Лицемерие – это притворство, несоответствие между убеждениями людей и их реальными поступками. При всём этом, лицемерие есть необходимый инструмент для поддержания хороших отношений между людьми. Лицемерие помогает обществу и отдельным его представителям скрывать свои пороки и недостатки. Поэтому лицемерие одновременно и порицаемо, и востребовано. Впрочем, его порицание тоже лицемерно.
Лицемеры – это люди, которые говорят одно, а делают другое.
Широко бытует мнение, что трудоустройство «по знакомству» - это плохо, и называется кратким, но ёмким словом «блат», со всем вытекающим отсюда негативом. Однако многие пристраивают на хорошие и непыльные должности своих родных и знакомых, не считая это зазорным (правда, не особо это афишируя).
Если опросить людей на улице, то 90% выскажется, что «блат» - явление отвратительное и его следует немедленно искоренить. Но при этом, не откажутся, если им посодействуют в устройстве на хорошую должность.
Где же логика? «Двойные стандарты».
В царской России официально (путём подачи прошения) «трудоустроиться» в желаемую воинскую часть было невозможно. Воинские чиновники в этом случае ссылались на расписания о распределения, на необходимость соблюдения законов и т.п. В общем, если бы какому-то крестьянину вздумалось просить о направлении его или какого-нибудь родственника служить в Петербург или Москву, то, как правило, получали отказ по формальным причинам.
Но совсем иное дело, когда подключались невидимые рычаги власти! Ничего не было невозможного, если прошения приходили «со стороны». Как говориться, «частным порядком».
С 1876 года вопросами комплектования войск нижними чинами занимались 1-й и 2-й столы 7-го отделения Главного Штаба. Приказом по Военному Ведомству № 133 от 13-го апреля 1903 года Главный Штаб был реформирован. В частности, вышеуказанные 1-й и 2-й столы 7-го отделения вошли в состав новообразованного Мобилизационного отдела Управления 2-го Генерал-Квартирмейстера.
Начальником нового подразделения стал генерал-майор Владимир Иванович Марков, ставший знаковой фигурой для ходатаев всех уровней. Именно к нему стекались различные прошения о назначении нижних чинов.
Просили, естественно, свои – т.е. те, отказать которым было нельзя по разным причинам. В их числе – в первую очередь, сослуживцы по Главному Штабу.
Обменивались они специальными записочками, написанные быстрым и мелким почерком, которые по какой-то счастливой случайности отложились среди многочисленных бумаг Главного Штаба.Подобные записочки, хотя и содержали формальные просьбы о назначении, на деле являлись ничем иным, как завуалированным приказом, не исполнить который адресат просто не имел права.
Как правило, просьбы касались устроить кого-то из нижних чинов служить в столичные части, однако были и различные варианты. Однако кто «стоял за спиной просителя» по большей части оставалось неизвестным.
Так, 4-го октября 1903 года начальник 1-го отдела Управления Дежурного Генерала Главного Штаба генерал-майор Н. А. Лашкевич Маркову записку, в которой просил
«… о назначении подлежащего отбывания воинской повинности по жребию, в сём году, сына псаломщика села Дубровок, Касимовского уезда, Рязанской губернии Василия Иванова Скормирина – в 138 пех. Болховский полк, в коем Скормирин ныне находится в качестве вольнонаёмного певчего.
Ходатайство это вызвано желанием удержать в полковом хоре церковных певчих единственного хорошего баса, который в настоящем году особенно необходим полку при ряде торжественных богослужений во время празднования, в предстоящем декабре, 200-летнего юбилея…» .
Кто конкретно просил за сына псаломщика, и какую выгоду имел от этого Лашкевич, установить не удалось.
Лашкевич в данном случае был не простой «свой человек» - до Маркова именно Лашкевич занимал должность начальника 7-го отделения, т.е. был его непосредственным предшественником, а теперь занимал аналогичную должность в соседнем Управлении. Понятно, что отказать такому человеку в просьбе было невозможно.
Тот же самый Лашкевич, 29-го октября, передал Маркову просьбу Командира одного из столичных полков:
«… Командир 146 пехотного Царицынского полка ходатайствует о назначении в сей полк новобранца Абрама Крейна, мещанина г. Ямбурга, принятого Ямбургским Уездным по воинской повинности Присутствием. Прошу об удовлетворении сего ходатайства…» .
146-й пехотный Царицынский полк дислоцировался в г. Ямбурге и входил в состав 1-й бригады 37-й пехотной дивизии.
В другом случае начальник 1-го (статистического) отдела Управления 2-го Генерал-Квартирмейстера генерал-майор В. П. Целебровский, ходатайствовал о переводе в Петербург новобранца Тульской губернии, г. Венева Сергея Садофьева .
