В Афганистане советские войска на протяжении почти десяти лет сражались с боевиками, натасканными натовскими инструкторами. В числе воинов-интернационалистов Владислав Огиенко, с честью выполнивший свой долг за пределами Родины.
Владислав Викторович родился в 1965 году в городе Люботин, под Харьковом. Окончил среднюю школу, а затем Харьковский радиотехнический институт. В октябре 1984 года был призван в ряды Вооружённых сил Советской армии.
Пришли к компромиссу
Военком направлял призывника на углублённые курсы по изучению радиолокационных станций с последующей службой по этой специальности. Владислав сопротивлялся, потому что всегда хотел служить в десантных войсках. Военком страшно ругался, грозил чуть ли не статьёй, если парень не пройдёт учёбу. В итоге пришли к компромиссу: после курсов по радиолокации Владислава направили на подготовку в призывную группу для службы в ВДВ. Военные сборы проходили под Харьковом. На аэродроме призывников обучали прыжкам с парашютом. За десять дней сборов Владислав совершил три прыжка с высоты 800 метров.
После сборов группу призывников отправили в Ташкент. Оттуда на поезде — в район Ферганы, где располагалась учебная часть. Там в течение полугода шла подготовка для службы в Афганистане в десантных подразделениях. Владислава распределили в учебную роту связи.
За два дня до отправки в Афган полк построили на плацу, где командир сказал:
— Товарищи бойцы! Должен задать вам вопрос. Нет ли среди вас тех, кто передумал служить в Афганистане? Я не буду спрашивать о причинах, просто вы продолжите службу в других частях на территории нашей страны. Если такие есть — сделайте шаг вперёд.
В тот момент на плацу повисла тягучая тишина, можно было услышать, как муха пролетела. Ни один не вышел из строя.
Первая боевая
14 апреля 1985 года прилетели на военный аэродром в Кабуле. Перелёт был тревожным, долго летели над горами. Под жарким афганским солнцем аэродром был похож на огромный муравейник: подходили и уходили топливозаправщики, шла разгрузка грузов, шныряли уазики, множество военных слаженно занимались каждый своим делом, словно большие стрекозы поднимались и садились вертолёты, на взлётных полосах, оглушительно завывая двигателями, готовились к вылету самолёты.
Владислава распределили в 345-й гвардейский отдельный парашютно-десантный полк, который базировался в Баграме. Служил в первом взводе связи первого батальона полка. Помимо прочего солдатского снаряжения за связистом была закреплена переносная радиостанция Р-147. Полком командовал подполковник Василий Дериглазов.
Самая первая боевая операция была в мае. Задача была следующая — блокировать местность возле озера Наглу, где скрывались отряды моджахедов.
Из воспоминаний Владислава Огиенко: «Кроме нашего подразделения, в этом районе были другие роты и взводы, образуя заставы и посты. Наша часть располагалась в палатках на небольшой возвышенности под прикрытием хвойных деревьев, а под нами расстилалась равнина. Там я в первый раз увидел, как крестьянин-афганец пашет землю деревянной сохой на быках.
Несколько раз моджахеды предпринимали попытки обстрела наших позиций. Я был дежурным на НП со своей рацией и на телефоне, обеспечивая связь. И вот наступил тот момент, когда всё, что нужно было сделать солдату в этой ситуации, сделано, а никаких действий ни со стороны «духов», ни со стороны командования нет. Томительные для солдата минуты: одни байки травят, другие — в который раз проверяют оружие. Тут прапорщик говорит мне: «Пошли на озеро за рыбой, поможешь мне. Ухи сообразим, пожарим, ребят угостим». Пришли на озеро, он гранату швырнул, грохнул взрыв — смотрим, рыба всплыла. Я-то ещё неопытный был, полез в воду собирать рыбу. Слышу, прапор мне кричит и машет руками, мол, немедленно, бегом в укрытие! Оказывается, он услышал, что рядом с нами стали пролетать пули: «духи» со своих позиций увидели нас и стали стрелять. К своим, конечно, мы вернулись без рыбы в тот раз».
Местные в пекло не лезли
Бойцы ходили в горы, чтобы занять огневые позиции, где, например, раньше стояла афганская народная армия, но её вытеснили душманы, и теперь нужно было отбить этот плацдарм.
Принимали участие в рейдах по блокированию кишлаков и зачистке от банд душманов. В таких операциях вместе с советскими бойцами участвовали солдаты афганской народной армии. Но они, несмотря на то, что воевали за свою землю и государство, в пекло нос не совали.
