Захотелось вспомнить минувшее лето и наше путешествие в Узбекистан. На особую точность не претендую: и зарисовки «туристические», и вообще в любой новой стране сначала всё нравится.
Но сначала о том, что неприятно бросилось в глаза буквально с момента приезда: раздутый до небес культ Тамерлана. Повсюду натыкаешься на соответствующие топонимы и прочие увековечивания. Этакий новый поиск корней и почвы.
Что-то мне подсказало, что при Советах названия улиц и площадей были несколько иными. Смотрю наугад: "сквер Амира Тимура в Ташкенте раньше назывался сквером Революции".
Что ж, всё закономерно. Отказавшись от "кровавой большевистской революции", получаешь на выходе какого-нибудь милого человека вроде этого - любителя строить башни из отрубленных голов. Получите, как говорится, и распишитесь. Однако всё недоумевал: неужели гражданам не "зашкварно" иметь в роли корней и почв всяких тимуров-чингисхвнов и прочих "больших чикатил"? Люди-то здесь приветливые и добрые. И - на тебе! - статуи-мавзолеи этого маньяка. Думаю, тут вся фишка в том, что Тамерлан «типа, свой» - свой альфа-самец. Уж так устроено большинство людей решительно повсюду: их хлебом не корми, дай помериться – у чьего вожака стаи ... длиннее и толще. Один мой знакомый (коммунист и вполне «сталинист») по этому поводу пошутил: мол, Тамерлан Тамерланом, но «отчего же Сталину там памятники не ставят - он же ж, вроде бы, миллионы загубил – значит, круче всех!» Я ему отвечал, что Сталин на эту роль не годится, т.к. не воспринимается в Узбекистане как "местный". Но если бы пропаганда убедила население, что И.В. был "скрытым узбеком" - тогда дело, конечно, пошло бы веселее.
Но ладно, не будем о грустном... Как бы то ни было, в Узбекистане, как мне показалось, за счёт старых традиций удалось снизить разделённость людей: это даже моя Зильда заметила, говоря, что люди там гораздо меньше «воюют» друг с другом, чем в Белоруссии (а уж про Россию и вовсе промолчим). Так или иначе, bellum оmnium соntra оmnes там не ощущается так сильно.
... В метро молодая женщина вдруг падает в обморок (причину я так и не понял). Замечательно, что ей не дали коснуться пола: сразу несколько пар рук шедших рядом мужчин подхватили её и уложили на скамейку. Тут же (мгновенно!) появился полицейский, кто-то стал оказывать первую помощь и т.д.
... В том же ташкентском метро, захожу в вагон и ... сразу двое молодых парней вскакивают, уступая мне место. Никогда и нигде с подобным не сталкивался, потому удивился: «Спасибо, конечно, но из меня песок ещё, вроде бы, не сыпется!» Они объясняют, что у них так принято, что я старше и т.д. Что бы там ни было, честь и хвала нации, которая сохранила подобное, несмотря на царствующий капитализм.
... Удивляет количество женщин и девушек в хиджабах! Но при этом есть ощущение (возможно, я и неправ!), что всякие адаты-шариаты там носят ... слегка игровой характер. С такой закутанной в хиджаб женщиной запросто можно заговорить, а она улыбнётся в ответ. Можно попросить её "щёлкнуть" нас с женой на фотокамеру. На палестинцев с Ближнего Востока совсем не похоже.
Некоторые несчастные ходят не просто в хиджабах, а в полноценной парандже. Но чуть позже, этой осенью узнал, что в Узбекистане со времён нашего приезда официально ввели штраф за ношение одежды, "не позволяющей идентифицировать личность граждан". То есть запрещается одежда с закрытым лицом. Но как быть, если одинаково противна и паранджа, и принуждение соблюдать правила нового цифрового концлагеря (подставлять морду под видеокамеры для "идентификации")? Само намерение законодателя выкорчевать этот обычай - вполне благое. Но ... Одним словом, очень хочется верить, что если в наших краях и вправду произойдут серьёзные перемены к лучшему, то мотивировка этого (нужного!) закона будет иная: "запрещено ношение одежды унижающей человеческое достоинство", например.
