17 мая четвёртый лагерь и спуск в лагерь три.
По идее, мои злоключения с приходом в четвёртый лагерь должны были закончиться.
По крайней мере, я на это надеялась.
Там была палатка, горелка, половинка баллона с кислородом...
И доползя до четвёртого лагеря я была уверена, что всё. Можно расслабиться.
Увы, ни идеям, ни надеждам оправдаться было не суждено.
Мироздание (сначала написала "мирозаднее" - очень верная характеристика его в тот момент) решило, что мы ещё не наигрались. Не всё, что могло случиться, случилось.
Я не знаю, о чём и как накануне договаривался Дава про палатку, когда накануне решил не напрягаться и не ставить ту палатку, которую ему выдали, а перекантоваться в чужой, куда его вроде бы пустили.
Разговор шёл на непальском. Мне же было озвучено, что до середины следующего дня палатка свободна.
Когда мы спустились в четвёртый лагерь, до середины дня было ещё далеко.
Однако, туда же уже поднялись хозяева палатки.
Мало того, что они в ней лежали, отдыхая, готовясь к восхождению и никого не желали в своей палатке видеть - это я ещё могу понять, они взяли все наши вещи и просто выкинули их на улицу.
Часть вещей была в каком-то белом мешке. Часть - просто валялась среди мусора вокруг палатки.
Это уже было совсем непонятно. Однако ж, что удивляться. У каждого свои представления о том, как должно быть. Для кого-то выкинуть чужие вещи, видимо, нормально.
Возможно, их не предупредили, что Даве разрешили разместиться в этой палатке. И они такие со злости:
- А нечего в нашу палатку свои вещи класть!
Вещи - это ещё что.
Несколько лет назад не доходя до третьего лагеря на спуске из четвёртого умер Рустем Амиров - парень из Башкирии.
Там долгая и грустная история, кто захочет легко найдёт её и прочитает.
Подложная компания приняла у него деньги для восхождения на Эверест. Выяснилось, что компания подложная только тогда, когда Рустем приехал в Непал.
Ему очень хотелось взойти уже хоть куда-нибудь (спонсорские деньги, первый башкир...).
Второй раз оплатить восхождение на Эверест у него возможности не было. Да и денег вообще не было.
Но добрые люди собрали ему на так называемый "бич пакет", включавший только пермит и сервис в базовом лагере на Лхотзе.
О палатке, кислороде и прочем он должен был заботиться сам.
Не хочу давать оценку этой истории. Я к чему её вспомнила.
Когда он - уставший, мучимый горняшкой - дошёл до четвёртого лагеря, у него не было сил поставить палатку (которая вроде бы была). Он лёг в свободную на тот момент палатку компании Макалу Экстрим. Через какое-то время они пришли в лагерь и просто выкинули парня на улицу. Мол, нам самим лежать негде.
Умер он не тогда. Тогда ему повезло. Через некоторое время в лагерь поднялась украинская альпинистка Ирина Галай и взяла его в свою палатку, напоила, накормила. Но если бы её не оказалось, скорее всего он так бы и остался лежать на улице.
Вот, так что выкинутые вещи - это просто мелочи. Но всё равно, очень неприятно, когда эти вещи - твои.
Правда, про вещи я уже потом узнала.
Первым желанием по приходу в лагерь было - получить тёплую воду.
На такой высоте вода не менее важна, чем кислород. А, возможно, и более. Нет ничего страшнее обезвоживания.
Ещё великий Месснер в своих книгах описывал, как важно поднявшись или спустившись в лагерь тут же восполнить потерю жидкости.
Однако на все мои вопросы про воду Дава лишь разводил руками говоря, что без палатки он никак этого сделать не может.
- Где горелка? Где вода? - спрашивала я, умирающим голосом, потому что без воды не то что ни туда и ни сюды, просто уже трындец наступал.
Дава сказал "сейчас" и удалился в палатку к шерпам, кажется, нашей же компании.
Следующие полтора часа я провела полусидя, полулёжа на снегу, пристегнувшись к верёвке, чтобы случайно не уехать.
В четвёртом лагере там места немного, где можно нормально расположиться, а перед входом в нашу бывшую палатку, где я села, распростившись с остатком сил, и вовсе был сплошной покатый склон.
Так я сидела не в силах сделать ни одного шага. Ни в силах даже просто встать.
Лишь иногда набиралась сил, чтобы оглядеться по сторонам.
