Если есть на свете истинное удовольствие, то вот оно передо мной: идеальный, по степени прожарки, ароматный, сочный стейк форели с хрустящей корочкой в гранатовом соусе.
М-м-м...
Так и тает во рту.
Осторожно, наслаждаясь каждым моментом, кладу в рот очередной кусочек изысканного лакомства, прикрываю глаза в блаженном экстазе и чуть не подпрыгиваю на месте, когда мой спутник противно тянет:
— За-а-ай. Ну, за-а-ай, глянь на меня.
— Глебася, я ем.
— За-а-ай!
Да что ж он никак не уймется!? Последние полчаса бубнил себе что-то про то, как космические корабли бороздят просторы галактики, я, не слушая поддакивала, всех все устраивало, а теперь «за-а-ай» И последнее, кстати, вымораживает больше всего. Ненавижу все эти идиотские прозвища. Но сколько бы я не пыталась объяснить Глебасику, что я не зайка, не рыбка и не киска, он упорно продолжает это делать. В такие моменты стараюсь абстрагироваться, прикрываю глаза, напоминаю себе, зачем все еще с ним встречаюсь и ловлю дзен.
— Внимательно тебя слушаю, — приходится отложить приборы в сторону, бросить тоскливый взгляд на стейк форели, чтобы потом перевести его на странно улыбчивую физиономию Глеба.
В целом Глесабя неплохой мужик. Симпатичный даже…особенно местами, и, если бы не это «за-а-ай», можно было бы терпеть его чаще, чем раз в две недели, но я с первой встречи поняла, что у нас разные взгляды на жизнь, что, впрочем, не мешает нам приятно проводить время в постели. Последнее и есть то неоспоримо необходимое, ради чего я, собственно, все еще терплю Глеба.
— Я тут подумал, — чуть запнувшись от волнения, произносит он. — Зай, давай сойдемся.
Хорошо, что я в этот момент не ела, иначе бы кусок форели застрял в горле, и все впечатление от блюда было бы испорчено на веки вечные.
— Сойдемся? — переспросила я, в надежде, что ослышалась.
— Да, — радостно кивнул он. — Надеюсь, ты не надеялась на предложение? Не в нашем возрасте заниматься такими глупостями. Мы взрослые люди, нас тянет друг к другу, и я считаю, что нам пора начать жить вместе. У меня, естественно.
Зависла на мгновение, переваривая его слова, а потом снова взялась за вилку. Надо срочно заесть кучу не перевариваемых слов в одном предложении.
— И как ты себе это представляешь? Ну, нашу жизнь вместе, — чисто из любопытства решила спросить я.
Глебушка счастливо оскалился и начал расписывать:
— Это будет чудесно. Будем просыпаться вместе в одной постели, ты будешь готовить завтрак, а вечером ждать меня с работы и…
— Готовить ужин, — подсказала я.
— Да! — еще радостней воскликнул он.
— А еще гладить тебе трусы, штопать носки и носить домашние тапочки, — едко продолжила я, почти с наслаждением глядя, как до Глебасика начинает потихоньку доходить, что все пошло как-то не так. — Сногсшибательные планы на совместную жизнь, Глеб, но не для меня.
— Как? — растерянно хлопнул он глазами.
Смотрю на него и думаю: вот красивый мужик, ну, правда, все при нем: высокий, темноволосый, с короткой ухоженной бородой, модно одетый, но отчего же он такой тупой?!
— Ты, кажется, забыл, что у меня есть сын, — сухо напомнила я. — Как он впишется в нашу совместную жизнь?
— Но он же у тебя уже большой, с отцом твоим живет.
— Глеб, это не он живет с отцом, а мой отец живет с нами, — вздохнула я, ощущая легкую горечь во рту. — Впрочем, без разницы…
— За-а-а-й! — мужчина не на шутку начинает переживать и пытается заграбастать мою руку, чтобы в очередной раз обслюнявить ее.
Любит он это дело.
Но я на этот раз прячу обе руки под столом и говорю Глебу то единственно правильное, что надо сказать в этой ситуации:
— Прости, Глеб, но нам надо расстаться.
— Что?!
Внезапно в моей сумочке начинает надрываться мобильник. Я достаю его, бросаю взгляд на экран: начальник соскучился, но трубку не беру чисто из уважения к трагизму в Глебовых глазах.
— Глеб, ты же умный, красивый мужчина и еще найдешь себе даму по душе. Зачем тебе я? Мы с тобой встречались больше года и, если ты до сих пор не понял, что трусово-носковая тема не для меня, то нам точно не стоит продолжать общаться.
С этими словами я беру со стола сумочку, поправляю выбившийся из прически локон и решительно выхожу из-за стола.
— Спасибо за ужин, Глеб. Удачи.
