Впервые я осознала всю безысходность своего положения, когда принимала душ и у меня в руках осталась целая прядка волос. Только тогда я заревела, по-настоящему. Завыла как раненый зверь, каковым я, в принципе и являлась.
Недавно мне исполнилось тридцать пять лет, и я считала себя еще слишком молодой для всего этого. Я можно сказать еще только-только почувствовала вкус жизни, чтобы расставаться с ней. Или просто ходить без волос, что почти одно и то же. Так мне тогда казалось.
Истерика моя была недолгой, потому что у дверей ванной комнаты тут же началась настоящая осада.
— Даша! Что случилось?
— Мама, что с тобой?
— Открой, сейчас же!
— Мамочка, не плачь!
— Мааамаааа!
Муж и дети были уже рядом и готовы растерзать любого, кто посмеет обидеть меня. Только вот парадокс, на этот раз чудовище поселилось внутри меня и чтобы его «растерзать» его из меня сначала нужно вынуть. Врачи, конечно, именно это и пытаются сделать и даже говорят, что у них неплохо получается. Но что толку? Уверена, они всем так говорят, для того, чтобы человек не отчаивался и помогал, выталкивая чудовище изнутри. Мой младший сын так и советует: «Ты просто выплюнь этого рака и все!».
Я открыла дверь. Чего доброго сломают имущество, опять лишние траты. Итак, этих «лишних трат» сейчас хоть отбавляй. Недешево нынче лечение, хотя и бесплатное.
Увидев в моей руке прядь волос, муж закатил глаза. Старшая дочь, в силу своего взросления, отнеслась к делу более серьезно и назидательно проговорила:
— Я читала, что волосяной покров восстановится полностью. Неприятно, да, но поправимо, а значит, продолжаем бороться!
Муж поднял вверх палец, как бы указывая на значимость слов дочери и подтверждая, что в этой квартире только одна мудрая женщина, хотя ей всего тринадцать лет.
Именно поддержка моей семьи заставляла меня держаться на плаву все это время. К тому же, я понимала, если позволю страху, или что еще хуже, отчаянию, завладеть собой, то все это отразится на моих близких. Их жизнь станет невыносимой, а я их слишком люблю, чтобы позволить им страдать из-за меня. Вот так, дружно взявшись за руки, мы и плыли по волнам всех стадий моего лечения, следуя указаниям врачей. И вот приплыли.
Конечно, я тоже читала, что волосы отрастут снова. Но одно дело читать об этом, и совсем другое испытать на себе.
— Я в детстве как-то раз привез из лагеря полную головушку мелких тварей, и мама обрила меня наголо, — лежа в кровати перед сном, муж решил меня подбодрить.
— Мужчинам в этом деле проще, — вздохнула я.
— С моими ушами?! — Дима даже приподнялся на постели. Я, не сдержавшись, прыснула. Уши у него, на самом деле, были больше обычного и торчали почти как у эльфа. — Смешно ей, — недовольно пробурчал муж, но сам уже тоже широко улыбался.
Сейчас он начнет меня щекотать. На мой громкий смех сбегутся дети, которые только притворяются, что уже уснули. А потом раздастся стук по батарее — привет от бабушки соседки, которая «отдыхает» круглые сутки, но никогда не спит.
— Хочешь, я тоже сбрею волосы? Ради твоего спокойствия, мне наплевать даже на шутки напарника Пашки!
— Не надо, Дима! — взмолилась я, представляя уже эти шутки напарника Пашки, когда тот увидит нас обоих лысыми.
Словом, когда выпала еще парочка прядей моих волос, я больше не выла. Опасалась, что в результате вся семья предложит побриться наголо. Дочка Арина еще и на татушки нас всех уговорит, а сын Арсений подыщет подходящие изображения монстров для наших черепов. То-то напарник моего мужа Пашка тогда поржет!
Вечер накануне третьего сеанса химиотерапии навсегда врезался в мою память и до сих представляется мне одним из счастливейших моментов моей жизни.
— Мама, принесешь мне одного химиозайчика? — шепотом спросил сын.
— Привезу. А что за зверь такой?
— Папа сказал, тебя ими лечат.
— А, эти зайчики! Ну, конечно принесу, что мне жалко, что ли?
Я поцеловала сына в пухлую розовую щечку и потрепала по голове. И в кого такой красавчик уродился? Только уши папины. Странно, но на душе было так спокойно, как будто на завтра у меня был запланирован загородный пикник, а не очередное испытание. Даже самочувствие было, можно сказать отменное. Хотя по вечерам я, отчего-то всегда чувствовала себя намного лучше. Тошнило меня в основном утром, как перебравшего накануне пьяницу.
