Холодная выдалась зима в Ключах, ветренная.
Целыми днями топились в избах печи, но это мало помогало, потому-как день ото дня морозы всё крепчали и топлива было не напастись.
В те дни деревня словно вымерла. Только изредка мелькали то там то сям мужики, а баб да ребятишек совсем видно не было.
Кузнецовы, в ту пору, особенно бедствовали, потому-как Матвей, глава сего семейства, на ту пору был в лесу, а Настя, супруга его, была на сносях и ходила довольно таки тяжело.
В доме тогда всем управляла бабушка Фёкла да Игнат, старший сын Матвея и Насти.
Остальные ребятишки был мал мала меньше и особого толка от них не было.
Впрочем, надо сказать, что Кузнецовы не жаловались. Худо-бедно выживали.
Благо, что Игнат то тут то там зарабатывал копеечку или приносил в дом какой-то кусок.
Тем и жили...
В тот день, с самого утра, Настя чувствовала себя тяжко.
Бабка Фёкла, видя такое дело, побежала до местной повитухи Никитичны, но той, как назло, дома не оказалось.
Бабка Фёкла плюнула, вернулась домой и стала сама готовиться принять очередного внука или внучку.
Делать это было ей не впервой, но сейчас стала Фёкла слаба глазами из-за того и боялась сделать что-то не так.
Как на грех, дитё никак не хотело появляться на белый свет и уж ночь стучалась в двери, а Настя всё мучилась рода.ми.
К утру роженица совсем обессилела.
Теперь к Никитичне побёг Игнат, но той всё не было.
Удалось Игнату узнать, что в ближайшие дни дома её не ждут. Уехала бабка в соседнюю деревню к внучке, а вот вернуться мороз не даёт.
Вернулся парень домой не с чем.
Тогда бабка Фёкла прибегла к последнему способу. Стала она дитё выдавливать.
Получилось.
Родился мальтишонка. Синюшний, слабенький, но живой.
Дитё бабка Фёкла к матери под бок положила, а сама отдохнуть пошла. Силы тоже на исходе были.
За мамкой, братьями, сёстрами да новорождённым Игната смотреть поставила.
Наказала пареньку что да как, да и на свой топчанчик ушла.
Игнат хворосту в печь накидал, похлёбку сварил, ребятишек накормил, но всё это время за мамкой да малышом поглядывать не забывал.
К вечеру мать встала.
Слаба ещё была, но держалась. Мало по малу расшевилиться старалась, но заметил Игнат странную вещь.
К малышу Настя почти не подходила.
Игнат помнил, что возле тех она крутилась да вертелась, а этот всё один лежал.
- Мамка, а, мамка, - пристал Игнат к Насте с расспросами, - А пошто малой всё один? Ни ты, ни бабка к нему не подходите. Крестить его когда уж будут? А имя какое ему дадено?
- Отстань, Игнат, - Настя отмахнулась от сына, - Куда в такой мороз крестить-то? Да и рано ещё, а он... До восьмого дня вряд-ли вытянет...
Игнат уставился на мать.
- Как так не выживет?
- Да вот так, сынок... Слабый он очень... А может оно и к лучшему, что приберёт Господь... Эхее, жизнь моя бедовая! Прости Господи! - Настя перекрестилась, - Такая жизнь, сынок, никуда от неё не убежать...
Игнат, после слов матери, совсем поник.
Маленького братика было ему жуть как жаль, а чем помочь ему он и не знал...
К его искренней радости брат выжил, а скоро был крещён и получил имя Егор.
Всё бы ничего, только Егорка был немного слаб умом, по крайней мере, в деревне все так считали.
Да и что в деревне!
Настя с Матвеем думали ровно так же и к сыну относились недобро, шпыняли да тыкали.
Единственной защитой мальчонки был старший брат, вот и крутился Егорка целый день рядом с ним.
Игнат, в отличие от других, странностей в брате не замечал и понимал его с полуслова.
Видел он конечно, что не такой Егорка как все, но что дура.чок, то нет!
Седьмую зиму уж встретил Егорка, а помощи от него в хозяйстве не было никакой.
Оттого ещё сильней злились родители, но и тут Игнат приходил на помощь брату и все дела, что не под силу были Егорке, делал за него, но вот, в те дни, когда не было старшего брата дома, тогда доставалось мальчику.
Впрочем, он обиды ни на кого не держал, а как кричали на него только скромно улыбался, как бы показывая этим, что совсем не держит зла и коли хотят на него кричать, так пусть.