Время от времени у палатки за моей спиной появлялся Дава.
Он стоял там и болтал со своими коллегами.
Я кидала в него куски снега, чтобы привлечь внимание - говорить я уже не могла из-за пересохшего горла.
Он кивал, мол, сейчас всё будет.
Полтора часа! Похоже, что воду ладошками грели. Полтора часа, когда с каждой минутой мне становилось всё хуже и хуже. И я ничего не могла с этим сделать.
Могла лишь сожалеть, что опять же, доверилась настолько, что конечно же у меня не было своей горелки с газом - ведь я сервис купила, ведь он должен был кипятить мне воду по приходу в каждый лагерь, ведь вода - это так важно, об этом же даже не надо говорить.
Но это были только мои мысли. И чего уж там было сожалеть. Хотя обидно было так глупо вляпаться.
Через полтора часа он принёс мне кружку тёплой мутноватой воды сомнительного происхождения.
Но тут уж выбирать не приходилось.
Между явной перспективой смерти от жажды и гипотетической перспективой умереть от какой-то кишечной инфекции, я выбирала понос.
Кружка воды оживила меня на какое-то время.
Настолько оживила (недаром говорят, живительная сила воды, вы не представляете, насколько живительная), что я даже смогла начать возмущаться по поводу выкинутых вещей.
Не, ну в любом случае, по-моему, это как-то не по-человечески. Не так уж много они там места занимали.
Я встала, прошла, собрала свои вещи, проверила, что они все на месте - даже удивительно.
Как могла, объяснила Даве, что мне нужна какая-то палатка, чтобы снять с себя лишнюю одежду, а ещё лучше, чтобы переодеться. Из-за жары вся моя одежда была уже мокрая от пота. Вот куда ещё столько драгоценной влаги ушло.
Дава как-то этот момент проигнорировал, сказав опять, что нет палатки - нет мультиков и всё.
У меня не было энергии, чтобы что-то требовать и что-то там доказывать.
Соображалка и настоялка, чтобы настоять на том, что тогда шерпы, которые из нашей компании помогали ему ладошками воду кипятить, должны пустить меня в их палатку переодеться, тоже не работала.
И вообще, интуитивно я понимала, что энергию надо беречь.
Я решила, что ещё немного подышу кислородом, отдохну. После этих хождений вокруг палатки со сбором вещей требовался отдых.
Но тут в баллоне закончился кислород.
От внезапно закончившегося кислорода под вершиной, от спуска на небольшой подаче кислорода, от полуторачасового ожидания кружки воды мне было не просто плохо. Мне было вообще никак.
Я надеялась немного подышав кислородом на большой подаче придти в себя настолько, чтобы спуск в третий лагерь стал не только возможен, но и был относительно безопасен - контроль каждого шага, верёвок, снаряжения - вот это вот всё.
И тут, когда уже всё почти сложилось, кислород закончился.
Я пыталась выяснить, где мой на половину полный баллон, который мы оставили в лагере. Но, видимо, он исчез вместе с палаткой, горелкой и прочими благами. Потому что Дава стоял с видом "женщина, я не понимаю, о чём вы говорите".
Через пять минут я почувствовала головокружение и слабость.
Стоящий рядом Дава начал говорить, что окси финиш, и надо вниз гоу. Словарный запас его не отличался разнообразием.
И тут, насколько это было возможно, учитывая пропавший голос, я начала орать (почти беззвучно), что мне срочно нужен кислород. Вот прям сейчас.
Минут через пять этой драматической пантомимы до Давы дошло, что я никуда не пойду.
Всё это время Дава твердил "но окси, гоу", а я жестами и разевающимся ртом орала, что мне срочно надо окси и радио поговорить с Таши.
Осознав, что дело плохо, Дава пошёл к своим коллегам.
И буквально сразу рядом со мной нарисовалась пара красавчиков с баллоном кислорода, которые сказали:
- Вот кислород. Но он стоит денег. Надо заплатить полторы тысячи долларов.
Не знаю, на что рассчитывали эти товарищи, которые нам не товарищи.
Начнём с того, что на восхождение никто с собой не носит деньги...
Следующие минут пять они говорили про деньги, я в ответ требовала срочно связать меня с Таши, цепляясь за остатки отъезжающего сознания.
Позже мне говорили:
- Надо было согласиться, забрать у них кислород, а потом внизу уже разбираться.
Ну, если бы я была такая умная, то возможно я бы не оказалась там, где оказалась.
