Трех- и более ярусное строение мира традиционно считается основным космологическим мотивом индоевропейской мифологической традиции, и в этой части тюрко-скандинавские параллели интереса для нас не представляют. Другое дело – присутствие в скандинавском эпосе целого ряда устойчивых сюжетообразующих формант, восточное происхождение которых сомнений не вызывает. Скандинавские тексты буквально пропитаны ими, но если, например, у тюрков мотив неуязвимости и богатырского многодневного сна всегда имеет дальнейшее сюжетное развитие (враги, будучи не в состоянии убить спящего героя, вынуждены просто заточить его в темницу, скинуть в яму и т.д.), то в текстах древних скандинавов подобные эпизоды являются изолированными, не имеющими сюжетного значения вставками – так, как это происходит в момент совместной ночевки Тора и Скюрмира.
Естественно, что нефункциональность отдельных эпических содержательных блоков в составе национальных текстов, при полной «задействованности» их в текстах другой этнической принадлежности может послужить основанием для выводов о характере генезиса эпоса, что, вероятно, не всегда представляется приемлемым с точки зрения европейской научной идеологии в целом. К тому же, сопоставление элементов архитектоники любого эпического текста также оставляет место для разночтений в смысле первичности-вторичности их в той или иной этнокультурной среде. Поэтому анализ макроструктур эпических систем, с нашей точки зрения, сам по себе также не может служить доказательным основанием версий о моментах генезиса последних. В этом смысле наибольший интерес представляют языковые единицы в их рунической форме.
В некоторых случаях трактовка имен, либо устойчивых наименований в скандинавских эпических текстах видится явной натяжкой, настолько противоречащей общему аксиологическому содержанию денотата, что никакой «примитивностью», «деэстетизированностью» первичных форм сознания объяснена быть не может – например, «Фенсалир» (двор Фригг) - «болотные палаты», или «Сюр»(одно из имен Фреии) - «Свинья». Но руническое тюрко-скандинавское сопоставление даёт полное объяснение уничижительного вторичного имени богини.
В данном случае тюркская руническая запись слова «bičä» (хозяйка, княжна, повелительница и т.д.) с переднеязычным "Б" дает нам искомое «Сюр». Выглядит это как Ζ Λ Я - ϞΛ R (bčä-sür)
Примечательно, что тюркская руническая запись читалась справа налево, что в свете наблюдаемой инверсивности графем, может служить еще одним – в данном случае – визаульным аргументом в пользу нашей версии.
Весьма показательным, с нашей точки зрения, выглядит сопоставление имен двух эпических героев – Локи и Гиляссыртана Злоязычного – в вариантах «Гиляхсыртан» и «Гилясыртан» (Северный Кавказ, эпос «Нарты»). И первый, и второй – ярко выраженные трикстеры. Почетное приставка к имени Гиляс – «Сыртан» – означает «гиена» или «гривистый волк». В то же время буквальный перевод «сыртан» – «носящий на спине гриву». Конечно же, адресация к эпизоду с превращением Локи в кобылицу может восприниматься в данном случае как весьма зыбкая, хотя попытки увязать Локи и Сирдона (аналог Гиляссыртана в осетинской версии «Нартов») в российской науке уже делались. Надо сказать, что сопоставление Локи-Сирдон гораздо более убедительно смотрится при анализе полного имени героя «Нартиады» - Гиляссыртан - ибо находит подтверждение в руническом соответствии имен.
Однако этим совпадения не исчерпываются (заметим – практически буквальные совпадения). Модель смерти Бальдра, подготовленной Локи, имеет два аналога в карачаево-балкарской версии эпоса «Нарты». Первый эпизод связан с одним из центральных образов – Сосурука. Его враги, зная об уязвимости его коленных суставов, предлагают ему отбить стальное колесо – «Чарх» – пущенное с горы, коленями (мотив богатырской игры, встречающийся во всех версиях «Нартов»). Во втором эпизоде непосредственно участвует Гиляссыртан. В споре с другими нартами он предлагает им стрелять в собственного сына. Толкование эпизода в тексте весьма простое – Гиляссыртан подменяет ребенка его изображением. Однако это объяснение настолько «выпадает» из общего эпического тона повествования, что с большой долей уверенности можно предположить, что изначально речь шла о неуязвимости сына Гиляссыртана. Это допущение дает нам два эпизода, в каждом из которых неуязвимый герой в конце концов погибает, причем, если в случае со стальным колесом, Гиляссыртан в качестве виновника гибели не упоминается, то по ходу повествования «Нартов» он всегда выступает в качестве главного врага Сосурука. Вероятно, мы имеем дело с эпическим расщеплением одного и того же сюжетного блока, искаженного к тому же поздними наращениями. Помимо всего прочего, Сосурук – приемный сын Ёрезмека (в тюркской версии эпоса – главы нартов). Пасынок же в тюркских языках – Baldir!
