От блюда с перепелками исходят такие ароматы, что я непроизвольно проглатываю слюну.
-Боже, как они пахнут! - произношу я в восторге. Едва слышно раздаётся голос Абдуллы:
-Скажи это Лукману, Мадина, ему будет очень приятно!.
Я оборачиваюсь с изумленным выражением на лице:
-Я что, вслух это сказала?. Муж едва заметно кивает, уголок его губ поднимается.
Мы сидим во главе стола, мне привезли специальный удобный стул с подлокотниками. Кадир сидит рядом на своем космолете. «Официальная» часть проходит довольно быстро. Самат – как я понимаю, он здесь управляющий – произносит длинную и красивую речь, желая нам всего, что обычно желают молодоженам. Абдуллы благодарит за поздравления, а затем обращается к Лукману:
-Моя жена сказала, что у этого блюда восхитительный аромат, Лукман. Пора его попробовать, я уверен, ты превзошел самого себя.
-Я только их приготовил, хозяин, – довольный Лукман даже краснеет от похвалы и прижимает руку к сердцу.
– Вы их добыли, уважаемый Эмиль вырастил.
Но все начинают возносить похвалы помощнику повара, и тот садится на место, сияя счастьем. Я не могу отвести глаз от румяных и хрустящих перепелок, которые муж кладет мне в тарелку. Но когда он берется за четвертую, я хватаю его за локоть:
-Хватит, Кадир!.
Он перестает их складывать и смотрит на меня вопросительно.
-Точно хватит? Ну ладно. Только если захочешь еще, скажешь. Ты же захочешь еще, Мадина? – и я непонятно почему ощущаю жаркую волну.
-А как их есть? – спрашиваю я шепотом, чтобы скрыть своё непонятное смущение.
-Ножом и вилкой?.
Эмиль бы умер от горя, если бы его перепелок ели ножом и вилкой, – серьезно отвечает Кадир.
– Только руками. Я кусаюсь в сочное мясо и вовремя останавливаюсь, чтобы не издать звука удовольствия. Роль хозяйки замка накладывает некоторые ограничения.
-Боже, как это вкусно! – стону я про себя, потому что говорить с набитым ртом некрасиво, а я воспитанная девушка. Чувствую на себе взгляд и поворачиваю голову в сторону мужа. Абдуллы сидит полуоборотом, наблюдая за мной с довольным видом.
-Нравится? – спрашивает муж, и я вспоминаю, что он добытчик.
-Очень! – я даже закрываю глаза.
– Спасибо, Кадир, они потрясающие.
Он улыбается, и я замечаю, что он почти ничего не ест. Только смотрит на меня.
-А почему вы не едите? – спрашиваю я, опуская пальцы в вазочку с водой и лимоном.
-Мне нравится смотреть на тебя, – отвечает он, и я чуть не опрокидываю вазочку.
– Я уже говорил тебе, что ты очень красивая? И еще мне нравится, что у тебя хороший аппетит. Я лихорадочно придумываю, что ответить, но в голову приходит только что-то никакое, так что приходится говорить прямо.
-Благодарю. А вот вы выглядите уставшим, – я стараюсь придать своим словам как можно больше искренности. Мы вынуждены заговариваться, наклонившись друг к другу, чтобы не перебить громкие голоса наших веселых гостей.
— Да, я не выспался, — кивает Абдуллы, — полночи охотился за перепелками.
— Вы справились на отлично, Кадир, особенно если учесть, что перепелки были маринованные.
Муж прикрывает глаза рукой и беззвучно смеется. Отсмеявшись, вытирает уголки глаз и спрашивает:
— Так что почетное звание ночного охотника на маринованных перепелок я заслужил? Кстати, ты зря ехидничаешь. Если бы ты видела, с каким боем они мне достались, то так не язвила.
— Да знаю я, — машу рукой, — Эмилю пришлось на день закрыть ресторан, потому что вы всех перепелок выгребли.
— Меня пугает твоя осведомленность, Мадина, — говорит Кадир, только вид у него при этом вовсе не испуганный, а, скорее, восторженный. И добавляет задумчиво:
— Может, и мне начать подслушивать?
