О пользе бульварных романов. — Бумаги покойного врача. — Наследство дона Перальто. — Прекрасная Лоретта. — Сказка. — Судебные мытарства. —
Огрехи сюжета.
Вот вы говорите — бульварный роман. Мол, он и плох, и ненатурален, герои его обыкновенно скудны разумом и разговаривают в манере актеров, дающих водевили в провинции. Из-под пера автора выходят такие повороты сюжета, которые не могут иметь место в действительной жизни, ибо в цепи событий, приводящих к ним, ничто не сообразуется ни со Здравым Смыслом, ни с законами Природы.
Но все же читайте бульварные романы, господа! Можете даже завести себе книжечку, куда станете записывать некоторые обстоятельства, характеры и выдержки из речей действующих лиц. Потому что если вам вдруг придет блажь одурачить ближнего, романический опыт будет весьма кстати. Никакой Вертер, никакой Онегин не доставят вам той выгоды, какую вы наверное извлечете из трущоб бульварного романа.
Отбросьте же стыд. Заламывайте руки. Говорите ненатуральным голосом. Отыщите в своей памятной книжке записи о том, как склеенные гуммиарабиком картонные куклы-найденыши становятся принцессами, а деревянные петрушки превозмогают козни болванок для шляп. Перескажите эту невозможную повесть простодушному собеседнику, и тот, прослезившись, выпишет вам чек. Никого не убедить в том, что Гамлет подлинно жил на свете, однако всякий готов поверить в Рокамболя. Особенно в Северо-Американских Соеди-ненных Штатах, где чужих романов не читают, а своих написать не нашли времени.
В этой преимущественно практической земле может взрасти талант истинного сочинителя невозможных историй. Особенно если наградой за его труд станет земельный надел, площадью могущий сравняться с европейским королевством. Для сюжета подобной повести необходимы некоторые составляющие, которые, легко сводимые вместе в романе, в жизни действительной сходятся редко.
Однако удача — что дворняга. Позови — уж откуда-нибудь да прибежит. К бродяге и нечаянному солдату Джеймсу Ривису счастье бросилось со всех ног. И он-то его не упустил.
***
Итак, жил в Америке середины девятнадцатого века бедняк по имени Джеймс Ривис. Служил то извозчиком, то землекопом, а порой и страховым агентом. Как всякий порядочный человек, он грезил о жизни в достатке, однако мечты его были покуда далеки от воплощения, и пришлось ему пойти в солдаты. Мистер Ривис попал в Новую Мексику, где коротко сошелся с семейством местного доктора. Тот вскоре умер, и вдова его, Бог весь зачем, отдала Джеймсу архив покойного. В них солдат отыскал совершенно никчемные сведения — мол, испанский король в восемнадцатом веке подарил своему преданному слуге, какому-то дону Перальто, совершенно необозримые земли в Аризоне. Человек без воображения раздал бы бестолковые бумажки солдатам под хозяйственную надобность. Но Ривис, имевший ум романиста, задумал найти им куда более выгодное применение. Долгими ночами, лежа без сна в палатке, он сочинял историю, в которую естественно вплелись бы две сюжетные линии — наследство давно почившего испанца и его, Джеймса, безбедное будущее.
И вот у него в голове сложилась повесть — никак не хуже тех, что мы находим в дешевых журналах. Но в ней пока не было главной героини, без которой бульварный роман и не роман вовсе.
Однако в скором времени Ривис встретил юную мексиканку Лоретту. Она была подкидышем — в младенчестве добрые люди нашли ее у калитки. Лоретта ничего не знала о своем происхождении, но в чертах ее лица чувствовалась порода. Солдат чудом сумел убедить приемных родителей Лорретты, что дни его бедности сочтены, и добился от них руки красавицы.
Так прекрасный найденыш и бумаги дона Перальто, соединившись, составили сюжет повести, которую вполне можно было бы продавать по двадцати пяти копеек за номер.
***
Едва окончились свадебные торжества, как мистер Ривис поведал юной супруге, что считает ее наследницей богатого и знатного рода. Прекрасная провинциалка совершенно поверила такой басне. Молодые поехали в Сан-Франциско, где хитроумный Джеймс, проникнув в покои миллионера Маккея, рассказал тому, что женат на наследнице дона Перальто, фактического владельца Аризоны. „И теперь, — небрежно бросил в заключении разговора Ривис, — мне недостает лишь пятисот долларов на поездку в Испанию, где я бы мог получить доказательства права моей жены на добрую часть Северо-Американских Соединенных Штатов“. Трудно сказать теперь, поверил ли миллионер этой неоконченной повести. Однако денег просителю дал, и тот не теряя времени отплыл в Европу. Там он представлялся корреспондентом американского журнала, что открыло ему двери всех испанских архивов.
Находки его были выше ожиданий. И верно, в Испании существовал знатный род Перальта, который теперь пресекся — к большому удовольствию ретивого сочинителя. Собрав кипу документов, Ривис отправился назад в Сан-Франциско. На корабле у него было довольно времени, чтобы не только продумать сюжет захватывающей повести, но и устроить так, чтобы она обрела доказательства. Перочинным ножиком он выскреб некоторые строчки на королевском документе, тайно унесенном из архива, и создал дарственную за подлинными подписью и печатью Филиппа V и проч. и проч., в которой Его Величество передавал земли Аризоны своему камергеру, дону Перальто и даровал ему титул барона Аризоны.