Мужчина, теперь уже бывший, пытается остановить меня, бросая вдогонку какие-то нелепые фразы, но мне уже глубоко фиолетово, что он там хочет. Я ему ничего не обещала, собственно, как и он мне. Какие претензии?
Уже на улице, ежась от прохладного апрельского воздуха, запахиваю пальто, потуже завязываю пояс и глубоко вздыхаю.
Погода наиотвратнейшая – мокрый снег с дождем в довесок к пронзительному ветру. В такой гадкий вечер только дома сидеть, пить чай с бальзамом и читать добрые книги. И угораздило же меня пойти с Глебом на свидание.
Рыбки красной захотелось?
Тьфу на нее —на рыбу!
Себя жалко…
Центр города, и до машины пешком почти километр, а я на каблуках, которые последнее время практически не ношу. Вдобавок ко всему, укладка развалилась, и волосы на пару с ветром хлещут лицо, размазывая идеальный макияж, который я усердно накладывала, предполагая, что мы с Глебасей после ресторана, как обычно, поедем в отель и проведем время гораздо приятнее, чем за беседой о его желании видеть меня за плитой.
Нет, не то чтобы я питала иллюзии на счет мужчин и Глеба в частности, но как-то обидно. Я тут красилась, выбирала сексуальное белье, одела эти долбанные каблуки, даже эпиляцию сделала. Готовилась, короче, а он мне «я на тебе не женюсь, сама понимаешь, не молодуха, но давай жить вместе».
Одолжение он мне делает. Доверит кормить его драгоценный желудок и махать тряпкой в его доме.
Велика честь, ничего не скажешь.
В сумке снова подал признаки жизни телефон, и я, тихо ругаясь себе под нос, полезла за ним, прекрасно зная, что это начальник.
И ведь знает, что сегодня у меня один единственный законный выходной от его рабства и все равно не может успокоиться.
— Богданов, у тебя есть совесть? — без предисловий рычу в трубку, попутно огибая большую лужу.
— И тебе не хворать, Сима, — звучит до противного бодрый и довольный голос начальника. — Свидание не удалось?
— Все тебе расскажи, — буркнула я. — Так интересует моя личная жизнь, что обрываешь трубку даже в законный выходной?
— Господь с тобой, Сима! — смеется он. — Меня только моя жизнь интересует, но звоню я тебе по делу.
— Внимательно слушаю.
— Конкуренты дельце подкинули. Дела семейные по твоей части. Возьмешься?
— Сколько платят?
Богданов озвучивает более чем достойную сумму, и я, недолго раздумывая, соглашаюсь. У Сеньки скоро курс реабилитации на носу. Деньги лишними не будут, однозначно.
Начальник скидывает мне контакты будущего клиента на телефон, с сарказмом, гад такой, желает хорошего вечера и отключается.
Вот за что люблю Богданова, так это за его бескорыстность. Подогнал работу и даже процент себе не попросил. При всей своей внешней привлекательности, репутации ловеласа, юрист из него отличный, а еще ему не чужды понятия чести и достоинства, что в наше время практически вымирающие качества для мужика.
Наконец, добралась до сектора платной парковки, где оставила машину, и вздохнула с облегчением, когда уселась за руль своего видавшего лучшую жизнь Рено Логан. Привычно повернула ключ в зажигании, и мотор послушно затарахтел. Моя машина хоть и выглядит побитой жизнью развалюхой, в ее ремонт я вкладываюсь регулярно. Она отвечает мне за это взаимной бесперебойной работой.
Любовно погладила руль.
Моя пре-е-елесть.
Бросила взгляд в зеркало заднего вида и скривилась от досады. Сзади, нарушая все правила разметки, припарковался огромный черный внедорожник. На первый взгляд место вполне достаточно, чтобы аккуратно выехать. В такие моменты я жалею, что зажабилась и не поставила на машину парктроник. В центре бываю часто, и козлов, которые считают своим долгом таким образом бросить авто, полным-полно. Вот выиграю новое дело и разорюсь на эту приблуду.
Аккуратно, миллиметр за миллиметром, сдаю назад, выворачиваю руль, напряженно контролирую перед – как-то не хочется прочертить белому мерсу слева весь бок. Снова сдаю и внезапно слышу тихий скрежет.
— Да твою ж…дивизию!
Продолжая тихо ругаться себе под нос, вылетаю из Логана и с ужасом понимаю, что не просто «чиркнула» внедорожник, а разбила ему фару. Оценила тачку, выматерилась и поняла, что сегодня явно не мой день.
Хотя, а чего мне волноваться? Это мужик встал в неположенном месте. Он и виноват.
Хотя не факт.
Правила дорожного движения не мой конек, каюсь. Я хоть и юрист, но все знать просто невозможно.