Далее. Фригг – супруга верховного бога скандинавов Одина, боясь за своего любимца Бальдра, взяла клятву со всего, что «на земле, в земле, в воде, под водой и в воздухе», что вновь рожденному богу никогда не будет причинено вреда. Бальдр вырос практически неуязвимым, и боги иногда развлекались, метая в него стрелы. Когда это происходило в очередной раз, Локи – вечный завистник Бальдра – уговорил принять участие в игре слепого бога Хёда, подсунув тому стрелу из омелы. Это растение не давало клятвы, и Бальдр был убит.
Сюжет скандинавской легенды прост и понятен, однако не лишен некоторых несообразностей, основная из которых – стрела из омелы. Во-первых, северяне не знали, что такое омела – она попросту не растет на территории Скандинавии. Во-вторых – и это, видимо, следствие первого обстоятельства – из ветвей омелы невозможно изготовить что-либо, пригодное для стрельбы из лука. Объяснение, опять-таки, достаточно просто. Сосурук нартских сказаний погибает во время игры со стальным колесом, перерезавшим ему ноги. Однако наиболее архаичные тексты «Нартиады» стального колеса не упоминают. Сосурук играет с каменным колесом «Абра-таш». Всё дело в том, что руническая запись (без фиксации гласных) «Абра-таш» – «БРТШ»-«БРЧ» носителем любого из тюркских языков, скорей всего, будет понята, как «бурч» – перец, либо, как «бурч» (sic!) – «омела», так как лишь тюрки Северного Кавказа знакомы с таким объектом как «Абра-таш». Омела же в их языках, в частности, в балкарском – «къубол».
Пытаясь так или иначе определить статус скандинавского эпоса, мы должны будем отнести наиболее архаичные тексты его не к собственно эпосу, а скорее к мифологии. Кроме того, мы можем констатировать, что большая часть героев мифов в эпос не переходит, в частности, именно имя «Бальдр» в эпической части фольклорной системы Скандинавии практически отсутствует. Его более поздняя (эпическая) ипостась является главным героем фольклора как материковой части Западной Европы, так и Скандинавии. Это – Сигурд, или – в германском фонетическом варианте – Зигфрид. Не вдаваясь в детали тождества Бальдра и Сигурда, лишь упомянем, что одним из устойчивых определений последнего является выражение «Бальдр битвы». Сохранил ли Сигурд компоненты образа Сосурука, если уж мы продолжим придерживаться данной гипотезы? В основных сюжетно значимых чертах – да. Он сирота, неуязвим, непобедим, воспитанник кузнеца. Простейшая реконструкция имени Сосурука дает нам «Соз-ур-ук» или «Содж-ур-ук» - «семя Соза - Созура», «семя Соджа-Соджура». Эти имена пастуха, встретившего его мать Сатанай, зафиксированы как в карачаево-балкарской, так и в адыгской версии «Нартиады». И, опустив огласовки, мы видим знаковое совпадение фонетического состава имен «Сигурд» и «Созур» - «SGRD» и «SZR» соответственно с учетом трансформационных возможностей пары «G»-«Z». Более того – с учетом графики северокавказского ареала тюркской руники между этими именами наблюдается полное соответствие, если не сказать – тождество.
