В это время массовые репрессии стали страшнее – если до этого массовыми наказаниями были, в основном, заключения в концлагерь, то сейчас - расстрелы. Только в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН) и только с октября 1937 года по февраль 1938 года Особой Тройкой УНКВД по Ленинградской области были приговорены к расстрелу 1825 заключенных.
Ростки «социалистической законности» были окончательно уничтожены. Аресты стали производиться даже при отказе прокуроров, а чаще вообще без обращения к ним. Так Ежов выполнял указание Сталина, данное органам после убийства Кирова - «отложить законы в сторону».
С 1937 года органам НКВД было разрешено «применение физического воздействия», т. е. пыток, которые должны были «обязательно применяться и впредь… в отношении явных и неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод».
К «неразоружившимся врагам народа» применялись жестокие и изощренные истязания: так называемые «стойки 21», «конвейерные допросы», заключение в карцер, содержание в специально оборудованных сырых, холодных или очень жарких помещениях, лишение сна, пищи, воды, жестокие избиения – всего 26 способов незаконного выбивания показаний у задержанных.
Ужасающим пыткам, в частности, был подвергнут член Политбюро, бывший нарком земледелия Роберт Эйхе, арестованный 29 апреля 1938 года и обвинённый в создании «латышской фашистской организации». В январе 1954 года бывший начальник 1-го спецотдела НКВД Л. Ф. Баштаков рассказал:
- На моих глазах, по указаниям Берия, Родос и Эсаулов резиновыми палками жестоко избивали Эйхе, который от побоев падал, но его били и в лежачем положении, затем его поднимали, и Берия задавал ему один вопрос: «Признаёшься, что ты шпион?» Эйхе отвечал ему: «Нет, не признаю». Тогда снова началось избиение его Родосом и Эсауловым, и эта кошмарная экзекуция над человеком, приговорённым к расстрелу, продолжалась только при мне раз пять. У Эйхе при избиении был выбит и вытек глаз. После избиения, когда Берия убедился, что никакого признания в шпионаже он от Эйхе не может добиться, он приказал увести его на расстрел.
Вопиющим примером ежовского беззакония стал арест и осуждение известного в будущем советского актера Георгия Жженова – только за то, что он в поездке съемочной группы познакомился в поезде с американцем – военным атташе посольства США в Москве. Ему тут же приклеили ярлык американского шпиона со всеми вытекающими последствиями. Абсолютно невиновный юноша провел в сталинских лагерях более 10 лет.
Большевистская карательная машина работала бесперебойно, уничтожая тысячи и тысячи людей. Только с 1 октября 1936 года по 1 ноября 1938 года органами НКВД СССР арестовано 1 565 041 человек. За это время осуждено 1 336 863 человек, из которых 668 305 человек, то есть — 50 %, расстреляны.[1]
Кроме основной цели – укрепления личной власти Сталина, репрессии имели еще одну цель, которой он тоже добился – после «Большого террора» конца 30 – х годов личность человека как общественно значимый факт, перестала существовать. Русские люди потеряли волю к сопротивлению лжи и насилию, и с ними можно было делать все, что угодно. Страх перед всесилием государства остается в людской памяти на генетическом уровне до сих пор…
⃰ ⃰ ⃰
Заботясь о непоколебимости своей власти, Сталин обеспокоился тем, что в Красной армии (РККА) находилось много бывших царских офицеров, перешедших на сторону большевиков, так называемых «военспецов». Очень многие из них испытывали муки совести, вызванные нарушением воинской присяги, данной Царю, а впоследствии – Временному правительству. Большинство из них объясняли свое решение служить большевикам тем, что Красная армия постепенно станет национальной, будет служить интересам русского народа. Но происшедшие за последнее десятилетие события убедили их в иллюзорности своих прежних убеждений: они видели страшные жертвы при раскулачивании и коллективизации, видели гонения на Церковь и стали понимать, что власть в России – антирусская.
Сталин, видимо, ощутил назревавшее недовольство бывших военспецов и решил нанести упреждающий удар - избавиться от бывших помощников в Гражданской войне (за время войны в РККА было мобилизовано около 50 тысяч офицеров). В 1929 году ОГПУ объявило, что раскрыло контрреволюционную организацию, возникшую в годы Гражданской войны. Ядро организации составляли бывшие царские офицеры – генералы и полковники - т. н. «военспецы», выпускники Михайловской артиллерийской академии. Возглавлял организацию начальник Главного военно – промышленного управления Михайлов Вадим Сергеевич. Вместе с ним было арестовано 78 человек. Поводом для ареста послужили регулярные встречи заслуженных ветеранов в домашней обстановке. Хотя никаких доказательств их вины не нашлось, несколько человек было расстреляно, остальные были приговорены к длительным срокам заключения. Таким образом, ОГПУ уничтожило под корень всю верхушку Главного управления военной промышленности, которое почти целиком состояло из генералов и полковников инженерных и артиллерийских войск старой армии.
