех пор я не то чтобы прям слежу за всем, но я время от времени пытаюсь посматривать матчи. А сейчас, поскольку окунулся в это еще и по роду деятельности, я познакомился со многими хоккеистами, придется еще и за ними следить [смеется].
— А ты часто бываешь в Казани? Где обычно останавливаешься? Куда любишь ходить?
— В последние годы, да, как-то так складывается, что часто в Казань езжу. Мы приезжаем с командой всегда на день, на два. Как правило, ничего не успеваем. Мы прилетаем, обычно в этот же день работаем, и рано утром уже улетаем. Прилетаем в основном с концертами или на корпоративы. Но если есть возможность задержаться, что-то посетить, посмотреть, мы пользуемся этой возможностью с удовольствием.
— Что больше всего понравилось в Казани?
— В последний раз мне сильно понравилось гулять по набережной. Может, в хорошем настроении был или компания была хорошая, но там правда очень красиво.
— Ты много переезжал. Где тебя застал пик 90-х? Что помнишь об этом времени?
— Да нет, не то чтобы я много переезжал, я в грудном возрасте был, когда мы поехали на Север и все свое детство я провел на Крайнем Севере. После Нового Уренгоя я два года учился в Тюмени. Мне там жутко понравилось. У меня там все друзья. Я пытался там работать. Вот там все и случилось — появилась «Студия Союз». И уже после «Союза» я переехал в Москву.
В 90-е, конечно, тяжело было всем. Несмотря на то, что Новый Уренгой всегда считался богатым городом — все-таки это газовая столица России, люди там получают огромные деньги, все равно тяжело было. Особенно в те годы, особенно когда деноминация, девальвация произошла. У нас мама работала на двух-трех работах. Я помню, когда мы были маленькими, мы ходили ей помогали, снег чистили, что-то в подъезде мыли. Банальная для среднестатистической семьи история. 90-е — это что? Это задержки, зарплаты. Я помню, что по полгода не было денег. У население такая история была, вряд ли здесь, в средней полосе, так же было, но у нас иногда зарплаты выдавались какими-то продуктами. Даже не продуктами, а товарами. Денег нет, еды нет, но зато вот кому-то привезли видеомагнитофон. Иногда какие-то сладости залетали из турецкой фирмы. В целом, мы жили хорошо. На севере по-другому все воспринимается. Там как будто бы люди все сплоченнее, все вместе, все друг за друга. Это особенность региона.
— Ты посмотрел «Слово пацана»? Как тебе сериал?
— Это бомба вообще. Но я на самом деле немного увлечен этой историей. Я смотрел документальные фильмы на эту тему. Но я думаю, что этот сериал повлиял на то, чтобы все это стало модным — и не только в Казани, а еще и по другим городам разлетится. Молодежь воспринимает все неправильно, романтизирует все. Им много не надо. Никто не будет разбираться, что и как происходило. Я разговаривал со сценаристами этого сериала, они говорят, что максимально убегали от этой романтизации и, начиная с третьей серии там все скатывается в личную драму. Они старались показать наглядно, почему это плохо.
Автор: Дарья Малиновская