В тот момент моему мозгу не хватало кислорода, чтобы рассматривать несколько возможных вариантов действий.
Мысль о том, что мне что-то пытаются продать эти кислородные жулики настолько возмутила, что я прям как по классике "с террористами переговоров не ведём!" отказывалась обсуждать с ними хоть что-то и упрямо твердила:
- Я буду говорить только с Таши. Вызывайте Таши.
В конце концов они просто отдали мне баллон со словами "да забирай ты свой кислород!"
Дава подключил его к маске. Я включила полную подачу и начала дышать вволю.
Каждый вдох возвращал мне если не силы, то обещание, что я точно буду жить.
Если вы пытаетесь в момент прочтения этого эпизода найти хоть какую-то логику в поведении шерпов, не пытайтесь.
Чтобы вы понимали, что логики нет, расскажу вам такую историю.
Приблизительно в это же время одна из групп Клуба 7 Вершин шла на Макалу. Потом, когда и у них и у меня всё хорошо закончилось (ой, простите за спойлер, да, я в итоге спустилась живой), мы встретились в Катманду. И один из участников восхождения рассказал такую историю.
У каждого из них должно было быть две маски с регулятором. Только если мы на Эверест обе маски носили сами, то на Макалу, как я поняла, одна маска была у участника - он её использовал, вторая, запасная была у шерпы в рюкзаке.
Так вот, у этого участника маска вдруг перестала работать.
- Доставай вторую маску, - сказал он своему шерпе.
- Нет второй маски, - ответил шерпа.
А участник тот, он такой спокойный, интеллигентный, неконфликтный (почти как я). Второй маски нет, первая не работает.
- Ну, тогда пойдём вниз, - сказал он шерпе.
А вниз без вершины - это значит шерпа без бонуса.
Тот подумал и... достал из рюкзака вторую маску.
- Вот тебе, - говорит - пользуйся.
Я выслушав этот рассказ тут же спросила:
- А что это было? В чём был смысл такого поведения? - да-да, я тоже всё равно пытаюсь найти смысл даже после того, что было со мной.
- Я не знаю. Не было никакого смысла.
Это я сильно в сторону ушла. А нам в третий лагерь идти надо.
Я сидела, дышала кислородом, топила по чуть-чуть во рту снег.
Очень хотелось пить, но ждать ещё полтора часа кружку воды в мои планы не входило. Даже с кислородом. И так уже почти три часа дня было.
А ещё было очень жарко. Но без палатки не было возможности снять с себя лишнюю одежду, не рискуя упасть или что-то потерять.
Однако, меня настолько радовало наличие кислорода, что все остальные сложности я решила перетерпеть хотя бы до третьего лагеря.
Пропустив очередную плотную группу ползущих в штурмовой лагерь Эвереста, я встала, надела рюкзак, и мы пошли.
Ну... То есть как мы... Как обычно.
Первые несколько верёвок мы шли очень медленно и вместе.
Навстречу шла толпа из желающих подняться на Эверест. Основную массу мы благополучно пропустили, пока с кислородом разбирались, но всё равно их ещё было немало.
Хотя на спуск и на подъём было две верёвки, удобная тропа была одна, и нам приходилось как-то с идущими наверх расходиться.
К тому же иногда самые одарённые экземпляры восходетелей зачем-то пристёгивались к верёвке, которую все для спуска использовали.
Прямо у лагеря навстречу мне проползли участники экспедиции 7 Вершин на Эверест, привязанные к своим шерпам верёвочками. Шерпы их как бы подволакивали за натянутые верёвочки, а участники дёргали за верёвочки, когда хотели передохнуть (ударение на последний слог).
Собственно, что это 7 Вершин я узнала только по комбинезонам с логотипами, надетым на шерпов.
А так я, судя по всему, по ходу дела даже мимо Абрамова прошла.
С одной стороны оно понятно. Как там разглядишь. Шапки, маски, комбинезоны...
А с другой, можно представить, что состояние моё было так себе.
Получив полный баллон кислорода, я решила не экономить и не стесняться.
Выставила его на троечку.
И вскоре моё состояние, конечно, не пришло в норму - получив такой стресс без кислорода и воды невозможно тут же оклематься, тем более, что воды в нужном количестве я так и не получила - но стало гораздо лучше.
По крайней мере я уже уверенно спускалась и не боялась, что где-то упаду, отстегнусь от верёвки, споткнусь, просто никуда не пойду.