Был случай, когда вместе с афганскими солдатами ночью блокировали кишлак и готовились его прочёсывать. Наш и афганский командиры определили место на карте, где в кишлаке группы должны встретиться. Когда мы вышли на заданную точку, никто из афганских солдат туда не пришёл — они просто не пошли прочёсывать кишлак.
«Хорошо помню бой, после которого мы вернулись в своё расположение «с войны» (так мы называли боевые операции), «старики» мне пожали руку и сказали, что я теперь «крещёный».
Дело было так. В одном из кишлаков наша разведгруппа попала в окружение. Нужно было спасать ребят. Связистов в таких случаях прикрепляли к роте или взводу, в тот раз взяли меня. От места высадки до кишлака нужно было пройти пешим ходом, проводником у нас был хадовец — афганец из числа местной службы безопасности. Он нас провёл до определённого места, а дальше идти отказался, только указал путь. На подходе к селению нас встретили свинцом. Сидел в укрытии, а на меня сверху падали листья и ветки шелковицы, срезанные пулями. С боем вошли в кишлак, стрельба была шквальная с обеих сторон. Пробираемся по узкой улице вдоль двухметровых дувалов (заборы из глины, песка и камней). Выбрали место укрытия, пробили в дувалах бойницы и заняли круговую оборону. Командир посадил меня за рацию и приказал обеспечивать связью подразделение, сам же вместе с бойцами держал оборону. Обеспечение стабильной связью частей в боевых операциях играет важную роль. Даже в тот раз, не предупреди вовремя воздушные силы, боевые вертолёты (крокодилы) могли бы уничтожить наших разведчиков, начав обрабатывать ракетным огнём кишлак и позиции душманов. В конце концов операция прошла успешно, разведчиков мы отбили из окружения и вернулись с ними в полк».
В ущелье пяти львов
К наиболее известным операциям в Афганистане можно отнести «Панджшерские операции», которые продолжались на протяжении практически всех десяти лет пребывания советских войск в стране. Панджшерское ущелье (в переводе с арабского — ущелье пяти львов) — это дикая, первозданная природа, высокие скалистые горы со снежными шапками, своими вершинами упирающимися в небо, глубоко внизу — стремительная речка. Вдоль реки через перевал Саланг проходила автомобильная дорога, соединяющая Кабул с территорией Советского Союза. Контролировал этот регион Панджшерский лев — Ахмад-Шах Масуд, известный полевой командир моджахедов. В Панджшере размещались базы боевиков. Против моджахедов было проведено девять крупномасштабных воздушно-наземных операций, интенсивность которых пришлась на 1980 — 1985 годы.
Как раз в зоне контроля 345-го парашютно-десантного полка были Панджшерское ущелье и ещё одно опасное место — Чарикарская долина.
Владислав Викторович вспоминает: «В рейдах на Панджшере я был несколько раз. Переходы в горах — это тяжесть снаряжения и оружия на плече; долгие переходы по минированным участкам; солоноватый привкус крови на потрескавшихся губах и глоток воды, возвращающий к жизни; поддержка товарищей, без которой, казалось бы, и шагу дальше не сделать, но надо идти, и ты идёшь. Пустые, будто вымершие, кишлаки; и всегда — ощущение опасности, когда не знаешь, что тебя ждёт за скалой или дувалом, за поворотом тропинки. В горы забирались порой на высоту свыше 3000 метров. По пути иногда встречали горные родники, но ключевая вода могла принести разгорячённому организму в жаркий день больше вреда, чем пользы. Также опасна и другая крайность — обезвоженный организм. Поэтому пили понемногу, глоток или два в час. Чем выше поднимались, тем чувствительнее обдувал лицо свежий ветер, он и придавал сил карабкаться вверх. Правда, дышать становилось труднее, из-за недостатка кислорода сердце срывалось с ритма и учащённо колотилось в груди. На ночлег под крупными афганскими звёздами обустраивались не то чтобы основательно, но и не на скорую руку. Выставив охрану, можно было немного расслабиться. Ранним утром — снова в путь, до конечной точки».
Большая Чарикарская долина с фруктовыми деревьями и плантациями винограда — только с виду благоухающий оазис. У многих, кто проходил службу в Афганистане, эта местность связана с щемящей болью потерь. Здесь моджахеды постоянно нападали на проходящие по трассе колонны и быстро скрывались через колодцы в сети подземных оросительных каналов (кяризов), проведённых на пашни из таких отдалённых мест, что сами жители точно не знали, где находилось начало каналов, тянущихся от гор к равнине. Нападения происходили внезапно. Противник появлялся из колодца, стрелял в упор и тут же исчезал. Подземные ходы пролегали под полями, вблизи дорог и под населёнными пунктами.
