15 декабря - Международный день чая
Одним из самых молодых в мире праздников является Международный день чая. Он ежегодно широко отмечается 15 декабря в Индии и Шри-Ланке. И хотя большинство курян предпочитают травяные чаи и фруктово-ягодные компоты, тем не менее, в нашем крае классический чай с давних пор пользуется заслуженным уважением.
Как чай с водкой «боролся»
Серьезную борьбу с пьянством в России впервые повели, пожалуй, только в начале XX века, когда явление стало массовым. Роль могильщика алкоголя должен был сыграть чай. Пример подавала Августейшая семья – Государь Николай II и Государыня. Ближайшая фрейлина Императрицы Александры Федоровны Анна Вырубова вспоминала: «В кабинет ее величества вносили круглый стол, и я как сейчас вижу перед прибором государя тарелку с горячим калачом и длинной витой булкой, покрытые салфеткой тарелку с маслом и серебряный подстаканник. Перед ее величеством ставили спиртовую машинку, серебряный же чайник и несколько тарелочек с печеньем. В первую и последнюю неделю поста масла не подавалось, а стояла тарелка с баранками и сайкой и две вазочки очищенных орехов. Садясь за чайный стол, государь брал кусочек калача с маслом и медленно выпивал стакан чая с молоком (сливок государь никогда не пил)». По всей стране, по воле царя и народа учреждались антиалкогольные общества, попечительства и прочие заведения. Однако хорошая идея претворялась в жизнь грубыми административными мерами.
Несмотря на это, определенные успехи все же были достигнуты. Например, в Курской губернии все реже можно было встретить мертвецки пьяные тела, валяющиеся вдоль и поперек дорог. В каждом уезде, как грибы после дождя, возникли попечительства о народной трезвости. В зависимости от средств строились чайные, «народные дома», где можно было с пользой провести время, участвуя в каком-нибудь культурном мероприятии, а за чашкой горячего чая почитать свежую газету. Традиции чаепития охватывали широкие слои общества. Но относилось это, главным образом, к дворянам и мещанам. Село было консервативнее и по-прежнему не принимало колониальный напиток.
Спустя год-полтора ситуация с «народным пьянством» значительно ухудшилась. Губернские власти требовали немедленных объяснений от содержателей антиалкогольных заведений, а получали отчеты о целевом расходовании денежных средств. Ни у одного чиновника не хватало решимости рассказать о том, что происходит на местах, ведь можно было лишиться теплого места. Единственным смельчаком оказался надзиратель новооскольского попечительства Михаил Боровский. Вот что он докладывал в марте 1907 года управляющему акцизными сборами Курской губернии Константину Петровичу Сосновскому: «В отчетном (1906-м – авт.) году деятельность попечительства не представляет из себя каких-либо изменений в сторону улучшения или расширения. Возлагаемые на попечительство надежды в отношении преследуемой цели противодействия пьянству не оправдались. В отчетном году даже были случаи, когда в некоторых комитетских чайных в дни наибольшего скопления народа тайно распространялась нелегально изданная литература, причем в сани заезжих посетителей секретно вкладывались и противоправительственные прокламации.
Наибольшее посещение крестьян в устраиваемых таких чайных объясняется лишь пониженною ценой на чай, по сравнению с другими чайными... К тому же возбужденное состояние населения в последнее время не давало возможности устраивать в чайных чтений и других трезвых увеселений – отчасти по причине индифферентного отношения населения к таковым, а с другой стороны, и потому, что деятельность попечительства в этом направлении весьма слабая – все сводилось лишь к выписке некоторых периодических газетных изданий, которые преимущественно растаскивались крестьянами как бумага для курения. Что же касается устройства театральных представлений, вечеров, концертов и народных хоров, то, по вышеупомянутым причинам, таковые не имели места. С этой стороны наибольшим успехом пользовались устраиваемые летом по четвергам и воскресеньям гуляния в городском сквере, привлекая военным оркестром большое количество публики из рабочего класса, что до некоторой степени способствовало и отвлечению от праздничного пьянства.