Поэтому отсутствие Давы, который по традиции отстал, меня не сильно смущало.
Опять же я понимала, что я с кислородом, он без кислорода. Идёт медленнее. Ну, подожду его в третьем лагере.
Хотя когда моё состояние стабилизировалось, я начала прокручивать в голове случившееся и картинки, проходившие у меня перед глазами.
И один момент уже тогда показался мне странным (если хоть что-то в той ситуации могло показаться не странным).
Я видела, что в баллоне Давы, который он нёс в рюкзаке (не знаю, что это был за баллон, может тот, который пропал у меня, вдруг нашёлся), кислород был.
Баллон Дава пристегнул сбоку. Возможно там что-то с клапаном случилось, и не удалось перекрыть кислород до конца, а может Дава его зачем-то открыл. В любом случае, из него с шипением выходил кислород.
Почему Дава не пристегнул к нему свою маску и не стал его использовать, было непонятно. Может типа не по-пацански в третий лагерь с кислородом идти.
Но в той истории вообще много непонятного было.
Почему он не дал мне тот баллон, когда у нас шёл торг за кислород не на жизнь, а на смерть в четвёртом лагере. Баллон-то этот уже у него в рюкзаке был.
А я же не просила полный баллон. Я говорила:
- Дайте мне хоть немного кислорода, я подышу и пойду так.
Но все эти вопросы так и остались без ответа. Дава последние сутки выглядел каким-то неадекватным даже на фоне прошлых дней. А задавать ему вопросы у меня не было ни сил, ни голоса. Да и как бы он на них ответил.
И мысли в голове были вязкие, тягучие, как переваренный кисель.
В общем, к жёлтым скалам я подошла уже одна.
Дава маячил где-то в паре верёвок от меня.
На тропе у жёлтых скал в странной позе лежал человек с лицом, накрытым какой-то кофтой.
Сначала я решила, что то какой-то шерпа шёл-шёл и решил прилечь поспать.
А может сел отдохнуть и случайно заснул.
Я даже подумала, не разбудить ли его.
Постояла. Мысли тягучим киселём попереливались по извилинам.
После чего я догадалась (иногда я бываю весьма сообразительной, хоть и не сразу), что человек, похоже, уже не совсем жив.
Никто не садится и тем более не ложится на этом месте отдыхать. А лицо, заботливо закрытое кофтой, как бы намекало, что не я первая это вижу, и о нём уже позаботились.
Позже я узнала, что это была какая-то непальская армейская команда, которая сходила на Эверест. У одного из шерпов на спуске случился сердечный приступ. Спасите его не смогли.
Забегая вперёд скажу, что на следующий день тело сняли вертолётом.
Очень неспеша, предельно осторожно, чтобы не дополнить и без того длинный список происшествий этого года, я спускалась в третий лагерь.
От одной верёвки до другой.
Всё время проверяя: так, здесь пристегнулась, здесь отстегнулась, здесь всё закрыла.
Такой двойной контроль, чуть ли не проговаривая слова вслух. Только бы не накосячить.
Живительная сила кислорода и сброшенной высоты творила чудеса.
В третий лагерь я пришла хоть и очень сильно измотанная, совершенно без голоса, но уже хотя бы не умирающая.
Пришла.
Спустилась где-то до середины лагеря, на уровень, где чуть в стороне стояли палатки нашей компании.
Сняла рюкзак, села.
Какое это было блаженство - сидеть и не шевелиться.
Светило солнце, вокруг него образовалось гало.
В воздухе плотной пеленой, то и дело завихряясь в столбики, искрясь на солнце кружилась снежная пыль.
Я не буду говорить о том, что вся одежда под пуховым комбинезоном была насквозь мокрая от пота, а я очень хотела пить.
Оставим это в стороне.
В те первые полчаса я просто кайфовала.
Смотрела на кружащиеся снежинки и на людей вокруг, которые ходили туда-сюда.
Рядом со мной находилась небольшая группа людей, что-то весело и оживлённо обсуждавших.
Среди них был Хари Будха Магар - человек с ампутированными ногами, который спустя два дня поднялся на вершину Эвереста. Они так жизнерадостно все там общались, что мне даже как-то было неудобно за своё нытьё.
Так что даже испытывая какие-то неудобства и пребывая в состоянии некоей замучености я считала, что ничего страшного в том, что я сижу и жду Даву.
