– Привет, Кисель! – Фёдор сильно стукнул мужчину, стоящего возле проходной, по плечу. Тот присел от неожиданности и закашлял.
– Смотри не задохнись, – Федька Синицын стукнул его по спине. – Я тебя сразу узнал, хоть ты пузо отрастил.
– Называй меня, пожалуйста, Петром Ивановичем.
– Ага! Сейчас. Киселём был, Киселём останешься, – загыкал Синицын, высокий, неопрятный, с грязными ногтями мужик. – Может, ещё “господин” добавлять?
– Было бы хорошо, – Пётр Иванович отряхнул пиджак от несуществующих соринок.
– А это видел? – Фёдор поднёс к его лицу кулак. – Понюхай!
Кулак действительно вонял мазутом.
– Ты что себе позволяешь? Представляешь, с кем разговариваешь?
– С друганом, – Синица улыбался, показывая изъеденные кариесом зубы.
Киселёв брезгливо поморщился.
– Ладно, не боись! Помнишь, что мы с тобой на последней парте вытворяли? – Фёдор обнял Петра, дыхнув луком, селёдкой и водкой.
– Не надо так со мной разговаривать, – обиженно выпятил губу Петр Иванович.
– Чё ты строишь из себя, а? – Синица взял одноклассника за галстук. – Выделываешься?
– Я, вообще-то, при должности…
– Ты? При какой, интересно? Депутат, что ли?
– Нет. Я директор завода.
– Ага, прямо олигарх местный.
– Я серьёзно.
– Иди ты. А какого завода?
– Вот этого, – Киселёв показал на вывеску.
– Нашего, что ли? – Фёдор схватил Петра за нос. –”Сливка” тебе, Кисель!
– За что? – Пётр тщетно пытался отвести руку друга от лица.
Старичок-охранник напрягся: что делать?
– Не помнишь? А кто у меня пенал подрезал в девятом классе? – Фёдор сжимал нос всё сильнее. Из глаз директора текли слёзы.
– Это Рыжий! – голос у Киселя был заискивающий.
– Рыжий?! – Фёдор отпустил Петра. – А сразу сообщить?
– Не мог. Он угрожал саечку сделать.
– Мне б сказал, я б ему! – опять пошла демонстрация кулака.
– А где сейчас Рыжаков? – Кисель тёр нос – было больно. Завтра совещание, как он с таким опухшим “рубильником”?
– Нет его. Пойдём помянем? – не ожидая согласия, Синица положил руку на плечо друга и повёл в кафе. – Только чур – ты платишь. Я на мели.
Они сидели за скудно накрытым столом, пили, вспоминали школьные годы. И посмеялись, и погрустили. Пётр Иванович забыл о должности, было легко, свободно. Проблемы отлетели, растаяли… Пусть и временно. “Надо чаще встречаться с теми, кому ты ничего не должен. С такими, как Синица”.
Вышли за полночь. Долго прощались. Мимо проходящий мужчина приподнял шляпу:
– Здорово, одноклассники!
– Это кто? – пьяненько прищурился Пётр.
– Рыжий.
– Как? Мы ж его помянули?
– Значит, жить долго будет, – беспечно засмеялся Синица.
– Так нельзя. Ты плохо поступаешь, – строго выговаривал Пётр Иванович.
– Пошёл ты. Вали отсюда. Директор, тоже мне. Иди-иди, ешь ананасы, рябчиков жуй, буржуй недоделанный. Мало я тебя в школе прессовал!