— Смотри, после тренировки сразу домой! Никаких гулянок! Ты меня поняла? — Людмила поправила на Ирочкиной голове шапку с меховым помпоном, — Поняла?
— Ну, мам! Ну, можно погулять? Ну, ма-а-ам! Ну, пожалуйста!
— Никаких "мам"! Темнеет рано, после тренировки сразу домой! — не терпящим возражений тоном ответила мать.
Обижено хмыкнув носом, Ира взяла спортивный рюкзак и вышла за дверь. Мать в окно проследила за ней. Девочка встретилась с подружкой и вместе они завернули за угол.
Людмила очень боялась за дочь. По возможности она встречала и провожала её, а Ира обижалась, потому что её подружки ходили без сопровождения.
Как назло, ни одна новость про исчезновение ребёнка не проходила мимо ушей Людмилы, иногда детей находили живыми, но... бывало, что вовсе не находили. Женщина всегда плакала, ей было жалко и деток, и их родителей. "Господи, в какое страшное время живём", — шептала она.
Этим вечером Ирочка вернулась домой вовремя, и мать вздохнула с облегчением. Всё-таки хорошо, что дочка пока не спорит с ней. Те подруги Людмилы, у кого дети были взрослее, часто жаловались на их неуступчивый характер и непослушание.
— Ну, как всё прошло? — спросила она, принимая куртку и шапку.
— Нормально, — кивнула девочка, — тренер меня хвалил.
— Прекрасно! А как у тебя двойное сальто? Получается?
— Мам, — внезапно сказала Ира, — за мной сегодня какой-то незнакомый дядя шёл.
— А Женька, что ж? Вы же вместе возвращаться должны, разве нет?
— Жене мама разрешила погулять после тренировки и она с девчонками ушла на площадку.
— Так, — Людмила почувствовала, как у неё всё ухнуло вниз, — расскажи подробно, почему ты думаешь, что он за тобой шёл?
— Ну, я сначала ничего такого не подумала... потом остановилась, и он остановился. И мне стало страшно, мам.
— В магазин надо было зайти и оттуда мне позвонить! Ира, ну мы же столько раз обсуждали это! — стараясь не накричать на дочь, сказала Людмила.
— Мам, магазин на ремонт закрыт. Ты забыла?
— Давно? Я и не знала...
— Там возле дверей ребята стояли из школы, хулиганы. Ты к ним запретила подходить...
— Ира!
— А у подъезда я тётю Валю встретила. Я с ней зашла, а он остался.
— Что ж ты мне сразу не сказала? — бросилась к окну Людмила.
— Чтоб не пугать, — подошла к ней Ира и обняла, — я и сама испугалась... — а ещё, я кажется заболела.
Людмила прижала губы ко лбу дочери.
— Точно. Температура. Ложись, дорогая, в постель, завтра вызову врача!
***
Он снимал дом в ближнем пригороде. Пока он никому не сделал зла наяву, но долгое время его мучили страшные видения. Он пытался найти утешение в церкви, долгое время был прихожанином, но... однажды отошёл в сторону и не нашёл в себе сил вернуться обратно. Ему казалось, что священник, которому открыл он свою чёрную душу, презирает его, что он наверняка рассказал о нём своей матушке, а та... и теперь все эти люди знают... знают...
После он пытался лечиться. Обратился к психиатру и обозначил свои видения как "кошмары". Врач хотел выяснить подробности, но он не мог раскрыть ему душу так, как раскрыл её священнику. Если Господь отвернулся от него... что ж. Значит пришло время.
Ирочку он увидел случайно. Её хрупкая фигурка, цветная курточка и особенно шапка с подпрыгивающим при ходьбе помпоном, подействовали на него как тряпка на быка. Он пошёл за девочкой, не видя ничего вокруг, но... сначала полупьяные подростки, обратившие на него внимание, потом невесть откуда взявшаяся "тётя Валя" всё испортили. Зато теперь он знал имя девочки. Женщина назвала его. Скорее всего, Ирочка заметила его, потому что обрадовалась соседке, как родной. Тётя Валя скользнула по нему подозрительным взглядом, но он сделал вид, что ждёт кого-то: посмотрел на часы, а затем на окна. И женщина успокоилась.