Теперь оставалось лишь создать сюжет, который соединил бы события полуторавековой давности с появлением прекрасного подкидыша Лоретты.
Вышло не хуже, чем в грошовых романах. Долгая череда родственников и наследников, сыновей и кумовьев дона Перальто, повинуясь сочинительскому уму Джеймса, привела к дочери одного из наследников барона Аризоны, которую мистер Ривис щедро выдал за молодого испанца из Кастилии. Едва минул год со дня свадьбы, — вдохновенно сплетал сюжет сочинитель, — как немощный отец пожелал перед смертью поклониться могилам своих предков. И вот семья плывет в Испанию — сам дон Перальто (наследник того, первого, обласканного королем), его дочь, пребывающая в тягости, и ее муж. Но что это? Налетел шквал, буря бросает корабль вверх и вниз. Неужели это конец? Матросы истово молятся Всевышнему, муж нежно прижимает к груди лишившуюся чувств любимую, другой рукой оберегает тестя от рушащегося на палубу такелажа. Вдруг удар — корабль налетел на скалы. Крики, валы холодной воды. Волна подхватывает связанное крепкими объятиями семейство и увлекает его в пучину. Позади слышен стон — это распадается корабль под ударами стихии…
Утро осветило ужасную картину: на берегу лежит лишенное жизни тело дона Перальто, рядом с ним его дочь готовится разрешиться от бремени в объятиях раненого супруга. Нет, она не просто дочь старого барона, она теперь баронесса Аризоны. Но — о злая судьба! — произведя на свет девочку, баронесса тихо отдает Богу душу. И вот на руках у безутешного вдовца новая наследница рода Перальто. Отец, похоронив близких, медленно бредет прочь от погубившего его семью моря… Он идет к селенью Сан-Бернардино — это совсем рядом, буквально в дне езды от Сан-Франциско. Господа, вы, верно, уже догадались, что это осиротевшее дитя — моя жена Лоретта. Угодно ли взглянуть на этот миниатюрный портрет, который мне удалось отыскать в Испании — как удивительно моя Лоретта похожа на свою прабабку, донью Перальта! Увы, теперь уже никто не сможет объяснить, как девочка попало на порог дома удочеривших ее добрых людей.
***
Повесть эту, должным образом отрепетированную, мистер Ривис поведал судьям, собравшимся для того, чтобы решить вопрос о передаче огромного штата жене бывшего землекопа. Джеймс услужливо представил суду свидетеля кораблекрушения, которому вовсе нетрудно было кивнуть пару раз в ответ на вопросы адвоката. Джеймс передал суду жалованную грамоту короля Филиппа, и эксперты признали подпись и печать подлинными. Что не удивительно, ибо они и были совершенно подлинными — фальшивыми, напомним, были несколько слов, аккуратно вписанных в подчищенные места. Джеймс показал джентльменам карту владений семьи Перальто в Аризоне. И, вы не поверите — точно такая же карта выбита на камне, стоящем как раз на границе этих владений (рисунок камня прилагается).
„Однако господа, — поспешил утешить судей мистер Ривис, — я совершенно не тороплюсь с этим делом. Если вы полагаете, что я затеял все это ради денег, то вынужден вас поправить — деньги мне не нужны. Их мне довольно дают люди, которым небезразлична судьба моей супруги (как вы помните, законной наследницы Перальто). Возьмите себе на решение столько времени, сколько полагаете необходимым. Но знайте — мне вовсе ни к чему эти слишком обширные земли. Я прошу лишь выплатить мне за них необидную сумму и подтвердить за нашим семейством титул баронов Аризоны“.
Посыпались прошения, кассации, аппеляции — словом, начал действовать весь крючкотворный арсенал суда. Один за другим стали появляться новые наследники Перальто — их нанял неутомимый Джеймс, чтобы сделать видимость осязаемого наследства. Толпы состоятельных людей спешили угодить завтрашним миллионщикам — супруги Ривис жили в лучшем отеле, у дверей которого толпились портные, продавцы лошадей, каретники, мебельщики, ювелиры, соревнующиеся в желании услужить клиенту и не заикающиеся об уплате по счетам. Всякий мечтал войти в доверие к могущественному барону Аризоны.
***
Такая жизнь набоба продолжалась двадцать семь лет — все время, пока тянулся бесконечный судебный процесс. И вдруг из Европы воротился джентльмен, нарочно посланный туда для уточнения обстоятельств дела. Все встало на свои места. Подложные документы снова стали подложными, Лорретта — безродным подкидышем, а Джеймс Ривис — арестантом. Кредиторы отвернулись от барона-пшик, даже не попытавшись взыскать с него денег. Через два года плут вышел на свободу, однако прежних энергии и смелости в нем уже не осталось. Впрочем, он с Божьей помощью мог прокормить себя и супругу, рассказывая всякому желающему историю своей аферы. Главной ошибкой он полагал то, что нанял сотню соискателей на роль наследников Перальто. Ведь только после появления целой толпы претендентов суд решил послать в Европу пытливого джентльмена, который в результате и обрушил почти безупречный сюжет.
„Я ввел в роман слишком много действующих лиц“, — взял себе в привычку говорить мистер Ривис с горькой усмешкой автора провалившейся пьесы.