- Разойдись, - прикрикнул Насух-Эфенди, спрыгнув с лошади и подойдя к толпе людей. – Что случилось?
- Да вот, хромой Якуп помер. Бозы (слабоалкогольный напиток), видать, перепил, а, может, отравился, сам настаивал, всё какие-то травы искал. Предупреждали его, что плохо кончит, а он, мол, да уж скорей бы, надоела такая жизнь, - разговорился седовласый мужчина.
- А кто он? Откуда? – спросил Насух.
- Да кто его знает, года три как поселился в этой развалине, жил тем, кто что подаст, - пожал плечами седой.
Матракчи протиснулся ближе и обомлел. На земле лежал не старый ещё человек, только весь заросший, очень похожий на Ибрагима-пашу.
Порадоваться Насух не успел, потому что увидел рядом с покойным костыли, и только тут обратил внимание, что у того нет ноги.
- Что там, Насух-Эфенди? – крикнул другу Омер.
- Да не знаю, что и сказать, - буркнул себе под нос Матракчи, - иди сам посмотри, - позвал он пашу.
Омер подошёл, и они с Насухом стали думать, что делать, но решили всё же забрать покойника, отвезти в надёжное место и показать повелителю.
Так они и сделали.
Через малое время они уже стояли в султанских покоях и докладывали о своей находке.
- Повелитель, как две капли воды похож, только загвоздка есть одна, - замялись и переглянулись они.
- Говорите, - с нетерпением приказал султан.
- У него нет одной ноги, - робко сказал Матракчи, и повелитель нахмурился. Однако его лицо быстро разгладилось, и он твёрдо ответил:
- Ничего страшного. Он будет укрыт по пояс. Охране передайте мой приказ, чтобы близко к гробу никого не подпускали, тем паче, не позволяли трогать покойного.
- Слушаемся, повелитель, - Матракчи и Омер вздохнули с облегчением и доставили ночью труп во дворец.
…Гонец мчался и днём, и в полумраке ночи под лунным светом, чтобы как можно скорее добраться до Румелии.
Он вёз важное послание губернатору провинции Осману-паше от великого визиря Ибрагима-паши о предстоящем визите инспекции по проверке использования средств государственной казны.
Наконец, хмурым утром, когда лёгкая пелена тумана рассеялась над кустами, столичный посланник постучал в ворота дворца губернатора Румелии.
- У меня письмо для Османа-паши, - доложил он начальнику охраны, протянул ему тубу и добавил:
- Великий визирь велел дождаться ответа.
- Хорошо. Иди за мной, - взяв футляр, сказал стражник и пошёл во дворец. Посыльный последовал за ним.
Охранник велел одному из своих подчинённых проводить гонца в специальную комнату, где тот смог поесть и отдохнуть.
Через час дверь в помещение, в котором ожидал гонец, распахнулась, и туда вошёл сам Осман-паша.
- Я подготовил ответ великому визирю, - сказал он, отдавая позолоченный футляр гонцу, - скажи, Ибрагим-паша велел что-то передать на словах?
- Да, господин, велел, только Вам наедине, - поклонился воин.
- Говори, - нетерпеливо взглянул на него Осман.
- Ибрагим-паша велел сказать, что отправил родителей и беременную супругу с детьми в Паргу, и ещё, что, возможно, скоро Вы получите плохое известие, которое очень Вас огорчит, но Вы не должны обращать на него внимание.
Осман нахмурился, на секунду задумался, поблагодарил гонца и велел ему отправляться в путь.
Между тем Ибрагим уже больше недели жил дома один. Ему было одиноко и неуютно в этом огромном доме, похожем на укреплённый замок, который не раз исполнял своё оборонительное предназначение.
Не было даже верной Мектап-хатун, которая тоже уехала в Паргу, вымолив и выплакав себе разрешение остаться с семьёй паши, к которой привыкла и не мыслила без неё жизни, как сказала она сама.
В эти дни они с повелителем были неразлучны, как тогда, в Манисе.
Хюррем понимала их желание побыть перед разлукой наедине и не досаждала своим присутствием.
Однажды утром, войдя в покои султана, Ибрагим заметил, что тот бледен, брови его нахмурены, и он чрезвычайно взволнован.
Паша попытался заговорить, но был остановлен жестом.
- Паргали, время пришло, - сказал султан нерешительно, словно язык не слушался его. – Он лежит там, в комнате, хочешь посмотреть?
- Вечером увижу, повелитель, - поняв всё, вежливо отказался смотреть на труп Ибрагим.
- Хорошо. Через час совет дивана, а сейчас можешь идти в свой кабинет, - не глядя на пашу, махнул рукой Сулейман.
- Слушаюсь, повелитель, - поклонился Ибрагим и вышел.
Оказавшись в коридоре один, он поборол внутреннюю дрожь, заставил себя собраться и думать исключительно о предстоящем вечере, когда он навсегда покинет османскую империю.
Повернув за угол, он не пошёл в свой кабинет, а направился в сторону гарема. Позвав Сюмбюля-агу, он послал его к Хюррем-султан передать его просьбу о встрече.