Краснею и отворачиваюсь, буркнув под нос, что никто ничего не подслушивает. Как тут поднимается очередной оратор с пожеланиями наследников, причем сразу и побольше. А следом доносится знакомый голос злыдни Рахимы:
— За скорое появление Кадира Кадировича!
Поднимается такой галдеж, как будто мы с Абдуллы уже прямо сейчас на их глазах приступаем к созданию Кадира Кадировича. Ну что за люди, а?
Я даже глаза закрываю, и вдруг мою ладонь, лежащую на подлокотнике, накрывает твердая рука. Забирает себе, перекладывает на подлокотник кресла. Переплетает пальцы, и так мы дальше и сидим. Можно сказать, начало положено…
Когда галдеж немного утихомиривается, на другом конце стола берет слово главный охранник моего мужа. Руку мою при этом Давид не отпускает.
— Кадир Кадирович, там, откуда родом ваша жена, есть прекрасный обычай. На свадьбах, когда гостям напиток кажется горьким, они просят молодых его подсластить. Вы позволите?
И конечно этот режиссер-постановщик мой муж — уверена, это его работа! — благосклонно «позволяет».
— Горько! — кричит охрана Абдуллы. Работники неуверенно переглядываются и тоже подхватывают.
Крадир разворачивается ко мне, запускает руку в волосы, и меня будто парализует.
— Так в чем же счастье, Мадина? — спрашивает он, приближаясь вплотную.
Нас закрывает от всех его широкая спина, он нависает надо мной, и когда его губы прижимаются к моим, я перестаю дышать.
— В чем? — горячий шепот Абдуллы звучит в подкорке и отдается в затылке. И я решаюсь.
— В любви, — еле шевелю пересохшими губами, а он вновь опаляет меня поцелуем, — но только…
— Что?.. — его дыхание такое же горячее.
— Она должна… быть взаимной, — наконец-то выдыхаю, и Кадир отстраняется.
Несколько секунд его горящие черные глаза буквально меня испепеляют, но затем он снова берет меня за руку и поворачивается к гостям. Как будто ничего и не было. Только дыхание чуть сбитое. Я вон на грани обездвиживания, обезвоживания и нехватки кислорода.
Хорошо, что на меня никто уже не обращает внимания, потому что начинаются танцы. А местные танцы я обожаю, это целое искусство. Нам еще несколько раз кричат «Горько», но муж целует меня достаточно целомудренно, в уголки губ. Его близость волнует, но по крайней мере это уже не так неожиданно.
— Ты не хочешь потанцевать, Мадина? — спрашивает Кадир, и я неуверенно пожимаю плечами.
— Я не умею так красиво, как они, — это правда, даже злыдня Рахима плывет по кругу плавно и грациозно. — И вы же не танцуете.
— И что? Ты не должна сидеть возле меня, — Кадир подзывает Самата, и тот быстро организовывает для меня мастер-класс по танцам с помощью работниц по моложе.
— Ну как вам? — плюхаюсь я рядом с мужем через время раскрасневшаяся и счастливая. Уже темнеет, и вокруг загораются большие садовые фонари.
— У меня получается?
— Ты на редкость способная ученица, — говорит он. — Хочешь чего-нибудь?
— Пить хочу!
Кадир протягивает мне сок и смотрит, как я пью, зачем-то придерживая стакан. Что-то смутно крутится в голове, но тут раздается очередное «Горько!» и передо мной оказывается лицо Абдуллы. Моё сердце бьется сильнее, и я виденье этого пьянящего момента запечатлеваю в памяти. Взгляды наши пересекаются, словно мелькнув impromptu связующей меж двух эпох.
- Ваши глаза сияют, как звезды, - прошептал он с хриплым голосом и притянул меня своими губами. Опасные искорки вспыхивали в его глазах, и я чувствовала, как в моей груди бурлит кипяток. Я еще не успела вздохнуть, как его горячий язык проник в мои губы, заставив меня потерять контроль над своими конечностями. Я ощущала себя как бабочка, все поглощённая страстью и прикованная к стулу. Я безвольно обмякла, чувствуя, как мое тело готово соскользнуть с этого стула прямо на землю. Я схватила его за плечи, и он с коротким стоном углубил наш поцелуй...
продолжение следует...