![SteveInLeighton's Photos. [1] Intourist building, Prospekt Marksa (Marx Ave.), Moscow, 1984. Источник: википедия, CC BY-SA 2.0](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/271828/pub_65787f805fdde42ef68b09f6_657880870971875120bbfa70/scale_1200)
«Коммунизм и нацизм схожи между собой, это, в сущности, одно и то же» — так внушают нам и российские, и западные либеральные идеологи, начиная с «вумных» политологов и кончая «злободневными» журналистами. Надо ли говорить, что перед нами тезис, рассчитанный в большей степени на чувства — столь велика до сих пор у людей ненависть к нацистам и фашистам, развязавшим самую кровавую войну XX столетия. Причем тезис этот не лучшим образом характеризует нравственное состояние указанных идеологов — думает ли, например, госпожа Новодворская, что она таким образом оскорбляет память миллионов коммунистов, боровшихся с фашизмом и погибших в этой борьбе, и не только ненавидимых ею советских, но и европейских коммунистов — французских, итальянских, греческих, немецких, югославских подпольщиков и партизан (они, кстати, внесли в дело уничтожения фашизма гораздо больший вклад, чем хваленые американские либералы, открывшие второй фронт аж в конце войны, дабы успеть урвать кусок советской победы).
Когда же доходит до рационального доказательства этого тезиса, как правило, говорится, что, во-первых, коммунисты и нацисты схожи в своих политических методах: и те, и другие повинны в репрессиях и установлении диктатуры, и, во-вторых, коммунистическая и нацистская идеология схожи по существу — и та, и другая объявляют какую-либо группу людей «избранной», будь то класс или нация и раса. Что ж, разберемся по порядку.
Прежде всего история показывает, что диктатура и репрессии — увы, непременный атрибут утверждения любой политической идеологии. Причина тут не в содержании идеологии, а в закономерностях развития революции как социального феномена. Либеральные идеи — пресловутые права и свободы человека тоже устанавливались в Европе через террор, репрессии и диктатуру, не менее, а может, и более кровавые, чем российские и немецкие. Имеется в виду, например, диктатура Робеспьера или Кромвеля. Затем накал революционных страстей стихает, режим стабилизируется и становится более или менее мягким. В том же СССР репрессии заняли лишь первые постреволюционные десятилетия — с начала 20-х по конец 30-х. Это и есть активная часть жизни поколения, которое делало революцию, поколения бунтарей и расстрельщиков, фанатиков и идеалистов. Как только оно стало уходить с исторической сцены, установился режим немногим менее либеральный, чем в Европе и Америке; разумеется, остаточные преследования инакомыслящих еще были, но они не носили массовый характер: диссиденты в результате оказывались за границей, куда и сами стремились и где их ждали премии и высокооплачиваемая работа на радиоголосах. К слову сказать, репрессии и идеологические запреты такой же интенсивности были тогда и на Западе — маккартизм, запреты на профессии, аресты «диссидентов» (например, певца Дина Рида в США), объявление инакомыслящих и нелибералов «экстремистами» — не будем все же забывать, что шла «холодная война». А более молодые либеральные режимы еще и в XX веке практиковали якобинские методы — генерал Пиночет в Чили устанавливал «свободное капиталистическое общество», расстреливая своих политических оппонентов.
Как видим, на этом основании сближать коммунизм и нацизм могут лишь люди, которые либо совсем не знают истории, либо хотят сознательно ввести нас в заблуждение. Не лучше обстоит дело и со вторым «аргументом». Прежде всего укажем на то, что нет ничего более противоположного, чем коммунистический и нацистский взгляды на общество, человека и историю. Коммунисты никогда не проповедовали и не проповедуют, что есть некие «высшие люди», которые почему-то принципиально лучше других. С точки зрения теории коммунизма, человек — существо универсальное, каждый создан для полнейшего самовыражения, а ограниченными и несовершенными нас делают окружающие социальные условия. Причем отчуждению, несоответствию своего существования с высшим назначением человека подвержены не только эксплуатируемые, но и эксплуататоры, не только рабочие, которые горбатятся на капиталиста за кусок хлеба, как сейчас в третьем мире, но и капиталист, в котором от разъедающей его алчности осталось немного человеческого. Вовсе не к господству представителей одного класса стремятся коммунисты, как доказывают нам нынешние антисоветчики, а к тому, чтобы не было никаких классов, чтобы экономика не превращала людей во врагов. И коммунистом — борцом с капитализмом может, в принципе, стать любой — будь он еврей, негр, выходец из буржуазной или аристократической среды. Рассказчики о «пролетарском шовинизме, напоминающем нацистский», «скромно» умалчивают, что, например, в той же большевистской партии были не только рабочие, но и крестьяне, выходцы из купечества, разночинцев, а ее лидер — Ленин так вовсе был дворянин. Коммунисты, правда, признают, что человек труда является более цельным, естественным человеком, но ведь это совсем другое дело, о пользе труда и о необходимости его, если ты хочешь победить свои страсти, сформироваться как духовно глубокая личность, говорит и христианство.
