-Ребенок цел?! – Леонид крикнул прямо в ухо Саше, но она не только была оглушена взрывом, она еще плохо соображала и трясла головой.
Он кинулся ощупывать сверток с младенцем сам. И тут Оленька, которая до этой поры вела себя удивительно тихо, наконец, заплакала. Немудрено, что она была возмущена. Кому понравилось бы, будучи нескольких дней от роду, становиться одной из героинь боевика с непредсказуемым финалом.
- Ждите здесь, - бросил Леонид, - и крадучись, так, чтобы его не заметили, стал пробираться к даче, вернее, к тому, что от нее осталось.
Все было спокойно в том смысле, на который он даже не надеялся. Руины дома пылали, уже собралось вокруг несколько человек, но это были те, кого не стоило опасаться. Тетки – очевидно хозяйки соседних дач, а из мужчин – один старичок. Ахали, ужасались, звонили, торопили пожарников – вдруг огонь перекинется и на их участки.
«Какое счастье, что уехала Нина, - подумал Леонид, - Привезла нам все и уехала…»
И он снова мысленно вернулся в те далекие-далекие времена, когда он работал охранником, а затем телохранителем. Забытое ощущение. Но эта девочка с младенцем на руках, несомненно, нуждалась в больше защите, чем его тогдашний босс.
- Поехали, - сказал он, возвращаясь к Саше, - Все чисто. Давай мне девочку, я понесу. Сама-то идти сможешь?
Заплаканная Саша только кивнула.
- Смогу… наверное,.., - сказала она, мгновение спустя, поднимаясь на ноги.
А вот Оленька не могла успокоиться. Она была еще и голодна, судя по всему.
- Куда мы теперь? – спросила Саша.
Когда они сели в машину, она снова взяла малышку на руки.
- Покорми ее, - сказал Леонид, - Я не буду смотреть.
-Может быть, вы просто отвезете меня домой?
Он только вздохнул. Если бы все было так просто!
Леонид привез Сашу с дочкой в придорожный мотель - одну из тех безликих маленьких гостиниц, что стоят в нескольких километрах от города. Хорошо, что он прихватил с собой еще один паспорт – фотография была его, а имя – другое, их преследователи знать его не могли.
- На одну ночь, - сказал Леонид.
Администратор взглянула на Сашу, которая едва держалась на ногах, и не стала спрашивать у нее документы.
-В четвертый номер поднимайтесь, - она вручила им ключ.
Мотель был из самых дешевых – в комнате ничего, кроме самой необходимой мебели – кровати да тумбочки. Обычно тут останавливались шоферы-дальнобойщики.
Саша уложила дочку, придвинула к кровати стул, чтобы малышка случайно не упала.
- Можно я в душ? – спросила она.
Саша долго стояла под горячей водой. Только сейчас, впервые за эти дни, которые тянулись так бесконечно долго, напряжение немного отпустило ее. Она знала, когда выйдет из-под этих целительных струй, тревога и ужас вернутся. Поэтому она медлила и медлила, продлевая – пусть ложное – но чувство безопасности.
Как и всем молодым, здоровым в общем-то людям, ей не верилось в собственную см-ерть, это было невозможно, неправдоподобно… И все же что-то грозное носилось рядом, и разумом она понимала – люди, которые преследуют их, готовы пойти на все.
Когда она вернулась в комнату, Леонид спал. Он не стал расстилать постель, может быть, думал, что приляжет на минутку. Но, едва коснувшись головой подушки, уснул тяжело и крепко. Странно, когда он разговаривал с Сашей, ей казалось, что только глаза у него – как у столетнего старика, в целом же он выглядел еще крепким и сильным. А сейчас Саша вспомнила слова, которые он сказал о себе: «Старый, стреляный волк». Действительно старый – и бесконечно измученный.
