Полина в больнице навестила Дмитрия. Её пропустили к нему только потому, что на лечение потребовались большие деньги. Оплатить дорогостоящие препараты не представлялось возможным. Обэповцы получили ордер на обыск квартиры и арест имущества подозреваемых. В кошельке оставалась последняя честная тысяча. Описали в присутствии понятых всё, что можно было описать. Ни у Полины, ни у Дмитрия вдруг не оказалось средств к существованию. Измотанная переживанием женщина отдала на лечение зелёную бумажку, которая была единственной защитой недавно образовавшейся пары от гнетущего безденежья. На Дмитрия было страшно смотреть. В неврологическом отделении ввиду сложно протекающего заболевания его поместили в отдельную палату. Возникла необходимость в постоянном уходе, потому что больной перешёл в стадию функциональной пассивности, которая проявлялась полным отсутствием контроля над своевременностью организации естественных потребностей. Нанимать сиделку Полина не могла из-за материальной несостоятельности. Она обратилась по этому поводу к лечащему врачу.
– Ничего определённого пока сказать вам не имею возможности, – ответил невропатолог на просьбу Полины. – Вы сами понимаете, что заболевание очень серьёзное. Повреждена центральная нервная система. Симптомы вызваны воздействием сильного препарата. Лечение затянется. Смею вас заверить, что это не смертельно. Но пройдут месяцы, а может, и годы, прежде чем Дмитрий встанет на ноги и сможет внятно говорить. У него ещё и провалы в памяти. Амнезия осложняет восстановительный процесс. Выделить сиделку я вам, простите, не могу. Приходите сами и ухаживайте за больным. Всё, что зависит от нас по медицинской части, мы выполним, а остальное – на ваше усмотрение. Месяц-другой понаблюдаем, полечим, а потом – домой. Покой, уют, беседа, ваше присутствие, авось помогут поставить мужика на ноги. Однако ничего не обещаю. Всё будет зависеть от свойств организма Дмитрия и от качества лечебных средств. А последние, как известно, очень дорогие.
– А других выходов нет? – спросила Полина.
– К сожалению, нет, – ответил врач и попрощался с Полиной. – Извините, у меня дела. До свидания!
Полина снова пошла к Дмитрию. Палату изредка навещала медсестра, чтобы покормить больного и сменить по мере необходимости подгузник. Дмитрий Полину не узнавал. Он лежал без движений. Взгляд его ни о чём не говорил. Глаза то смотрели в одну точку, то безудержно бегали по сторонам во впалых глазницах. Состояние было стабильное. Дыхание и пульс – как у здорового человека. Только вот опорно-двигательная система и некоторые центры головного мозга были нарушены. Небритое лицо Дмитрия не выражало никаких эмоций. Он находился в полной отрешённости от мира сего. Полина понимала, что без денег ей не вытащить любимого человека из сложившейся ситуации, что деньги, даже если ей удастся их достать, могут не сыграть важной оздоравливающей роли. Находясь в психологической агонии, женщина рискнула обратиться за помощью к Галине и Владимиру. Всё-таки у них был бизнес, и он приносил, судя по слухам, немалую прибыль. Но, с другой стороны, почему эти люди обязаны были давать Полине на лечение Дмитрия деньги? Ведь именно из-за них в последнее время происходили неприятности в жизни Галины и Владимира.
Не откладывая в дальний угол срочное дело, Полина пришла в гости к Галине, которая очень сочувствовала неважному её положению.
– Привет, подруга! – обняла Галину Полина в прихожей, у самого порога.
– Привет, Полина! – ответила взаимностью Галина. – Что-то случилось? – словно предчувствуя, спросила подруга.
– Наши дела с Дмитрием крайне плохи, – начала рассказывать Полина, не скрывая бегущих по щекам слёз, когда Галина пригласила её пройти на кухню. – Всё арестовали. На лечение и на жизнь нужны деньги. У нас их нет. И заработать их, я не знаю как. Я хотела попросить тебя, Галя, дать мне немного денег, чтобы хоть как-то жить дальше. Я отдам, как только смогу. Устроюсь на работу куда-нибудь. Дмитрия через месяц или два выпишут из больницы. Дадут, наверное, группу. Будут платить пенсию. Может быть, у тебя можно подработать? Правда, я ничего не умею делать. Да и не хочется своим ничтожеством разрушать ваше заслуженное счастье.
Галина молча сидела и слушала исповедь Полины. Решить положительно этот вопрос вот так вот сразу она не могла. Деньги принадлежали Владимиру, и он готовился использовать их на свадьбу. Как мужчина отреагирует на просьбу их общей обидчицы, Галина уже заранее знала. Отрицательно. Всё, что было связано с Полиной, всё – в прошлом. У самой Галины, несмотря на прощение грехов Полины, осадок в душе от этой коварной женщины всё равно остался. Подруга колебалась в оказании материальной помощи. Зачем было помогать вселенскому злу? Если оно находится в состоянии наказания за деяния небогоугодные, так и – поделом ему. «Врагу помочь – самому оказаться на его месте!» – говорят в народе. Помня о том, что пришлось пережить по вине Полины, добродушная Галина дала оставляющий надежду ответ:
– Полина, я посоветуюсь с Владимиром. Деньги ведь не мои. Ничего обещать не буду. Но постараюсь сделать что-нибудь. Прости! Этот вопрос настолько щепетильный. Мы собираемся пожениться.
