Она сидит дома. По телевизору показывают старый мультфильм. Правда из-за снега картинка рябит и периодически пропадает. Как вообще связаны снег и телевизор? Но отец всегда так говорит. Нет причин ему не верить.
Вот бы заиметь дома такой видеомагнитофон, как в том салоне, чтоб смотреть когда захочешь и что захочешь. Лениво зевает и смотрит в потолок. Скучно. В голове роятся мысли о нем. Но она гонит их прочь.
Она не пошла в институт.
Потому что не в чем. Мама предлагала свое пальто. Но лучше умереть, чем показаться в таком виде перед всеми.
И потому что лицо выглядит ужасно. Синий кровоподтек заливает почти всю сторону, распухшая губа чуть не лезет на нос. Не хватало еще, чтоб все, кому не лень, потом месяц обсуждали, что же такое с ней случилось. Придумают больше, чем на самом деле было, раз в десять. А уж Катька лопнет от радости.
Мать, как ни странно, пошла ей на встречу и разрешила остаться. Они, правда, почти не разговаривают после вчерашнего. Это как бы наказание. Хотя не понятно за что. Она пострадавшая, на нее орут, ее же и наказывают. Нафиг вообще детей заводить, чтоб потом срываться на них за свою неудавшуюся жизнь?
-Закрой дверь, я пошла, - слышит она недовольный голос матери .
Встает и плетется в коридор. Мельком оглядывает себя в зеркале. Щурится и перекидывает на лицо волосы из-за уха. Как вообще можно бить девушку по лицу?
-Я к тете Маше на Республиканскую. У них там переплетчики требуются. И соседка ее шубу кроличью продает. Она из дома почти не выходит, ноги отказывают. Может сумею договориться, чтоб не все деньги сразу. Отцу вроде обещали что-то заплатить на этой неделе. Ей лет семь, правда. Но не до жиру. И подмети тут, все равно без дела сидишь.
Она морщится. Чужая кроличья шуба, в которой ходила какая-то мерзкая старуха. Ее сейчас стошнит.
Мать замечает ее выражение лица:
-Чего рожи корчишь? Может тебе норковую купить? Ты говори, не стесняйся! Сама ни рубля не заработала, а замашки как у королевы!
-Ты хочешь, чтоб я учебу бросила и работать пошла? - зло цедит она сквозь зубы.
-Да кому ты нужна! Я вон сколько времени ничего найти не могу, хоть в ларек торговать иди. - бурчит мать, пытаясь застегнуть сапог. Молния постоянно расходится.
-Давай помогу, - зажимает голенище и резко дергает собачку, - я не хочу такую шубу. Может лучше другое?Замечает,
-А на другую не заработали! Все так живут! - обрывает ее мать, поднимается, поправляет видавшее виды пальто с поеденным молью каракулевым воротником.
Она защелкивает дверной замок, возвращается в свое продавленное кресло. Достает из под него недоеденный кусок шоколадки, принесенный Лысым. Где он их берет? Явно недешевые. Запихивает целиком в рот. Может правда работу найти? Надоело без денег..
Резкий протяжный звонок в дверь выдергивает ее из размышлений. Забыла что ли чего? На нее вечно ругается, а сама...
Распахивает дверь:
-Чего ..., - замолкает, напрочь забыв, что хотела сказать. Давит со всей силы двумя руками на ручку, чтобы закрыть обратно.
Он ставит ботинок в створу:
-Открой.
-Что ты здесь делаешь? - тихо спрашивает она, прячась за дверь.
-Пришел к тебе. Хочешь, чтоб весь подъезд был в теме?
Она опускает руки и позволяет ему войти. Опускает голову вниз, пытаясь скрыть синяк за волосами. Но поздно. Он берет ее рукой за подбородок:
-Покажи!
Поднимает голову и зажмуривается. Почему-то стыдно, что он видит ее такой.
-Вот тв*ри! - кладет руку ей на плечи и прижимает к себе, - закопаю всех живьём!
Она выставляет руки вперёд, упирается в грудь, пытается оттолкнуть его. Замечает, что одна рука у него перебинтована и безвольно висит вдоль тела. Просыпается жалость. Но обида сильнее.
-Нет! Хватит! Ты бросил меня! Одну! - шипит сквозь зубы, - они хотели… - на глаза наворачиваются слёзы, при одном воспоминании о той жуткой сцене. Она до конца жизни будет это помнить!
-Я знаю! Все знаю! Они заплатят! Будут на коленях просить прощения! Слово даю!
-Нет! Не хочу! Что потом? Когда тебя снова не будет рядом? Когда ты снова будешь базарить, решать? А если не у кого потом будет прощения просить? Ты просто купишь мне чёрный лаковый гроб? Поставишь крест? Потому что так получилось? - она не замечает, что переходит на крик.
Он молча прижимает ее еще крепче.
-Не хочу! Не трогай!
-У тебя истерика.
-Это все из-за тебя! Ты бросил меня! Все из-за тебя! - слёзы текут по щекам. Она толком не плакала вчера, а сейчас прорвало, - уходи!
Он молча убирает руку.
-Ну раз решила... Без базара. Шуба в машине. Заберёшь?
Она молчит. Без его руки сразу холодно и очень пусто.
Смотрит, как он поворачивается спиной, чтобы уйти. Медленно шагает, припадая на одну ногу.
Звук шагов все дальше и тише. Она же этого хотела?
Садится на пол у полуоткрытой двери, в которую сквозит из подъезда холодным воздухом и чем-то протухшим. Бессмысленно переводит взгляд с одной плитки на полу на другую. Швы между квадратиками такие грязные, что непонятно, какого цвета они были раньше. Взгляд скользит дальше, упирается в большого рыжего таракана, невозмутимо ползущего в ее сторону. Раз дверь открыта, значит его там ждут. Смотрит как мерзкое насекомое без труда взбирается на порог, шевелит усами.
-Куда прешь? - шипит она на таракана и замахивается тапком, зная, что никогда не ударит. Противно.
Почему он хромает? Что с рукой? Она даже не спросила. Даже не дала сказать. Какая же она идиотка!
Натягивает сапоги прямо на спортивные штаны, сдергивает с крючка ключ и несется по ступенькам так, что дыхание перехватывает.
Во дворе пусто. Бежит через арку. Спотыкается о замерзшую льдышку, падает на колено, поднимается и бежит дальше, не обращая внимания на ушибленную ногу. Видит, как джип плавно трогается с места.
-Макс!
Задние стоп огни загораются красным. Он медленно и как-то неуклюже спускается с подножки, хотя обычно легко спрыгивает. Смотрит на ее раскрасневшееся лицо.
-Ты за шубой?
-Дурак! Я за тобой..
Его лицо ничего не выражает. Он смотрит на нее и молчит, словно что-то обдумывает. Она сама подходит вплотную и прижимается лбом к его плечу.
Он никак не реагирует.
-Обними меня!
-Зачем? Ты права, я опасен и тебе не нужен. Оденься, замерзнешь.
Он делает шаг в сторону, открывает дверь, одной рукой набрасывает ей на плечи шубку. Ее. Ту самую.
-Откуда? - шепчет она, трогая шелковистый мех. Это тебе не старухин кроличий тулуп.
-Просили передать. Пацаны ошиблись. Иди домой. Мне пора.