Саша старалась все делать неслышно. Кормила дочку, укачивала ее –и думала, думала…
Она ведь в своей жизни и не влюблялась ни в кого толком. Можно не считать увлечение известным киноактером, хотя в четырнадцать лет Саша считала, что не было еще в мире такой всепоглощающей любви, как у нее к нему. А если точнее – к героям фильмов, которых он играл. Наивная, она отождествляла актера и персонажей. А киноленты были такими захватывающими, из цикла, когда один суперчеловек может победить легионы…
И Саша думала тогда, что со своей верностью, со своей беззаветной преданностью, составит ему достойную пару. А потом показали передачу – ее кумир и та девушка из фильма, что была главной героиней, давали интервью.
Поразительно, но Саше девушка понравилась больше – она была серьезная, умненькая, без излишнего самомнения, на вопросы отвечала подробно, рассказывала интересные вещи.
Ее же кумир лишь хихикал, жаловался, что страшно потел на съемках, потом упомянул, как за ним гонялись поклонницы, и одна из них была готова на все на свете, чтобы он с ней пе-ре-сп-ал…
- И как вы решили проблему? – спросила ведущая.
- За меня ее решил мой брат, - в очередной раз хихикнул кумир, - Он не такой разборчивый.
И все – как ножом отрезало Сашину любовь. И, когда несколько лет спустя, за ней стал ухаживать Георгий – да не просто ухаживать, его чувство было словно полноводная река, затапливающая берега, - Саша медлила. Ей больше не хотелось испытывать острую боль разочарования.
А теперь ей предстояло подумать о многом, об очень многом.
Леонид проснулся уже в сумерках. Сел резко, провел ладонями по лицу, стряхивая остатки сна.
- Все спокойно? – Саша кивнула.
-Не понимаю, как они вычислили нас на той даче. Так широко бредень они закинуть не могли, чтобы захватить и Нину, - впервые он размышлял при Саше вслух, потом спохватился, - Но ты же целый день голодная, тут нет ни крошки еды. Я сейчас съезжу, привезу.
- Я с вами, - твердо сказала она.
- Зачем? – его удивление было искренним, - Я на полчаса ,не больше. Ты же не поедешь одна, а зачем тащить с собой маленькую?
- Мир сошел с ума, и одна я не останусь… Ни на полчаса, ни на десять минут…
Видимо, Леонид почувствовал что-то в голосе Саши и больше не возражал.
Он отвез ее в ближайший супермаркет – и только ступив на его сияющий пол – в это царство ярких светильников, больших и маленьких магазинчиков, эскалаторов, кафе и фонтанов, она спохватилась.
- У меня же с собой ни налички, ни даже карточки. Но я вам все отдам…Мне в основном… мне только для Олечки.
Он слегка подтолкнул ее – мол, идем, с деньгами потом разберемся.
Как ни старалась Саша сэкономить, большой пакет постепенно наполнился. Нельзя же было оставлять маленькую без самого необходимого. Для себя она взяла лишь смену белья, туалетные принадлежности и полотенце. Саша чувствовала себя безмерно виноватой в том, что этот пожилой, уставший человек, которому бы – дремать у камина с бокалом бренди, «впи-сался за нее по полной программе», как сказали бы нынешние.
Они решили поужинать здесь же, в кафе на четвертом этаже, и после засиделись, допивая свой кофе, пока Оленька не начала капризничать.
Время было уже позднее, когда они подъезжали к своему мотелю. Леонид остановил машину метрах в двухстах от него, погасил свет.
- Посидите пока здесь, я посмотрю – все ли в порядке, - коротко сказал он.
- Но что может быть…., - начала было Саша,
Не слушая ее и ничего не объясняя, он вышел из машины. Саша приникла головой к спинке кресла.
- Господи, да когда же это все кончится, - чуть слышно простонала она.
Леонид вернулся очень быстро.
- Уезжаем, - сказал он.
Развернул машину и погнал ее с той скоростью, с какой Саша прежде и не ездила никогда.