Подводя итог сказанному, приходится прийти к выводам, далеко не благоприятным и нежелательным. Само зло – пьянство – надо пресекать в корне, а не в окончательном его развитии, а для этого следует укрепить в народе нравственные устои, что может быть достигнуто путем перевоспитания нового поколения.
Средства, употребляемые на народные чайные, не могут достичь желаемой цели, так как зачастую посетители отправляются туда для того, чтобы в удобствах распить купленную водку. А поэтому было бы более желательным, если бы деньги были употреблены на воспитание новых, еще не испорченных поколений, на устройство для них бесплатных столовых, так как многие из детей, отцы которых пьют, бывают очень часто голодны и раздеты... а затем большая часть из таковых становится преступниками.
Средства, хотя бы половинные от расходуемых, предоставить в распоряжение народных училищ».
Чайные заведения становились тем местом, где народ изливал душу. Так в январе 1902 года в селе Глушково Курской губернии некий Мирленко, пребывая в изрядном подпитии, прямо в помещении народной чайной обругал портрет Николая II матерными словами. На него завели дело и до вынесения судебного решения подвергли «особому надзору» полиции. Подобных дел в то время было превеликое множество.
Как чаелюб купчиху посадил
В 1895 году газета «Киевское слово», а затем солидный «Журнал министерства юстиции» напечатали прелюбопытную корреспонденцию, в основе которой лежала история, случившаяся в самом центре Курска. А началась она с вполне естественного желания попить вдоволь чая.
«В городе Курске мещанин Мишин вошел в трактир купчихи Захаровой и спросил «пару чаю» (два фарфоровых чайника, вместе подававшиеся в трактирах: один, среднего размера, с крепко заваренным чаем, другой, большой, с кипятком, и к ним 4 больших куска сахара на блюдце. Кипятку можно было требовать сколько угодно, пока не «спивался» заваренный чай. В конце XIX века пара чая стоила 5 коп.). В просьбе его было отказано, причем Захарова, когда Мишин осведомился о причине отказа, мотивировала это в таких выражениях: «Как хозяйка, я не обязана отдавать посетителям отчет о моих действиях. Не хочу тебя видеть в моем трактире – вот и вся причина!». Мишин принес жалобу мировому судье 1-го городского участка. Усматривая из показаний свидетелей, что при посещении трактира Мишин был трезв и держал себя вполне прилично, мировой судья признал Захарову виновную в самоуправстве и приговорил к трехдневному аресту».
На самом деле отказ обслуживать клиента можно объяснить лишь банальной жаждой наживы: мещанин Мишин должен был заказать не какой-то жалкий чаек, от которого и прибыли на грош, а что-нибудь покрепче. Поставьте себя на место купчихи: зашел какой-то трезвенник, занял место, пьет много, платит мало; а вдруг придут клиенты с деньгами, с желанием хорошо отдохнуть, а тут, как назло, места заняты вот такими чаелюбами, и пойдут они к конкурентам.
Захарова, обретя свободу, больше никогда не ущемляла права курских любителей чая.
Кстати тот трактир, куда вошел Мишин перед тем как войти в историю вместе с купчихой Захаровой, стоял вначале Сергиевской улицы (ныне –ул. Горького), второй дом по правой стороне. При реконструкции его соединили с угловым, и теперь это строение прикрывает всем своим величественным видом здание администрации области*.
На улице Марата мы пили чай когда-то
В годы НЭПа в Курске открылось превеликое количество частных закусочно-перекусочных питейных заведений, где можно было попробовать самые разные напитки, включая чай. Из воспоминаний старожилов известно, что в те годы на рынке многих городов СССР был представлен чай из Китая и Цейлона.
Традиции трезвого досуга не были забыты и при новом строе. Только вот уровень культуры курского чаепития стал резко снижаться. По разным причинам. Местная власть считала, что весомый вклад в это печальное дело вносят содержатели заведений общественного питания. Для повышения качества обслуживания отцы города снарядили в поход по чайным уполномоченную санитарную инспекцию.
