Я умоляла мужа позволить мне использовать его кабинет. Не будем преувеличивать, я сказала "умоляла". Я втайне устроила его для себя, и это осуществилось без особых усилий. В одном из наших многочисленных разговоров на эту тему, которые мы ведем несколько раз в день, я случайно пожаловалась Абдулле
на неудобства работы в веранде, где мухи и осы взлетают. Я даже сказала, что одна оса меня укусила. В подтверждение этого, я показала ему маленькое пятнышко ниже ключицы, для чего мне пришлось снять лямку сарафана и немного опустить вырез. Мой доверчивый муж не спросил меня, как муха проникла под лямку. Он проглотил слюну, облизал губы и спросил, не укусила ли меня какая-нибудь другая живность еще ниже. Он настаивал на личном осмотре настолько, что я выключила камеру.
Через несколько секунд работники пришли и быстро организовали мой переход в кабинет Кадира. Не в тот, который в хранилище, а в тот, в котором я увидела фотографию его бывшей. Когда я вошла в кабинет, там уже не было фотографии. Я не стала спрашивать, куда она девалась, меня больше интересовал сканер. Кадир звонит и спрашивает, как я обустроилась. Я стараюсь иметь как можно более грустный вид и включаю камеру.
-Все в порядке? Тебя здесь ничего не кусает, Мадина? муж улыбается, но его выражение лица меняется, когда он меня видит. Мне его жаль, но важнее всего дело.
-Что опять не так?
-Все хорошо, спасибо вам, говорю горько вздыхая.
-Почему ты такая грустная?
-Не обращайте внимания, я машу рукой с безысходным видом.
-Мадина, говори! Я потёмкою замечаю, как у Кадира дёргается глаз. Это хорошо, значит, сканер почти в кармане.
-Когда я видела ваш кабинет в хранилище, там было столько различной техники... Я хотела попросить, мне очень нужен сканер и хороший компьютер! У меня слабый ноутбук, а в телефоне сканер только по названию...
-Тогда почему ты не попросила?
-Сначала стеснялась, а потом было некогда..." Кротко опускаю глаза и продолжаю следить за Кадиром из-под прикрытых ресниц. Вот уже и настоящий краснеть начинаю. Какой бы любой человек не покраснел, увидевшись в таком положении и в таком виде, в котором я села на коленях у Кадира из-под Абдуллы.
-Если меня не разорвет в клочья, - так он сказал? Кажется, прямо сейчас может разорвать. Я даже голову опустить готова, жду этого фейерверка.
- В хранилище без меня никто не проникнет. Но Самату я сейчас скажу, он закажет тебе всю необходимую технику. К самому позднему завтра все будет, Мадина, - промычал муж, и я с благодарностью протянула руку к объективу.
- Спасибо, Кадир, ты настоящий волшебник!
Мне самой жалко, что ниже декольте меня ничего не укусило. Или, скажем, под платьем...
Но все в меру хорошо. Это и мой муж понимает. Он только просит все тем же хриплым голосом:
- Может, ты наконец-то начнешь говорить "ты"?
Я улыбаюсь многообещающе и хлопаю ресницами. Может быть, и начну...
Продолжать работу не имеет смысла, раз уже завтра у меня появится нормальная техника. Решаю пока изучить библиотеку мужа.
Сколько здесь книг свалено! Интересно, есть у Абдуллы художественная литература? Любовные романы, например... Хотя представить Кадира, читающего любовный роман, даже моему воображению не под силу.
К своему большому удивлению, на нижней полке второго стеллажа обнаруживаю детективы. Вытаскиваю их все по очереди и листаю. С удовольствием почитаю! Только если поменьше крови и перестрелок, такое не люблю. Можно Кадира попросить посоветовать.
Из книги выпадает несколько цветных фотографий. Скорее постеры, чем фотографии. На них изображен Кадир на фоне летнего горного пейзажа умопомрачительной красоты, в экипировке для банджи-джампинга. Некоторое время любуюсь своим мужем, и внезапно на меня обрушивается сюрприз. Он стоит передо мной, не сидит в кресле, а величественно стоит. Высокий, стройный, в футболке и шортах. И его ноги – сильные, мускулистые, прекрасные мужские ноги. По всей видимости, фото было сделано относительно недавно. Во всяком случае, Кадир на постере мало отличается от настоящего. Почему я всегда думала, что его инвалидность – это что-то из далекого прошлого? Возможно, потому что никогда, ни дня, ни минуты я не видела в нем признаков инвалидности… Я пытаюсь позвонить мужу – но нет связи. Он всегда выключает телефон, когда занят или на встрече. Значит, мне нужно разузнать самой. Вероятно, это не такая уж большая тайна. Жаль, что фото не цифровое и не увеличивается. Хочется раздвинуть границы пальцами и понять, что это.
По мере того, как я глажу его изображение, какое-то странное чувство пробивается из моего подсознания. Тихий, но настойчивый стук, словно кто-то отчаянно пытается выбраться наружу. Мое сердце сжимается при мысли о том, что Кадир привязан к инвалидному креслу. Даже если он сидит на нем как на троне, это не меняет того, что у него ограниченные возможности. Он не может сделать многого из того, что доступно другим. Взять меня на руки, например, и понести… Снова из моего подсознания слышится настойчивый стук, но я не знаю, как заглянуть туда, в свое подсознание. Мне нужна информация, и лучшее место для ее получения – кухня. И я иду туда...
продолжение следует...