После разгрома Главного управления военной промышленности ОГПУ серьезно взялось за оставшиеся в СССР артиллерийские кадры. Летом 1929 года начались повальные аресты в Центральных артиллерийских мастерских, где работали в основном военспецы. На сей раз «контрреволюционную организацию» следователям выявить не удалось, и ОГПУ пришлось «пришить» своим подопечным банальное вредительство.
Эти события прослужили прелюдией к сфабрикованному ОГПУ широкомасштабному делу против военспецов в 1930 году, получившему романтическое название «Весна». В Красной Армии к концу Гражданской войны служили примерно 75 тысяч бывших царских офицеров – «военспецов». Занимая посты начальников штабов и помощников командующих, именно они и были подлинными руководителями красных фронтов, армий, корпусов и дивизий. Именно они и являлись организаторами побед Красной Армии в Гражданской войне. Многие из них были блестящими стратегами и тактиками, обладавшими колоссальным боевым опытом как Первой мировой, так и Гражданской войн.
От них – то Сталин и решил избавиться.
В августе 1930 года прошли аресты бывших «военспецов» и белогвардейских офицеров. Только в Ленинграде в мае 1931 года по этому делу было расстреляно свыше тысячи человек.
Репрессии по делу «Весна» нанесли огромный ущерб обороноспособности страны. Фактически были уничтожены традиции русской армии, была нарушена преемственность военного дела. Кроме того, гибель профессиональных военных специалистов в сталинских застенках в начале 30 – х годов послужила одной из причин страшных поражений Красной Армии в 1941 и 1942 годах.
В результате всеармейской «чистки» были уничтожено абсолютное большинство кадровых офицеров царской армии. Впрочем, с сакральной точки зрения в этом нет ничего удивительного - совершился акт высшей справедливости: военные, нарушившие две воинских присяги – Царю и Временному правительству – получили заслуженное возмездие.
В своих непостижимых замыслах Сталин пошел дальше – решился на уничтожение опоры собственного режима - верхушки Красной армии, многие из которой отличились на фронтах Гражданской войны.
Еще в августе были арестованы два прославленных полководца – герои Гражданской войны Виталий Примаков, комкор Витовт Путна, командующий Уральским военным округом комкор Борис Горбачев.
На допросах, под воздействием жестоких пыток, они дали показания на высших советских военачальников, обвинив их в заговоре против Сталина и наркома обороны Ворошилова.
В мае 1937 года были арестованы высшие военачальники: кандидат в члены ЦК, первый заместитель наркома обороны, Маршал Советского Союза Михаил Тухачевский; командующий войсками Киевского военного округа, командарм 1 – го ранга, член ЦК ВКП(б) Иона Якир; начальник Военной академии имени Фрунзе, командарм Август Корк; комкор Борис Фельдман; командарм, кандидат в члены ЦК Иероним Уборевич; начальник управления боевой подготовки РККА комкор К. Чайковский; начальник управления связи РККА комкор М. Лонгва; кандидат в члены ЦК, бывший начальник Военной академии имени Фрунзе, комкор Роберт Эйдеман; начальник военных сообщений РККА комкор Э. Аппога; начальник артиллерийского управления РККА комкор Н. Ефимов. В конце мая, ожидая ареста, застрелился армейский комиссар 1 – го ранга, член ЦК Я. Гамарник.
В своем приказе нарком обороны Климент Ворошилов, которого заговорщики намеревались сместить с этого поста за устаревшие взгляды, назвал осужденных «предательской падалью, лакейски служившими капитализму» и выражал удовлетворение тем, что они «стерты с лица земли и память о них будет проклята и забыта».
Кроме них, было арестовано еще примерно 50 человек красных командиров. Особенно большой количественный урон (в процентном отношении) понёс высший командный состав — начиная с командиров полков.
11 июня 1937 года состоялся суд над М. Тухачевским, И. Якиром, И. Уборевичем и четырьмя другими. Им был вынесен смертный приговор, который уже на следующий день был приведен в исполнение. Позже выяснилось, что дело против них было возбуждено на основании документов гестапо, подброшенных советским спецслужбам.
Причем – удивительная картина – обвинители «врагов народа» впоследствии уничтожались сами. Так, крупнейшие военачальники Я. И. Алкснис, И. П. Белов, П. Е. Дыбенко одобрили в июне 1937 года расстрел своих сослуживцев: Маршала Советского Союза Тухачевского, командармов Уборевича, Якира, а в следующем 1938 году - были уничтожены сами.