Одно из первых заведений, куда ступили ноги врачей, милиционеров и общественности был Центральный базар, располагавшийся тогда в самом центре Курска. Обозрение красот чайного предприятия гражданина А.Г. Евенко по адресу ул. Марата, № 9 (сейчас – это угол ул. Марата и ул. Горького)* принесло немало впечатлений.
Когда представители инспекции вошли в чайную, пред их взором предстала следующая картина.Все столики были плотно заняты. Со всех концов заведения только и доносилось: «Товарищ, пару чая, гражданин парочку чая!..» Публика присутствовала весьма разношерстная: от солидной деревенской «бороды» до испитой городской физиономии, от молодой шпаны до амнистированных.
Стены, выкрашенные когда-то масляной краской, были настолько грязны, что мухи, садившиеся на них, сливались с общим фоном.Помещение этой чайной находилось в крайней сырости. Потолок буквально «плакал» огромными грязными разноцветными каплями на головы, столы, в посуду…На грязных столах лежала такая же клеенка, а точнее ее куски. Завсегдатаи заведения иногда натыкались под той клеенкой на «продукцию» еще довоенного времени.Посуда в чайной приводила в уныние даже самых не брезгливых товарищей своими грязевыми напластованиями.Атмосфера была насыщена разнообразными «ароматами» далекими от свежести. Наконец, народная инспекция отметила в отчете еще и отсутствие плевательниц на столах (Подумать только, одно из изобретений Китайской цивилизации – плевательница являлась обязательной на столах в общественных местах Курска еще в 1920-х годах! О ней даже писал Маяковский).
Стук
со всех рук:
"Вставай!
Открывай двери!
Чай, не зимняя спячка.
Не медведи-звери!"
Где-то
с перепугу
загрохотал наган,
у кого-то
в плевательнице
застряла нога.
Владимир Маяковский. «Ух, и весело!» 1924 г.
Двор той чайной не нарушал первого впечатления и находится в полной гармонии с внутренним убранством заведения: все его пространство было заполнено отходами сверх всякого предела и превращено в импровизированную уборную.
Вскоре на дверях чайной Евенко появился большой амбарный замок. Однако на Центральном базаре оставалось ещё несколько чайных, немногим лучше закрытой.
Самогонный притон под прикрытием… чайной
В 1896 году в древнем селе Бурынь Путивльского уезда Курской губернии, что стояло на реке Чаше, в честь коронации Николая II Бурынский волостной сход учредил сельский приют для бездомных детей.Жили здесь люди работящие и развитые. Согласно «Энциклопедическому Словарю Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона» на начало XX векачисло жителей составляло 3125 душ обоего пола, дворов 495. В селе располагались 2 православные церкви, школа, 5 лавок, 5 постоялых дворов, 49 ветряных мельниц, овчинный и кирпичный заводы. Чайная существовала здесь с незапамятных времен.
В 1920-х годах, когда ее стал содержать П. Черный, за ней закрепилась слава самогонного притона. Местные жители зачастую видели, как из чайной выходили граждане настолько пьяные, что едва держались на ногах.Время от времени, на огонек, заглядывали должностные лица: члены БурынскогоВИКа (волостного исполнительного комитета) и милиционеры, но торговля самогоном все равно процветала.
Однажды, в феврале 1924 года, мимо чайной проходил комсомольский актив села и наткнулся на следующую картину: пьяный милиционер путивльской уездной милиции гражданин Коваленко тщетно старался надеть на лошадь уздечку. Тут же около него вертелся и, видимо, помогал ему также пьяный предвик (председатель волостного исполнительного комитета) Точиленко. Видя это, комсомольцы поспешили сообщить об этом факте во 2-й район милиции.Когда пришел присланный 2-м районом милиции товарищ Примаков, пьяный и обессиленный Коваленко мирно лежал на земле.
* На трудноузнаваемые курские достопримечательности указал кандидат исторических наук, краевед Юрий Озеров
P.S. Считается, что появлением такого музыкального направления, как русский городской романс, русская культура обязана именно чайным посиделкам мещан.
