Дело было так: в 1809 году трёх крестьян графа Шереметева обвинили в пьянстве и распутстве. Один из них попытался изнасиловать девку и посадить в прорубь двух её попутчиц: он был проездом на санях из Петербурга, пьяненький, решил подкинуть барышень до села, ну и там, того... завертелось.
План, однако, провалился. А своими приключениями крестьянки поделились с главным мужчиной в жизни женщины 19 века — духовником (на исповеди).
Иронично, но фамилия ловеласа — «Чистой/Чистый». По ходу документов она трансформируется в «Чистов».
В результате Домовая канцелярия графа Шереметева решила избавиться от смутьянов — отдать на военную службу рекрутами. Но тут пошли нюансы: у одного товарища оказались «в локтях руки кривы», у второго — «рука вышибина» (т.е. он калека). Этих крестьян в результате отправили в Смирительный дом.
Больше с ними ничего и не сделаешь: в армию не отдашь, а если отправить в другие вотчины, то там они только инициируют новые беспутства и, наверняка, найдут себе новых пособников.
Зато товарищ Чистой оказался «всем здоров и росту немалого». И от роду ему 33 года... Самое время, послужить на благо Родины — решили в Домовой канцелярии и уже начали готовить документы на отдачу его в рекруты, как вдруг...
Поехал Чистой солому для лошади рубить и так оно как-то вышло, что он топором срубил себе палец... Большой. На левой руке. Не весь, а только «мякоть с ногтем, недойдя до сустава». Но всё, по идее, в солдаты больше нельзя...
Сказать, что в Домовой канцелярии огребли за это — ничего не сказать. Мол, недосмотрели, караул не поставили. Те в ответ только руками развели: охрану не поставили, так как информацию о том, что Чистого планируют отправить в рекруты не афишировали — боялись, что он, увидев караул, просто-напросто сбежит.
Как Чистой догадался о готовящейся экзекуции в документе не сказано, но меры, как вы поняли, он предпринял. Однако кое-что всё-таки не учёл... Например, что вместе с отсеченной фалангой его отправят в... суд, для проведения следствия. Вполне серьёзного. С опросом родственников (жены, племянника, свата и прочих) + еще 13 свидетелей из села. Гарантией качества показаний являлись изрядное устрашение всех свидетелей судом божьим и предварительный поцелуй креста с Евангелием.
В результате крестьяне-не родственники постановили, что Чистой занимался распутством давно и профессионально (мог дома и неделю не появляться) да и «хозяин он нерачительный». Но по поводу пальца сказать никто ничего не смог. Одна надежда... на судебную медэкспертизу по кончику пальца.
Пока её выполняли, крестьянина отдали под домашний арест — в дом к племяннику. И тут... Чистой исчезает. Согласно документу, он отпросился у племянника навестить своих родителей «в Питере» (странно так это слово на русской скорописи выглядит). Еще и новый кафтан у него одолжил.
Ни слуху, ни духу об опальном крестьянине не было целых 7 дней. На его поиски отправился сват. И вот, в одном из кабаков верстах в 10 от села он находит беглеца... Пьяного, в «худом кафтанишке». Кафтан племянника он заложил, а с ним кушак и сапоги... Вырученные деньги пропил.
Зато у свата кушак был при себе — им он связал руки родственнику и доставил в Правление, где тот провёл под арестом три дня. Что касается судебной экспертизы, то её результаты оказались ожидаемыми — фаланга отсечена умышленно — «если бы палец обрубил он случайно, то порез был бы наискос да и другой бы [палец] несколько задел». А тут надрез получился максимально ровный и прямой.
Чем закончилась вся эта история, занявшая в общей сложности три года?
6 июля 1812 года (в разгар войны с Наполеоном) товарища Чистого всё-таки отправляют в рекруты... Дальнейшая его судьба нам неизвестна. А вот «криворучек» из Смирительного дома выпустили раньше назначенного срока... Аккурат к апрелю.