Существует такой замечательный феномен асов Luftwaffe, где чуть ли не каждый третий немецкий летчик сбил за сотню советских самолетов. Например, тот же Эрих Хартман до конца дней своих козырял счетом в 352 воздушные победы. Герхард Бакхорн - 301. Гюнтер Раль - 250.
В то время как наши легенды Покрышкин или Кожедуб намного меньше. У первого - 59 воздушных побед. У второго - 64.
В чем же причина таких фантастических счетов геринговских асов? На самом деле, тут все крайне просто. Сейчас расскажу подробно, устраивайтесь поудобнее.
Начнем с того, что вообще-то в Люфтваффе велся командный счет победам. Проще говоря, если шестеро "Мессеров" толпой загоняли один советский "Ил-2" то палку с зачетом сбитого самолета писали всем шестерым немецким летчикам. Командиру штаффеля (эскадрильи) вообще в любом случае "палку" о сбитии писали - это ж типа как тренер в футболе...
В Люфтваффе, судя по откровенным послевоенным мемуарам многих немецких военных пилотов, вообще обожали заниматься приписками.
- Что ты, Ганс, сбил кого из Иванов за вылет? Да тридцать сразу! Как так? Да это ж русские, большевики, вообще летать не умеют, чего их жалеть то...
У нас в ВВС с системой подсчета очков и фрагов традиционно все намного строже было. Сбитый вражеский самолет записывали на счет лишь того пилота, что непосредственно на гашетки жал и фрица на землю отправлял. Если какой-нибудь один "Юнкерс" сбивали сразу несколько наших пилотов, то потом эскадрилья коллективно решала, кому же одному ту победу заветную зачесть. Обычно в таком случае приписывали, тому кто более всех рисковал в бою. Или последний выстрел делал.
Не стоит забывать, что в советских ВВС, в отличие от немецких, сбитый вражеский самолет это не просто очередная боевая награда, почет, уважуха, респект.
Это дополнительно еще и немалые деньги - по приказу Иосифа Виссарионовича с августа 1941-го года за уничтоженную вражескую технику в Красной армии неплохо так платили. До тысячи рублей за сбитый самолет полагалось. Так что тут принципиально важно было найти одного ТОГО САМОГО заветного героя и виновника торжества...
Еще одна немецкая хитрая тонкость подсчета очков. У них считали зачастую моторы, а не просто самолеты, как у нас. То есть, одномоторный Ил-2 сбитый это 1 воздушная победа. Двухмоторный ТУ-2 это уже сразу 2 победы, как бе.
Ну а американская "Летающая крепость" B-17 - то все четыре победы сразу... Согласитесь, какая-то логика в таком подсчете все же имеется - четырехмоторный самолет сбить куда сложнее одномоторного...
У нас же как говорится, хоть сорокомоторный сбей, все равно только одна победа в зачет пойдет.
В Люфтваффе не существовало особо строгих требований к подтверждению сбития вражеского пилота. Истинный пилот врать не может - так у немцев еще с первой мировой в военно-воздушных силах повелось. Потому верили просто на слово - самого летчика или же его пилотов его штаффеля (эскадрильи).
В советских военно-воздушных силах, как я уже выше говорил, привычки просто так награды и премии раздавать не существовало. Потому помимо показания летчика и его боевых товарищей, требовалась куча дополнительных подтверждений сбития. Данные с фотокинопулемета. И далее вплоть до свидетельства наземных сил, что да, мол такой-то самолет наш сбил такого-то фрица, вот он пленный летчик, а вон там его клятый мессер в овраге догорает.
В Люфтваффе и советских ВВС совершенно по-разному подходили к самому пониманию термина "воздушная победа" (Luftsieg). У нас таковой считалось только полное сбитие и уничтожение немецкого самолета с последующим триумфальным падением его на грешную землю - лучше всего за нашу линию фронта.
У фашистов же могли зачесть как победу, например, если их летчик просто подбил советскую машину. И та, чихая-кашляя, с легким дымком благополучно ушла на родной аэродром. Прямо в руки заботливых механиков-ремонтников.
В Luftsieg'и фрицам записывали и уничтоженные при налетах на советских аэродромах не взлетевшие наши самолеты. В то время как нашим пилотам нейтрализованные на земле вражеские боевые машины в зачет воздушных побед не шли.
Ну и наконец, немецкие летчики-истребители банально раньше наших начали. Лет так на пять. Немало асов Люфтваффе вели свой боевой счет еще с испанского неба 1936-го года. Наши же летчики-истребили в массе своей войну начали только в 1941-42 гг. То есть, когда фрицы уже 5-6 лет небо всей Европы коптили.
Увы, и что мне греха таить, в 1941-1943 гг, вплоть до самого неба Кубани еще не имели наши летчики достаточного боевого опыта. Были куда хуже обучены, обладали куда более слабой техникой. А потому по-первой, пока учились воевать, несли потери куда больше вражеских...