... Наш водитель по Чимганским горам Шерзат был «настоящим» мусульманином: один раз даже попросил разрешения остановиться на обочине для совершения намаза. Далее у нас с ним произошла дискуссия: в какую сторону нужно становиться лицом? Он ориентировался на какой-то «цифровой компас» в телефоне, а я отвечал в духе старой песни: «Я доказал ему, что запад, где закат»... Он внимательно всё выслушал, но стал в результате точно не в сторону Мекки. Со мной по дороге лишь однажды очень деликатно завёл разговор на тему «кто же создал всё сущее». На мои доводы не обижался. На следующий день повёз нас на ташкентский рынок секонд-хэнд барахла: у нас дорогой потрескались китайские чемоданы и нужно было их срочно чем-то заменить. Этот самый рынок Янгабад был очень колоритный: он находится на каком-то заброшенном (?) железнодорожном узле, многие торговали прямо с рельсов. Спасибо Шерзату: мне бы такое решение и в голову не пришло! К тому же, на рынке он так отчаянно торговался, снижая цену на наши чемоданы, что я даже засмущался.
...Самарканд – наиболее «туристский» город Узбекистана. Побродили в нём по историческому центру, посмотрели на ночную площадь Регистан – и пошли на базар. Вот там-то можно насмотреться на «настоящую Азию»! В гостинице, где мы жили, нашими соседями была семья из Таджикистана. Т.е. не совсем из Таджикистана – они таджики, живущие уже несколько лет в Москве. Мы сидели за одним столом и говорили «обо всём». С ними была замечательная дочь, перешедшая этим летом из 10-го классса в 11-й. Я слушал эту самую Фирюзу с восхищением: умная, образованная, интеллигентная (в хорошем смысле)... И с горечью думал про перепетии с «мигрантами» в России: не дай бог, если в результате неумных действий пострадают такие люди!
... Сбылась моя почти детская мечта - увидать памятник Ходже Насреддину в Бухаре. Вообще ловлю себя на том, что воспринимаю этот удивительный город всё больше через цитаты из любимой книги. («Повесть о Ходже Насреддине» Леонида Соловьёва – несомненно, одна из тех книг, которые я бы «взял с собой на необитаемый остров».) Памятник стоит около "того самого" (по апокрифам, разумеется) водоёма святого Ахмеда.
... Потом в в нескольких шагах от этого памятника сидим на скамейке рядом с местным старичком. Разговорились – в Узбекистане люди общительные. В это время чуть в отдалении двое ментов довольно почтительно ведут под руки человека, у которого из разбитого носа течёт юшка. На моё недоумение старичок тут же побежал выяснять, что же случилось. Через пару минут вернулся: «Я его знаю, это наш местный сапожник. Так-то он тихий и хороший, но когда напьётся, то обязательно лезет в драку!» Я слегка удивился: дело в том, что мусульманские традиции в Узбекистане ощущаются: даже пиво так просто в продуктовых магазинах не продают. Мол, неужели и у вас подобные богатырские обычаи в чести? Старичок ответил, что «половина населения соблюдает заповеди Корана, а вот вторая половина пьёт и буянит».
- Но неужели же нельзя быть неверующим, но при этом не пить водку и не безобразничать?
- Нет, можно, конечно, можно...
...Бродил по улочкам еврейского квартала в Бухаре и случайно наткнулся на соответствующий музей, находящийся в частном доме, где раньше жила еврейская семья. Его смотрительница - молоденькая девушка-узбечка, которая однако училась в еврейской школе. Когда я спросил её, зачем, то она лишь ответила, что "там не только я, но и все ученики были узбеками". Среди других экспонатов увидал остатки библиотеки хозяев этого дома.
Случайная подборка уцелевших книг показалась мне очень интересной: сидур (молитвенник), оставшийся от совсем давних времён, том Ленина, "Война и мир"... Вот такой типичный некогда синтез: когда и русская культура, и советское начало, и "свои традиции" вполне уживались в людях, среди которых прошло и моё детство.