Ему то не обидно...
Седьмая Егоркина зима была не лучше первой, а то и хуже.
Снова Ключи трещали от лютых морозов, заставляя людей лишний раз не выходить из избы, а ветер выдувал из домов драгоценное тепло.
Егорке, в ту пору, было особенно грустно.
Игната да отца дома не было, а мать шпыняла мальчика почём зря.
Вот и решил мальчик сбегать до горки любимой, скатиться пару раз.
Незаметно наделся да выскользнул из дому.
Мороз был лютый и худая одежонка от холода почти не спасала, но Егорку то не удержало и он вприпрыжку побежал до горки, но до нужного ему места не дошёл.
Увидел для себя что-то странное и остановился.
Из окна крайнего дома, что стоял прямо у горки, вырывался огонь.
Егорка вначале встал как вкопанный, а потом закричал не своим голосом и рванул к ближайшему дому.
Стал стучать в окно пытаясь сообщить о пожаре.
Мальчонке это удалось и скоро у горевшего дома собрались деревенские. Кто с шайками, кто с вёдрами, но то помогало мало.
Дом полыхал всё больше.
Мальчонка крутился рядом, попискивая словно подбитый щенок и не зная чем помочь.
И тут Егорка увидел Устинью, хозяйку того самого горевшего дома.
Та билась в истерике и что-то кричала о маленькой дочери, которая осталась в доме.
Бабы пытались удержать Устинью, но та вырывалась и рвалась в дом.
Егорка слушал то ровно минуту, а потом невидимой тенью, неожиданно для всех, метнулся в дом.
Люди ахнули.
Кто-то побежал за Настей, которой на месте пожарища ещё не было, но ещё до того как она прибежала Егорка вышел из дома.
Охапкой он нёс маленькую девочку и при этом хилый его зипун уже горел у него на спине.
Люди кинулись к мальчонке.
Кто-то стягивал с него зипун, а кто-то приводил в чувство рыдающую девочку и её мать...
Егорка, как ни странно, ожогов почти не получил, лишь сильно надышался гарью, но улыбался чем немало удивил людей...
Настя принесла Егорку домой, а пока шла до дома всё плакала и просила у сына прощения.
За нелюбовь свою, за то, что смер.ти ему желала...
Дома Егорке почему-то стало хуже.
Бабка Фёкла заварила какой-то отвар и пыталась отпоить внука, но тот стал бредить, а в бреду всё звал брата, искал его...
Настя, глядя на сына, плакала, а бабка Фёкла вздыхая говорила:
- Напужался малец! Сильно напужался! Оттого и огонь в его глазах... Ох не знаю, дочка... Поди приберёт Господь мальца... Тады не прибрал, дык сейчас пора пришла...
Настя от тех слов зарыдала ещё больше понимая, что коли не станет сына то и она в том виновна...
Игнат с отцом пришли вечером и после рассказа Насти обо всём, Игнат тут же кинулся к Егорке.
Присел возле брата и стал ему что-то нашёптывать.
Сидел долго, почти всю ночь, а к утру уснул приложив голову к брату на топчан...
После того Егорка пошёл на поправку, только стал каким-то другим.
Больше никто не называл его дурач.ком, напротив, люди Егора уважать стали, а Устинья, мать девочки той, и вовсе стала считать мальчика названным сыном...
Настя же всё мучилась вопросом, что же тогда шептал Игнат брату и как-то прямо спросила его о том.
Игнат серьёзно посмотрел на мать.
- Сказал, что нужон он нам... Вот и всё... Я ему и тогда это сказал, когда ты говорила, что не надо чтобы жил он...
Настя потянулась к сыну, погладила его по голове.
- Простите меня, сынок, простите коли сможете... А тогда как? Егорка ведь тогда родился только... Как понял он тебя?
Игнат усмехнулся.
- Э, мама! Разве не поняла ты ещё, что особенный он у нас! Особенный! Я о том вам с отцом всегда твердил... Не верили... А он вот! Рассказал о себе!
Игнат ушёл, а Настя задумалась.
Неужели же сын её пришёл на этот счет, чтобы другую жизнь спасти?
По всему выходило, что так...
А она? Эх!
Настя заплакала.
- Глупая была! Ох глупая! Прости уж меня ду.ру этакую, Господи! Прости! Егорка то... Егорка... Господи... Господи... Особенный!
Всем спасибо за внимание, комментарии, подписки и лайки.
Благодарю от всей души!