Сигурд был сиротой, воспитанным карликом-кузнецом Регином. Запись имени последнего германской руникой имеет следующий вид:
Обратимся к нартскому эпосу. В адыгской части «Нартиады» воспитателем Сосруко был Тлепш – ученик Дабеча. В карачаево-балкарской версии Тлепша нет, а Дебет Златоликий лишь эпизодически контактирует с Сосуруком. Тем не менее, напишем его имя рунами Северного Кавказа:
Как мы видим, вполне возможно говорить о полной зеркальной идентичности тюркской записи имени «Дебет» (последняя графема – северокавказский вариант альвеолярного звука «т»; на такой его характер указывает наличие адыгского имени с «ч» в конце) и германской – имени Регин. Погиб Сигурд-Зигфрид от удара копьем в единственную поражаемую область тела – лопатку. Могли ли ноги Сосурука превратиться в лопатку? Они и не превращались. Мы, опять-таки, имеем дело с неверной трансляцией рунической записи _ «Жагъыр» («лопатка»):
и – «Жугъакъ» ( в современном карачаево-балкарском языке – «жууакъ») – ноги от колен и ниже:
Весьма интересен и образ невольного убийцы Бальдра – слепого бога Хёда. В балкаро-карачаевском сказании сына Гиляссыртана (Сырдана) убивает нарт Нёгер или Жёнгер. Оба варианта его имени означают «воин, сподвижник». Функционально и генетически эти имена в современном карачаево-балкарском языке совпадают и тяготеют ныне ко второму указанному значению. «Воинский» же оттенок более четко проявлен в бытующем и сегодня имени Аскер (буквально – воин-ас). Руническая запись корня «кер» также дает нам имя Хёда кавказская руника (ker):
Германская руника (hd):
Слово же «кер» («ker», «kör») в тюркских языках имеет двойной смысл. Кроме упоминавшегося «воин», оно означает «зрение», «видеть». Однако в эпических текстах «кер» – слепой.
Случаи подобного «смысло-графического» схождения между тюркскими (в частности – балкаро-карачаевской версией «Нартов») и скандинавской эпическими системами не единичны. Некоторые из них буквально поражают своей иллюстративностью, или, если угодно – доказательным потенциалом. Например, родоначальник скандинавских великанов Имир.
Великан тюркских эпических сказаний – деу (огромный, большой). Слово это относят к иранизмам, автор данных строк видит в этом лишь дань устоявшейся традиции, однако в нашем случае этническая идентификация «деу» («dew») вряд ли имеет особое значение.
Руника Северного Кавказа («dew») - великан:
Германская руника («mr») - Имир:
Тюркское же слово «emir» буквально означает «лёд», в огузских – «иней», «изморозь». Напомним, Имир – ледяной великан.
Выводы, которые возможно сделать из вышеизложенного. Генеалогия скандинавских богов, зафиксированная в свое время Снорри Стурлусоном, базировалась не только на совпадении этнонима «асы» и именования богов скандинавского эпоса. Де-факто мы имеем устойчивую схему образования скандинавских эпических формант путем трансляции рунических записей при единообразном искажении последних. Приведенные (и множество неупомянутых) примеры говорят о том, что предки современных германцев и скандинавов имели дело с тюркскими руническими записями.
Принимая версию о формировании скандинавского эпоса в III-V веках нашей эры, мы должны предположить, что носители тюркского эпоса, языка и письменности появились в Европе не позже рубежа старой и новой эры. Это, конечно же, противоречит как официальной версии этноистории тюркских народов, так и существующим и признанным гипотезам происхождения тюркской руники. Тем не менее, автор считает возможным указать на одно существенное обстоятельство. Любой алфавит, если он естественно-эволюционный, проходит долгий путь унификации графем, создания обозначений (в случае слогового письма) для гласных звуков и т.д.
Официальная наука лишает тюркскую рунику всех этих этапов. Признаваемый современными лингвистами первичным орхоно-енисейский ареал руники выдает нам абсолютно законченную систему письма с четкими фонетико-графическими соответствиями, ограниченным числом графем, с устойчивыми огласовками – т.е. всеми признаками устоявшегося и окончательно сформировавшегося алфавита. Объяснения этому предлагаются разные, главным из которых является признание искусственного и целенаправленного создания руники одним или несколькими авторами. Подобная точка зрения усиленно культивируется целой группой ученых, аргументы же оппонентов при этом объявляются антинаучными.
Следует отметить, что, при всем этом, параметрами начальной версии алфавита обладают европейские ареалы тюркской руники. Но считается, что рунические записи Европы и Кавказа исходной точкой имеют рубеж VIII-IXвеков, и главным доказательством этого утверждения является отсутствие описанных эпиграфических памятников. Однако, правдой является то, что европейские ареалы тюркской руники исследованы весьма поверхностно. Наиболее обширный же из них – Северный Кавказ – вообще представляет собой сплошное белое пятно, и результат усилий немногочисленных энтузиастов на сегодняшний день – не более полусотни зафиксированных надписей.