Уже потом, только где-то через полчаса на смену ощущениям полного блаженства стали приходить другие ощущения.
Вот эти - про жажду и мокрую одежду.
А я всё ждала. Полчаса ждала. Час ждала.
Через полтора часа солнце стало садиться.
Все обитатели третьего лагеря к этому времени разошлись по палаткам.
Всё-таки высота больше 7000 метров - не то место, где хочется гулять на улице.
Хочется придти, забраться в палатку и отдыхать, готовясь к следующим переходам наверх.
Те, кто идёт вниз, обычно в этом лагере не останавливаются.
По-хорошему, после восхождения надо обязательно спуститься на 6500.
Но у нас уже давно ничего не шло по-хорошему.
Почему я сидела на месте?
Ну, сначала отдыхала. Потом - прошло немало времени, и я думала, что Дава вот-вот должен появиться.
Нет? Ну, вот сейчас-то точно придёт.
А его всё не было.
Я начала замерзать.
Надо было срочно решать, что делать.
Лучше всего было, пока ещё есть запас светлого времени, спуститься во второй лагерь.
Но хотелось понять, где Дава.
Прошло полтора часа. Давы не было. Стало понятно, что с ним что-то случилось, а я оказалась на высоте 7000 метров в мокрой одежде без палатки и спальника.
Как говорится, трындец подкрался незаметно, хоть виден был издалека.
И вот когда он подкрался, я наконец решила, что пора обращаться за помощью.
Оставила рюкзак на тропе и пошла к палаткам нашей компании искать ту самую помощь.
Почти сразу я подошла к одной из палаток, где шерпа и его клиент американец разговаривали на нормальной английском.
Шерпа говорящий по-английски - это то, что было надо.
Я постучалась в палатку со словами "извините, мне нужна помощь".
Я объяснила ситуацию и попросила связаться по рации с кем надо, чтобы сообщить, что мой шерпа пропал. Может его по рации вызвать - рация-то у него была.
Говорить не очень получалось. Пересохшим горлом я могла лишь издавать отдельные звуки.
Но после чашки чая дело пошло на лад.
Шерпа быстро связался по рации с кем надо.
После недолгих переговоров он сказал, что они пока не знают, где Дава, его никто не видел, но обязательно узнают.
- Мы здесь одна компания. Мы возьмём заботу о тебе, - просто чудо, а не слова.
А американец выглянул, посмотрел на меня, сказал:
- Тебе обязательно надо подкрепиться.
И дал кусок шоколада. Это был очень вкусный шоколад.
Шерпа заглянул в соседнюю палатку и сказал, что я пока могу там расположиться.
Внутри был коврик и чей-то спальный мешок. Я расстегнула мешок и накинула поверх комбинезона. Стало тепло.
У меня был чай, шоколадка - жизнь налаживалась.
Чуть позже тот же шерпа из соседней палатки передал мне тарелку супа и налил ещё целый термос чая.
Наконец-то я была в тепле и безопасности.
Это было прекрасно.
Только одно беспокоило меня, я не понимала, куда мог деться Дава.
Там одна дорога. Заблудиться негде, мимо пройти - тоже.
Прошло уже больше двух часов с того момента, как я пришла в лагерь. А там в принципе вниз ходу два-три часа. Даже если очень медленно.
В голову полезли самые мрачные мысли.
На улице уже была фактически ночь - темно и холодно.
Никаких новостей о Даве не было.
В моей голове остался только один вариант - он где-то сорвался и улетел в пропасть.
Я сидела и не знала, то ли корить себя за то, что была так груба с ним, то ли просто пожалеть парня, то ли пожалеть свой тёплый новый спальник, который он нёс...
И пусть в меня полетят камни вопросов "как можно было думать в такой момент о спальнике?!", но знаете, я бы посмотрела, о чём думали бы вы, оказавшись в такой ситуации.
А в восемь часов вечера вход в палатку расстегнулся и заглянул целый и невредимый Дава со словами:
- Мы сейчас пойдём во второй лагерь или завтра с утра?
- Завтра с утра, конечно, - немного офигев от происходящего ответила я.
- Хорошо, - сказал Дава. Отдал мне спальный мешок и удалился.
Я наконец разделась, сняла с себя мокрую одежду, залезла в тёплый спальник и попыталась уснуть.
В предыдущей серии:
Весна в Непале. Лхоцзе. Спуск с вершины и внезапно закончившийся кислород.