- Что там, - Саша готова была перейти на крик, - Скажите, а то я с ума сойду…
- Светлая штора на окне – ее кто-то задернул плотнее, я это видел. Двенадцатый час ночи – это не то время, когда горничная приходит, чтобы убраться в номере….
-Можно подумать, что мы какие-то преступники экстра-класса, раз за нами такая охота… Но что я кому плохого сделала? Что я такого сверхценного знаю, объясните мне…. Почему никто не может всё это остановить?! Это безумие…
Леонид видел, что у нее сейчас начнется истерика. Он остановил машину у обочины. Времени у них не было, но если Саша сейчас «съедет с катушек» им будет еще труднее.
Он обернулся к ней, накрыл ее руку своей. Сказал, отделяя одно слово от другого.
- Ты ни в чем не виновата, и по большому счету никому не нужна. Как только эти люди утрясут все вопросы со своим бизнесом – отпустят и твоего мужа, и тебя – тем более. Надо только подождать….
Он напомнил ей про Георгия. Удивительно, но в этом водовороте событий Саша забыла о нем.
- Куда мы сейчас? – спросила она дрожащим голосом, но уже вполне осмысленно.
- Я не знаю, как они нас вычисляют, - признался Леонид, - В то, что в машине «жучок» мне верится слабо, а столько осведомителей, взявших под наблюдение весь город – у них быть не может. И все-таки, если здесь есть камеры видеонаблюдения, есть полиция, в которой у них могут быть связи – мы поедем туда, где ничего этого нет.
- На тот свет, что ли? – грубо спросила Саша.
- В охотничий домик. Есть такой неподалеку. Я до последнего не хотел туда… Все-таки страшно с такой маленькой уезжать от цивилизации, но сейчас, похоже , другого выхода нет.
-А как же…
-У меня есть ключ. Хоть я и хорошо стреляю, но охотником никогда не был. Ездил просто за компанию… выпить с друзьями.
Домик оказался небольшой избушкой, и вправду затерянной в лесу. Нужно было хорошо знать эти места, чтобы отыскать чуть приметную грунтовую дорогу. Да еще ночью…Но , свернув в трассы, они уже через четверть часа были у цели. Поляна, домик, маленькая банька – и абсолютная тишина кругом. Только журчанье воды в роднике, шум листвы и пение птиц.
На двери избушки висел большой замок. Леонид отпер его, пропустил Сашу вперед. Сени, одна комната – в ней стол, печка и несколько широких лавок, которые при необходимости могли заменить постели, вот и все, что тут было.
- Устраивайся, сказал Леонид, - Где-то тут, за печкой, помнится, был свернутый матрас… О, вот и он…
- А вы?
- Я в баньке переночую.
- Знаете, что тут плохо? – спросила Саша, без сил опускаясь на скамью.
- Я понимаю, что для маленького ребенка это…
- Если они придут сюда за нами, - сказала Саша, - Нам никто не поможет. Понимаете? Ну в городе, в крайнем случае, можно вызвать полицию . А здесь… Если это охотничий домик, то охотниками как раз будут они, а мы – дичью…И спрятать нас потом можно будет тут же. И никто не найдет.
Леонид присел на край скамьи.
- Вот увидишь, все образуется. Вернется твой Георгий.
- Он не вернется, - странно спокойным голосом сказала Саша.
-Как это? Как же он может бросить вас?
-Он нас уже бросил… Вы же лучше всех знаете, с чего все началось. Это ей, Гите, грозила опасность. И он сорвался к ней, забыв о нас, вернее, поручив нас чужому человеку… Хотя, нам ведь тоже многое грозило. Если бы не вы, нас и в живых бы уже не было.
Где-то Леонид слышал эту фразу. Точно, так сказала Нина: «Если бы не вы, меня бы уже не было в живых».
- Все будет как раньше. Он тебя любит, и не сможет не полюбить дочку, - убеждал Леонид, но уверенности в его голосе не чувствовалось.