... Так и не понял местные правила: нужно ли в Узбекистане пристёгиваться на переднем сидении машины, или нет! Наш водитель по окрестностям Хивы Коданбай несколько раз на секунду накидывал ремень, проезжая мимо постов ГАИ. Но когда я в самой Хиве попытался пристегнуться, завидев ГАИшников, он только улыбается: «Зачем пристёгиваетесь? Я же его знаю, мы друзья!»
А Хива и её окрестности поразительны! Как и все старые города Узбекистана, она не похожа на «город-музей»: тут же среди истории и сгрудившихся веков жиут люди, сушится бельё, играют дети... В Хиве непременно нужно прогуляться по городским стенам в час заката.
Зильда с восхищением смотрела на узбекский виноград, а потом попросила показать ей, как он растёт. На Филиппинах виноград – редкая северная ягода, в тропиках он не выживает. Я передал её просьбу Каданбаю и он повёз нас в какое-то бывшее поместье, давно стоящее заброшенным. Но вокруг него разбиты старинные виноградники, которые охраняет приятель Каданбая. Вот там-то мы и насмотрелись .. и наелись.
... Пыльный и насквозь "провинциальный" городок Нукус в Каракалпакии посреди пустыни. Но в этом самом Нукусе находится совершенно ошеломляющий музей искусства И.В. Савицкого: искусства советского "авангарда".
Когда заходит речь о шедеврах "непризнанного" искусства тех лет, то оно неизменно подаётся в устойчивом антисоветском контексте: мол, в духоте советского строя свободно творить было невозможно, и только окончание сталинской эпохи даровало художникам ... Ну и т.д.
Что же, формальные основания для таких суждений, вроде бы, есть: да, долгие десятилетия подобные картины не брали в музеи, не выставляли, не изучали ... Произносились и филиппики против "формализма" во славу "реализма". Что было, то было.
Но очень странно, что практически никто не пытается взглянуть на непростую историю искусства в СССР под другим углом - с точки зрения простого исторического здравого смысла. Сколько людей в дореволюционной Российской Империи вообще интересовались искусством и могли назвать хоть кого-то из современных им художников? Если учесть, что 78% населения были полностью неграмотны, а в оставшиеся 22% попадал всякий, кто был в состоянии прочесть вывеску на кабаке и пересчитать выручку в лавке, то образованных людей могло быть от силы 1-2%. Но ведь далеко не каждый образованный (т.е. закончивший университет или хотя бы гимназию) любит живопись! Искусство в то время было барской забавой крайне ограниченного круга.
И вот большевики пытаются переломить ситуацию. Отныне про искусство говорит и массовая школа эпохи "всеобуча", и все остальные каналы информации. На выставки, в музеи водят работников массовых профессий. Репродукции картин вывешивают в самых разных местах. "Искусство принадлежит народу!" Беда только в том, что народ (т.е. большинство населения, ещё вчера безграмотного) ПОКА ещё не очень знает, что ему с искусством делать и для чего оно вообще нужно...
Подобный мгновенный по историческим меркам скачок просто не мог не вызвать "болезней роста". Шутка ли - миллионы людей, ещё вчера твёрдо знавшие, что для них существуют только кабаки, но никак не музеи, вдруг стали судить об искусстве и вообще считать его частью своей жизни! Одной из таких болезней стало противопоставление "реализма" и "формализма".
С повышением общего уровня образования в стране восприятие искусства тоже неизменно становилось более глубоким и разборчивым. К 80-м уже было понятно, что и среди "соцреалистов", и среди "авангардистов" есть как гении, так и кропатели, что смысл произведений настоящего искусства всегда многослоен, что быть зрителем - это тоже целая наука, и т.п. А посему НАСТОЯЩЕЕ искусство любого стиля и жанра неизбежно оказалось бы в результате признано и оценено. (Так как в литературе произошло, например, с Буниным и Есениным.) Если бы советский проект не был насильственно прерван, то по-другому быть попросту не могло бы.
Но ... произошло то, что произошло. "Народу" в постсоветском мире принадлежат вещевые рынки, "мемасики" в интернете, какая-то похабень "блогосферы" - но уж никак не искусство. Болезнь роста вылечили выстрелом в затылок...
