Как много в жизни горя! С которым невозможно смириться, которое сложно принять. Особенно, если речь о детях. Печальные вести, тяжёлые мысли.... Сегодня воспоминание о детях, за что-то наказанных жизнью еще при рождении. И о моем поступке, за который при желании могут дать срок. Именно так. Вот, каюсь. Рассказываю.
Речь снова пойдет о десяти днях работы в доме ребенка для детей с неврологическими нарушениями. Эта декада прочно застряла в памяти. Я увидела подобных детей и их проблемы впервые, я училась работать на собственных ошибках.
Яша слыл среди сотрудников «Яшей- цыганёнком». Не знаю с чем это связано, но внешне он не особо походил на представителей этого народа. На цыганят больше походили Катюшка и Костик. Брат и сестра. На фотографии они и сидят все рядышком.
Яша почти сидит. Потому что этот ребенок ни секунды не стоял и не сидел на месте. Я снимала его с подоконника, вылавливала в дверях группы, на прогулке стаскивала с забора. Но главная проблема проявлялась в другом. Яша совершенно не понимал ограничений. Он мог взять стульчик и обрушить его на другого ребенка. Съесть у соседа порцию каши или супа. Здесь я сделаю отступление и расскажу о том, что меня сначала поразило в этих детях.
Обычно, после завтрака или обеда остаются пищевые отходы. Кто-то из малышей не доел кашу, кто-то кусочек хлеба, кто-то капусту выгреб на край тарелки. В доме ребенка отходов не оставалось. Совсем. Дети съедали ВСЁ! И после заглядывали в тарелки друг к другу.
Двадцать лет назад их меню было своеобразным. Сейчас все иначе. А тогда, на завтрак и ужин им давали разведенную смесь для младенцев. Только густую. Когда я увидела эту жижу, то подумала, что придется её выливать в помои. Ну как такое есть?
Ничего подобного. Тарелки у детей через пять минут оказались вылизаны.
Как бывшая воспитанница, я быстро поняла причину. Это был не голод. Это была привычка есть про запас. Я и сама была такой же добрую половину жизни. В молодости, муж проводил своеобразный эксперимент. Покупал несколько килограммов яблок и наблюдал, как я планомерно их уничтожаю. За один вечер. Мой организм помнил, что яблоко дается один раз в неделю на полдник и есть его нужно медленно и понемногу, растягивая удовольствие. Я именно так и ела- медленно, по кусочку, сутки напролет. И не могла наесться. Уничтожу вазу, муж подкладывает следующий килограмм. И смотрит когда же наступит предел моих возможностей. Ага. Мои возможности были просто нечеловеческие!
Вот и малыши в доме ребенка сметали все. Яша был в авангарде в этом вопросе и мне приходилось следить, чтобы другие дети не остались голодными. Без няни это было неимоверно трудно. Яшу держи, Рому корми, за Колей следи, чтобы еда тут же не вытекла из другого выхода.
Как мыть посуду после завтрака я не понимала. Только я склонялась над раковиной, Яша пулей к окну. А мы на втором этаже. Того и гляди вылетит!
После того, как мальчик бросил стул на сидящего на полу Рому, у меня брызнули злые слёзы. От бессилия. Ну как его угомонить? Посуда сама не помоется! А я даже к раковине подойти не могу.
Остальные дети более-менее были заняты, играли или бегали. Рома плакал около меня, получив стульчиком по голове, поэтому я схватила этот стул, усадила на него Яшу и, отстегнув от своей дамской бестолковой сумочки ремешок, привязала мальчика к спинке. Как ремнем безопасности в машине. Не сильно, не крепко, но далеко не убежишь. Поэтому Яша тут же начал прыгать на стульчике вокруг меня и Ромы и кричать, что я его неправильно привязала. Я в это время лихорадочно мыла посуду и следила, чтобы под гарцевание Яши не попал Рома. Яша же целенаправленно прыгал на ребенка-инвалида, который не мог от него увернуться. Мне пришлось переместить стульчик с Яшей в нишу около раковины и перекрыть ногой выход. Так и мыла посуду – руки в раковине, ноги гоооорааааздо шире плеч! Спасибо занятиям акробатикой.
Торопливо закинув на сушку девять тарелок и кружек, я, наконец, отстегнула ремень с хохочущего и, одновременно плачущего парня.
- А как тебя нужно привязывать? - спросила я, вытирая слезы и ребенку и себе.
- Колготками- ответил Яша и волчком закрутился по группе. Через секунду он и думать забыл о произошедшем. Это было особенностью его диагноза. А я, вот, нет. Я помню ....