Хюррем вышла к Ибрагиму сразу, не заставив его ждать.
- Ибрагим-паша, попрощаться зашёл? – лукаво прищурилась она, и на её губах появилась знакомая озорная улыбка.
- И это тоже, - в тон ей ответил Ибрагим, - но, главное, с долгами рассчитаться. Я Вам много задолжал, госпожа, - исподлобья улыбнулся он.
- За тебя с лихвой твоя супругу расплатилась, когда жизнь мне спасла, - серьёзно ответила Хюррем. – Передавай ей большой привет от меня и вот эту вещицу в память обо мне, - протянула она ему коробочку.
- Можно взглянуть? – спросил Ибрагим, взяв подарок в руки.
- Да, открывай, - кивнула госпожа.
Паша щёлкнул замочком, поднял крышечку и залюбовался лежащей на красном бархате шикарной брошью в форме бутона тюльпана, украшенной роскошными рубинами, изумрудами и бриллиантами.
- Благодарю, госпожа, это невероятно красиво, - поклонился Ибрагим.
- Не красивее твоей очаровательной Ксантии, - улыбнулась Хюррем, назвав жену Ибрагима её родным именем.
- Не сочти за дерзость, но я с тобой согласен, - ответил Ибрагим. – У меня тоже есть для тебя подарок. Он не такой изящный, однако не менее ценный, - загадочно посмотрел на султаншу Ибрагим. – Хюррем, тебе известно, что у меня много охраны, все они после моей казни перейдут в отряд повелителя, но троих из них я передаю тебе. Я уже поговорил и с повелителем, и с ними, и с начальником охраны дворца.
Это мои лучшие люди. Много раз они спасали меня от смерти, они смелые, сильные и ловкие, а, главное, каким-то своим особым чутьём чувствуют опасность. У тебя подрастают шехзаде, ты сама знаешь, что это такое. Когда Мехмеда отправят в санджак, а это уже не за горами, пошли этих людей с ним. Ему первому будет грозить опасность, к тому же, я думаю, ты с ним не поедешь, ведь так? – уточнил Ибрагим.
- Да, так и есть, ты прав, умный Ибрагим, я не поеду с сыном в санджак. За верных людей спасибо тебе от души, мне они очень нужны, как их зовут? – оживлённо спросила Хюррем.
- Ахмет-ага, Четин-ага и Дорук-ага, повторяю, можешь полностью им доверять, - сказал Ибрагим. – Вот и всё, что я хотел сказать.
- Ну, прощай, паша. Да прибудет с тобой Аллах! – проникновенно сказала Хюррем, направив свой малахитовый взгляд в самое сердце Ибрагима.
- Прощай, госпожа. Пусть и тебя хранит Всевышний! Береги повелителя и детей, ты выдержишь, ты сильная. Как у тебя на родине говорят? Твоя нигде не пропадёт, - прищурил свои карие глаза Ибрагим.
Хюррем звонко рассмеялась:
- Где наша не пропадала – так говорят, паша, опять ты переделал всё на свой лад.
- Почему же наша? Я имел в виду только тебя, - с искренним удивлением посмотрел на неё Ибрагим.
- Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь, - ответила Хюррем.
- О-о, госпожа, неужели ты соглашаешься со мной? – бросил он на неё озорной взгляд.
- Я давно это делаю, Ибрагим, с тех пор, как узнала тебя поближе, - став серьёзной, сказала Хюррем. – Прощай!
Она резко повернулась и пошла по коридору своей размашистой походкой.
- Хюррем! – крикнул ей вслед Ибрагим.
Она застыла на месте, посмотрела в его сторону через плечо и быстрыми шагами устремилась назад к нему, понимая, что никогда больше не увидит этого человека, близкого ей по духу, ставшего ей другом, братом, защитником.
Он смело раскрыл ей свои дружеские объятия.
- Сам Аллах послал мне тебя на жизненном пути, Ибрагим! – прошептала она. – Береги себя!
- Сестру такую хотел бы иметь, - также шепотом ответил он. – И ты береги себя! Если нужна будет помощь, ты знаешь, где меня искать.
- Спасибо, Ибрагим! И ты знай, что всегда найдёшь у меня поддержку! – тихо произнесла она.
Они с минуту постояли, обнявшись, и быстро разошлись в разные стороны.
На совете дивана решались повседневные вопросы, в которые Ибрагим уже не вникал. Он с грустью переводил взгляд с одного паши на другого и, видя их пустые потухшие взгляды, понимал, что никаких амбициозных планов и идей они не будут генерировать для султана.
Некого будет с веселым задором, тепло улыбаясь глазами, хлопать по плечу и говорить, как ему когда-то: “Главное – это мечта. Родилась мечта – и это дает тебе силы осуществить ее. Продолжай мечтать, Ибрагим. Это дело доброе!”
Тут взгляд Ибрагима встретился с глазами повелителя, и он понял, что сейчас их мысли одинаковы, и был прав. Султан также слушал и не слышал членов совета, а думал об Ибрагиме.