Поэтому любые разговоры про "душный совок, где отсутствовала свобода творчества", звучат в нынешнем контексте особенно подло.
Из Нукуса наш дальнейший путь «на край света» - в тот самый знаменитый посёлок Муйнак, который когда-то стоял на самом берегу Аральского моря, пока море оттуда не ушло...
В Муйнаке смотрим «кладбище кораблей», а на рассвете следующего дня машина повезёт нас к остаткам Моря. Эта дорога очень трудная и считается опасной: ну как что-то случится с машиной посреди пустыни при страшной жаре... Поэтому добраться туда можно только на внедорожнике. Едем среди невероятных, суровых пейзажей пустыни.
... И в конце концов попадаем на море!
... Из Нукуса до Ташкента мы не купили билеты заранее, т.к. я понятия не имел, сколько займёт поездка на Арал. Прихожу в вокзальную кассу – опа! – билетов нет дней на 10 вперёд. А нам улетать через несколько дней. Что же делать? В кассе очень симпатичная девушка Айсана посоветовала прийти на следующее утро и попытаться взять невыкупленные билеты. Пришёл, жду, ничего нет... Тогда начальник касс вдруг сам подошёл ко мне и спросил про мою беду. В итоге он лично отправился к начальнику всего вокзала (!), а потом вместе с Айсаной они оформили мне билеты не просто абы какие, а спросив меня, какой класс вагона я предпочитаю. Поэтому из Нукуса в Ташкент поехали на СВ.
... Из касс еду «с добычей» назад в гостиницу. Подхожу к таксистам, спрашиваю, сразу уточняю, что поеду не больше чем за 10 тыс сумов. Один соглашается, везёт меня, а потом ... отказывается брать с меня плату за проезд! «Нельзя! Вы же гость!» Мне так стыдно стало, что пытался торговаться...
... Едем по Ташкенту, немолодой таксист показывает на какое-то здание и говорит, что это ресторан дочки Каримова. И негодует: мол, себе всякая власть хапает будь здоров! И тут же задаёт вопрос: зачем же Советский Союз развалили?! Отвечаю, что для того и развалили, чтобы воровать было сподручнее. Он же с жаром говорит, что СССР был лучшей страной на свете. Что там можно было ничего не бояться, ни голода, ни болезней, ни бездомности – а в обмен нужно было только «немножко работать». Вообще по моим ощущениям уровень симпатий к СССР в Узбекистане огромный: на подобные темы со мной заговаривали самые разные случайные люди.
... В последний день в Ташкенте пошли на базар Чорсу купить подарки родным. Выбираем «этнические» футболки у продавщицы средних лет, меня удивляет её абсолютно чистый и совершенно московский говор. Объясняет, что действительно 6 лет жила в Москве и ... очень скучает из-за того, что по-русски поговорить не с кем. «Сперва все русские от нас уехали, зато теперь, когда война началась, многие перебрались к нам – это хорошо!» Возможно, я слишком сентиментален, но вот это ощущение по-живому разрезанных связей между народами меня не покидало в Узбекистане всё время. Иногда страшно от того, насколько обеднела Россия, русская культура, когда оказалась отделена от узбеков, таджиков, грузин, украинцев...
... Из Бухары в Хиву мы ехали в плацкарте (сильнейшие впечатдения для Зильды!). Оглядываемся вокруг, смотрим на соседей. В двух соседних отсеках вагона едут молодой китаец (студент архитектурного), семья бельгийцев, две очень симпатичных тётки из Казахстана чуть постарше меня – и мы (филиппинка и «канадец»). Одной из тёток достался билет на верхнюю полку, она пытается туда залезть и удержаться, но вижу, что это явно опасно для её жизни. Поэтому предлагаю ей поменяться. Разговорились, естественно, спрашивает меня, откуда я. А вправду, откуда? С Украины, из России, из Китая, из Канады... Отвечаю для краткости, что советский. Она изменилась в лице – явно подобных ответов не слыхала очень давно. Задумалась и говорит: «Так все же мы советские!» Ах, если бы...
Михаил Шатурин