- Нет, - сказала Саша с бесконечной усталостью, - Он любит, да. Но только не нас. И я не хочу, чтобы он приезжал. Я только хочу, чтобы это все поскорее кончилось.
Перед тем, как уйти, он как маленькую, погладил ее по голове.
**
- Ну что, дело кончилось к полному твоему благополучию, - сказал Паша Кока.
Георгий стоял перед ним, в роскошной его гостиной, и старался сохранить какое-то достоинство – и в позе, и в выражении лица. Он пошире расставил ноги, будто под ним был не пол, а покачивающаяся палуба корабля. Откинул слегка голову. За эти дни щеки его запали, и он надеялся, что никто не слышит, как колотится у него сердце. Ведь он думал, что его вытащили из подвала, чтобы при-кончить.
- Порешали, говорю, мы дела с твоим братишкой, - Паша, не торопясь, затушил сигару, - Теперь мы с ним в деле. Так что вернем тебя на прежнее место, не волнуйся.
- А Гитану?
- А чего тебе эта полицейская под-стилка нужна? – Паша сделал вид, что удивился, - Ты ж уже окольцованный – жена, ребенок, то да сё… Вот и ва-ли к жене….
- Гитана должна уйти отсюда со мной вместе…
- Да? – Паша прищурился, - А ты в курсах, сколько ей всего известно? И ты хочешь сказать, что сделаешь так, чтоб она молчала?
-Она вернется со мной в Россию. Будет жить со мной. Я ее ни на шаг от себя не отпущу. И она слова лишнего не скажет…
-А жену куда ж денешь? – Паша готов был захихикать, - Или в мусульмане подашься и гарем заведешь? Это тебе тогда не в Россию надо…
Георгий стиснул зубы:
-А это уже мое дело. Но без нее я отсюда не уйду…
- Если я захочу, - веско сказал Паша, - Ты не только уйдешь. Ты кубарем отсюда выкатишься. Ладно, раз братец твой на все условия согласился – сделаем ему еще один подарок. Забирай свою цыганку, и вечером, чтобы вас в городе не было.
И Паша качнул головой, показывая, чтобы его помощники вывели Георгия. Что они и сделали, бесцеремонно схватив певца за плечи.
…Уже в конце дня, когда они сидели в поезде, Гитана спросила с некоторым даже недоумением:
- Как ты так можешь? Ведь ты же любил эту девочку… Сашу… Я же знаю тебя, в то время, когда мы с тобой говорили, я по голосу твоему чувствовала – ты ее безумно любил.
- Просто я представлял на ее месте тебя.
- А дочка? Ты же даже не взял ее на руки? Может быть, после того, как ты ее увидишь – ты и шагу не сделаешь прочь от семьи…
-Ты моя семья, - сказал он, целуя ей руку, - Но ты научила меня не оглядываться… даже на то, что прежде было дорогим… Я не брошу дочку, я буду им помогать, но больше я не отпущу тебя.
Гитана усмехнулась:
-Я-то тебя знаю, а вот ты, оказывается, знаешь меня куда как хуже…
Но он все целовал ей руки, и не мог отпустить их. А Саша все поймет. Должна понять, ибо больше ей деваться некуда.
**
Саша варила томатный суп. Нет, это громко сказано. Она залила сухой суп кипятком, помешивала получившееся «хлёбово» и молилась, чтобы оно было съедобным.
Леонида не было с самого утра. Он бросил ее самым подлым образом. Когда Оленька заплакала и она проснулась, ее спутник уже куда-то уехал. А ведь она говорила ему, что боится и на четверть часа остаться одна.
Но теперь выхода у нее не было. Однако почему-то тут, в этом затерянном в глуши домике, ей не было страшно. Саша даже начала хозяйничать. Вскипятила воду и отлила в бутылочку для малышки. Выпила чаю сама. Потом увидела за печкой веник… Дома ее никогда не влекло к хозяйству. Повзрослела она за эти дни, что ли? Бог знает, сколько им придется провести в этом уголке, но ей тут почему-то даже нравилось… Можно было представлять, что они поехали с Оленькой куда-то на дачу.