Много подвигов совершил Ибрагим за это время, были и взлеты и, порой, падения. Но для государства он сделал очень и очень много. Когда-то, много лет назад, на совете, когда все члены Дивана с тревогой смотрели на карту Родоса и гадали “справимся - не справимся?”, Ибрагим с улыбкой уже указывал на Вену.
- Объявляю совет закрытым! – вдруг со злостью объявил падишах, перебив кого-то из пашей, заставив всех членов совета вздрогнуть.
- Ибрагим-паша, сегодня жду тебя на ифтар, - громко заявил султан.
- Благодарю, повелитель, - склонился в почтении великий визирь.
Все члены совета дружно потянулись к выходу.
Вечером Ибрагим собрал прислугу и объявил, что дарует всем свободу, выдав соответствующие документы и щедрое вознаграждение.
- Таким образом я поздравляю вас с великим праздником Рамадан, - объяснил он свой поступок. – А сейчас я отправляюсь к повелителю на ифтар.
- Да будет доволен Вами Аллах, наш господин! Да пошлёт он Вам и Вашей семье долгие и счастливые годы жизни! – радостно благодарили его слуги.
- Аминь! – ответил он и разрешил всем разойтись.
Надев свой самый роскошный наряд, он с минуту постоял на пороге своего дома, вознёс мысленно молитву Аллаху и уверенной походкой пошёл к экипажу.
Подозвав троих своих верных охранников, он ещё раз дал им указания:
- Вы всё запомнили? С шехзаде Мехмеда глаз не спускать! День и ночь быть с ним рядом! При малейшем подозрении ни на секунду не сомневаться, делать свою работу. Не мне вас учить. Я благодарен вам за службу. Надеюсь, что вы также преданно и профессионально будете служить Хюррем-султан.
Паша обнял каждого из них и сел в карету.
Стражники вскочили на коней и отправились вслед за великим визирем в Топкапы.
Кивнув Локману-аге, Ибрагим вошёл в ярко освещённые множеством свечей покои султана.
В центре комнаты стоял богато накрытый стол, за которым сидели повелитель и Хюррем-султан.
Ибрагим с почтением поклонился, султан взмахом руки пригласил его к столу, паша повиновался и занял место на высокой мягкой подушке напротив повелителя.
Трапеза, как и положено, прошла в полном молчании. Спустя некоторое время Хюррем-султан встала, откланялась и покинула покои, оставив мужчин наедине.
- Паргали, идём посмотрим на твоего двойника, - предложил султан.
- Хорошо, повелитель, - Ибрагим встал и вышел вслед за Сулейманом.
Они прошли по коридорам и вошли в комнату, охраняемую двумя стражниками.
В свете свечей Ибрагим увидел гроб, подошёл ближе и тут же отпрянул.
- Повелитель…это же…я – с оторопью проговорил он.
- Да, Ибрагим, Матракчи с Омером постарались, нашли похожего на тебя, потрудился и мой парикмахер. Правда, покойный был без ноги и, как говорят, пил много бозы, - сообщил султан, довольный реакцией всегда выдержанного Ибрагима.
- Ну, повелитель, сказать, что Вы меня удивили, ничего не сказать, - всё ещё с изумлённым взглядом ответил паша.
- Честно признаюсь, Паргали, мне всегда доставляло удовольствие видеть удивление на твоём непроницаемом лице, - улыбнулся султан, и направился из комнаты в свои покои.
- Ну что, Паргали, давай прощаться, - сказал он, - галера Хайреддина-паши ждёт тебя на дальнем причале.
- Повелитель, да хранит Вас Аллах! Пусть будет благословенным каждый Ваш день! – голос Ибрагима дрожал, слова с трудом вылетали из его перехваченного спазмом горла.
Сулейман взглянул другу в глаза, обнял за шею и резко прижал его голову к своей груди.
- Паргали, - выдохнул он, - спасибо…
Ибрагим впервые в жизни сам взял Сулеймана за плечи, внимательно посмотрел на его лицо, словно стараясь запомнить черты, и крепко обнял его. В ту же секунду он почувствовал руки повелителя на своей спине.
Перед уходом Ибрагим достал из-за пазухи небольшую тетрадь в кожаном переплёте и протянул султану.
- Повелитель, позвольте мне оставить Вам эту тетрадь, это мой дневник, в который я иногда записывал важные для меня события и мысли, начиная с Манисы. Может, когда-нибудь Вы захотите заглянуть в него, - взволнованно сказал он.
Султан двумя руками взял тетрадь и горестно улыбнулся:
- Я знал, что Паргали всегда будет рядом со мной!
- Это так, повелитель, - поклонился Ибрагим и вышел из султанских покоев.
Он зашёл в одну из комнат, переоделся в одежду дервиша, свою сложил в мешок и тайно покинул дворец.
На улице поджидали Матракчи с Омером, они проводили его до причала, тепло попрощались и посадили на судно, взявшее курс на Паргу. Тео возвращался домой!
Уважаемые мои читатели, друзья! Следующая глава будет заключительной.
С глубоким уважением к вам,
Автор Наталья Лаврукова