Пожелав Арсению спокойной ночи, я заглянула в спальню Арины. Мне кажется, или дочери вырастают быстрее, чем сыновья? Когда Арина успела стать такой взрослой и рассудительной, я совершенно не понимаю!
— Боишься, мам?
— Не сильно, — с дочерью лукавить бесполезно, она видит меня насквозь.
Мы посидели, обнявшись, и болтая о всякой всячине. Тему моего завтрашнего «веселья» больше не затрагивали. Обсуждали уже все, зачем повторяться? Тепло было так и уютно, так бы и сидела тут вечно. Хотя интерьер комнаты дочери в последнее время дополнился такими странными вещами, что аж диву даешься. Так и хочется сказать: «Вот в мое время…», но тут как вспомнишь, чьи изображения висели на стенах моей девичьей комнаты, так сразу хочется зажмуриться. Хорошо, что моя мама не знала содержания песен, которые исполняли те смазливые мальчики, чьими лицами любовалась ее дочь перед сном. Я бы даже мужу не решилась сейчас напеть слова из тех песен.
Кстати о муже. Это чудовище, ждало меня в спальне совершенно в обнаженном виде.
— Ты чего? — опешила я. Вроде бы сегодня была не наша первая брачная ночь, и даже не суббота, когда хочешь, не хочешь, а надо.
— Мне нужна порция тебя! — заявил муж таким твердым голосом, что я еще больше удивилась.
— Я завтра, вроде бы, отправляюсь не на электрический стул! — попыталась я отшутиться, но тщетно.
Через некоторое время Дима, уткнувшись в остатки моих волос, проговорил:
— Странное ощущение у меня. Как будто я сам уезжаю в длительную командировку.
На этот раз я даже умудрилась уснуть во время процедуры. Очнулась от того, что рядом зашептались медсестры, но еще некоторое время не открывала глаза.
— Ты уверена? — спросила Екатерина Андреевна, медицинская сестра, что устанавливала мне капельницу.
— Говорю тебе, это ее семья. Там в коридоре уже ее деверь дожидается.
— Но сейчас нежелательно сообщать такие новости. Нужно предупредить его.
Я машинально открыла глаза и успела заметить, что Екатерина Андреевна смотрит прямо на меня и лицо ее при этом выглядит испуганным. Увидев, что я проснулась, женщины сразу замолчали, а когда я вышла из кабинета, то увидела Сашу, брата моего мужа.
— Ты чего здесь? Что-то случилось? — спросила я.
— Ничего не случилось, — Саша не смотрел мне в глаза. — Просто Дима просил тебя встретить.
— А где он сам?
Саша ненадолго замолчал, а потом буркнул:
— Не знаю.
— Саша, да что произошло?
— Ничего. Мне нужно отвезти тебя домой.
— Саша! Скажи, как есть!
— Как есть.
— Я сейчас позвоню твоей жене Оле и расскажу, что в прошлую субботу ты не в офисе задержался, а ночевал у нас, потому что напился в хлам и не знал, как появиться дома!
Саша замотал головой.
— Ну что ты, Дашка! Все же почти обошлось. Тебе нельзя сейчас волноваться, мне врач так сказал.
— Что именно обошлось? — я пристально смотрела на него, ожидая ответа.
Саша вздохнул, осознав, что я все равно не отстану.
— В машину Димы въехала газель. На светофоре, за один квартал отсюда. Они все втроем сейчас здесь же, в больнице.
— Почему втроем? Арина должна быть на английском.
— Я не знаю.
— Отменили, наверно, И?
Саша опять отвел глаза.
— Дети на втором этаже, в детском отделении, а Димка без сознания, он в реанимации.
Саша еще не успел договорить, как я бросилась к лифту. Сердце колотилось так, что вокруг ничего не было слышно кроме этих гулких ударов. «Виной всему моя болезнь! Они ехали ко мне! Это все из-за меня!», — повторяла я про себя. Слез не было, лишь только жуткий пронизывающий насквозь ужас. Как же так? Ведь это у меня шансов пятьдесят на пятьдесят. Или семьдесят на тридцать. Врачи каждый раз называют различные цифры. Это я молодая вынуждена ходить без волос! Я, а не моя семья! Почему с ними это случилось? Почему не со мной? Мне уже почти без разницы, а они не должны страдать!
Именно тогда, стоя возле лифта, я вдруг ясно осознала, как хрупка наша жизнь. И неважно, сколько тебе лет. Жизнь может закончиться в любую минуту. И совершенно все равно будут ли в этот момент у тебя волосы. Я вспомнила вечер накануне этого дня и из глаз закапали слезинки.
