Античные греки о женщине, находящейся в состоянии сильного опьянения, говорили, что она «в объятьях Диониса». То есть общается с богом, связанным как с хмельными напитками, так и с безумием. А в современности о допившемся до чёртиков (черти внешне идентичны низшим богам древних греков — фавнам с сатирами) говорят, что у него «белочка». Казалось бы, при чём тут рыжий лесной зверёк? Обычно этимологию этого термина производят от медицинского «Белая горячка». Помните, в известной советской кинокомедии: «Горячий, совсем белый!»?
Этот образ намного древнее и глубже, чем может показаться. Прежде всего, он связан с «бел-горюч камнем Алатырь» из древней индоевропейской мифопоэзии. Некоторые исследователи считают, что само название «Алатырь» заимствовано из Ирана, ведь в персидском языке Al-atar как раз означает «белый горючий» (atharyu, в буквальном переводе, «пылающий»), причём само это слово происходит от имени авестийского бога огня. Но всё же, при чём здесь белка? А вот при чём.
В славянских мифах камень Алатырь находится «на острове Буяне», в центре мира. Он лежит у корня мирового древа, а по этому древу от корня до вершины бегает… ну да, разумеется, именно белка. В скандинавских мифах у неё даже имя есть — Рататоск. Но где бесстрашные викинги с Тором и Одином, а где обычные алкаши? Как тут не вспомнить берсерков с их мухоморным отваром. А также «мёд Одина», то бишь божественный хмельной напиток, дававший не просто опьянение, я священное безумие воинов и скальдов.
Связь опьянения с миром богов тоже очень древняя, в индийских мифах боги пьют исключительно сому, которая обычных людей опьяняет и поэтому дозволена только на праздниках (обычай пить спиртное на праздники тоже идёт из глубокой древности), когда люди приобщаются таким образом к миру небожителей. Конечно, бесконтрольные и слишком частые визиты в божественную обитель для неподготовленных личностей крайне опасны. Им грозит одержимость всякой божественной мелочью (в христианизированном сознании воспринимаемой как нечистая сила) что внешне выглядит как душевная болезнь.
Возвращаясь к образу мирового древа — положенное в горизонталь, оно, оставаясь мировой осью, становится дорогой. Дорога в мифопоэтике тоже священна, она также связывает разные миры. Это относится к любой дороге, от лесной тропинки, которая запросто может привести к избушке Бабы Яги, сторожке на грани между мирами живых и мёртвых, до бетонной магистрали. Или, к примеру, железной дороги. Не зря же последняя, изначально воспринимавшаяся как символ триумфа разума над косностью и дремучим невежеством, впоследствии обрела собственную мистику.
Разных баек и жутких историй, связанных с поездами и железной дорогой, не счесть. В произведениях искусства железная дорога глубоко мистична и, подобно мировому древу, связывает разные реальности. Достаточно вспомнить аниме «Галактический экспресс 999» или «поезд до станции Мост» у Крапивина. Что совсем не случайно, ведь само мировое древо в некоторых славянских заговорах именуется «булатным дубом». То есть железным деревом. Главная функция этого дерева, оно же дорога — путь в мир мёртвых. Отсюда, кстати, происходит выражение «дать дуба». Связь железной дороги со смертью в русской культуре сомнению не подлежит. «А по бокам-то всё косточки русские», писал применительно к железной дороге Некрасов. Лев Толстой послал свою Анну Каренину в мир мёртвых железной дорогой, в самом буквальном смысле.
Древнейшие мифы и их образная система никуда не делись. Мы, как и наши далёкие предки, живём во всё той же реальности, разве что описываем её слегка иначе. Не замечаемая в обыденной жизни связь нашего мира с иным, в котором обитают как боги, так и души покойников, проявляется в самых разных проявлениях искусства. В качестве иллюстрации, напоследок, клип, в котором связь железной дороги с тем светом показана более чем наглядно.