После операций и рейдов возвращались в полк, там пару недель бойцы приводили в порядок себя, снаряжение, оружие, боеприпасы, отдыхали. И до следующего раза, когда поднимали по тревоге, командование ставило задачу: на броню или на вертушки, и в путь. «Непередаваемые ощущения охватывали в момент выхода с базы на маршрут — бронетехника выстраивается в шеренгу, подрагивает под траками почва, ревут двигатели, стволы танков гордо устремлены в небо, отдаются последние команды — всё выполняется чётко и без суеты. Чувствуешь внутренний подъём, как тебя переполняет какая-то сила и мощь», — вспоминает Владислав Огиенко.
345-й гвардейский полк всегда был на острие, участвовал практически во всех важных боевых операциях Афганской войны. Одним из первых вошёл в Афганистан и последним выходил из него в феврале 1989 года. В период с 1980 по 1989 год полк участвовал более чем в 240 боевых операциях общей продолжительностью более 1500 суток. Потери были. За время Афганской войны полк потерял 414 человек.
К лету 1985 года обстановка в Афганистане была чрезвычайно сложной, боевые действия велись одновременно в ряде провинций непрерывно и интенсивно. Разбитые отряды душманов быстро восстанавливали силы, реанимировали базы и пополняли резервы оружия, боеприпасов и продовольствия. Спустя полтора месяца убывшим в пункты постоянной дислокации советским батальонам приходилось возвращаться на место проведения операции.
В 50 километрах от входа в Панджшерское ущелье, в районе кишлака Пишгор, был расположен один из пяти гарнизонов афганских правительственных войск, он считался наиболее уязвимым. После года мелких стычек Ахмад-Шах Масуд решил взять его штурмом.
Незадолго до драматических событий в гарнизоне закончился провиант, а завезти его вовремя не успели. Среди личного состава афганских военнослужащих начались волнения, которыми и воспользовались моджахеды. Получив сигнал к действию, они атаковали гарнизон, не оказавший им практически никакого сопротивления, а уцелевших при обороне афганских военных — около 150 солдат и офицеров — взяли в плен. В ущелье располагались замаскированные базы душманов, там же была тюрьма, куда и поместили пленных. Советская сторона, в свою очередь, этого оставить не могла, и нужно было предпринимать решительные ответные меры. Весть о приближении советских войск и последующие тяжёлые бои с ними побудили душманов жестоко расправиться с узниками. Позже были обнаружены тела узников тюрьмы с многочисленными огнестрельными и ножевыми ранениями. Советских военнопленных среди казнённых не было, основная часть погибших была из состава правительственных войск Афганистана.
Тюрьма производила гнетущее впечатление. Она представляла собой помещения для охраны и обслуги, а узники содержались в глубоких волчьих ямах, накрытых сверху деревянными решётками. Внутри ям — три больших камеры, в которых могли разместиться до 40 человек. В камерах на полу валялось тряпьё, обувь и всё буквально было залито кровью. Наверху ещё были комнаты пыток с инструментом и одиночные камеры. Расстреливали пленных на мостике через реку Микини и в неё же их и сбрасывали, добивая холодным оружием.
Войсковая операция в ущелье Панджшер была запланирована на июнь-июль 1985 года. План операции предусматривал проведение отвлекающего манёвра в нижней части ущелья и примыкающей равнины для сокрытия наступления в населённом пункте Пишгор.
Последняя операция
Из воспоминаний Владислава Огиенко: «Задача нашего подразделения состояла в блокировании основного ущелья Панджшер и второстепенных к нему: Ревад, Малис и захват баз душманов. 11 июля с аэродрома Баграм началась переброска подразделений нашего полка в населённый пункт Барак. В районе операции находилось два моста через реку Панджшер, по ним можно было выйти на склоны горного хребта, но они были взорваны, и на следующий день, 12 июля, десантники были переброшены вертолётами за реку Панджшер, к подножию горы Дидак. Несмотря на шквальный огонь душманов, наши бойцы старались прорваться к кишлаку Дехмикини. Но не всем вертолётам удавалось высадить десант под огнём. Вертушка брала на борт около 12 — 15 человек. В одной из них летел и я с группой десанта. На подлёте к месту высадки вертолётчик завис в 5-6 метрах от земли. Наш командир налегке, с автоматом и боезапасом, первым спрыгнул вниз. Следом за ним шёл я, а на мне снаряжение, рация, оружие, гранаты — в целом килограммов 40 дополнительного веса. Я, стоя наготове в раме вертолёта, кричу вертолётчику, чтоб опустился пониже. Он замешкался, это длилось доли секунд, и по обшивке вертолёта начали лязгать пули. Мгновение, и я как подкошенный рухнул на пол вертолёта — меня ранило в руку и ногу. В тот же момент «вертушка» стала уходить на разворот, чтобы уйти из сектора обстрела, но вдруг стала крениться и падать. Оглушительный удар о каменистый грунт, нас подкинуло, словно мы ничего не весили, машину затрясло, раздался металлический скрежет. По счастливой случайности вертолёт не взорвался и не загорелся, иначе все оставшиеся в нём сгорели бы. Повезло также, что вертолёт упал на некотором расстоянии от точки высадки, за насыпью, тем самым уйдя из-под огня душманов. Ребята меня вытащили оттуда и позже с другими ранеными переправили в полк, в медсанбат. Для меня это стало последней боевой операцией на территории Афганистана».