Лифт все не ехал, и я бросилась на лестницу. Неслась, отсчитывая этажи, потом поняла, что пропустила нужный и побежала обратно. Дети были в относительном порядке, лишь несколько ссадин украшали их тела.
— Мама, ты принесла мне химиозайца? — спросил Арсений.
— Да. Только он сейчас у дяди Саши.
— Отнеси его папе, ему он нужнее сейчас.
— Непременно так и сделаю, сынок. А ты у нас такой храбрый, что мы все тобой очень гордимся!
Дочь смотрела на меня серьезными и все понимающими глазами, как будто стала еще взрослее. Я поняла — она теперь моя опора, такая прямо железобетонная. Я смахнула слезу.
— Вы побудьте пока здесь, а я отнесу папе зайца.
Арина кивнула, и я снова отправилась к лифту.
Саша, младший брат моего мужа стоял возле дверей реанимации.
— У меня к тебе задание, — обратилась я к нему, — отправляйся в магазин и купи игрушечного зайца. Самого страшного, чтобы был похож на пациента психбольницы.
— Зачем?
— Надо! — рявкнула я.
К мужу меня не пустили. Еще и заругали за то, что я после сеанса расхаживаю по больнице, рискуя подхватить какую-нибудь заразу. Ни мои мольбы, ни угрозы ничего не помогало. Вскоре появился Саша. Он принес зайца. Настолько страшной игрушки я еще ни разу не встречала, не понимаю, как подобный зверь вообще мог поступить в продажу?
Когда я попросила отнести зайца моему мужу, врач, молча, взял игрушку. Наверняка, рассудил, что я не в себе. Я смогла забрать детей в тот же день, и Саша подвез нас до дома. Помню, как после предыдущих двух сеансов химиотерапии я чувствовала себя словно разбитое корыто. Вся семья за мной ухаживала, словно за английской королевой. Подносили то лекарства, то компот, то конфеты (это Арсений), а то и тазик, когда компот просился наружу. А вот сегодня, хотя последняя процедура должна была стать для меня самым сложным испытанием, я совершенно забыла об этом. Бегала из комнаты в комнату и подносила детям то попить, то покушать, то конфету (это Арсению). Тазик никому, к счастью, не потребовался!
Почти совсем уже ночью раздался телефонный звонок. Увидев незнакомый номер, я долго не сводила глаз с экрана. В голове в тот момент пронеслось множество мыслей. В том числе и картинка, на которой красовались две свежевырытые могилы с нашими с Димой именами. Венки с надписью: «Они любили друг друга и умерли в один день» и все в том же духе.
— Алло, — я хриплым голосом ответила на звонок.
— Дарья Алексеевна, это из больницы. Врач просил сообщить, что ваш муж пришел в себя, его жизни ничего не угрожает. Вы можете спокойно отдыхать сегодня, а завтра посетить своего мужа.
Чего я только не наговорила той девушке! И что голос у нее очень приятный, самый лучший на свете голос. И сама она красавица и умница, и пусть у нее в жизни все сложится замечательно! И муж, и дети, и любовь пусть будут! Счастья пожелала ей раз пятьдесят, не меньше. Хорошо, что после этого за мной не выслали бригаду скорой помощи.
Когда у меня диагностировали рак, я первое время вела себя крайне неадекватно. Один раз даже собрала чемоданы и заявила, что ухожу от своей семьи. Для чего им видеть все это? Живые должны жить, а ходячие мертвецы тихо доживать где-нибудь на съемной квартире.
Дима тогда сказал мне: «Если ты так считаешь, то, пожалуйста, отправляйся туда, куда считаешь нужным!». Вот только ему думалось, что мы живем под одной крышей не только для того, чтобы периодически миловаться в постели и потреблять вместе котлеты. Мы семья! А это означает нечто гораздо большее! Как минимум поддержку друг друга абсолютно в любой ситуации. — Если я, вдруг, стану инвалидом, или состарюсь, ты что же не пожелаешь больше находиться подле меня? — спросил тогда муж.
— Ты что! Я буду любить тебя еще сильнее! Ведь тогда ты будешь зависеть от меня и точно не сбежишь к своей бывшей Наташке!
— Интересные у тебя ассоциации, — усмехнулся Дима, — положим к Наташке я сбегать и раньше не планировал, но, все равно, спасибо, не знал, что ты до сих пор меня ревнуешь.
«Ревнуешь!», — мысленно передразнила я. Но не стала озвучивать то, что, укладывая чемоданы, представляла, как Дима в скором времени найдет утешение в объятиях своей бывшей девушки.