***
На следующий день он выбрал место, откуда хорошо просматривался двор спортивного комплекса, где он впервые увидел девочку. При этом его самого было не видно. Но напрасно он ждал. Из дверей выходили другие дети, шумные, энергичные. Но ни в одном ребёнке не увидел он такой трогательной беззащитности, как у "девочки с помпоном". Он ходил туда всю неделю. Сильно похолодало, но он, несмотря ни на что, продолжал ежедневно высматривать свою жертву у спорткомплекса.
Однажды он, в очередной раз не дождавшись, хмуро брёл к платформе, как вдруг... увидел Ирочку. Девочка шла метрах в тридцати впереди него. Подрагивал, в такт шагам, меховой помпончик. Тонкие ножки, обтянутые джинсами, трогательная угловатая фигурка. В руках у девочки была корзинка, накрытая сверху полотенцем.
"а в ней горячие пирожки, которые она, скорее всего, везёт своей бабушке" — внутри него уже щерился и облизывался Серый Волк.
Он огляделся по сторонам. У платформы стояло несколько человек, но до неё было ещё метров сто. Сзади были кусты а сбоку лесополоса, загораживающая жилой массив от железной дороги. Расстояние между ним и Ирочкой стремительно сокращалось. Двадцать метров... десять... Он боялся, что она услышит стук его сердца, его дыхание, но напрасно: в её ушах были наушники-вкладыши, дурёха слушала плеер.
Дальше всё было, как в замедленном кино. Его рука легла на худенькое плечо, девочка обернулась и... от неожиданности он не устоял на ногах и упал, сильно подвернув ногу и стукнувшись затылком о наледь.
— Молодой человек, что с вами? — хриплым, прокуренным голосом спросила его пожилая женщина, — вы целы?
— Иииия... ох... образина...— он отвернулся и поморщился. Хотел встать, но ощутил такую лютую боль, что остался лежать, пока не приехала помощь, которую вызвала добрая женщина, которую он принял за ребёнка, а после обозвал.
— Кто вызвал скорую? Вы? — обратился к ней фельдшер, — как оформляем? Он кто вам? Сын? Муж?
— Нет, — покачала головой женщина, — он, понимаете, что-то спросить хотел, но вдруг эдак... глаза выпучил и навзничь хлопнулся! Я на электричку из-за него опоздала, а он даже спасибо не сказал, свинья неблагодарная!
Женщина плюнула, снова вставила наушники, и тряхнув помпоном, пошла на платформу. Фельдшер с водителем переглянулись. Им было весело, и они ещё несколько минут отпускали шутки про пионерку и пенсионерку.
— Как зовут-то тебя, можешь сказать? — наконец, вспомнили они о пострадавшем.
— Вла... влааа.. — закатил он глаза, — вы кто?
— Ладно, грузи его, у него небось, от страха язык отнялся. В машине всё же выяснили, что зовут его Владимиром.
Лечение, а затем реабилитация заняли долгое время. Узнав от одной из прихожанок о случившемся, своё духовное чадо посетил священник.
— Видишь, как оно обернулось, — сказал он, глядя в окно на сверкающий маячками реанимобиль, — у Господа для каждого свой рецепт. И не зря мы с тобой молились! Так?
— Так, — кивнул Владимир и перекрестился.
— Как твои видения? Всё ещё мучают? — спросил священник.
— Нет, полностью излечился, — закивал Владимир.
— Ну, вот и славно, — сказал батюшка, — проводишь меня?
— Провожу, врачи говорят, расхаживать надо ногу-то,— потянувшись за костылём, сказал спасённый, — заодно внизу куплю газету.
Вдвоём они вышли в коридор, на лифте спустились вниз. Прощаясь, Владимир вдруг замер и уставился в одну точку. На лбу его выступил холодный пот. Он вытянул трясущуюся руку вперёд, костыль выскользнул... батюшка не успел подхватить Владимира и он рухнул на плиточный пол.
— Аааааа! — завопил он, — продолжая указывать куда-то пальцем. Священник посмотрел, но ничего особенного не увидел.
— Что? Что там? — спросил он корчившегося от боли Владимира.
— Помпончик...— обливаясь слезами, простонал тот.
Священник только теперь обратил внимание на мелькнувшую у дверей шапочку с меховым помпоном.
Владимира, между тем, укладывали на носилки.
— У него шок. И ногу, похоже, опять сломал, — шепнул священнику доктор, — и как угораздило? Первый раз такое вижу!
— Я тоже, — прошептал священник, — я тоже...