В шкафчике обнаружился минимальный запас продуктов. Бульонные кубики, несколько пакетиков - «растворимые» супы и каши, сахар, соль, даже подсохшие лимоны Бог весть как попавшие сюда.
Саша хозяйничала, и все-таки слушала – не раздастся ли шум машины. И когда она увидела в окошко, как к домику идет Леонид – облегчению ее не было предела.
- Разве так делают, - начала было она выговаривать ему с порога.
И замерла, увидев на его лице некое подобие улыбки. Впервые.
- Все кончилось, - сказал он, - И как хорошо, что у тебя есть загранпаспорт.
- Что кончилось? При чем тут паспорт? Что вы узнали? Почему нам надо заграницу? – забрасывала она его вопросами.
- Ты права во всем, - просто сказал он, присаживаясь к столу, - Налей-ка мне чаю, если есть… Деловые люди закончили свои разборки. Бизнес свой грязный они не оставят. Напротив, пока он будет процветать, и твой бывший муж теперь не сможет сказать, что он в стороне от всего этого…
- Бывший…муж?
- Они вернутся сегодня с Гитаной, - сказал Леонид, - Это было одним из условий сделки. И ты права – тебе все это совершенно не нужно. Поэтому я заехал к твоим, все им объяснил – и взял твой загранпаспорт. Ты сегодня улетишь на Кипр.
- Я сейчас свихнусь, - сказала Саша.
- Там тебя встретит мой сын… Поживешь пока у него. Все нужные бумаги, все, что требуется – тебе передадут уже в аэропорту. Саша, - Леонид впервые прямо посмотрел ей в глаза.
И она теперь сама не верила, что когда-то могла считать его «старым алка-шом». Она была просто беспомощной маленькой девочкой по сравнению с ним. Он-то знал жизнь с другой стороны. И ей следовало только молчать и слушаться.
- Тебе надо сейчас прийти в себя, отдохнуть от всего этого, подумать, как ты дальше хочешь строить свою жизнь… Потому что все придется начинать с чистой страницы. А там ты будешь в совершенной безопасности. Игорь о тебе позаботится. Короче, мы отправляем тебя с дочкой далеко-далеко. Как это пел Вертинский.
В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Когда поет и плачет океан
И гонит в ослепительной лазури
Птиц дальний караван,
В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
Когда у Вас на сердце тишина,
Вы, брови темно-синие нахмурив,
Тоскуете одна…
- Я не знаю Вертинского, - плача и смеясь говорила Саша, - У меня даже мама его не слушала. Только бабушка. И я не хочу тосковать одна.
- Как же ты будешь одна? Ты же с дочкой… И мой сын всегда тебе поможет. Саша, все образуется теперь, поверь… Потом ты решишь – может быть, родители приедут к тебе, или ты захочешь вернуться. А пока- уезжай…
- Мне и собираться то нечего… Встала, взяла ребенка и пошла… Подумать только, а ведь раньше я жила нормальной жизнью…
- Нормальная жизнь будет и дальше. Главное, что ты осталась жива, - Леонид взглянул на часы, - Вечером я отвезу тебя в аэропорт.
**
Проводив Сашу, Леонид долго стоял в здании аэровокзала. Он знал, что нескоро забудет эту картину – как Саша уходит, чтобы улететь туда - где мир, покой и безопасность, а сама все оборачивается, чтобы лишний раз взглянуть на него, точно ей без него страшно и шаг ступить.
Все это пройдет. Игорь ее встретит, и проследит, чтобы все с ней было в порядке. Впервые за несколько лет Леонид поговорил с сыном, и говорил хорошо. Он чувствовал людей и знал, что его сын и Саша найдут общий язык.
Леонид обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд, и увидел Нину. Она стояла шагах в двадцати от него, прислонясь к мраморной стене аэровокзала и смотрела не него. Подошла и крепко взяла его под руку.
