Жил - был царь. Добрый и умный. Справедливый царь был. И любил царь своих подданных. Нужды их знал.
Писали ему люди о бедах своих - что неурожай случился, что болезни их края одолели, что в распутицу не проехать не то в город с товаром, а в деревню соседнюю не попасть. Топить, бывает, нечем. Лавки товару полны, но цены кусаются. И купцы совсем стыд потеряли, окаянные. Не уступят и малую толику. Вот и в долгах народ, как в шелках...
Да только как царя на всё хватит? Только и дел ему за ценами на керосин да на муку следить. То тут, то там лихолетье какое приключается. Соседние цари расправой грозят. Не будем, мол, с вами знаться. И послов своих заберём, а ваших и на порог не пустим. И торговать с вами не будем. Поди-ка, проживи без нас. А царь только посмеивается. Это вам, говорит, без нас не прожить, в малых своих княжествах. Они, вместе взятые, на наших краях уместятся, ещё и место останется. Погодите ужо у меня...
А потом уходил в свои палаты, кликал к себе министров и строго спрашивал: правду ли народ пишет, довольно ли хлеба до нового урожая в дальних волостях, нет ли падежа скота и что за умелец такой Кулибин. Чего он изобрёл такое. Да и не он один.. Не всем землю пахать. А ещё спрашивал, как идёт строительство кораблей, чтобы в чужеземье плыть и новые земли открывать.
Уж и заливались соловьями министры! Свет ты наш батюшка, царь наш любезный! Да мы ночей не спим, всё об народе печёмся. Уж чего только не делаем для них! Дороги все вымощены, хоть чечётку на них отбивай. Дома вдоль дорог стоят. Игрушки, а не дома! Цены в лавках - да, изрядны цены. А как иначе-то? Им задёшево отдай, дак и с печи не встанут. Нет, батюшка. Народ в строгости держать надо. Вольнодумец народ нынче пошёл. Как бы беды не удумали. Мы вон всех сынов своих на чужбину отдали, чтобы учились там. Потом, может, вернутся да мужичков уму-разуму научат. Легко ли сынам на чужбине-то?
Иной министр и слезу пустит, отроков своих жалея..
Слушал царь министров и одной думой терзался - не врут ли? Уж больно всё гладко у них. Говорил. Поговорку старую приводил: гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Замашут руками министры: что ты, родимый, как можно! Мы, рук не покладая, трудимся, чтобы казны прибавилось. А чтобы грех какой - да ни в жизнь!
Уходил царь в палаты. А на душе всё равно неспокойно.
Бывало, и встречался с народом-то. Вот и неделей раньше встретился. Охота было царю узнать, как с просвещением дела обстоят. И министр без запинки царю доложился, что грифельных досок на всех с лихвой закупили. Мелу - мешками. И обучать ребятишек есть кому. Да что там есть - тьма тьмущая учителей-то. Отбою нет от охотников. Особливо в деревни дальние хотят ехать. Там в лесах грибов-ягод навалом, и ребятишки смирные. Мало их там..
Царь только головой кивал и глазами Алексашке-писарю наказывал: пиши, мол. Я в палатах потом ещё почитаю.
И тут из толпы голос раздался. Баба. Чисто, справно одетая, такая из себя ладная. И говорит она министру: "Ты почто царю врёшь? Нет у нас никаких досок. И книжек - три на всю школу. И учить некому - я одна. И грамоте учить должна, и по дворам ходить, ребятишек считать, которым на тот год в школу идти, и с отцами-матерями их беседовать. А потом бумагу об этом составить да в волость доставить, а то и в уезд. Да всё на лошади на своей. А её кормить надо. А у меня ещё семья - мал мала меньше, да скотина, да птица, да поле засей, а по осени сожни. Мужиков на селе почти не осталось. Померли да спились...
Министр аж помертвел. Царь, лицом закаменев, подозвал его поближе и спрашивает: "Баба - и учительница?!" А баба-то возьми и услышь. Осмелела и отвечает царю: "А в школах только бабы и остались. Им бы уже на печи лежать да внукам пироги стряпать, а они всё лямку тянут.."
И много ещё чего понарассказывала баба. Царь слушал. Алексашка -писарь не успевал пером махать по бумаге.
Глянул царь на министра, а тот еле на ногах стоит. И аж со стоном молвит: "Бабе верить? Я же верой и правдой.." Махнул царь рукой, велел заткнуться. Сел в сани и укатил.
Министр в кабак пошёл пить горькую и думать, какая его участь ждёт. И как бабу в порошок стереть, чтоб никто не узнал.
Царь ехал по свежему снегу и размышлял. Про просвещение он от бабы узнал. А что ж в других коллегиях делается? Врут, выходит, министры...
И не было царю покоя.
***
Это и правда быль. Было Заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ.
И рассказала там о самых острых проблемах школы и всего учительства в целом Екатерина Сморода, уполномоченный по правам ребёнка в Ульяновской области. Про всё выложила как на духу - и что учителей страшный дефицит, даже в Москве, и про непосильную нагрузку на учителей, ибо на одну ставку не выжить, а на две - рухнешь прямо на работе. Говорила, что учитель не принадлежит себе ни в выходные, ни в праздники, ни в отпуске. Спасибо цифровизации. А ещё - что учитель совершенно не защищён. Его могут оболгать, публично унизить. В него могут стрелять...
А чиновники убеждали главу государства, что всё в порядке и всё под контролем.
Удивился глава немало. Но - смолчал. Иногда его молчание чревато неожиданными последствиями.
Интересно, чиновники наложили в штаны или просто пот со лба вытерли?