Когда инстаграм еще не захватили продавцы многочисленных марафонов и курсов, в нем показывали жизнь вокруг — домашних питомцев, прогулки в парке, завтраки или ужины. Наверняка почти каждому из вас известно это чувство: так и хочется сфотографировать свою красивую, аппетитную тарелку еды и выложить ее в социальных сетях.
Мы привыкли воспринимать это как изъян нашей эпохи — вместе с бесконечными селфи и губами уточкой. Но ведь в желании запечатлеть еду мы совсем не одиноки — до изобретения смартфонов этим занимались… именитые художники!
Начать, конечно, стоит с голландцев — мало кто был настолько помешан на еде. Стоит оказаться в зале какого-нибудь музея фламандских мастеров, как тут же начинает урчать в желудке — с полотен смотрят столы, заставленные снедью: еще дымящиеся куропатки, омары, моллюски, блестящие фрукты, бокалы вина… После двадцатой такой картины начинаешь поневоле задаваться вопросом: ну зачем было так стараться, чтобы увековечить… еду?
Все дело в том, что для голландцев натюрморты были глубоко символичны.
В 1581 году жители Северных Нидерландов, долгие годы воевавшие за независимость от Испании, провозгласили независимую Республику Соединенных провинций. Голландия сразу оказалась лидером и в культурном отношении, и в экономическом, и вскоре так стали называть всю страну. Вместе с независимостью политической пришли перемены и в духовную жизнь, и государственной религией в Нидерландах стал кальвинизм, который не признавал церковного искусства вообще и икон в частности.
Казалось бы — как связаны натюрморты и это мини-введение в голландскую историю? А все просто: голландским мастерам стало нечего писать! Поневоле они вынуждены были отказаться от главенствовавших прежде религиозных тем и искать новые. Тогда художники и обратились к жизни вокруг. К тому же их заказчиками теперь стали зажиточные бюргеры, а не рафинированные вельможи, а бюргерам хотелось, чтобы на картине все было «как в жизни». Так наступает бум натюрмортов.
Но детали этих картин из жизни по-прежнему наполняются религиозным символизмом, особенно в натюрмортах начала XVII века. Яблоко напоминает о грехопадении первых людей, виноград — об искупительной жертве Христа. Бабочка, рождающаяся из кокона, соотносится с воскресением, а, например, увядшие цветы являются символом смерти. Живопись по-прежнему напоминала о тщете людских стремлений, об обманчивости земных удовольствий и предлагала задуматься о вечном — смысле жизни, спасении души.
Проходят столетия — и еда в живописи становится не столько библейской аллегорией, сколько символом эпохи и принадлежности к определенному сословию. Иногда она рассказывает о герое больше, чем его портрет. Такова, например, картина Павла Федотова «Завтрак аристократа». Все на ней свидетельствует о достатке хозяина — убранство комнаты, явно дорогой халат, если бы не одна деталь — стыдливо прикрываемая краюшка хлеба. Очевидно, что если бы не героя не потревожил внезапный гость, перед которым невозможно обнаружить истинное положение вещей, наш аристократ пожевал бы лишь кусок хлеба на завтрак.
«Селедка» Петрова-Водкина без слов рассказывает драматическую историю 20-х годов в России. Революция, голод, пайки — и на красной скатерти нехитрый обед: две картофелины, кусок хлеба и селедка. Не до жиру — быть бы живу!
«Банка с супом» Энди Уорхола тоже стала олицетворением своей эпохи — массового производства и потери индивидуальности. Впрочем, немало копий было поломано в спорах о посыле работы американского художника. Некоторые критики считали ее лишенной эмоционального и социального подтекста. Другие не соглашались: Уорхол раскрывает поверхностную суть предметов и видит прекрасное в самом обычном и повседневном! Третьи видели в ней критику общества потребления и коммерции: одинаковые банки супа словно олицетворяют унификацию людей, которые ходят в одинаковых джинсах и футболках и делают одинаковые модные стрижки.
Иногда еда или напитки на картинах отображают душевную боль изображенных героев. Картошка на полотне Ван Гога «Едоки картофеля» — иллюстрация чудовищной нищеты простых рабочих людей. Для Пикассо в «Любительнице абсента», которую он написал на обороте старой работы, не имея денег на новый холст, бутылка алкоголя — это портал в мир забвения, где нет ни страхов, ни болезней, ни тревог.
Кто-то из художников идет дальше и в буквальном смысле создает произведения искусства из еды. Тренд задал итальянский художник Джузеппе Арчимбольдо еще в 16 веке — именно он впервые создает портреты, составленные из изображений цветов, фруктов, колосьев. В полной мере его творчество оценили уже модернисты в ХХ веке, но и сейчас многие художники вдохновляются его стилем и создают свои «молочные реки, кисельные берега». Так, например, съедобными пейзажами занимается британский фотограф и художник Карл Уорнер.
Джейсон Месье, получивший популярность на волне портретов знаменитостей из всякого подручного хлама, изначально начинал со «съедобных» портретов: Ким Кардашьян он изобразил с помощью красных и черных лакричных конфет, а Гвен Стефани — с помощью макарон, намекнув на ее итальянские корни.