- Тут на втором этаже – самый лучший кофе, какой только можно найти, - сказала она, - Пойдем, посидим?
Они поднялись в маленький кафетерий. Тут было полутемно. Они устроились в уголке, на мягком кожаном диване. Кофе действительно оказался выше всяких похвал, и Леонид спросил себе вторую чашку.
-Почему ты не поехал с ней? – спросила Нина, - Повидался бы с сыном? И Саше было бы спокойнее. Она же держалась за тебя как за спасательный круг
- Ты меня прости,..
-За что? – она подняла брови
- Дачи у тебя теперь нет.. И разговоры об этом взрыве будут еще долго.
Нина только дернула плечами, показывая, что все это – мелочи. На кону стояло много большее, чем этот домик. Главное – все успели уйти из него за несколько мгновений до…
-Так почему ты не полетел с Сашей? – Нина не давала ему уйти от ответа.
-Видишь ли, - начал он медленно, - Там действительно все кончилось, и я этому очень рад… Но те фигуры имеют вес на шахматной доске. Этот опереточный певец, его брат – он там вообще за короля, и даже Саша с дочкой все же значимы в этой игре. Сашу больше не тронут, и она сможет вернуться через какое-то время, если захочет этого. Я ее не обманул.
- А ты? Что с тобой? - прямо спросила Нина.
-А со мной другое дело, - чувствовалось, что ему очень хочется закурить, но тут было нельзя, - Видишь ли, те парни, с которыми мне пришлось …разобраться… они ведь были чьи-то друзья, чьи-то бойцы…И у их подельников руки чешутся со мной поквитаться.
-Но ведь ты иначе не мог…
-Не мог. И они… если не могут посчитаться с тем, кто организовал все это… эту…бой-ню, то дело чести для них – наказать хотя бы меня. Так что Саше нужно было держаться от меня подальше.
- Так вот для чего ты…
- Ну, конечно, ей и поменять обстановку будет полезно. А иначе, что сейчас… видеть, как ее бывший муж привез другую, живет с ней, счастлив, а про нее с дочкой и думать забыл? Как бы она ни относилась к нему – все равно – это рана на сердце. Пусть она заживет хоть немного.
А главная причина – это я. Сейчас нет опаснее места, чем рядом до мной. И если бы я уехал из страны – они дотянулись бы и туда.
- И что же они собираются сделать, как ты думаешь?
- Не знаю, - он пожал плечами, и была в этом жесте какая-то даже беспомощность, - Могут подстроить аварию или попытаться заст-релить… Вряд ли они изобретут какой-то сложный способ отправить меня в мир иной.
- И ты будешь покорно дожидаться – чего они там решат? Помнится, ты сам когда-то хотел, чтобы все побыстрее закончилось.
- Ну нет. Наверное, инстинкт самосохранения все же сработает. И я кое в чем смогу предугадать их действия… опередить…
- Знаешь, какой у меня был любимый мультфильм в детстве, - спросила Нина, отхлебывая последний глоток кофе. – «Маугли». Ты думаешь .я сошла с ума, если вспоминаю о мультиках? Просто там была одна замечательная фразочка. Помнишь, когда на жителей джунглей напали рыжие собаки? Маугли сказал: «Мы принимаем бой». То же скажу тебе и я…
У Нины глаза блестели – и Леонид понял, что она задумала. Он сказал, что нет места сейчас опаснее, чем рядом с ним. И она решила занять это место, и быть с ним бок о бок, что бы ни случилось.
- Лишь бы для меня этот бой не оказался последним, - сказал он, - Ты же помнишь, что там был старый волк Акела…
- Но ты же еще не промахивался на охоте, - возразила она, и голова ее была вздернута с некоторой даже гордостью, - И не промахнешься…
… А за окном самолеты садились, и снова взлетали, как будто не могли долго жить на земле, и только в небе были по-настоящему счастливы.