Совсем не то в доктрине нацизма: здесь постулируется, что одни рождаются сверхчеловеками, чья участь — господство, другие — недочеловеками, обреченными на рабство. Еврей, с точки зрения нациста, никогда не станет национал-социалистом, пусть хоть он выучит книги Гитлера наизусть и искренне считает себя немцем и расистом. Очевидно, что коммунизм вообще-то гораздо ближе христианским ценностям гуманизма, почитания достоинства человека, чем нацизм. Нацизм есть возрождение язычества, которое ведь тоже считало рабов животными. И общественные идеалы у коммунистов и у нацистов разные: с одной стороны рисуется царство, где все свободны и равноправны, где наличествует забота о каждом, где труд становится творчеством и самовыражением, с другой стороны — царство, где одним все, другим — ничего, где есть каста недочеловеков от рождения, которых можно даже безнаказанно убивать, где труд — позорная обязанность раба. Наконец, и понимание истории различно: для коммуниста история — естественный процесс, подчиненный объективным закономерностям и творимый людскими коллективами, для нациста же история — хаотичное нагромождение индивидуальных воль, где побеждает сильнейший, которому благоволят боги. Коммунизм — доктрина рациональная, связанная с наукой. Нацизм — иррационалистическая, открыто провозглашающая свою связь с магией и оккультизмом. Гитлер объявлял себя медиумом древнегерманских богов, высшие круги нацистской партии поддерживали контакты с разными оккультными, мистическими организациями — от масонских и ариософских лож до тибетских монастырей. Официальная доктрина нацизма отвергала рациональную науку, проповедовала, например, «теорию полой земли», согласно которой мы живем внутри Земли, а Вселенная — лишь мираж (речь идет не о случайных политических преследованиях тех или иных научных школ, как в сталинском СССР, а о принципиальном отказе от науки в пользу магии). Что же тут общего с советским, научным, материалистическим, подчеркнуто атеистическим мировоззрением? И опять-таки, что предпочтительней с точки зрения христианских ценностей — гуманистический атеизм, который является союзником Церкви хоть в борьбе с сектантством и магией, или прямой оккультизм?
Как видим, те, кто сближает нацизм и коммунизм по идеологическому признаку, либо вообще не знакомы ни с той, ни с другой идеологией, либо откровенно лгут. Скорее уж либерализм сродни нацизму — не будем забывать, что долгое время либеральное мировоззрение вполне мирно соседствовало с неприкрытым расизмом: американские либералы превращали негров в рабов, английские либералы считали за полуживотных и варваров индусов, да и сейчас просвещенные европейцы пользуются трудом бесправных нелегальных иммигрантов, скажем славянских девушек, которых обманом вывезли на Запад, и не почитают это нарушением прав человека! Да и Гитлер пришел к власти на деньги крупного немецкого капитала и, несмотря на свои демагогические заверения, что он «за рабочих», сохранил капитализм, и развязал войну, выгодную промышленникам. Хотя бы на этом примере видно, что либеральным идеологам надо вернуть их пропагандистский «тезис» — капитализм и преследования национальных меньшинств, гетто, националистическая истерия, короче, капитализм и фашизм, выходит, вполне совместимы. А вот социализм ликвидировал национальное неравенство в России, дал возможность развивать свои культуры и нерусским народам, открыл всем широкий путь. Так что, как говорится, решайте сами, что есть что.
Автор: Рустем Вахитов
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого!