Казалось, каждый поступок моей младшей сестры был подчинен единственной логике – послушать то, что говорят старшие, и поступить с точностью до наоборот. А так как главными советчиками в семье были я и мама, то выходило, что уже много лет мы втроем вели непрерывную войну, и ни одна из сторон не шла на компромисс. Например, когда Настя определялась с выбором будущей профессии, я настоятельно рекомендовала ей поступить в технический вуз, который оканчивала сама.
– Айтишник всегда сможет заработать на кусок хлеба и отдых в Крыму или в Турции, уж поверь мне, – убеждала младшую сестренку.
– Как и экономист, – встревала мама. – Тем более в вашей школе и подготовительные курсы открыли.
– Я над этим подумаю, – уклончиво отвечала Настена и в итоге пошла на переводчика – без всякой, надо отметить, склонности к иностранным языкам.
Пять лет проштудировав инглиш, сестрица не смогла устроиться даже в самое замшелое бюро переводов и в конце концов нашла работу продавца-консультанта в крупной парфюмерной сети. Работа, конечно, не пыльная, но абсолютно бесперспективная. К тому же, платили сестре там меньше, чем хотелось бы.
А про кавалеров вообще даже говорить страшно. С кем она только не встречалась! Панки, байкеры, рэперы и рокеры, готы и ботаны...
Нужно сказать, что внешними данными Настена не обделена, потому постоянно купалась в щедром мужском внимании. Причем ей интересовались и желторотые юнцы, и зрелые мужики.
Чаще всего после нескольких свиданий сестренка без сожаления делала очередному воздыхателю ручкой, однако стоило мне или маме открыть рот и выдать что-то вроде «Этот парень не подходит тебе», как отношения с ним мгновенно переводились на уровень выше и становились серьезными. Но ни одному из кавалеров еще никогда не удавалось продержаться дольше трех-четырех месяцев – постоянство не входит в перечень Настюхиных достоинств. Кроме того, она говорила, что не собирается рано выходить замуж и превращаться в клушу, подчиняющуюся прихотям супруга, который вряд ли избежит искушения ограничивать ее свободу. А свобода и независимость для нее – превыше всего!
Именно поэтому мы с мамой не на шутку перепугались, когда Настя привела в дом Сергея. Так его звали по паспорту, но все именовали его исключительно Дроном. И это стимпанковское прозвище как нельзя лучше подходило его бритой голове, сплошь покрытым цветными тату рукам и апатичному выражению лица.
Настюха встречалась с Дроном уже пятый месяц, и мы с нетерпением ждали, когда уже последует закономерное расставание, но тут сестра привела бойфренда в дом и безапелляционно завила:
– Мы решили жить вместе. Мать побледнела и схватилась за сердце, я начала лихорадочно вспоминать дозировку валокордина.
– Где вы собираетесь жить вместе? – уточнила между делом.
– Что за вопрос? – воинственно спросила Настя и задрала подбородок. – В моей комнате, разумеется! В конце концов, это и мой дом тоже!
Той ночью я долго крутилась в постели, а когда наконец уснула, приснилось, как татуированный с головы до пяток Дрон и с десяток его крохотных копий голышом бегают по нашей квартире.
Проснувшись под утро, поняла, что нам нужен план спасательной операции. Через полчаса он у меня уже был.
– Мам, ты ведь знаешь, как Настюха любит делать все на зло. Думаю, пришла пора обернуть это на пользу, – предложила я матери за завтраком.
И понеслось – не успел парень переступить порог нашей квартиры, как мы начали нахваливать его на все лады.
– Никогда бы не подумала, что Сережа такой хозяйственный – вчера по собственной инициативе починил наш старый тостер, – хвасталась мамуля. – Золотые руки!
– Ага, и я рада, что он к нам переехал, теперь будет кому помочь летом с ремонтом, – вторила ей я.
Настя хмурилась. Вероятно, от одного слова «Сережа» все внутри нее переворачивалось.
В общем, не прошло и двух недель, как Дрон исчез из нашей квартиры и из жизни моей младшей сестренки.
А мы с мамой теперь подумываем о том, как бы так невзначай намекнуть Настюне, что ей вовсе ни к чему получать второе высшее образование...