Военные предприятия донских казаков были в основном направлены (если не считать «воровских походов» на Волгу и Каспийское море) против татар и турок, т.е. заклятых врагов Русского государства, приносивших неисчислимые беды русскому и прежде всего, конечно, «украинному» населению: татары своими набегами, а турки в первую очередь скупкой русского «полона», а также военной и политической поддержкой Крымского ханства.
Это обстоятельство очень хорошо осознавалось казаками, считавшими освобождение русских пленников из «бусурманской» неволи своей первейшей обязанностью. Более того, набеги казаков на татар и турок рассматривались ими как своего рода месть за набеги на русские земли и торговлю русскими пленниками, а сами казаки осознавали себя частью православного мира, противостоящего «злохищренным» мусульманам (так, турки и татары нередко именуются в казачьих отписках в Москву «исконными государевыми неприятелями»).
Беды южнорусского населения не могли восприниматься казаками равнодушно. Дело в том, что захват татарами пленников, их раздел между участниками набега и последующая продажа в рабство сопровождались, по свидетельству современника, французского инженера на польской службе Г.Л. де Боплана, целым рядом «неистовств» – разлучением семей, изнасилованиями, обрезанием детей на глазах у родителей («обусурманиванием») и пр., что не могло не вызывать закономерных гнева и ярости со стороны в массе своей православного населения Дона.
Более того, на фоне зачастую безнаказанных набегов крымских татар на русские земли походы донских казаков на «бусурман» должны были неизбежно восприниматься как своего рода месть за страдания православного населения, причем истинные цели этих походов были в данном случае не так уж и важны. Таким образом, донские казаки оказывались своего рода народными мстителями и, так сказать, форпостом в противостоянии с «бусурманами».
Жестокость была характерной казачьей чертой. Причем характерно, что жестокость казаков следует, по-видимому, считать не стихийной, а скорее превращенной в систему и, безусловно, выполнявшей защитную функцию. Так, подвергались смертной казни, не отдаваясь «на окуп», «бусурмане», захваченные в набеге под казачьи городки, и правило это действовало неукоснительно. При этом не принимался в расчет даже принцип материальной выгоды.
В частности, в войсковой отписке от начала мая 1635 г. казаки сообщали в Москву, что в апреле этого года к ним «под Войско» с целью отгона лошадей и захвата «языков» был совершен набег крымских и азовских «воинских людей». Однако казаками этот набег был отбит, и в ходе боя они «тех крымских и азовских людей человек со ста порубили», захватив в плен 31 человека. Как значится в отписке, последних, приведя «к Войску» (т.е., вероятно, доставив в войсковой круг), «всех порубили без остатка», потому что, как поясняли в отписке казаки, пойманным в набегах под казачьи поселения неприятелям «спуску не бывает» и на выкуп их не отдают. Единственной возможностью остаться в живых для такого пленника была его отправка казаками в Москву в качестве «языка».
Подчас очень жестокими бывали и набеги казаков под Крым. В 1655 г., согласно войсковой описке в Москву от октября этого года, казаки «крымского хана Тамань город … взяли, и многих крымских и ногайских татар, и турок, и черкес тутошних жильцов порубили». Затем казаки в городе и на посаде «дворы, и избы, и гумна … пожгли и попустошили», после чего «стояли на Таманской же косе в гирле против Керчи ж. И, переходя по Азовскому и по Черному морю многое время, и многие ж … крымские села и деревни розоряли и жгли».
Документы сохранили также достоверное описание некоторых действий казаков в ходе набега под Крым в 1657 г. Речь идет о статейном списке русских посланников в Крыму в это время, Р. Жукова и Л. Пашина, которым удалось собрать довольно любопытную информацию о данной казачьей экспедиции. Так, под 26 июня посланники записали, что донские казаки высадились на крымском побережье между Кафой и Керчью, разоряют и жгут татарские деревни, а «татар, и жон их, и детей всех рубят». Сведения эти сообщил в Бахчисарае татарский гонец, который был прислан с этими «вестями» из Кафы.
Через день на стан к посланником пришел «белоруской» священник Лука, находившийся в тех местах во время казачьего нападения. Он сообщал, что казаки, высадившись ночью на побережье, «многие деревни жгли, и татар и з детми порубили».
Жестокости в Турции были, судя по всему, традиционны для казаков. Что происходило во время ночных нападений казаков на прибрежные «бусурманские» селения, можно представить себе на примере эпизода, передаваемого Эвлией Челеби. Последний сообщает о нападении донских казаков (около 1652 г.) на городок Балчик (западное побережье Черного моря). Согласно рассказу Эвлии, казаки высадились на берег сразу после полуночи, подожгли селение с четырех сторон и в свете пожаров приступили к его разграблению. Грабежу сопутствовали выкрики казаками своего боевого клича и паника среди населения.
Подобные ситуации на территории Турции часто сопровождались, по-видимому, вооруженным избиением местных жителей и захватом в полон тех, кто был пригоден для последующей продажи или отдачи на выкуп.
Приведем еще несколько фактов проявления казаками жестокости. В частности, в ноябре 1637 г. в захваченный казаками Азов приезжала группа «темрюцких черкас» для торговли и отогнала при своем отбытии у казаков лошадей. Когда же вскоре после этого к казакам вновь приехала «с торгом» большая группа «черкас», казаки их «побили всех», т.е. всех до одного перебили. Похожее известие имеется и по Тереку. Так, в конце 1650-х гг. гребенские казаки, заманив к себе 30 человек калмыцких «гулебщиков», напоили их, после чего «пьяных побили всех до смерти».
Жестокость отличала действия казаков и в других случаях. Например, в документах можно встретить известия об уничтожении казаками экипажей турецких судов, если они попадали в руки казаков. Так, в 1651 г. были уничтожены («побиты») экипажи трех захваченных казаками в Черном море торговых кораблей, шедших в Стамбул с грузом пшеницы и орехов (всего при этом погибли 70 турецких моряков). Случай этот далеко не единственный.
Казачья жестокость носила, безусловно, характер самозащиты. Страх перед жестоким (но при этом обязательно боеспособным) врагом обычно парализовал волю противной стороны к сопротивлению. Ореол жестокости давал дополнительные шансы на боевой успех, и данная ситуация – причем, по-видимому, вполне сознательно – использовалась казаками. Об этом говорит тот факт, что турецких воинов, отправляемых против казаков, приходилось иногда палками загонять на каторги (галеры)– настолько велик в Турции был страх перед последними; в результате казаки несли меньшие потери.
По материалам: Куц О.И. Донское казачество в период от взятия Азова до выступления С. Разина (1637-1667).