Разбирали мои вещи мы вместе, и муж тогда добавил ко всему выше сказанному:
— Даша, все мы сейчас в одной лодке и бороться будем вместе. Чем больше гребцов, тем больше шансов на победу, запомни это! А я тебя никому не отдам, тем более какой-то там старухе с косой!
На том и порешили. Я поняла, что не одинока в своей беде и мои родные будут всегда рядом, что бы там ни было дальше.
На следующее утро я помчалась в больницу, ставшую мне уже родной. Городок у нас небольшой, альтернативных вариантов немного.
На сей раз меня пустили в палату, и я сразу кинулась к постели мужа, прижавшись лицом к его ладони.
— Даша, а что это? — муж вытащил из-под подушки зайца.
— О! Этого зверя ты сам когда-то выдумал, — рассмеялась я. — Это химиозайчик. В понимании твоего братца, конечно.
Дима весело смотрел то на меня, то на зайца.
— Придется теперь забрать его домой, хотя он очень страшный. Я подумал, что я попал в загробный мир, когда увидел этого зверя.
Муж, конечно, бодрился. На самом деле травмы у него были довольно серьезные. Авария произошла уже на подъезде к больнице, и Дима успел отстегнуть ремень безопасности. Поэтому он пострадал сильнее всех и винил сейчас себя в этом.
Покидал больницу муж в кресле и все шутил, что вот он и стал инвалидом. Дима думал, что все это ненадолго, да и врачи говорили, пройдет не более месяца и организм восстановится. Но время шло, а Дима все никак не мог передвигаться самостоятельно. Он прилагал все усилия, посещал все прописанные процедуры, занимался дома, но ничего не менялось.
В конце концов, муж сдался, и однажды я увидела на столе записку: «Я поживу у родителей. Тебе это все ни к чему. Ты слишком молода, чтобы ходить за инвалидом. Не вини себя, жизнь на этом не заканчивается».
Перевезти Диму в дом к его родителям мог только его брат Саша, и я первым делом позвонила ему.
— Где он сейчас? — мой голос просто звенел от возмущения.
— Рядом в машине, — слышно было, что Саша крайне растерялся от моего напора.
— Разворачивай автомобиль, или я сейчас же отправлюсь в ванную комнату и вскрою себе вены. У меня онкология, мне простительно.
В трубке послышалось шипение, а потом я услышала голос мужа:
— Даша, послушай меня, не делай глупостей, это все временно, это пройдет…
— Это ты послушай меня, если через полчаса тебя не будет дома, через сорок пять минут не будет меня.
Я положила трубку и, присев на кровать, засекла время.
Через двадцать пять минут дверь в квартиру открылась, и послышался звук подъезжающего передвижного кресла. Дима остановился возле меня и положил руки на мои колени.
— Прости меня, пожалуйста! — проговорил он, пытаясь поймать мой взгляд.
— Ты больше так не будешь, да? — я попыталась улыбнуться.
— Не буду.
— Понимаешь, мне без тебя не справиться. Без тебя меня бы уже давно не было. Если сдашься ты, то и я тоже! Что же тогда будет с нашими детьми?
— Я не сдамся! И тебе не дам! — Дима стукнул кулаком по кровати. — Не знаю, что на меня нашло, повел себя как капризный мальчишка.
Больше никто из нас не смел, предаваться унынию. Какой в этом смысл? Нужно жить здесь и сейчас, разве кто-то может предвидеть будущее? А сегодня оно вот, прямо здесь перед нами, бери и пользуйся! Дима вот постоянно упоминал какие-то субботы, которые мы упустили, но обязательно наверстаем.
Мы абсолютно восстановились с ним фактически одновременно. Когда Дима уже ходил с тросточкой, врачи сказали, что и мое лечение помогло. Не знаю только, какое именно? Химиотерапия, или химиозайчик? А, возможно, выброс адреналина, который произошел, пока я носилась по лестничной клетке сразу после капельницы. Все вместе, я думаю. Но, главное не это! Главное то, что у меня снова есть возможность повторить тот вечер в кругу своей семьи! И даже если вновь придется пережить нечто подобное, я буду знать, что мне нечего бояться!
Тот зайчик так и живет у нас, теперь это не только любимая игрушка нашего сына, но и всех остальных членов семьи. Волосы мои отросли, стали даже лучше, чем прежде, они теперь, отчего-то вьются. По субботам, да и не только, муж накручивает пряди моих волос на палец и сожалеет, что ему так и не удалось походить лысым.
Автор Светлана Юферева