Судорожно выдохнув, достала из кармана телефон и начала пытать гугл на тему подобных ДТП, но не успела найти нужный ответ, как за моей спиной раздалось раздраженное:
— В очередной раз убеждаюсь: баба за рулем, что мартышка с гранатой! Девушка, у вас со зрением все нормально? Очки не пробовали себе купить?
Резко оборачиваюсь и вижу перед собой индивида довольно приятной, вполне цивилизованной наружности. На вид не старше пятидесяти, но и не моложе сорока.
Мужчина в самом соку!
Точнее в маринаде.
Иначе, отчего же у него такая кислая и перекошенная морда?
— За девушку, конечно, спасибо, — безмятежно отзываюсь я. — И за заботу тоже. Но очков у меня нет. Может, свои одолжите?
— И что же вы в них будете теперь разглядывать? — кривит губы мужчина. — Мою машину вы уже разбили. Боитесь разбить еще что-то?
— Ага, — радостно откликаюсь я, думая, что с радостью разбила бы ему нос, и вслух добавляю. — Значит, очки у вас все же имеются, а машину вы свою бросили, как попало, чисто из вредности?
Мужик бросает на меня хмурый взгляд и, никак не прокомментировав мои последние слова, огибает наши поцеловавшиеся тачки с левой стороны, вероятно, намереваясь оценить вблизи ущерб.
Пока он занят тем, что разглядывает разбитую фару я украдкой бросаю на него оценивающий взгляд.
Ну, ничего такой.
В меру высокий, в меру упитанный, в меру седой.
Одет в хорошо сидящие джинсы, кожаную куртку и светлый пуловер. Сразу видно, что человек имеет деньги и не привык передвигаться на общественном транспорте. Так что вариант, будто-то он чей-то личный водитель сразу отпадает.
Даже жаль на миг становится, что не водитель. Внешне симпатичный такой мужик, вполне в моем вкусе, но поскольку на богачей у меня аллергия, увы, такому строить глазки не стоит.
Пока я совершенно бесцеремонно разглядываю широкую спину мужчины, он поворачивает голову в мою сторону и небрежно произносит:
— Ладно. Фара не проблема. С меня не убудет. Так что протронь вперед свою колымагу, и я поехал.
В этой его фразе мне не понравилось сразу три вещи: во-первых, индивид с какого-то перепугу начал мне тыкать, во-вторых, решил, что ему можно так просто смыться с места преступления, а в-третьих, какого черта он назвал моего Логана колымагой?!
— Нет, — жестко припечатала я и сложила руки на груди, привычно включая стерву.
— Что значит —нет? — опешил мужик.
— То и значит. Я сейчас вызову ДПС и составим протокол, как и положено в таких случаях.
Мне показалось, или от такой наглости мой собеседник даже не сразу нашелся с ответом. Серые глаза мужчины недовольно прищурились, а сам он всем корпусом подался в мою сторону, видимо думая, что таким образом напугает.
Ха, напугать Серафиму Левину может только ядерная война, но никак не зажравшийся олигарх, упакованный в дорогую куртку.
— Послушай, дамочка…
— Уже не девушка? — насмешливо перебила его я.
— Да без разницы, — процедил он. — Мне некогда с тобой тут в остроумии упражняться. Быстро убрала свою машину, и я поехал!
— А то что?
— А то попадешь на большие бабки! — угрожающе рыкнул мужик. — Знаешь, сколько стоит фара на мою тачку?
— Знаю, — спокойно кивнула я. — Именно поэтому уже вызвала патруль. Дождемся, все оформим по букве закона, выясним виновного, а потом катитесь со своей дорогущей фарой на все четыре стороны.
— А ты не боишься сама оказаться виновной? — кривит в усмешке губы он.
— Не боюсь. На этот случай страховка имеется. Вот выдадут вам протокол, и вперед штурмовать страховую компанию. Надеюсь, они знатно попортят вам нервы. Зато потом трижды подумаете, прежде чем бросать свою машину в неположенном месте и создавать другим людям проблемы!
Мужчина под конец моей поучительной тирады, кажется, на мгновение выпал в астрал, а затем внезапно расхохотался.
Смеялся он недолго, но громко и заразительно. Я даже на миг залюбовалась им, а после тряхнула головой и поплотней закуталась в пальто. Ледяной порыв ветра напомнил, что уже вечер, утром на работу, а я завтра еще обещала сыну помочь с проектом по истории.
Что за гадский день…
Пока я пыталась понять, когда именно успела прогневить вселенную и запятнать карму, незнакомец перестал смеяться и посмотрел на меня уже несколько по-иному. С интересом… мужским интересом.
Его тяжелый, почти осязаемый взгляд прошелся по моей подчеркнутой приталенным пальто фигуре, лицу, растрепанным волосам, задержался на губах и, словно нехотя, вернулся к глазам.