В июле 1937 года был арестован второй заместитель наркома обороны – Маршал Советского Союза Александр Ильич Егоров. 22 февраля 1939 года Военной коллегией Верховного Суда СССР по обвинению в шпионаже и принадлежности к военному заговору он был приговорён к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение на следующий день - 23 февраля 1939 года, в День Красной Армии и Флота.
В 1937 – 1941 гг. были расстреляны: 2 маршала Советского Союза, 19 командармов 1 – го и 2 – го ранга, 58 комкоров, 122 комдива, 201 комбриг, 5 флагманов флота. Из героев Гражданской войны уцелели только двое – Ворошилов и Буденный.
Суть происходящего Сталин объяснил на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 года. В своем выступлении он обвинил арестованных военных в измене Родине, в том, что они выдавали врагу важные военные секретов: «Он (Тухачевский) оперативный план наш, оперативный план - наше святое святых, передал немецкому рейхсверу»; «Якир систематически информировал немецкий штаб».
С арестованными красными командирами не церемонились – ведь пытки были санкционированы лично Сталиным. Ярким примером тому может служить история заместителя командующего Забайкальским военным округом комкора Лисовского, осужденного на десять лет лагерей:
- …Били жестоко, со злобой. Десять суток не дали минуты сна, не прекращая истязаний. После этого послали в карцер… По 7-8 часов держали на коленях с поднятыми вверх руками или сгибали головой под стол и в таком положении я стоял также по 7-8 часов. Кожа на коленях вся слезла, и я стоял на живом мясе. Эти пытки сопровождались ударами по голове, спине.
Прославленного Маршала Советского Союза Василия Блюхера так же подвергли жестоким пыткам и побоям. Допрошенная в 1965 году по его делу врач Лефортовской больницы Розенблюм рассказывала:
- Я осматривала арестованного Василия Константиновича Блюхера. Все лицо у него было в сплошных синяках. Затем я обнаружила кровоизлияние в склеру глаза. Она была переполнена кровью.
Организм Маршала Блюхера не выдержал – он скончался в Лефортовской тюрьме от последствий систематических побоев в возрасте 48 лет.
Арестованный в 1937 году будущий герой Великой войны – Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский - был арестован по обвинению в связях с польской и японской разведками. Два с половиной года провёл под следствием. В застенках НКВД ему выбили зубы, сломали ребра, дважды выводили на расстрел, молотком били по пальцам ног. Он уцелел чудом – был освобожден в марте 1940 года.
Заместитель наркома обороны, начальник Генштаба Кирилл Афанасьевич Мерецков в начале войны находился в Прибалтике. На второй день войны он был вызван в Москву для назначения постоянным советником при Ставке Главного командования. Прибыв в Ставку, он тут же был арестован и попал в застенки НКВД, где подвергался пыткам и издевательствам. В своих черновиках Ольга Берггольц записала рассказ чекиста-дзержинца Добровольского, служившего тогда комиссаром 7-й армии, командовать которой сразу после своего освобождения осенью 1941 г. был назначен Мерецков:
- «Товарищ командующий, вы бы побереглись.
- — Отстань. Страшно — не ходи. А мне — не страшно. Мне жить противно, понял? Неинтересно мне жить. И если я захочу что с собой сделать — не уследишь. А к немцам я не побегу, мне у них искать нечего. Я уже у себя нашел.
- Я ему говорю:
- — Товарищ командующий, забудьте вы о том, что я за вами слежу и будто бы вам не доверяю. Я ведь все сам, как вы, испытал.
- — А тебе на голову ссали?
- — Нет. Этого не было.
- — А у меня было. Мне ссали на голову. Один раз они меня били, били, я больше не могу: сел на пол, закрыл руками голову вот так руками, сижу. Они кругом скачут , пинают меня ногами, а какой-то мальчишка, молоденький, - расстегнулся и давай мне на голову мочиться. А голова у меня – видишь, полуплешивая, седая… Ну вот ты скажи, - как я после этого жить могу».
Сравни читатель – в царское время офицер, которого просто один раз ударили по лицу, не мог служить и подавал в отставку, если нельзя было смыть оскорбление кровью.
На суде в 1955 году бывший следователь НКВД Шварцман признал факты глумления над Мерецковым: «Это была мясорубка. Таким путем вымогались показания». Только чудом Мерецков не сгинул в подвалах НКВД - Сталин внезапно передумал и приказал его освободить. Так Кирилл Афанасьевич Мерецков стал героем Великой Отечественной войны, Маршалом Советского Союза, кавалером ордена Победы.