– Я подожду, – согласилась Полина. – До завтрашнего дня подожду, потому что деньги нужны очень срочно.
– Что-нибудь придумаем, – успокаивающе произнесла Галина.
Полина допускала мысль о том, что Владимир и Галина из принципа не помогут ей. Однако случается неожиданное везение, скорее похожее на чудо. Женщина искренне надеялась, ожидая ответа в описанной квартире, из которой уже грозились судебные приставы вывезти незаконно приобретённое имущество. Машину сразу же угнали в неизвестном направлении. Что теперь будет, Полина только пожимала плечами да вздрагивала от мурашек на коже.
Когда к Галине ненадолго заглянул Владимир, чтобы сообщить ей о свадебных приготовлениях, она нечаянно омрачила безумной просьбой его прекрасное настроение.
– Галя, ты сошла с ума! – воскликнул Владимир. – И сколько ты ей хочешь дать?
– Пятьдесят, – ответила Галина.
– Они нам совершенно чужие люди, – попытался доказать Владимир.
– Это всё понятно. Но у них беда. Надо помочь, – не успокаивалась Галина.
– Галя, я деньги не печатаю, – возмутился Владимир. – Это слишком крупная сумма. У Дмитрия и Полины сейчас не то положение, чтобы они смогли эти деньги нам быстро вернуть. Не надо с ними связываться. Мы оба сильно пострадали от их неправильной деятельности. Если ты этого хочешь, пострадаем ещё.
– Я не знаю, как мне быть, – расстроившись, сообщила Галина. – Мне так Полину и Дмитрия жалко, что я за них переживаю, будто бы за самоё себя.
– Забудь! Скажи, что я против, – окончательно отказал в сентиментальной просьбе Владимир. – Может быть, после свадьбы мы и поможем им. По старой памяти. Полина зарекомендовала себя на заводе с хорошей стороны. В этом отношении я многим ей обязан. Но – всё в прошлом. Они должны сами справиться с ситуацией. Как мы. Если суждено выкарабкаться, то всё постепенно наладится. Главное – Дмитрия не посадят. Это радует. А то в тюрьме, говорят, ворам ой как живётся несладко.
Галина позвонила Полине на сотовый и вежливо сказала, что не сможет помочь деньгами. Но у Владимира планировалось расширение магазина. Необходим будет ещё один продавец. Полина вполне подошла бы на эту незатейливую роль. И работа в чистоте. Разговаривай, улыбаясь, с клиентами да сдувай пылинки с обуви. Вот и всё. Галина об этом не стала Полине ничего говорить. Пообещаешь, а вдруг Владимир снова не согласится. Она, сдерживая себя от проявления милосердия, качества, по словам обувного короля, достойного только по-настоящему слабого человека, прекратила с Полиной телефонный разговор. Ещё бы чуть-чуть, и женщина бы, наверное, не выдержав, взяла из семейного бюджета необходимую сумму и отдала её Полине на текущие нужды. Кажется, Галина даже сильнее, чем сама Полина, расстраивалась. Успокоиться помогли дети. Волноваться будущей мамочке сейчас было нельзя. Это опасно для вынашивания ребёнка. О том, что Галине удалось забеременеть, пока знал только её женский организм, тончайший механизм по воспроизводству новой жизни. Приятные хлопоты с растущими малышами отодвинули размышления о Полине на второй план.
А находящаяся в отчаянии женщина вернулась после звонка Галины снова в больницу, чтобы взять на себя смиренно обязанности сиделки. В палату поставили кушетку, где Полина могла отдохнуть. Всё равно рядом с Дмитрием она была полезнее, чем дома, в глубоком одиночестве. Начав ухаживать за безнадёжным больным, женщина отыскала верный путь, ведущий к прощению за грехи, уготовившие ей настоящий ад на земле. Дело сейчас заключалось в её терпении. Насколько хватит этой слабосильной женщины, известно было только небесным силам. Даже она сама сомневалась, что выдержит. Ведь речь шла о рано загубленной молодости.
Полина пребывала в ужасе, поскольку понимала, что ей придётся дежурить возле Дмитрия и днём, и ночью, без выходных и перерывов на обед, что возникнет необходимость переехать в больницу жить, что понадобятся деньги и нужно будет искать работу прямо под крышей большого лечебного центра. А пойдут ли никому не известной сиделке навстречу, зависело от многих парадоксальных факторов. Врачи вообще относились к пострадавшему с вполне объяснимой осторожностью. Когда они поневоле встретились с представителями правоохранительных органов, в их глазах обыкновенный больной превратился в опасный преступный элемент. Полина тоже у медиков не вызывала доверия. А после визита проверяющих – и совсем его потеряла. Поэтому женщине будет весьма сложно переубедить окружающий мир, что она и Дмитрий – простые люди, ставшие жертвами жестокого стечения обстоятельств, что она и Дмитрий – имеют право на выполнение работы над ошибками, сделанными от роковой безграмотности в сложном диктанте по имени жизнь.
Продолжение следует...