В книге "Эгоистичный ген" Докинз выдвигает гипотезу, что не только не сознание человека управляет его организмом и соответствующими проблемами - выживания и размножения в первую очередь, а даже сам организм не является тем, что биологически нацелено на поддержание существования вида, к которому этот вид принадлежит. Нами - каждым человечком, птичкой, таракашечкой - правят гены.
Иначе говоря, на линию поведения любого организма больше влияет не его собственное желание выжить и размножиться, а то, какие перспективы для генов его вида эта линия поведения даст.
И Докин весьма убедительно это аргументирует.
Во-первых, сам образ организма с т.з. Докинза впечатляет: с точки зрения генов человек похож на тучу на небе или пыльную бурю в пустыне - это временная агрегация множества ДНК в одном месте. Размножиться, то есть обеспечить выживание более, чем в одном поколении смогут только самые успешные из них.
Нередки случаи, когда животное, даже не человек с его социальными надстройками, выбирает вместо размножения поддержку членов своей стаи, на вид добровольно отказываясь от заведения собственного потомства - это общеизвестный факт у волков, обезьян и многих других видов, где потомство заводят только доминирующие особи. Казалось бы, альтруизм. Но увы, это тонкий расчет природы на генном уровне, когда все силы стаи брошены на выживание наиболее сильных организмов, таким образом, что у генов максимальные шансы выжить и распространиться.
Докинз приводит очень много математики, подтверждающей знакомые жизненные ситуации: что за наиболее близких родственников и люди, и животные готовы стоять насмерть (50% одинаковых генов у родных братьев, сестер, родителя и ребенка, 100% у однояйцевых близнецов), а по мере отдаления родства эта готовность постепенно сходит на нет - чем меньше общих генов и признаков, об этом говорящих, тем меньше шансов, что вступятся вообще.
Есть такое явление, когда вступаются за маленьких детенышей другого вида - но опять-таки это биологические законы, благодаря которым мы вообще легко отличаем детеныша от взрослой особи, даже если видим неизвестный для себя вид: у младенцев большие головы и вообще характерно иные пропорции лиц (морд) и тела.
Увы, увы, природного альтруизма нет, а если вы готовы вписаться за пятиногого щетинистого упыря, то, вероятно, в чем-то вы с ним себя все-таки идентифицируете ("Похоже, эта чупакабра такая же голодная и замерзшая, как я, когда сбежал из дома в пятом классе").
Природа, идя по пути проб и ошибок, выбирала разные способы размножения носителей генов, в том числе и почкование, но максимально эффективным оказался способ, который сейчас используют самые сложные организмы и в первую очередь человек - создание сложного из минимального количества материала. Таким образом каждый новый организм начинается практически с проекта, и по мере его роста и развития можно вносить адаптивные изменения (здравствуй, эпигенетика). "Нельзя перековать турбовинтовой двигатель в реактивный" - поэтому удобно начинать рост нового организма с одной клетки, это подобно старту с чертежной доски и дает возможность вносить изменения в конструкцию по мере ее сборки.
Еще один чудесный образ Докинза - видимые градусники, демонстрирующие самкам уровень здоровья самца.
Самки вкладываются в размножение бОльшими ресурсами, чем самцы (яйцеклетка намного "дороже" сперматозоида с точки зрения затрат на ее создание), да еще и послеродовой уход как правило все-таки забота самки, не говоря о вынашивании. Поэтому природа и оставила за самками право выбирать, кому отдать предпочтение. Но для понимания, кому доверять самый ценный свой ресурс, хорошо бы на что-то опираться, и эволюция подарила рога, хвосты и прочие отличительные признаки самцов.
Докинз приводит пример: у птиц часто заболевания сопровождаются диареей. Длинный хвост выглядит в этом случае очень непрезентабельно. Поэтому длинный хвост павлинов и райских птиц, подобный видимому градуснику, демонстрирует самкам уровень здоровья самца.
По этой же причине, предполагает Докинз, самцы приматов лишились кости в половом члене (с костью, мол, всякий сможет).
Докинз дерзко утверждает, то границы тел вовсе не являются границами, в которых действуют гены. Так, гены вируса влияют на человека и могут вызвать чихание и распространение вируса; гены бобров велят им строить плотины, что меняет русло речки. Докинз вводит понятие «расширенного фенотипа», называя так этот выход за границы собственного организма и влияние на чужие. До него фенотипом считалась совокупность всех признаков и свойств организма, сформировавшихся в процессе развития организма и только в рамках этого организма. Докинз же утверждает, что благодаря такому расширению гены конкурируют и сотрудничают, он развивает эту тему в следующей книге с говорящим подзаголовком «Длинная рука гена».
Говоря о современной цивилизации, Докинз вводит понятие "мем" (да, именно он - отец этого слова, сейчас популярного, а недавно не существовавшего). Мем - единица информации, которая может по своим законам распространяться и эволюционировать. У мемов много форм – интересные идеи, удачные песни, что угодно. Как и гены, мемы используют людей в качестве носителей для того, чтобы размножаться, при этом их новые производные уже не будут являться точными копиями предыдущих. Влияя на разум человека, они, подобно генам, заставляют нас выбирать ту или иную линию поведения. «Может быть, по свету еще ходят гены Сократа, а может, и нет. Но мемы Сократа точно живы.» Было бы неплохо, говорит нам Докинз, изобрести противозачаточные средства для того, что может родиться из некоторых мемов - причем он проповедует сознательный "прием" таких "контрацептивов". Эту необходимость информационной гигиены Докинз предсказал еще в 1976 году, когда и вышел «Эгоистичный ген».
Вот какими словами заканчивается эта книга:
Я хочу закончить кратким манифестом, подведением итогов всего взгляда на жизнь в свете концепции эгоистичный ген – расширенный фенотип. Я считаю, что этот подход применим к живым существам в любом месте Вселенной. Основная единица жизни, ее главный двигатель – это репликатор. Репликатором можно назвать любой объект во Вселенной, который самокопируется. Репликаторы появляются главным образом случайно, в результате беспорядочного столкновения мелких частиц. Однажды возникнув, репликатор способен генерировать бесконечно большое множество собственных копий. Однако процесс копирования никогда не бывает совершенным, и в популяции репликаторов возникают варианты, отличающиеся друг от друга. Некоторые из этих вариантов утрачивают способность реплицироваться, и после того, как их представители прекращают свое существование, эти варианты исчезают. Другие продолжают реплицироваться, но делают это менее эффективно. Между тем оказывается, что особенности некоторых вариантов дают им возможность реплицироваться даже более успешно, чем их предшественники и современники. Именно их потомки начинают занимать в популяции господствующее положение. С течением времени мир заполняется самыми эффективными и изобретательными репликаторами. Постепенно открываются все более и более изощренные способы, обеспечивающие эффективную репликацию. Репликаторы выживают не только благодаря собственным качествам, но и благодаря влиянию, которое они оказывают на окружающий мир. Их влияние может быть весьма опосредованным. Достаточно, чтобы в конечном счете это влияние, какими бы извилистыми и косвенными путями оно ни осуществлялось, обладало обратной связью и способствовало успешному самокопированию репликатора. Успех репликатора в нашем мире зависит от того, каков этот мир, то есть от предсуществующих условий. К числу самых важных из этих условий относятся другие репликаторы и их влияние на мир. Подобно английским и немецким гребцам (*речь о конкуренции – примечание М.К.), репликаторы, обладающие благотворным влиянием друг на друга, оказавшись вместе, начинают господствовать. В какой-то момент эволюции жизни на нашей Земле эти совместимые друг с другом репликаторы, объединяющиеся в группы, начинают приобретать форму дискретных носителей – клеток, а позднее – многоклеточных тел. Носители, у которых в процессе эволюции выработался “узкогорлый” жизненный цикл, процветали и становились все более дискретными и похожими на носителей. Эта упаковка живого вещества в дискретные носители стала настолько характерной и доминирующей чертой, что к тому времени, когда на сцене появились биологи и начали задавать вопросы о жизни, их вопросы по большей части касались носителей – индивидуальных организмов. Биолог уделял главное внимание организму, тогда как репликаторы – известные теперь как гены – воспринимались как часть механизмов, используемых индивидуальными организмами. Необходимо приложить определенное усилие, чтобы вновь наставить биологию на верный путь и вспомнить, что репликаторам принадлежит первое место как по их значению, так и в историческом плане. Один из способов напомнить нам об этом – поразмыслить о том, что даже сегодня не все фенотипические эффекты того или иного гена ограничены индивидуальным телом, в котором он находится. Безусловно, в принципе, а также фактически влияние гена выходит за стенки индивидуального тела и манипулирует объектами окружающего мира, среди которых есть как неживые объекты, так и другие живые существа, причем некоторые из последних могут находиться достаточно далеко. Не требуется большого воображения, чтобы представить себе ген, расположившийся в центре и излучающий во все стороны фенотипическую энергию. А тот или иной объект внешнего мира представляет собой центр, к которому сходятся нити влияний от многих генов, находящихся во многих организмах. Длинная рука гена не знает границ. Весь мир покрыт перекрещивающимися каузальными стрелками между генами и их фенотипическими эффектами, далекими и близкими. То, что эти каузальные стрелки оказались связанными в один узел, – дополнительное обстоятельство, имеющее слишком важное значение, чтобы его можно было назвать случайным, но недостаточно необходимое теоретически, чтобы называть его неизбежным. Репликаторы уже не рассыпаны по всему первичному океану. Они собраны в большие колонии – индивидуальные тела. А их фенотипические влияния, которые прежде были равномерно распределены по всему миру, во многих случаях замкнулись в тех же самых телах. Однако существование на нашей планете столь привычного для нас индивидуального тела было вовсе не обязательным. Единственный объект, существование которого необходимо для возникновения жизни в любом месте Вселенной, – это бессмертный репликатор.