Декабрьская Рига – царство Рождества и зимы. Занесло меня на этой неделе случайным ветром на улицу Матиса, образованную в 1885-м году из улиц Лагерной (известна с 1803 года) и Палисадной (впервые упоминается в середине XIX века), которую я, без малейшей тени сомнения, преодолела как очень старенькую и заснеженную, и только потом догадалась посмотреть, чем она знаменита, и вспомнила, что большинство центральных улиц Риги – это ещё и царство истории, с которой лучше знакомиться перед выходом из дома.
В идеале ещё и карту с собой брать, чтобы не плутать, как это получилось у меня, когда я, будучи на середине Матвеевской улицы (оригинальное название), свернула в центр, а попала на кладбище Матиса, по дороге к которому мой взгляд зацепился только за одну архитектурную достопримечательность (правда, в количестве двух единиц) – газовые резервуары, возведённые на стыке XIX-XX веков.
Стройный ряд домов, преимущественно бывших доходных, застройки того же периода, двадцать из которых относятся к памятникам архитектуры, были восприняты мною как привычный и малоинтересный рижский фон, утонувший в тот день под такой толщью снега, что я только шла и восхищалась возвышающимися вокруг меня сугробами, к счастью, расположенными преимущественно за заборами и вдоль дорог.
Что интересно, тротуары в целом были хорошо очищены и, к примеру, на участке улицы Матиса, относящейся к историческому району Авоты (читай: некоторое захолустье по сравнению с Центром), идти было легко и приятно (пугало только полное безлюдие, но день – вещь такая: людям не всегда есть откуда взяться), но, как только, я вернулась на исходный маршрут и пересекла границу Центра, вместе с активно убирающими последний тракторами, которые тарахтели так, что хоть уши затыкай, весь дальнейший путь превратился в какую-то нескончаемую борьбу за жизнь!
В начале я начала падать практически на ровном асфальте, по факту оказавшимся скользким, ничем не посыпанным, да ещё и каким-то наклонным, и падать я начала нехорошо – с прицелом грохнуться на спину, со всей силы ударившись об асфальт затылком, а затем, когда, минут десять спустя, снимала красиво оформленную рождественскую витрину, справа от меня на асфальт со страшным грохотом шмякнулась здоровая снежная глыба с крыши.
Само собой, что в первом случае я на ногах удержалась (точнее, мне в очередной раз показалось, что в момент падения кто-то со всей силы толкнул меня в спину, чтобы выровнять положение тела, хотя рядом, естественно, никого не было – видимого, я имею в виду), а во втором, оказалась настолько захваченной красотой увиденного (а может просто ещё от шока не отошла), что даже не сразу повернулась, чтобы посмотреть на испуганно вскрикнувшую женщину, прямо перед носом которой эта глыба и приземлилась.
Сделала нелицеприятный для Центра вывод: плохо за ним смотрят, проблем - хватает. При этом рижан почему-то просят не ходить на кладбища и в леса – мол, на деревьях там сейчас огромные пласты снега, под которыми ломаются ветки, и это может представлять опасность для людей (да что вы говорите!).
Когда идёшь по улице Матиса, можно наткнуться на идущие перпендикулярно ей улицы с тротуарами, вымощенными красным кирпичом. Понятия не имею, что это значит, но выглядит своеобразно.
Как и расположенный в крохотном сквере оригинальный памятник трубочисту и каменщику, открытый в 2007-м году.
Посвящённый рижским ремесленникам монумент списан с актёра Карлиса Себриса (каменщик) и рижского трубочиста Вариса Вилцанса. Табличку с именами авторов (Карлиса Иле и Гиртса Урвиса), к сожалению, безнадёжно замело снегом.
Зато мы можем видеть чудо из чудес – провал во времени на улице Мурниеку: с размещённой под современным названием табличкой, наглядно иллюстрирующей то, как выглядело название Мурничной улицы раньше. Судя по справочной информации на латышском и английском языке, до 1877 года названия улиц в Риге писались на немецком, с 1877 по 1902 – на немецком и русском, с 1902 по 1918 – на немецком, русском и латышском, с 1918 и, соответственно, с 1991 – на латышском, во времена СССР – на латышском и русском.
На русский язык названия улиц транскрибировались, а не переводились: если бы переводились, то на табличке стояло бы название – «улица Каменщиков». Кстати, обратите внимание на разницу в написании названий на латышском языке: внизу мы можем видеть, как выглядел латышский язык раньше (чем-то на немецкий смахивает, правда?).
Материал оказался полезным? Ставьте лайк. Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые статьи.