Операция июня-июля 1985 года в Панджшере против отрядов Ахмад-Шах Масуда в целом была завершена успешно. Особый успех заключался в том, что была исключена возможность втягивания в продолжительные ожесточённые бои. Одновременно было захвачено большое количество оружия, боеприпасов и военного снаряжения. Результаты операции потом освещались в советской прессе и по центральному телевидению.
Больше года в госпитале
В полковом медсанбате Владиславу сделали операцию, но пулю из ноги так и не смогли извлечь. Через несколько дней самолётом переправили в Ташкент, в военный госпиталь. Раненых было очень много. На борту справа и слева располагались двухъярусные койки в четыре ряда, и все они были заняты. В ташкентском госпитале у солдата началось воспаление и оттуда его срочно отправили в Москву в госпиталь имени Н.Н. Бурденко. Там он провёл больше года.
«Пока лежал в госпитале, встречал ребят из нашего полка, тех, кто участвовал в той операции, нам было что вспомнить. Когда я стал ходить, вместе навещали других раненых. В целом картина в отделении была психологически очень тяжёлой: люди без рук, без ног, обожжённые… Тем не менее мы старались поддержать ребят. Был там парнишка лет 20, а у него всего-то одна рука и осталась цела. Слёзы наворачивались, глядя на него, а что творилось у него в душе, и представить невозможно. Забегая вперёд скажу — лет через 5 — 7 после дембеля произошёл случай — смотрю как-то по телевизору передачу, посвящённую Афганской войне, и узнаю в одном из приглашённых воинов-афганцев того самого паренька. Он на протезах, с одной лишь тростью спокойно рассказывал свою историю. Каких сил ему стоило выкарабкаться и снова занять своё место в обществе — одному Богу известно.
Перенеся несколько операций разной сложности, я медленно, но уверенно шёл на поправку. За всё время, проведённое в госпитале, перечитал почти всю больничную библиотеку. В госпитале мне был вручён орден Красной Звезды.
Выписался я в ноябре 1986 года и сразу автоматически вышел на дембель. Перед выпиской надел парадную форму десантника, прикрутил орден, начистил сапоги и зашёл в свою палату попрощаться с мужиками. А в палате, где я лежал, были участник войны в Анголе, ветеран Великой Отечественной войны, участник конфликта в Корее, на Кубе — все боевые офицеры. А я был намного младше, и они постоянно подшучивали надо мной, а я постоянно попадался на их розыгрыши, но всё было по-доброму. И когда я зашёл в палату, стал что-то говорить им на прощание, они, глядя на меня в военной форме (я мало рассказывал о себе), даже немного растерялись, у некоторых даже выступили слёзы на глазах, видимо, каждый вспомнил что-то своё», — рассказал Владислав Викторович.
Переехали в Лебедянь
Ещё в госпитале Владислав стал задумываться, чем заниматься на гражданке. Профессия, где был бы применим физический труд, ему уже не подходила. Вернувшись домой, поступил в Харьковский юридический институт.
Жизнь закрутилась бурным водоворотом: дни, месяцы, годы сменялись будто кадры киноплёнки.
Сложилось так, что в 1993 году Владислав Викторович с супругой переехали в Лебедянь, и вот уже на протяжении 30 лет он живёт и работает здесь на поприще правосудия. За добросовестный труд неоднократно был награждён почётными званиями и знаками отличия.
Ушла в историю Афганская война. Но в памяти людской ей ещё жить долго, потому что она написана кровью солдат и слезами матерей. Вечная память павшим! Слава и почёт ныне живым воинам-афганцам!