— Тебя послушать, так страховая компания – это маленький филиал ада, — наконец произнес он, как-то незаметно подбираясь ко мне ближе.
— О, вы просто там никогда не были. Не верите? — иронично изогнула бровь я. — Вот завтра сходите и проверите. Так сказать, ощутите все прелести ада на своей шкуре.
— Думаешь?
— Предполагаю.
Наши глаза встретились и застыли на миг, будто в какой-то решающей битве. Его серый взгляд с тяжелой, давящей энергетикой сфокусировался на моем лице, точно лазер прицела, вызывая в душе непонятное волнение и даже страх. Губы мужчины снова искривились в усмешке, когда я, не выдержав, моргнула, разрывая контакт, закрываясь от этого обнажающего душу взора.
Внезапно у него в кармане зазвонил телефон. Мужчина нехотя полез за ним в карман куртки и, не глядя на экран, не просто ответил, а буквально рявкнул, так что даже я на месте подпрыгнула:
— Ну, и какого хрена ты мне наяриваешь?!
Собеседник на том конце начал что-то объяснять, и я посчитала подслушивать чужой разговор дурным тоном. Сначала отошла на несколько шагов, а после, услышав, как незнакомец, не сдерживаясь в матерных эпитетах, кого-то начал отчитывать, решила сесть обратно в автомобиль.
В конце концов, я не обязана торчать на улице с этим невоспитанным типом, мерзнуть и слушать его нецензурщину. Сама я против последнего ничего не имею. Жизнь давно научила посылать людей, не стесняясь в выражениях. Но конкретно в этом случае как-то стало неловко и даже немного жалко собеседника мужчины. Ругался тот уж очень эмоционально и со вкусом. Создавалось впечатление, что незнакомец отчитывает подчиненного. Не удивлюсь, если человеку на том конце уже побежали вызывать скорую.
Едва завела мотор, чтобы немного отогреть озябшие руки, как дверь с водительской стороны распахнулась и над моей головой прогремело:
— Ну, и чего ты тут уселась? Пойдем кофе в тепле попьем. Все равно ждать твоих ДПСников.
Чуть выглянула из машины, бросила на мужчину ледяной взгляд и как можно спокойнее произнесла:
— Пожалуй тут посижу. А вы, конечно, идите.
Сверху раздался тяжелый вздох, и незнакомец, чуть наклонившись, все же сунул голову внутрь салона.
— Я-то уйду, точнее уеду. А ты останешься тут одна, и, поверь, потом ни одна камера в районе ста метров не зафиксирует наше с тобой автомобильное знакомство.
Вот ведь, какой наглец! И как он ловко жонглирует словами. Заслушаешься…
— Хорошо, — нехотя соглашаюсь я, пока еще не совсем понимая, почему ведусь на этот дешевый шантаж.
Выбираюсь из Логана, закрываю дверь и, оборачиваясь, сталкиваюсь с мужчиной буквально лицом к лицу, краем сознания отмечая, что я на каблуках практически одного с ним роста.
— Марат, — представляется он.
Секунд десять мнусь с ответом, испытывая какое-то совершенно детское желание насолить ему и зажать ответ, но разум и понимание собственной глупости берет над собой верх.
— Серафима, — сухо бормочу я, а в следующее мгновение глаза мои расширяются от неожиданности, когда Марат берет меня за руку, кладет ее себе на локоть и куда-то уверенно ведет.
Чувствую себя очень странно. Давно не ходила с мужчиной вот так под ручку. Даже с Глебом не было такого.
Почему?
А черт его знает.
Наверное, это какая-то подсознательная защитная реакция организма, иначе отчего я сейчас чувствую себя так неуверенно?
Марат ведет меня на противоположную сторону от дороги, где расположилось какое-то кафе. Мы заходим внутрь, и, опять взяв инициативу на себя, мой спутник выбирает столик в самом дальнем углу зала.
— Заказывай что хочешь, — повелевает он, снимает куртку и усаживается напротив меня.
— Эспрессо.
— И все? — удивляется Марат.
— Я только из ресторана, — пожимаю плечами я, невольно привлекая внимание мужчины к открытому платью.
Он оценивающе разглядывает мои голые плечи, ключицы и лениво тянет:
— Он недостоин тебя.
— Вы о ком? — опешила я.
— Тот мужик, с которым ты ужинала.
И снова его слова вогнали меня не просто в ступор, а в полнейшую прострацию. Пока я глупо хлопала глазами и, пытаясь подобрать слова в ответ, Марат облапал меня глазами, откинулся на спинку стула и с язвительной ухмылкой продолжил мысль:
— Мне кажется, ты от него уйдешь.
— Когда кажется, креститься надо! — все же закипаю я.
— Теперь я в этом уверен.