И здесь не выполнить просьбу равнозначного по должности коллеги было нельзя.
28-го октября Маркову поступила записка от его непосредственного начальника, Генерал-Квартирмейстера генерал-майора Я. Г. Жилинского, в которой тот просил (а фактически приказал) исполнить просьбу отставного генерал-лейтенанта В. А. Нарбута, бывшего командира Лейб-гвардии Кексгольмского полка:
«… Генерального Штаба Генерал-Лейтенант Нарбут просит о назначении новобранца сего года Валдайского уезда Кузьму Алексеева, жребий № 127, на службу в одну из частей, расположенных в Петербурге…» .
По распоряжению Маркова Алексеева направили служить в 145-й пехотный Новочеркасский полк из состава той же самой 37-й пехотной дивизии (полк квартировал непосредственно в столице).
В иной раз, «памятная записка» с просьбой о назначении пришла от правителя Канцелярии Военного Министерства полковника В. М. Баранова, в которой тот переадресовывал прошение ещё одного высокопоставленного генерала -
«… Член от Военного Министерства в Военно-Окружном Совете Московского военного округа генерал-майор Езерский частным письмом на моё имя просит, если это представится возможным, о назначении на службу в одну из армейских частей, расположенных в Петербурге, новобранца призыва сего года, крестьянина Лужского уезда, Петербургской губернии, Которской волости, деревни Шерег Дмитрия Ефимова Семёнова…» .
5-го ноября Маркову поступила записка от непосредственного подчинённого, столоначальника 5-го стола 11-го отделения подполковника Д. Н. Дубенского, в которой тот ходатайствовал о назначении новобранца Царскосельского уезда Зиновия Бернштама «в один из полков, расположенных в г. С.-Петербурге» .
В итоге Царскосельскому Уездному Воинскому Начальнику отправилось указание от имени исполняющего должность начальника отдела полковника Н. Н. Лео (начальник 11-го отделения – по призыву чинов запаса, укомплектованию армии при мобилизации) о направлении Бернштама в 198 или 200 пехотные резервные полки.
Находящиеся в Москве и С.-Петербурге резервные части котировались несколько ниже, чем элитные части (гвардия и гренадеры), но позволяли служить в столицах, чего многие и добивались.
Иногда прошения приходили совсем с другой стороны Военного Ведомства. Еврею получить протекцию военного чиновника было непросто, но и здесь удавалось найти «обходные концы». Так, адъютант, состоящий при особе Варшавского Генерал-Губернатора генерала от кавалерии М. И. Черткова подполковник армейской кавалерии А. К. фон Мейер просил о пристройстве в Петербург еврея Гольдберга -
«… Прошу Ваше Превосходительство сделать распоряжение о назначении новобранца призыва сего года, Петербургского Уездного Воинского Начальника Моисея Гольдберга, в 145 пехотный Новочеркасский ИМПЕРАТОРА Александра III полк, на что изъявил полное согласие командир вышеозначенного полка, полковник Гейнрихсен…» .
27-го августа 1903 года Маркову передал записку бывший Командир 145-го пехотного Новочеркасского полка, состоящий для особых поручений при Главнокомандующем войсками гвардии и Петербургского военного округа великом князе Владимире Александровиче генерал-майор П. Н. Воронов, который просил о зачислении одного рязанского крестьянина в свой бывший полк:
«…Многоуважаемый Владимир Иванович!
Не откажите в обещании содействовать в назначении на службу в Новочеркасский полк призываемого в сём году в Петербургском по воинской повинности присутствии крестьянина Рязанской губернии, Зарайского уезда, Григорьевской волости, деревни Лучканец Ильи Евтропова Марева.
Искренне Ваш, уважающий П. Воронов…».
Иногда формулировки причин ходатайств были просто смешны для армии. Искали не специалистов в военном деле, а каких-то огородников, возделывателей почв для услады глаз вышестоящего руководства.
Так, начальник 54-й пехотной резервной бригады генерал-майор Н. А. Орлов в записке от 27-го октября 1903 года, объясняя необходимость одного новобранца, пишет:
«… Ходатайствую о назначении новобранца, Новгородской губ., Крестецкого уезда, Каевской волости Алексея Фёдорова – в 213 рез(ервный) Оровайский батальон вверенной мне 54 п(ехотной) рез(ервной) бригады в виду знания им садоводства для обсадки лагеря в гор. Пензе…».
На ходатайство наложена резолюция:
«…Назначить в виду бывших ранее подобных случаев…» .
В общем и целом, полезные связи и знакомства, благодаря которым можно получить какие-то блага в обход общепринятых правил, но, как правило, в ущерб интересам государства, существовали всегда.
«Своим» всегда было можно то, что нельзя всем прочим. И это неискоренимо.