Но не всех военачальников ожидал такой счастливый исход. 10 августа 1937 года был арестован по обвинению в участии в военном заговоре прославленный герой Гражданской войны, член ВЦИК, комкор Ковтюх Епифан Иович, бывший прообразом Кожуха, главного героя повести А. Серафимовича (и одноимённого фильма) «Железный поток». Следователь НКВД Казакевич рассказывал позже на допросе:
Я лично видел в коридоре тюрьмы, как вели с допроса арестованного, избитого до такой степени, что его надзиратели не вели, а почти несли. Я спросил у кого – то из следователей: кто этот арестованный. Мне ответили, комкор Ковтюх, которого Серафимович описал в романе «Железный поток» под фамилией Кожух.
29 июля 1938 года комкор Ковтюх был приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение в тот же день.
Таких примеров можно привести сотни и тысячи. Репрессии коснулись не только высших военачальников – из флота и армии было уволено более 43 тысяч командиров и политработников среднего и младшего звена, более 10 тысяч из них были арестованы, большинство из которых расстреляны.
Хотя позже значительное число уволенных и арестованных вернулось в строй, мощь Красной армии, которая ранее была уже ослаблена репрессиями против бывших царских офицеров, была подорвана.
Именно это обстоятельство ускорило принятие Гитлером плана «Барбаросса» - плана нападения на Советский Союз.
***
В результате репрессий был фактически разгромлен наркомат иностранных дел. В частности, бывший полпред в Лондоне и бывший замнаркома иностранных дел Сокольников предстал перед судом на процессе Пятакова и Радека в январе 1937 года и был приговорен к 10 годам тюрьмы. В 1939 году он был убит сотрудниками НКВД прямо в тюремной камере по личному указанию Сталина.
Еще один замнаркома иностранных дел, Николай Крестинский, проработавший более 10 лет полпредом СССР в Берлине, проходил в качестве обвиняемого на процессе по делу Бухарина и Раковского в марте 1938 года и был расстрелян вместе с наркомом внешней торговли Розенгольцем.
Во второй половине 1937 года уничтожение дипломатического корпуса приняло планомерный характер. Были арестованы: посол в Мадриде Розенберг, посол в Турции Леон Карахан, посол в Польше Давтян, посланник в Литве Подольский, посланник в Финляндии Асмус, посланник в Венгрии Бекзадян, посланник в Швеции Якубович. Бесследно исчез посол в Германии Юренев.
В марте 1938 года был приговорён к 20 годам тюремного заключения с конфискацией имущества Г. Х. Раковский, бывший посол в Англии и Франции, одновременно с 1923 г. по 1928 год - замнаркома иностранных дел СССР. В сентябре 1941 года он был расстрелян в тюрьме неподалеку от Орла.
Всего на уровне полпредов пострадало около полусотни человек, большинство которых было расстреляно без суда.
Спастись удалось только двоим – полпреду в Афганистане, в Эстонии, Дании и Болгарии Федору Раскольникову и заместителю начальника советской миссии в Греции А. Бармину. Будучи вызванным из Болгарии в Москву, Раскольников из газеты во время пересадки в Берлине узнал о своей отставке с поста полпреда и решил в Москву не ехать - стал «невозвращенцем». Примерно так же поступил А. Бармин, эмигрировавший в Европу, а затем, спасаясь от ищеек НКВД – в США.
В общей сложности в Наркоминделе было репрессировано две с половиной тысячи сотрудников. Нормальная работа прекратилась. Отделами руководили временно исполняющие обязанности. В полпредствах и консульствах вообще не осталось старших дипломатов. Некоторые советские учреждения просто закрылись. Закрывались и иностранные представительства в Москве — после того, как арестовывались советские сотрудники.
⃰ ⃰ ⃰
Документы, свидетельствующие о характере и масштабе репрессий 30 – х годов до сих пор не рассекречены. Исключение составляет так называемый «Смоленский архив». В результате стремительного наступления немецких войск летом 1941 года ими был захвачен партийный архив Смоленской области. После войны он оказался в США и был опубликован. Открылась страшная картина – тысячи документов рассказывали о доносах малограмотных стукачей и переписке местных партийных князьков с Политбюро и с самим Сталиным. Поражает в этих документах малочисленность деревенских негодяев, которые полностью задавили местное крестьянство. Так, в Усмынском районе верховодили всего 69 коммунистов, которые никакого отношения к крестьянству не имели: среди них были милиционеры, кладовщики, конторщики, фининспекторы, даже сторожа. В документах открывается страшная ненависть (объяснялась «классовой борьбой»), разврат, пьянство и невежество правящей районной верхушки.
[1] Справка 1 спецотдела НКВД СССР о количестве арестованных и осужденных за время с 1 октября 1936 г. по 1 ноября 1938 г.